Во рту у Тэйлор пересохло. Язык ее чуть ли не вырыл канаву на нижней губе, прежде, чем она совладала с собой. Она плотно закрыла рот и проглотила вставший в горле ком. С каждой секундой, проведенной вместе с Дрю, она все больше и больше убеждалась в том, что Дрю воспринимает ее, как желанную женщину.

Господи, как она была готова поверить в эту фантазию, но она знала, что это всего лишь отрыжка прошлого, глава о детской любви, под которой следует подвести черту. Тэйлор отказывалась поддаваться влечению. Она хотела позабыть о прошлом и стать свободной на будущее.

Зимняя тишина обволакивала их, точно снег, усугубляя напряжение, возникавшее из откровенного заявления о себе со стороны Дрю, повисшего между ними невидимой преградой. И прежде, чем Тэйлор нашла в себе силы напомнить ему, что он не может кончать там, где она не собирается начинать, дверь распахнула стильно одетая женщина в багровой юбке и свитере.

— А, Дрю! Мне показалось, что я услышала подъезжающую машину. — Густые седые волосы были коротко подстрижены и уложены так, что создавалось впечатление прически, растрепанной ветром. Она была классически красива и вовсе не так стара, как можно было бы судить по седым волосам и тугому коралловому с жемчугом ожерелью. Она быстрым жестом пригласила их пройти в холл. — Почему вы стоите на холоде? С минуты на минуту может пойти снег.

Если Дрю и был обескуражен тем, что стоял на холоде вместо того, чтобы пройти в дом, то не подал виду и проговорил:

— Спасибо, Рокси. Познакомься с Тэйлор Бишоп, моим другом, который хочет мне помочь с Рождеством. Тэйлор, это миссис Роксана Пеннэй, ближайшая соседка и мой спаситель в течение той пары недель, что я живу у себя дома.

Женщина улыбнулась.

— Он хочет этим сказать, что я — пожилая, скучающая женщина, готовая скорее прийти и поиграть с Ноем, чем сидеть дома, пересчитывая старые раны и болячки.

— Очень приятно с вами познакомиться, миссис Пеннэй.

— Зови меня Рокси, дорогая. Все так ко мне обращаются. Даже Ной. Я от этого чувствую себя моложе. — И, повернувшись к Дрю, добавила: — Раз ты тут, я побегу домой. Ной рисует на кухне. — Она потрепала Дрю по щеке, прохода мимо, как бы успокаивая. — За обедом он ел очень мало.

— Он всегда так ест.

— Да, он всегда так ест. — Рокси вздохнула. — Не то, что мои внуки. Звони, если я понадоблюсь.

Когда Рокси ушла, Тэйлор сказала:

— Приятная дама!

— Да, верно, чуть ли не лучше всех. Не знаю, что бы я без нее делал. — Он стянул с себя пальто и забрал пальто у Тэйлор, кинув их на балюстраде вместо того, чтобы повесить в стенном шкафу в прихожей. — Кто-нибудь должен был бы меня заранее предупредить, что работать родителем полный рабочий день все равно, что жонглировать множеством мачете, не получив надлежащей тренировки.

Подобие улыбки появилось на лице у Тэйлор, когда она стала внимательно вглядываться в его лицо, очарованная крохотной ямочкой на подбородке. Но она уже заметила, что у него начинает пробиваться дневная щетина.

— У тебя, должно быть, все в порядке. Ни малейшего намека на морщины, — поддразнивала она.

— Значит, ты стоишь довольно далеко. — Голос его звучал тихо, многозначительно, и сам ответ был призывом.

Он не двинулся с места и не протянул к ней руки, но слова его были приглашением в объятия. Тихо и спокойно, при помощи одной лишь фразы, Дрю послал ко всем чертям все ее планы по поводу уютного и безмятежного праздника. Все, что он говорил, все, что он делал, было преисполнено скрытого смысла.

Он не собирался переступать черту, но готов был подойти к ней вплотную и даже немножко постоять на ней. Как на крыльце. Он делал ей предупреждение. И не собирался игнорировать пылавший внутри каждого из них жар или позволять ей держаться от него на расстоянии.

Она вспомнила, что много лет назад уже видела у него в глазах подобный блеск. Когда он чего-то хотел, то заранее все продумывал и терпеливо ждал. Хотел ли он выиграть в «Монополию», или заграбастать лишний кусок пирога, он заранее продумывал детали, выжидал и обретал желаемое. Она наблюдала подобное слишком часто, чтобы оставить этот блеск без внимания, но сейчас понятия не имела, как ответить на вызов, не проиграв.

Они сейчас играли на большее, чем просто сражались за контроль над отдельными районами согласно условиям настольной деловой игры; они сражались ради монополии на ее время. Дрю хотел больше своей законной доли и готов был соблазнить ее, чтобы заполучить это. Он хотел, чтобы она помогла ему создать традиции, которые окажутся долговечными; он хотел, чтобы она заложила основы воспоминаний для Ноя. И то, и другое означало, что на какое-то время она станет частью их семьи. Ей придется приходить в дом Хэйвудов рано, а уходить очень поздно.

И по ходу дела у нее появятся собственные воспоминания, а когда Рождество закончится, ей придется либо покинуть маленького мальчика, которого уже один раз бросили, либо рискнуть влюбиться и связать себя навек.

Если она позволит Дрю соблазнить себя, заставить ее заботиться о нем и Ное, то на будущее у нее не будет выбора. Победит чувство вины и направит ее прямо в узилище, миновав табличку с надписью «Выход». Единственной надеждой избежать ситуации, где победа исключалась, было побороть влечение к Дрю.

Стоя от нее на расстоянии всего полуметра, он наблюдал за ней и ждал, когда же она выбросит кости на кон. Тэйлор молча проклинала читавшееся в его глазах безграничное терпение, пока не забрезжила идея. Абсолютно блистательная идея. Стоило Дрю проявить желание приблизиться к ней, как она поставила бы на его пути Ноя. Как сейчас.

— Разве ты не хотел, чтобы я познакомилась с Ноем?

Столь невинный внешне вопрос на короткий момент пробудил у него во взгляде чувство вины. Он подозрительно поглядел на нее, но красота ее плана заключалась как раз в том, что жаловаться ему было не на что. Весь смысл ее пребывания здесь сводился к Ною.

— А как же, хотел. Сюда.

Дрю двинулся по направлению к кухне, а она пошла за ним следом, классифицируя интерьер точно так же, как она анализировала двор. Потолок — добрых три с половиной метра. Позор, что у Дрю не найдется украшений на большую елку. Она представила себе, как бы выглядела комната, если бы у огромного фасадного окна стояла могучая ель. Лампочки горели бы ровным светом, раскрашивая ночь.

Когда она остановилась перед камином, сосредоточив внимание на тяжелой, деревянной каминной доске, Дрю сказал:

— На кухне тоже есть камин. Я даже не знал, где повесить чулок для Ноя.

— Чулки. Во множественном числе. И еще один для себя.

— Чтобы ты туда насыпала уголь? — Уголок его губ дернулся вверх.

— Я, по правде говоря, имела в виду щепу и золу.

— И это, по-твоему, справедливо? Разве я такой уж плохой? — Дрю подошел к камину и встал рядом с ней, облокотившись на доску я радуясь тому, как расширились ее глаза, пусть даже чуть-чуть. — Пока еще.

— Поспорим? — пробормотала она, отойдя в сторонку и засучив рукава.

Дрю задумался и задал себе вопрос, когда же она поймет, что разрушение ею моментов интимности не заставит его отступать. Это лишь усиливало напряженность — между ними и обостряло взаимное влечение до предела. И когда она отошла на достаточное расстояние и почувствовала себя уютно, он, убедившись, что она внимательно наблюдает за ним, стал закатывать рукава своего свитера, чтобы проверить сложившуюся у него в голове теорию относительно Тэйлор Марии. В точку. Она мигом поняла весь смысл столь демонстративного жеста.

— Что-то не так, Мышка?

— Да нет. Ничего, — мягко и поспешно проговорила она, чтобы скрыть осознанный ею факт, что Дрю Хэйвуд читает ее, точно открытую книгу.

«Великолепно! — подумала Тэйлор. — С каждым мигом задача все более и более усложняется». Он каким-то образом узнал, что если она закатывает рукава — значит, она сильно нервничает. И как только ему удастся поставить ее в очередной раз в неловкое положение, он сразу же об этом узнает, если она не сумеет мгновенно искоренить эту свою давнюю привычку. Что маловероятно. Тем более, если учесть, что Дрю наверняка потратит уйму времени на то, чтобы ставить ее как раз в те самые ситуации, когда закатывать рукава будет для нее обязательно.

— Кстати, насчет чулок, — поспешно проговорила она. — Причина по которой надо вешать два чулка, заключается в том, что не существует более удручающего зрелища, чем висящий у камина один-единственный чулок. Теперь насчет выбора камина. Вешать надо на том, который ближе к елке. Но если хочешь, можно украсить и камин на кухне. Только не будем вешать чулки там.

— А почему?

— Чтобы не сбивать с толку Санта Клауса и не заставлять его тратить больше угля, чем следует.

— Тэйлор, дорогая, да ты сама Эмили Пост в отношении рождественского этикета! Теперь тебе ясно, почему ты тут так необходима?

Она пропустила его мимо себя и позволила следовать на кухню без каких-либо замечаний или поправок с ее стороны. Истинный вопрос заключался не в том, нужна ли она им, а в том, нужны ли они ей. Ибо ответ представлял собою «НЕТ» заглавными буквами. Ей нужно заниматься собственной жизнью, а не чужой. Тэйлор Бишоп никому не была мамой. Хватит с нее.

Когда они добрались до кухни, Тэйлор застыла в дверях, как парализованная, мигом припомнив другого маленького мальчика, который точно так же тихонько рисовал на кухонном столе, пристроив колени на стуле с прямой спинкой, с предельно сосредоточенным выражением лица. Так рисовал, когда был маленьким, Майки, точно так же, как и Ной, оттопырив мягкое место в процессе труда над собственным творением. Видеть эту маленькую светлую головку и то, как он выпячивает вперед нижнюю губу, а потом втягивает ее назад в рот и закусывает передними зубами, было все равно, что вновь лицезреть кусочек детства Майки.

— Эй, парень! — тихонько позвал его Дрю. — Познакомься с хорошим человеком.

Но когда его сын повернулся к ним, то все сходство с Майки исчезло, и в груди у Тэйлор закололо. Он, вероятно, был самым красивым ребенком из ею виденных, но она поняла, отчего Дрю так обеспокоен. Мальчик вначале поглядел на папу, а уж потом на нее. Огромные серые глаза, которым следовало сверкать серебряными искрами от озорства и любопытства, смотрели настороженно и грустно. Ной аккуратно отложил карандаш в сторону и соскользнул со стула, держась одной рукой за стол. Точно ему требовался якорь.

Такой взрослый маленький мужчина, подумала Тэйлор, глядя на него. Такой осторожный и умеющий держать себя в руках. На нем был кремовый свитер без единого пятнышка и джинсы с боковыми вставками. Ей стало не по себе от того, как он стоял неестественно прямо и выглядел потерянным в этой взрослой одежде.

— Привет, Ной. Меня зовут Тэйлор.

— Привет. — Голос у него был совершенно недетский на какой-то миг Тэйлор показалось, что Ной не умеет смеяться. Как только они поглядели друг на друга, настала тишина. Даже Дрю явно стало не по себе. Наконец, глубоко вздохнув, очевидно, для того, чтобы собрать воедино всю свою отвагу, Ной прошептал: — Папа сказал, — что вы поможете нам организовать Рождество.

Невидимая рука с силой сдавила Тэйлор сердце, и она не знала, что сказать, но тут Ной сделал шаг вперед, скрестил пальцы и произнес:

— Если вы не возражаете, мне хотелось бы, чтобы у меня было Рождество, как у папы. С пряничными человечками.

И в эту секунду Тэйлор перестала тешить себя тем, что она напишет несколько рецептов и исчезнет еще до заката. Как такое могло прийти ей в голову? Рождество для Ноя было важнее изобретенных ею правил, по которым она собиралась строить свою жизнь. Она просто должна вычислить, как устроить Ною праздник, и не обращать внимания на гормоны. Если она отнесется к делу аккуратно, то сумеет уложиться в неделю, но не поступится оставшейся жизнью. Не стоит.

Глубоко вздохнув точно так же, как это только что сделал мальчик, Тэйлор вздернула брови, глядя на посерьезневшего ребенка, и улыбнулась.

— Зови меня Доктор Праздник, потому что я пришла сюда, чтобы убедиться в том, что у тебя будет точно такое же Рождество, какое было у папы, вместе с пряничными человечками.

У Ноя широко раскрылись глаза, но он не улыбнулся, не вскрикнул от радости и не пустился в пляс от радости. Он даже не расправил пальцы.

— А мы можем прямо сейчас отправиться за елкой?

— Почему бы и нет! — Дрю расслабился и взъерошил волосы сына. Ной все время задирал голову, чтобы смотреть отцу в лицо.

— Почему бы тебе не подняться наверх и не умыться, прежде, чем мы все поедем? — сказал Дрю.

— Да, сэр! — Ной прошел между ними, тщательно стараясь не задеть ее, но все же глянул по пути на нее снизу вверх, показав ей лицо, преисполненное тревоги.