Со следующим сокращением вагины появилась голова теленка.

«Ну, здравствуй», — подумала Р. Дж. Но им не удавалось вытянуть теленка полностью. Дальше головы дело не шло. Он застрял, как пробка в бутылке.

— Если бы у нас был тягач… — сказала Стася.

— Что это?

— Это такая лебедка, — пояснил Грег.

— Свяжите ему копыта, — сказала Р. Дж.

Она пошла к машине и отцепила крюк автоматической лебедки. Потом протащила трос в коровник.

Теленок вышел легко. Р. Дж. подумала, что это весомый аргумент в пользу современных технологий.

— Это бычок, — сообщил Грег.

Р. Дж. села на пол и стала наблюдать, как Стася вытирает слизь и остатки плаценты с ноздрей теленка. Они поднесли его к корове, но Заза была истощена и едва могла пошевелить копытом. Грег начал вытирать грудь теленка сухим сеном.

— Это помогает работе легких, потому корова всегда так сильно вылизывает телят. Увы, наша Заза слишком устала, чтобы сделать это.

— С ним все будет в порядке? — спросила Р. Дж.

— Конечно, — ответила Стася. — Я пойду принесу ведро теплой воды. Это поможет ей избавиться от остатков плаценты.

Р. Дж. встала с пола и подошла к умывальнику. Она вымыла руки, но поняла, что нормально помыться сможет только дома.

— Хм, у тебя навоз в волосах, — заметил Грег.

— Не трогай его, а то только размажешь, — предупредила Стася.

Р. Дж. смотала кабель и на вытянутой руке отнесла пальто в машину, положив его на заднее сиденье, подальше от себя.

— Спокойной ночи.

Она едва слышала их слова благодарности. Р. Дж. ехала домой, стараясь как можно меньше прикасаться к обшивке салона.

Войдя в кухню, она сняла рубашку. Рукава и передняя часть были измазаны навозом, кровью, слизью, мылом и различными жидкостями, сопровождающими рождение теленка. Р. Дж. поморщилась и выбросила ее в мусорное ведро.

Она долго стояла под горячим душем, потом почистила зубы, пошла в спальню и в темноте надела пижаму.

— Что? — спросил Дэвид.

— Ничего, — ответила она, и он снова заснул.

Она тоже собиралась лечь спать, но вместо этого пошла в кухню и поставила чайник на огонь, чтобы сварить кофе. Рука была вся в синяках и болела. Р. Дж. пошевелила пальцами и помахала рукой, чтобы убедиться, что ничего не сломано. Взяв лист бумаги и ручку, она села, чтобы проверить, может ли писать этой рукой.

Она решила отправить Саманте письмо.


Дорогая Саманта,

ты просила написать, если я придумаю, что такого может доктор в глубинке, чего он не может в вашем медицинском центре.

Так вот, сегодня вечером мне пришла в голову мысль.

Здесь можно засунуть руку в корову.

Всегда твоя,

Р. Дж.

52

Телефонная карточка

Однажды утром, к собственному неудовольствию, Р. Дж. поняла, что приближается день, когда ей нужно будет обновить лицензию на право практиковать в штате Массачусетс, а она не была к этому готова. Лицензию штата следовало продлять каждые два года, и, чтобы защитить население, закон требовал от врача, обновляющего лицензию, предоставить свидетельства того, что он не менее сотни часов занимался специализацией.

Система была задумана таким образом, чтобы врач постоянно получал новые знания и оттачивал профессиональные навыки. Это не давало бы докторам потерять квалификацию. Р. Дж. полностью поддерживала эту систему, но она поняла, что в эти два года очень мало времени уделяла специализации. Занимаясь практикой и работой в Спрингфилде, она забросила образовательную программу.

Местные больницы часто предлагали участвовать в лекциях или семинарах, которые могли исправить ситуацию, но у Р. Дж. не было времени, чтобы таким образом выполнять обязательства.

— Тебе нужно сходить на большое профессиональное собрание, — сказала Гвен. — У меня та же история.

Тогда Р. Дж. начала просматривать в медицинских журналах объявления о подобных собраниях. Она прочла, что в Нью-Йорке, в отеле «Плаза», будет проводиться трехдневный симпозиум по вопросам лечения рака. Его спонсировали совместно Общество лечения онкозаболеваний и Американский совет медицины внутренних органов. Если бы она его посетила, то заработала бы достаточно баллов для успешного обновления лицензии.

Питер Джером согласился пожить с Эсти в ее доме и заменить на работе, пока она будет в отъезде. Он хотел получить права на практику в больнице Гринфилда, но документы еще не были ему отправлены, потому он договорился с терапевтом больницы, что будет принимать пациентов, которых нужно госпитализировать.

Дэвид работал над предпоследней главой книги, и они решили, что ему не стоит прерываться, потому Р. Дж. поехала в Нью-Йорк сама по дороге, освещенной лимонным светом ноябрьского солнца.


Р. Дж. обнаружила, что, хотя и была рада сбежать от быстрого темпа жизни в большом городе, она с радостью влилась в знакомую обстановку. После уединения и спокойствия холмов Нью-Йорк казался ей огромным человеческим муравейником. Ехать через Манхэттен было пыткой, и она с радостью оставила ключи от машины портье отеля, но все равно радовалась, что приехала.

Ее номер располагался на десятом этаже. Это было небольшое, но удобное помещение. Она немного поспала, а потом быстро приняла душ и оделась. Регистрация проходила одновременно с раутом. Р. Дж. взяла себе пиво и начала быстро накладывать еду на тарелку.

Она не видела ни одного знакомого лица. Было много пар. Возле стола с угощением с ней заговорил какой-то доктор, у которого на бэйджике было написано, что его зовут Роберт Старбак. Он приехал из Детройта, штат Мичиган.

— И где в Массачусетсе находится Вудфилд? — спросил он, глядя на ее бэйдж.

— Возле шоссе Мохавк.

— А, старые добрые горы. Вы ездите по окрестностям и любуетесь пейзажами?

Она улыбнулась.

— Нет. Я вижу их только тогда, когда выезжаю на вызовы.

Он пристально посмотрел на Р. Дж.

— Вы выезжаете на дом?

Его тарелка опустела, он отправился за добавкой и вскоре вернулся. Роберт был симпатичным мужчиной, но так явно и недвусмысленно намекал на секс, что Р. Дж., доев свои закуски, поспешила сбежать от него.

Она спустилась на лифте в вестибюль и вышла на улицу. Центральный парк был неподходящим местом для ночных прогулок и мало ее интересовал. У нее дома тоже были деревья и трава. Она медленно пошла по Пятой авеню, останавливаясь почти у каждой витрины и внимательно рассматривая сумки, обувь, одежду, украшения, книги.

Пройдя пешком несколько кварталов, она повернула назад и вернулась к отелю. Поднявшись в номер, она рано легла спать. Во время учебы она всегда так делала перед парами. Она услышала в голове ободряющий голос Чарли.


Это была хорошая конференция, организованная таким образом, чтобы предоставить максимум информации в сжатые сроки. Лекции читались целый день, а еду подавали прямо в зал. Р. Дж. внимательно слушала выступавших. Она вела подробные записи, не пропуская ни одной лекции, и купила аудиозаписи тех лекций, которые ей понравились больше всего.

Вечером организовывались развлечения на любой вкус. В первый день Р. Дж. посмотрела постановку мюзикла «Театр на воде». Ей очень понравилось. На следующий день большое удовольствие ей доставило выступление танцевального театра Гарлема.

К утру следующего дня у нее уже было достаточно баллов, чтобы получить обновленную лицензию. Ее интересовала лишь первая лекция из тех, что читались в тот день. Р. Дж. решила уйти и немного походить по магазинам перед отъездом.

Она уже возвращалась в отель, чтобы уложить вещи, как вдруг ей в голову пришла отличная идея.

Консьержка оказалась веселой пожилой женщиной.

— Разумеется, — ответила она, когда Р. Дж. спросила, есть ли у нее карта дорог большого Нью-Йорка.

— Вы можете рассказать мне, как доехать до Западного Вавилона на Лонг-Айленде?

— Дайте мне минутку, пожалуйста.

Женщина взглянула на карту и уверенными движениями маркера начертила маршрут.


Съехав с трассы, Р. Дж. остановилась у первой же заправки, чтобы спросить, как добраться до кладбища Бет Мозес.

Доехав до кладбища, она поехала вдоль забора, пока не добралась до ворот. Сразу за воротами стояло здание администрации. Р. Дж. остановила машину и пошла внутрь здания. Блондин ее возраста, одетый в голубой костюм и белую кипу, сидел за столом и подписывал бумаги.

— Доброе утро, — сказал он, не поднимая взгляда.

— Доброе утро. Мне нужно найти одну могилу.

Он кивнул.

— Имя усопшего?

— Маркус. Сара Маркус.

Он повернулся к стоявшему рядом компьютеру и набрал имя на клавиатуре.

— Да, у нас есть шесть человек с такой фамилией. Назовите, пожалуйста, первую букву ее второго имени.

— У нее его не было. Маркус через «с», не через «з».

— Ага. Таких всего две. Ей было шестьдесят семь лет или семнадцать?

— Семнадцать, — тихо ответила Р. Дж., и мужчина кивнул.

— Просто их так много у нас, — извиняющимся тоном уточнил он.

— У вас очень большое кладбище.

— Да, шестьдесят акров. — Он взял листок со схемой кладбища и нарисовал ручкой путь к могиле. — Пройдете двенадцать секторов от этого здания, повернете направо. Пройдете еще восемь секторов, повернете налево. Могила, которая вам нужна, находится во втором ряду. Если не найдете, возвращайтесь, я покажу лично, — сказал он, бросив взгляд на монитор, чтобы убедиться, что ничего не напутал.

— Мы все держим в компьютере, — добавил он не без гордости, — все. Я вижу, там в прошлом месяце провели освящение.

— Освящение?

— Да, когда торжественно открывали надгробие.

— Вот как.

Она поблагодарила его и ушла, сжимая в руках бумагу.

Р. Дж. медленно ступала по дорожке, посыпанной щебнем, мимо секторов кладбища. За оградой слышался шум машин, с ревом промчался мотоцикл. Завизжали тормоза.

Р. Дж. считала секторы.

Ее мать была похоронена на кладбище в Кембридже, где между надгробными камнями оставляли довольно большие пространства, поросшие травой. Здесь же могилы были расположены очень близко друг к другу. Так много их, этих людей, переехавших из города живых в город мертвых.

Одиннадцать… Двенадцать.

Она повернула направо и прошла еще восемь секторов.

Вот здесь.

Неподалеку, возле свежевырытой могилы, на раскладных стульях сидели люди. Мужчина в кипе закончил говорить, и собравшиеся выстроились у могилы, чтобы каждый мог бросить по горсти земли.

Р. Дж. подошла ко второму ряду могил этого сектора, осторожно продвигаясь вперед. Теперь она смотрела на надгробные камни, а не на номера секторов. Эммануэль Рубин. Лестер Роговин.

На многих надгробных камнях лежали камешки поменьше, прижимая телефонные карточки, оставленные родственниками в знак того, что они посещали усопших родных и близких. Некоторые могилы были засажены цветами и кустами. Одна могила находилась в глубокой тени раскидистого тиса. Р. Дж. отвела в сторону ветви и прочла имя: Ли Шварц. На надгробном камне Ли Шварц не было никаких мелких камешков.

Р. Дж. прошла мимо нескольких могил семейства Гудкинд, и тут заметила двойной надгробный камень с двумя милыми, поблекшими от времени фотографиями молодых мужчины и женщины. Дмитрий Левников (1970–1992) и Бася Левникова (1973–1992). Муж и жена? Брат и сестра? Они умерли вместе? Погибли в автокатастрофе? При пожаре? Р. Дж. подумала, что, должно быть, вешать фотографии на надгробный камень — русский обычай. Вероятно, они были эмигрантами. Как грустно приехать издалека, преодолев культурные барьеры, и попасть сюда.

Киршнер. Ростен. Эйдельберг.

Маркус.

Натали Маркус (1952–1985). Любящая жена и любимая мать.

Это был двойной надгробный камень, одна часть которого была украшена гравировкой.

На соседнем надгробии написано: «Сара Маркус (1977–1994). Наша дорогая дочь». Такой же квадратный гранитный камень, но еще не потемневший от времени, как у Натали.

На каждой плите лежал маленький камешек, прижимавший телефонные карточки. Камешек, лежавший на надгробии Сары, заставил Р. Дж. замереть. Это был тот самый кусок красноватого глинистого сланца с отпечатком трилобита, который Дэвид нашел среди корней ревеня.

Она не говорила с Натали и Сарой — сомневалась, что они смогут ее услышать. Она вспомнила, как когда-то в колледже читала работу одного из христианских философов Фомы Аквинского, который утверждал, что мертвые ничего не знают о делах живых. Однако откуда Фома мог это знать? Что вообще могут знать хоть Фома, хоть Дэвид Маркус о том, что знают или не знают мертвые? Р. Дж. пришло в голову, что Сара, наверное, любила ее. Возможно, в некотором смысле в этом сердечном камне была заключена магия, магнетизм, который привел ее сюда и заставил понять, что необходимо сделать.