Хейли Норт - Доктор Любовь

– Разве нет? – вклинился Бо.

– О нет. – Хантер медленно-медленно покачал головой. – Иногда, чтобы поймать женщину, нужны особые мужские уловки.

– Ну и ну. – Хантер на минуту остановился, взявшись за ручку двустворчатой стеклянной двери редакции «Кресент», расположенной в центре города.

За дверью за столом секретаря сидело белокурое видение, которое так очаровало его на благотворительном вечере в честь Клуба сирот.

После того как Хантер выудил сведения о ней у непонятно почему сопротивлявшегося Алоизиуса, он намеренно оттягивал звонок Даффодил Лэндри. Он должен был освободиться от Люси. Если и была какая-то польза от пресловутой колонки Доктора Любовь, то она заключалась именно в том, что у него появилась возможность объясниться с Люси.

Тем не менее, ему все еще было что сказать этой всезнайке, чем и объяснялось его появление в редакции «Кресент».

И именно тут он наткнулся на Даффодил Лэндри.

Неужели небеса сжалились над ним?

Хантер замечал, что небеса обычно помогают тому, кто сам себе помогает. Он пришел в офис редакции с намерением подцепить кого-нибудь подходящего, как следует накормить, напоить и выудить нужные ему сведения.

Что он будет делать, когда раскроет тайну Доктора Любовь, он еще не решил. Но он придумает что-нибудь этакое ей в наказание. Это надо же, как легко она расправилась с ним! Просто он еще не встретил свою женщину.

Или встретил? Бросив еще один долгий взгляд на склонившуюся над столом блондинку, Хантер улыбнулся и толкнул дверь.

Девушка подняла глаза, и при виде его ее пухлые губы изогнулись в приветственной улыбке. Продолжая возиться с чем-то лежащим на столе, она перевела взгляд с Хантера на дверь, потом вниз на телефон, словно хотела позвонить, прежде чем снова встретиться с ним взглядом. Легкий румянец появился на ее щеках.

Хантер одарил ее своей самой лучшей улыбкой. Возможно, Даффодил была смущена прямотой, с которой они оценивали друг друга на благотворительном вечере. Ей нечего было смущаться, но ее скромность, как ни странно, понравилась ему. Значит – он готов поклясться чем угодно, – она помнит его. Интересно, какие еще открытия она ему готовит?

Хантер обрадовался, потому что не был уверен в том, что заинтересовал ее. Она же завладела его вниманием с первого момента, едва он увидел ее той ночью в зале, и, если бы не Алоизиус и не его вмешательство из самых лучших побуждений, Хантер уже давно был бы знаком с этой блондинкой, в этом он не сомневался. И знаком довольно близко.

– Могу ли я чем-то помочь вам? – Ее голос был мягко мелодичен, но выше, чем он ожидал, совсем не такой, как он предполагал.

И этот банальный на первый взгляд вопрос мог бы нести скрытый смысл, мог бы стать отправной точкой для выполнения его плана.

Вместо этого Хантер поймал себя на том, что самым обычным образом отвечает на обычный вопрос. Может, он один был взволнован несостоявшейся встречей в переполненной комнате? Не должно ли это означать, что Хантер Джеймс безнадежный романтик? А может быть, она просто не теряла головы.

– Надеюсь, – произнес он. – Хочу разместить объявление о знакомстве и думаю услышать от вас совет.

Меньше всего Хантер желал засорять свою жизнь любовными посланиями, но, по словам всезнающего Бо, «Кресент» вел обширную скандальную хронику, что можно было использовать как удобный предлог для проникновения в штаб Доктора Любовь.

Красивая блондинка положила руки на стол, отделяющий ее от Хантера. Странно, но вблизи от нее абсолютно не веяло той жизненной энергией, которую она излучала в переполненной людьми комнате. Лучше было понять это сейчас, до осуществления его плана. Все же Хантер не мог не ощутить разочарования. Он испытал такое чувство магического притяжения двух людей – и вот она сидела здесь, застенчиво изучая его, но не посылая никакого сигнала. Хантер вздохнул. В раздражающем свете редакционной приемной Даффодил Лэндри была просто очередной красоткой со стандартными параметрами.

– Зачем Хантеру Джеймсу понадобилось публиковать объявление о знакомстве?

– Так вы знаете мое имя? – Это был не вопрос, скорее мысли вслух.

Ее осведомленность означала ее прежний интерес к нему. Но в то же время она не бросалась на него, как бросилась тогда и продолжала бросаться Тиффани Фиппс. Ему трудно было сосчитать женщин, интересующихся мультимиллионером Хантером Джеймсом. Хантер же хотел встретить женщину, которая бы всем сердцем полюбила именно его, бастарда из Пончатулы, независимо оттого, беден он или богат.

– Естественно. – Она улыбнулась, засияв всем блеском своей красоты. Однако сейчас это не произвело прежнего эффекта. – Кто же не знает вас?

Хантер пожал плечами – неопределенный ответ, который мог означать как подтверждение, так и отрицание, пожеланию.

– Я думала, – покраснела она ровно настолько, чтобы ее жемчужная кожа засветилась нежным румянцем, – что вы-то меньше всего нуждаетесь в объявлениях такого рода. Я хочу сказать, разве вы всю жизнь не окружены женщинами?

Хантер оперся одной рукой о ее стол и покачал головой.

– Не об этом я мечтаю. – Его глубокий взгляд изучал ее, упорно ища ответа. – Я ищу одну особую женщину.

– Это так романтично! – Ее голос зазвенел от восторга, но руки продолжали неподвижно лежать на столе – правая поверх левой.

Хантер взглянул на них.

Той ночью он не видел ее рук, он стоял слишком далеко. С болью в душе он представил, что увидел бы, если б выдернул сейчас ее левую руку из-под правой.

Обручальное кольцо.

Табу, от которого сразу же исчезает всякое притяжение. Черта, которую он никогда не переступал.

Хантер напомнил себе, что находится здесь по делу. Надо забыть о длительном ухаживании. Однако он мог пригласить ее на чашечку кофе, вытянуть из нее все о колонке и ретироваться. Быстро. И, замужем она или нет, он дает голову на отсечение, что выпить с ним кофе она согласится. Женщины очень предсказуемы, он понял это давно. Особенно предсказуемо их поведение с недавно разбогатевшими парнями. Хантер выдавил улыбку.

– Да, я мистер Романтик, я ищу одну-единственную особенную женщину, которой нужен один-единственный особенный мужчина. – Он не мог не подчеркнуть слова «единственный».

Даффодил Лэндри кивнула:

– Я очень хорошо понимаю, что вы имеете в виду.

– Понимаете?

– О да. Так только и следует любить.

Пришло его время кивнуть.

– А как вы смотрите на то, чтобы пойти выпить со мной романтическую чашечку кофе?

– О! – Она еще теснее сжала руки. – Ну, я… Это было бы здорово, но я не могу уйти с работы.

– Когда вы освободитесь? – Хантер посмотрел на часы, когда-то подаренные ему матерью за получение первого приза на юношеской научной олимпиаде. Алоизиус не переставал умолять его поменять их на престижную марку, но в некоторых вопросах Хантер был словно кремень.

– Ну, в четыре.

В семь он обедал с Тиффани. В отличие от работы обед можно перенести. По правде говоря, на это свидание его заманил Алоизиус.

– Так я зайду за вами в четыре.

Она кивнула, и ее светлые волосы заблистали, упав ей налицо.

– Я встречу вас.

Боже, Хантер просто ненавидел женщин, обманывающих своих мужей. Он почти передумал, приказал себе про все забыть и взялся за ручку двери. Нет, это не та Даффодил Лэндри, которую он искал. Сейчас его единственной целью была Доктор Любовь.

– В кафе внизу на улице?

– Да, конечно. Сразу после четырех.

– Прекрасно. – Хантер направился к выходу, потом остановился. – Вы знаете мое имя, – сказал он, – но я не знаю вашего.

Она покраснела. Уже в третий раз, заметил он.

– Я… э… Даффодил. Даффодил Лэндри.

– Прекрасно, – кивнул он, услышав то, что и собирался услышать, потом повернулся, вышел из офиса и направился на стоянку, где оставил свою машину. Полуденное солнце осветило низко нависшие тучи. Первые тяжелые капли дождя ударили о лобовое стекло, когда он сел в свой «блейзер».

– Но, Даффи, ты должна пойти. – Джонни испуганно посмотрела на сестру. – Я устроила эту встречу для тебя. К тому же это судьба, что он пришел в тот день, когда я замещала Ивонну.

– Я не хочу, чтобы кто-либо – даже ты – устраивал встречи для меня. Я знаю, ты думаешь, что помогаешь мне, но я меньше всего стремлюсь выскочить замуж.

Джонни сжала губы. Даффи могла говорить что угодно, но сестра отказывалась верить ее последнему заявлению.

– Он слишком хорош, чтобы упустить такой случай.

– Слишком хорош? – Даффи едва не поперхнулась смехом.

Затем, вспомнив, как ее влекло к нему через полную народа комнату, она перестала смеяться. Вблизи он, должно быть, великолепен. А великолепный мужчина ей нужен меньше всего. Она всегда портила отношения с любым мужчиной, с которым встречалась. Она устала от этого, но не была уверена, что когда-нибудь изменится.

– Ладно, пить с ним кофе идешь ты.

– Ты же знаешь, что я не могу, – сказала Джонни с явным сожалением.

– Но ты хочешь этого, – парировала Даффи. – Почему?

– Он такой романтичный, а в мужчине это очень ценно.

Теперь настала очередь Даффи сжимать губы. Пора прекратить разговор. Поведение сестры выходило за пределы простого сватовства от лица двойняшки. Муж Джонни был самым неромантичным мужчиной на свете, какого только встречала Даффи. И поэтому ее сестра оплакивала «такого романтичного» Хантера Джеймса.

– Я думаю, Дэвид не одобряет нуворишей.

Джонни возмущенно возразила:

– Я вовсе не всегда думаю так же, как Дэвид.

– Но ты всегда соглашаешься с ним.

Джонни вспыхнула:

– Это разные вещи. Иногда проще согласиться.

«И держать свои мысли при себе», – закончила про себя Даффи, но предпочла не высказывать этого вслух.

– Если хочешь, можешь велеть мне заткнуться, – собравшись с духом, задала она вопрос, который мучил ее многие годы, – но только объясни, почему ты вышла замуж за Дэвида?

– Я люблю его, и он уравновешивает меня, – быстро ответила Джонни.

– Уравновешивает? Ты хочешь сказать, держит под замком.

– Если ты называешь это так, ладно, пусть будет под замком.

Неожиданно Даффи решила, что она все поняла. Коснувшись руки сестры, она произнесла:

– О, Джонни, это из-за мамы, не так ли? Ты боишься, что, если тебе дать слишком много свободы, ты собьешься с пути истинного. – Странно, что она раньше никогда не высказывала этих слов вслух, но сейчас она сказала их и услышала, как правдиво они звучат.

– Я не думаю, – ответила Джонни медленно, – и это не тот случай, которым я хотела бы воспользоваться.

Именно Джонни застала их мать в постели с отцом Алоизиуса. Будучи в нежном восемнадцатилетнем возрасте, она вышла на цыпочках и поделилась своим открытием с Даффи, собираясь скрыть правду. Но Даффи вмешалась и помчалась на работу к отцу, чтобы обо всем ему сообщить.

– Было бы ужасно причинить человеку, которого ты любишь, такую же боль, как мать причинила нашему отцу, – сказала Даффи.

– Но он ее простил, и ты должна простить, – возразила Джонни.

Даффи не понравился поворот беседы.

– Мать всегда ведет себя так, будто считает, что я поступила подло. Может быть, ей давно уже следует простить меня?

– Я уверена, она простила, – горячо заговорила Джонни. – Только она не умеет этого показать.

Джонни всегда видела в людях только хорошее. В этом она походила на их отца, он тоже всегда играл роль миротворца.

– Ты намного лучше меня, – вздохнула Даффи. – Может, мне и не удается ладить с матерью именно потому, что мы слишком разные.

– Иногда просто нужно приложить чуть больше усилий. – Джонни посмотрела на свои часики. – Ну, так как насчет Хантера? Или ты боишься флиртовать с ним?

– Меня не может испугать ни один мужчина, – ответила Даффи. – Я боюсь себя.

– А… – Джонни перегнулась через стол и убрала с ее щеки прядь волос.

Этот простой жест был полон любви и участия, и Даффи почувствовала острую благодарность судьбе за то, что у нее такая сестра.

Джонни вытянула свои красивые наманикюренные пальцы.

– Помнишь, как я обгрызала себе ногти?

Даффи кивнула.

– И, пытаясь отучить меня от этого, ты сказала, что ничто не ценится так высоко, как умение избавляться от вредной привычки.

– Я помню, что говорила это.

Джонни посмотрела на свои руки и протянула Даффи жакет:

– Симпатичный, правда?

Даффи усмехнулась. Ее сестра никогда не шла напрямик, если можно было обойти, но всегда добивалась своего. Ну, действительно, кому и какой вред мог принести визит в кафетерий?

– Да ладно, ладно, я встречусь с этим парнем. Никакого десерта, только кофе.

Четыре двадцать. Хантера нет.

Четыре тридцать. Хантера все еще нет.

Даффи подтянула повыше рукава сестринского жакета и взглянула на часы. Ради Джонни она дала этому парню отсрочку еще на пять минут.