Карен Хокинс - Долг чести

— Можно бы и лучше, да некогда.

— Ох, мисс! Да вы точно принцесса. — Мэри распахнула перед ней дверь. — На лестнице глядите в оба. Ваш папенька расшатал доску на третьей ступеньке.

— На лестнице? А если кто-нибудь сломает ногу?

— На это он и надеялся.

София нахмурилась.

— Заставлю Энгуса ее починить. Мне нужно, чтобы Маклейн возненавидел дом, а не свернул здесь шею.

— У мужчин ум короток, мисс. Грустная сторона жизни.

— Да уж, мне ли не знать, — пробормотала София. — Пожелай мне удачи! Я слышала о Маклейне много всякого, но ничего хорошего.

— Удачи, мисс. Вы и не с таким справитесь, я уверена. А теперь идите. Он ждет.

— Спасибо, Мэри.

София отправилась навстречу гостю. Натруженная спина ныла. Девушка задержалась на площадке лестницы, глубоко вздохнула, старясь унять волнение. «Я справлюсь», — твердила она себе. Но где-то в глубине души голосок шепнул: «Если проиграешь, потеряешь мамин дом. Твой дом!»

В горле стоял ком. Она двинулась вниз, старательно обходя расшатанную доску.

София не знала, что визитер видел ее грациозный проход через холл, задержку на верхней площадке лестницы, неуверенный шаг на ступеньку ниже. Заметил также, как быстро удалось ей овладеть собой — в один миг и следа не осталось от былой неуверенности.

Дугал стоял возле двери библиотеки, которая находилась позади лестницы. Лица девушки он не видел. Зато мог насладиться чудесным зрелищем, наблюдая, как она спускается. Вот чего он никак не ожидал — женщина оказалась на редкость хорошо сложена. В душе Дугал надеялся — с той самой минуты, как заметил ее на лестнице, — что это никак не хозяйка, которая всего полчаса назад занималась разорением его дома.

Он все еще не видел ее лица. Величественный наклон головы, золотистые волосы высоко зачесаны и спускаются локонами вдоль висков. Дугал не смог удержаться от мысли: какова была бы она в постели? Карманная Венера, крошечная женщина, созданная доставлять удовольствие мужчине.

Да, их свидание стало бы для него истинным наслаждением.

Раздражение ушло. Дугал дождался, пока она спустилась на нижнюю ступеньку, а затем деликатно кашлянул.

Женщина медленно повернулась к нему лицом. Дугал, уже до этого очарованный, такого не ожидал.

У нее было лицо ангела, с полными розовыми губками и маленьким вздернутым носиком. А глаза! Он тотчас же попал в их плен. Окруженные темными, загнутыми вверх ресницами, ее глаза мерцали бледной бирюзой, такие светлые и полные жизни. Словно он смотрел в чистейший источник.

Эта женщина должна оказаться в его постели! Он знал: так и будет, иначе не унять яростный жар крови.

Женщина покраснела, прижала руку к груди. Глаза вдруг сделались усталыми. Дугал поклонился и произнес обычным скучающим голосом:

— Полагаю, вы мисс Макфарлин?

Она склонилась в реверансе и, уняв волнение, произнесла звучным, хрипловатым голосом, который он тотчас же узнал:

— Да, а вы — лорд Маклейн? Отец был весьма невнятен, когда рассказывал, как ему удалось избавиться… — Она оборвала себя на полуслове, словно сболтнула лишнее, затем пожала плечами и рассмеялась: — То есть добро пожаловать в Макфарлин-Хаус!

Софии ужасно хотелось сбежать. Совсем не таким представляла она себе Маклейна! Светлые волосы отливали золотом, как грива льва. И он очень высокий — встав на цыпочки, она вряд ли достанет ему до плеча. Разумеется, его манжеты и шейный платок украшали кружева. Тем не менее, это настоящий мужчина, от него веяло опасностью! Никаким шелком и атласом не скрыть острых углов, составляющих суть этого человека — ошеломительно красивого, дерзко мужественного и соблазнительно опасного.

Но сильнее всего завораживал пристальный взгляд его ярко-зеленых глаз. Казалось, этот взгляд прожигает насквозь, зажигая ее тело ответными искрами.

Он разглядывал ее, и София покраснела. Взгляд ярко-зеленых глаз блуждал по ее лицу, задержался на губах, глазах. Затем спустился к плечам, груди, потом еще ниже — к талии и бедрам. Какая дерзость! Ей хотелось то ли убежать и спрятаться, то ли, наоборот, застыть с гордо поднятой головой, принимая вызов.

А еще лучше — взять верх над этим надменным типом, забрать у него не только дом, но и сбить с наглеца спесь!

— Полагаю, цель моего визита вам известна. — В его низком и звучном голосе девушке послышалась нотка превосходства, и это щекотало ей нервы. — Я желаю осмотреть свои новые владения.

София заставила себя улыбнуться.

— Папа сказал, мне следует ждать вашего приезда, милорд. Но мы думали, вы приедете намного раньше.

— Меня задержали дела.

— Как неудачно. К сожалению, отца сейчас нет дома. Придется подождать его пару часов.

Маклейн улыбнулся. Блеснули ослепительно белые зубы, веки лениво опустились.

— Значит, обойдемся без него.

— Придется. Полагаю, вы хотите начать с осмотра дома?

Он огляделся с безразличным видом, потом снова стал смотреть на нее.

— Возможно, позже. А сейчас я хотел бы побеседовать с вами.

— Вот как? — Ее голос предательски пискнул. Она не робкого десятка, но в этом человеке таилась какая-то головокружительная опасность, роковая притягательность.

— Должен признаться, никак не ожидал встретить здесь такую красавицу. Просто дух захватывает.

Гость вовсе не выглядел взволнованным, казался спокойным и собранным — можно сказать, несколько плотоядным, — но ничто не наводило на мысль, что ее появление его потрясло. Скорее, он приятно удивился, и все.

София давно заметила, что действует на мужчин определенным образом. Но сейчас, когда это было так необходимо, ее чары не действовали. Вот досада!

Глаза Маклейна вдруг блеснули, он не спеша осмотрел ее всю. Его улыбка оказалась такой же жаркой, как и его взгляд. Грудь Софии отвердела, словно она стояла голая в холодной комнате. Пришлось очень постараться вновь овладеть собой.

Боже правый, это на нее действуют его чары! За двадцать семь лет жизни с ней такое впервые.

Его взгляд жаркий и осязаемый, словно прикосновение.

— Если б я знал, что заставляю дожидаться именно вас, мисс Макфарлин, не сомневайтесь — я бы не медлил.

Лесть знакомая, и она знала, как отвечать. Это гораздо лучше, чем исходящий от него пьянящий жар.

— Какой милый комплимент, лорд Маклейн. Не знаю, что и сказать.

— Я просто говорю правду. Полагаю, вам и раньше приходилось слышать нечто подобное.

— А я уверена, что вам и раньше приходилось говорить нечто подобное женщинам.

Его позабавил ее ответ, и он снова улыбнулся. Но голос его сохранял серьезность.

— Сожалею, что заставил вас ждать так долго. Надеюсь, вы тут не скучали.

— Я нашла чем заняться.

— Не сомневаюсь.

София бросила на него испытующий взгляд. Что-то в его поведении настораживало — уж не пронюхал ли он, как она постаралась разгромить его дом? Да нет, откуда ему знать?

Он учтиво улыбнулся, шагнул вперед и взял ее руку. Твердо сжал ее пальцы.

— Простите, важное дело заставило меня задержаться в Стерлинге дольше, чем я предполагал. В тех краях у меня кое-какие владения. Когда я приезжаю в Стерлинг, пользуюсь случаем их навестить, как и подобает хорошему хозяину.

Возможно, дело вовсе не в волокитстве. Впрочем, какое ей дело. Гораздо важнее, как задрожала ее рука от его прикосновения. Мимолетное пожатие — проявление любовного участия.

— Надеюсь, дело в Стерлинге завершилось успешно.

— Более чем вы думаете.

Какой у него низкий голос. Ей снова стало не по себе. Сердце гулко забилось в груди, руки сделались влажными. Колени предательски задрожали. Отец предупреждал: Маклейн опасен. Значит, вот что он имел в виду. Помоги ей Бог.

— Жаль, Рыжего нет здесь, чтобы встретить вас.

— Вашего отца так зовут?

— Я выросла за границей. Боюсь, мои манеры несколько отличаются от манер обычных лондонских мисс. Мы с мамой сопровождали отца всюду, от игры к игре. Иногда я скучаю по кочевой жизни.

— Теперь вы не путешествуете?

— Слишком редко.

Странно — со дня смерти мамы она не позволяла себе и мечтать о путешествиях. Но иногда ей попадалась картинка в газете или кто-то упоминал о дальних краях. Тогда ее воображение уносилось вдаль, и она испытывала приступ странной тоски. Рыжий называл это страстью к путешествиям. Она называла это глупостью.

— Рыжий непременно вернется к обеду. Вы ведь отобедаете с нами, не так ли?

Маклейн многозначительно взглянул на нее, затем поклонился:

— Разумеется. Разве могу я поступить иначе?

— Чудесно! В таком случае вам придется провести здесь ночь. В округе на многие мили ни одного постоялого двора. Обещаю, у нас вы получите свежие чистые простыни.

А также такой комковатый матрас, какого он отродясь не видывал.

Она указала ему на дверь библиотеки:

— Не угодно ли выпить с дороги? В библиотеке есть херес.

Он сделал шаг в сторону и снова взял ее руку. Прикосновение пальцев вышло совсем мимолетным, но у Софии возникло ощущение опасности. Ее ладонь оказалась зажатой в сгибе его локтя. Уняв дрожь, она взглянула на гостя. Чувствует ли он то же самое?

Улыбнувшись, он стиснул ее ладонь сильнее.

— Как хорошо, что вы оказались здесь. Обескураживает, когда приезжаешь в пустой дом.

«Ну да, обескуражишь тебя!» — подумала она. Тем более такой ерундой, как пустой дом. Однако ей необходимо пересмотреть свой план. Ей надо подумать о себе. С чего она вдруг стала такой робкой и боязливой?

Ее бросало то в жар, то в холод. Под ложечкой сосало, а сердце билось как сумасшедшее. Она готовилась к тому, что Маклейн красив. Но такой неотразимой притягательности она никак не ожидала.

Его запястья и шею украшали кружева, каким-то образом усиливая ощущение исходящей от него мужской привлекательности. Маклейн двигался с грацией хищного зверя — ни одному щеголю с ним не сравниться. Смотрел властно и уверенно — ни у кого не видела она такого взгляда. В этих горящих глазах она читала обещание.

Разумеется, такого она не ожидала. Но она вполне способна с ним справиться. София сняла руку с его локтя и вошла в библиотеку.

— Вот мы и пришли.

Девушка обвела взглядом почти пустую комнату, с удовольствием отметив про себя — как здесь сыро и холодно!

Они с Энгусом измазали деревянные панели стен воском и сажей. Сняли уютные драпировки. Вместо них повесили рваные портьеры с торчащими во все стороны нитками. Прекрасная мебель перекочевала на чердак, взамен появились колченогие стулья и какие-то разрозненные предметы, которых все равно не хватало, чтобы заполнить огромное пустое пространство комнаты.

Книги она прятать не стала — еще, чего доброго, отсыреют и покроются плесенью. Она решила их переставить. На нижних полках, на уровне глаз, теперь красовались старые, рваные книги, которые вряд ли кто захотел бы прочесть. Более ценные, переплетенные в кожу тома переехали на верхние полки. Чтобы их увидеть, нужно карабкаться по лесенке. То есть можно было бы увидеть, не отправь она лесенку на чердак.

София взглянула на гостя. Интересно, о чем он думает, глядя на скудную меблировку библиотеки? Маклейн медленно обвел глазами комнату. Лицо его оставалось бесстрастным. Очевидно, бедняга хотел казаться вежливым.

— Не представляю, почему Рыжий все еще цепляется за этот старый дом. Наверное, из-за воспоминаний. Маме всегда хотелось превратить его в настоящий семейный очаг, но она заболела и… Как видите, нужны нечеловеческие усилия, чтобы привести дом в порядок.

— Остальные комнаты выглядят так же?

— Некоторые даже хуже. — Она взяла два стакана и сняла стеклянную пробку с графина. — Полагаю, дом вас разочаровал.

— Да, это не то, чего я ожидал. Во время игры ваш отец описывал дом совсем иначе. Он уверял, что дом в безупречном состоянии.

— Не может быть!

— И тем не менее.

— Мне так жаль, он ввел вас в заблуждение. Рыжий может быть несколько… одержим, стоит ему взять карты в руки.

— Да, после мне рассказали, что он один из отъявленнейших картежников Шотландии. Знай я это раньше, не стал бы с ним играть.

— Но вы же выиграли, — напомнила она, наливая в каждый стакан щедрую порцию хереса.