Между тем Блейкли продолжал:

Нед достоин признанья, он живет в ожиданье,

Не отравлен он горем интриг.

Исключенье лишь в той, что задумана мной,

Для того чтоб сорвать ее…

Блейкли вывел последнюю трель – если эти каркающие звуки можно назвать столь мелодичным именем – и, не отводя взгляда, уставился на мадам Эсмеральду. Нед пытался додумать пропущенную рифму. Сорвать ей парик? Ее блик? Ее… крик?

Мадам Эсмеральда густо покраснела и схватилась рукой за горло. Как странно.

– Сдается мне, что моя последняя строчка вышла без всякого размера или рифмы, – заключил выступление Блейкли.

Наступила чудовищная тишина. Благословенная тишина. Взгляды, которыми обменивались собравшиеся, говорили об одном – Господи Всемогущий, пожалуйста, скажи, что это кончилось. Блейкли оглядел публику с типичной презрительной невозмутимостью, словно призывая отважиться и освистать его.

Однако они не отважились. Нед представлял мысли, витавшие в их голове. В конце концов, он был маркиз. Возможно, в Бразилии все по-другому. Представление было экзотичным. Коротким. И вовсе не таким ужасным, как та китайская опера, которой их потчевали в прошлом году.

– Браво! – воскликнул Нед и бешено зааплодировал. Публика с благодарностью присоединилась к его аплодисментам.

Блейкли сухо поклонился и стал прокладывать сквозь ряды собравшихся путь к своему стулу. Он даже не взглянул на Неда, не поблагодарил за то, что тот только что его спас.

Ха. Если у Блейкли нет скромности, почему Неду не сыграть на его чувствах еще раз?

– Бис! – восторженно завопил Нед.

Блейкли пригвоздил мальчишку взглядом, обещавшим немедленное четвертование. К счастью для сохранности конечностей Неда, никто не поддержал его опрометчивого крика. Блейкли продолжил свой путь, принимая очень вежливые, но не совсем воодушевляющие аплодисменты.

Он ответил на приветственный кивок Неда и уже достиг своего места рядом с мадам Эсмеральдой, когда назойливая леди, сидевшая по правую руку от Неда, обратилась к нему.

– Лорд Блейкли, – поинтересовалась она. – Что за необычный стиль. Я только хотела узнать: а кто такой Нед?

Нед едва подавил усмешку. Это была, возможно, лучшая часть сегодняшнего представления. Практически все собравшиеся знали его как мистера Кархарта. Только ближний круг, его семья, а он причислял к их числу и мадам Эсмеральду, звали его Нед.

Прежде чем ответить, Блейкли расправил полы фрака и сел выпрямив спину.

– Человек. – Никаких дальнейших уточнений не слетело с его губ.

– О… – Пауза. – А этот стиль специально задумывался для такого исполнения?

Нед был не прочь уколоть своего кузена, но черт его побери, если он позволит кому-либо еще проделать подобное.

– Диссонанс, – беспечно произнес он, – столь популярен за границей в этом году. Какой позор, что Лондон отстал от времени.

Блейкли сдвинул брови и одарил Неда непроницаемым взглядом.

Нед расшифровал этот взгляд как одобрение. Нечитаемый ответ гораздо лучше непечатного.

Два задания исполнены, осталось одно. Неду предстояло лишь дождаться окончания сегодняшнего представления, которое внезапно стало весьма захватывающим. Смотрела ли леди Кэтлин на Блейкли? Убедило ли ее это ужасное представление? Уже в четвертый раз за вечер он повернулся взглянуть на то место, где сидела леди Кэтлин. Четыре, сказал он себе, совсем не такое большое количество. Он вполне может посмотреть четыре раза на кого угодно. Пять, возможно, было бы…

Все бы хорошо, да только ее уже не было на месте. Нед присмотрелся и заметил, как ее платье мелькнуло где-то в последнем ряду. Никто не наблюдал за ней, поскольку глаза всех были устремлены на оперного певца, запевшего арию, гораздо более мелодичную, чем предыдущая попытка. Леди Кэтлин обвела глазами комнату, и Нед быстро отвернулся.

Когда он отважился взглянуть в ее сторону снова, она как раз пыталась проскользнуть в дверь. Как странно. Уже во второй раз Нед видит, как она покидает великосветское развлечение через черный ход.

Не дав себе труда задуматься, он поднялся и попытался проследовать за нею.

Как только он закрыл небольшую дверь, заглушившую доносившиеся из зала звуки музыки, он столкнулся с ней.

– Леди Кэтлин!

Она обернулась.

– О! Это бешеный Кархарт. Да еще и один.

Нед остолбенел. Она разузнала его имя – хорошо. Но она сомневается в его душевном здравии. Плохо. Очень плохо.

Она погрозила ему пальчиком.

– Мы не были друг другу представлены. Не думаю, что вы можете со мной разговаривать. И уж точно вас не должно быть со мной без сопровождающих.

– Что за глупость, – произнес Нед. – Вам известно мое имя. Я знаю ваше. – Он протянул руку. – Давайте пожмет друг другу руки как джентльмены, и будем друзьями.

Ее взгляд задержался на его перчатке с обкусанными пальцами.

– Вы правы. – Нед сжал кулак и медленно опустил протянутую руку. – Леди не пожимают руки. Ладно, не обращайте внимания.

Она проследила взглядом за его рукой.

– А вы осознаете, что на вашей перчатке следы зубов?

Нед спрятал руку за спину. Его глаза вспыхнули.

– Я укусил себя, – объяснил он. – Старался не смеяться над Блейкли. Вы бы тоже так сделали.

– Что сделала? Укусила вас? – Она удивленно подняла бровь. А потом, внезапно сообразив, что произнесла, залилась румянцем. Нед впервые заметил, чтобы она испытывала хоть малейшую неловкость. Однако леди Кэтлин не отпрянула в смущении, она даже не отвела в сторону глаз. Нед мужественно встретил ее взгляд. – Знаете, я все больше убеждаюсь в мысли, что вся ваша семья – сумасшедшие.

– О нет, – попытался разубедить ее Нед. – Только Блейкли. Он такой уже много лет. Я, с другой стороны, напротив, весьма здравомыслящ. Лишь немного… немного нервный, правда.

– Я все-таки уверена в обратном, судя по тому, как вы меня преследуете. – Она покачала головой. Движение это можно было назвать скорее суровым, но ее голос смягчился. – Думаю, вам действительно следует меня оставить, пока кто-нибудь не обнаружил нас здесь наедине и не заподозрил худшего.

Однако от Неда было не так просто отделаться.

– Знаете, если бы вы не сбегали всегда через черный ход, у вас не было бы этих проблем.

Ее глаза расширились, и нечто, похожее на настоящее изумление, промелькнуло в них.

– Я не… так сказать… я не должна…

– Да, – продолжал настаивать Нед. – Да, вы ведете себя именно так. Каждый раз, когда я встречаю вас, вы убегаете по плохо освещенным коридорам. Это какая-то загадка. Я должен разгадать ее. Надо спросить мадам Эсмеральду.

Она нахмурилась, намереваясь опровергнуть его слова, но вместо этого спросила:

– Мадам Эсмеральда?

– Да, та самая, что предсказала партию, вашу и Блейкли.

– Партию? Предсказала? Блейкли? Какую партию?

– Ох, – содрогаясь, пролепетал Нед. – Гм. Какую партию?

– Так, значит, вы пытаетесь устроить мою партию с джентльменом, которого недавно назвали сумасшедшим? Именно поэтому меня преследуете? – Ее глаза округлились, и она резко выпрямилась. Однако по-прежнему оставалась на несколько дюймов ниже его ростом. – Вы преследовали меня из-за вашего кузена? Я думала…

Нед сделал успокоительный жест рукой.

– Я могу все объяснить. То, что сказал о Блейкли, будто он бешеный и все подобное, – это не правда. Он не так уж плох. На самом деле у него есть несколько достоинств.

– Безусловно, и, полагаю, главное из них – пение.

– Ну, – замялся Нед, – не совсем очевидное достоинство, но… но зато он – маркиз.

Она резко покачала головой:

– Ну, я не думаю, что это можно назвать его личным достоинством. Он является маркизом по праву рождения, только и всего.

– Он – высокий. Женщинам нравятся высокие мужчины, ведь так?

– Он также был рожден таким.

– Нет, – наконец-то к Неду вернулась прежняя уверенность в себе, – не был. Он родился таким же ребенком, как и все. И только потом подрос.

Леди Кэтлин недоуменно моргнула, потом поднесла перчатку к губам.

– Да, – сказала она, – но он не смешит меня так. – Она пристально взглянула на Неда. – Это еще одна ваша шутка, полагаю. Вы вовсе не хотели выдать меня за него, ведь так? Кроме того, он слишком старый.

Она продолжала смотреть на него, и Нед испытал странное чувство где-то внутри, словно там появился и расплавился горячий шар. Он не должен был испытывать положительные эмоции оттого, что она отвергла его кузена. Даже сейчас, мысленно сравнивая с Блейкли, Нед ощущал себя неловким, неуклюжим мальчишкой.

– Блейкли очень ответственный, – уважительно сказал Нед. – Гораздо более ответственный, чем я.

Она нахмурилась, всем своим видом выражая сомнение.

– И поэтому он послал вместо себя младшего кузена, чтобы тот устроил ему хорошую партию, да? Неубедительно!

– Да вы только взгляните на него. – Нед непринужденно прислонился к стенке. – Разве можно представить себе, что он влюбится в кого-либо без небольшой поддержки со стороны кого-то вроде меня? Он такой ученый, и холодный, и здравомыслящий. Я ему просто необходим. А как еще заставить женщину обратить на него внимание?

В последующей за тем минутной тишине Нед осознал, чем ему показалось знакомым это странное чувство яркости и переполненности. Он снова достиг кризиса. Дважды Нед уже испытывал это отчетливое ощущение пресыщенности, переполнения. Оно несло за собой утрату контроля и падение в бездну.

Нед знал это хорошо, возможно слишком хорошо. Он уже бывал там.

Мадам Эсмеральда разорвала порочный круг тьмы, сменявшей свет. Она пообещала ему, что он сможет жить, не страшась этой жуткой спирали. Она сказала ему, что он не сумасшедший, и целых два года, два замечательных, блестящих года она была права.

И вот, кажется, он опять все испортил.

– А почему вы думаете, что женщина должна обращать внимание на вашего кузена? – Леди Кэтлин почти дословно повторила последние слова Неда, покачав головой. Она снова посмотрела в сторону многолюдного зала и вздохнула. – Не надо устраивать мне с ним партий. Но если хотите поговорить со мной… – Ее голос замер, она взглянула на него, и странное, тоскливое выражение изменило на мгновение ее черты.

Он затряс смущенно головой, и она указала ему пальцем на дверь, ведущую в «зрительный зал». Там уже начали раздаваться жидкие аплодисменты.

– Уходите, – требовательно сказала она.

Нед удалился.

* * *

Гарет проскользнул через дверь, ведущую из зала на веранду. После тринадцати вежливых расспросов об особенностях певческого исполнения в Южной Америке, сопровождавшихся столь же пышными, сколь неискренними комплиментами, он просто нуждался в свежем воздухе. Ему казалось, что он задыхается в зале.

Конечно, этот свежий воздух был всего лишь лондонским свежим воздухом. Но, по крайней мере, в нем не было и намека на аромат переполненного надушенными телами зала. Однако, быстро осознал он, для этого воздуха скорее подходит определение тяжелый, чем свежий. Вместе с ночью на лондонские улицы опустилась практически непрозрачная туманная завеса, которую едва пробивали тусклые огни газовых фонарей. С каждым вдохом он поглощал столько влаги, что все больше напоминал сам себе какую-то амфибиеобразную саламандру. Эта всепроникающая влага несла в себе все ароматы Лондона. Запах мокрой земли маленького садика, ставшего ему прибежищем. Аромат нераспустившихся бутонов и первой листвы. Зеленые, естественные запахи. К сожалению, они не заглушали ставшей уже привычной лондонской вони – угольная сажа и копоть и, даже в этом фешенебельном районе, отдаленный запах сточных вод.

Как только его глаза привыкли к темноте, он понял, что находится в этом садике не один. Мадам Эсмеральда сидела на краешке гранитной скамьи распрямив спину, опершись на прямые как жерди руки. Она пристально смотрела в ночное небо. Сгустившийся туман делал его не более прозрачным, чем кусок серого сланца. Не было видно ни луны, ни звезд. Она не заметила и его.

Лорд Блейкли поспешил воспользоваться возможностью рассмотреть ее повнимательнее, более пристально и обстоятельно, чем удавалось ему до сих пор. Она выглядела очень респектабельно в этом платье в сливочно-красную полоску, которое он для нее подобрал. А с прической, выполненной специально нанятой горничной, она больше не выделялась среди разряженного в пух и прах общества. Покрой ее платья подчеркивал грудь и талию. Как жаль, однако, что оно не позволяло разглядеть плавный изгиб ее бедер. И ее щиколотки.

Бессонной прошлой ночью он представлял, как касается этих деликатных косточек, как снова ласкает рукой ее ноги. В его мечтах она не убегала прочь.

Свет едва проникал сквозь приоткрытые позади него ставни. Длинные тени пересекали террасу. Он проследовал по одной из этих черных полосок, стараясь ступать как можно тише. Однако не мог совсем заглушить скрип своих кожаных полуботинок. Испуганно вздрогнув, она обернулась.