Оливия Дрейк - Долг и страсть

Лора хотела смотреть ему прямо в лицо, когда он будет отвечать на ее вопросы. Для того чтобы видеть все оттенки его реакции, она подошла к окну, вынуждая маркиза смотреть против света.

Обхватив пальцами свою талию, она тихо сказала:

– Я имела в виду письмо, найденное среди вещей моего отца. Я расскажу вам о нем через минуту. Но сначала ответьте, правда ли, что вы и мой отец были соперниками, добивавшимися расположения моей матери?

Хавершем нахмурился.

– Какое это имеет значение? Это было тридцать лет назад!

– Однако вражда между вами продолжалась долгие годы. Я помню, как вы демонстрировали явную холодность по отношению к моему папе во время моего дебюта десять лет назад.

Маркиз удивленно приподнял бровь.

– Если ваши утонченные чувства были задеты тогда, леди Копли, то, пожалуйста, примите мои извинения!

Была ли эта саркастическая манера общаться частью его бесчувственной натуры, или она свидетельствовала о глубоко укоренившейся ненависти к Мартину Фолкнеру, которая распространилась и на нее?

Лора неотрывно смотрела на него.

– Я уверена, вы помните инцидент, который произошел с моим отцом в то время. В его письменном столе были найдены серьги, принадлежавшие герцогине Ноулз.

– Конечно, помню. – Хавершем окинул ее холодным взглядом серых глаз сверху донизу. – Хотя едва ли это можно назвать случайным событием. Фолкнер украл драгоценности ее милости. Простите за мою прямоту, но я считаю пародией на справедливость тот факт, что он не отправился в тюрьму за свое преступление.

Лора пристально смотрела ему в лицо, пытаясь обнаружить признаки притворства. Однако она не заметила ничего, кроме холодной неприязни. Сталкивался ли ее отец лицом к лицу с этим человеком несколько недель назад? Приказал ли потом Хавершем убить его, чтобы предотвратить раскрытие правды?

– А вы не допускаете, – осторожно сказала Лора, – что мой отец невиновен в предъявленных ему обвинениях. – Что он никогда не крал эти драгоценности.

– Никогда не крал? Вздор! Драгоценности нашли у него. А потом он напал на Копли и бежал из страны. Едва ли это поступок невинного человека.

Лора не стала исправлять его неверное представление о том, кто поранил лицо Алекса.

– Отец опасался, что его приговорят к смерти за преступление, которого он не совершал.

Хавершем решительно покачал головой.

– Совершенно очевидно, что Фолкнер сбежал с бриллиантом «Голубая луна». И, несомненно, продал его за огромную цену. – Сделав шаг к Лоре, он посмотрел на нее с высокомерным отвращением. – Мне понятно, почему вы исчезли вместе с ним. Возможно, вам известно, что стало с камнем. Если бы вы обладали хотя бы ничтожной долей порядочности, вы рассказали бы обо всем герцогине, и тогда бриллиант можно было вернуть!

Лора вся напряглась. Его оскорбительный выпад должен был заставить ее оправдываться, чтобы скрыть его собственную вину. Пылкость его тона наводила на мысль, что он лично участвовал в этом деле.

– Мой отец не крал бриллиант. Я готова поклясться в этом на суде. Когда, по-вашему, у него была такая возможность? – Лора опустила подбородок, стараясь выглядеть менее конфронтационной. Менее всего ей хотелось подвергнуться нападкам Хавершема. – Я думаю, настоящим преступником является тот, кто имел прямой доступ в спальню ее милости, где она хранила драгоценности.

Во время этой речи на лице маркиза промелькнуло выражение скептицизма, затем он сузил глаза. Все это говорило о том, что он скрывал что-то. Об этом свидетельствовало также то, что он ответил не сразу. Казалось, маркиз ждал, когда она выскажется до конца.

Предвкушая разоблачение, Лора надеялась, что он поверит в обман, на который она решилась пойти.

– Это возвращает нас к документу, который я обнаружила среди вещей моего отца. Хотя я назвала его письмом, на самом деле это скорее дневник. В нем папа зафиксировал все, что помнил о времени, предшествующем ограблению. И там я увидела ваше имя.

– Мое имя? Что, черт возьми, этот мошенник мог написать обо мне?

Лора посмотрела на него простодушным взглядом.

– Он сделал очень интересные наблюдения, милорд. Пожалуйста, простите меня за нескромность, но папа написал… что вы имели связь с ее милостью.

Хавершем какое-то время безучастно смотрел на Лору.

Затем лицо его исказилось. Он стукнул кулаком по столу, отчего лежавший на нем словарь сдвинулся с места, и Лора вздрогнула.

– Боже милостивый! – воскликнул он. – Это явная ложь! Могу представить, почему Фолкнер сделал такую лживую запись. Особенно после того как… – Он замолчал, пронизывая Лору взглядом, затем начал ходить по комнате, явно взволнованный.

– Особенно после… чего? – спросила Лора.

Маркиз повернулся к ней лицом. Однако его взгляд был устремлен мимо нее, словно он вглядывался в прошлое.

– Теперь я понимаю его дьявольский замысел. Фолкнер пытался переложить вину на меня. Он хотел, чтобы люди подумали, что это я был в спальне герцогини и украл бриллиант «Голубая луна», а затем каким-то образом подложил серьги в его письменный стол. Какой потрясающий обман. Я никогда не был в его доме!

– К нам приходила Эвелин за день до обнаружения серег, – тихо сказала Лора. – Я была наверху в моей комнате, а она находилась одна внизу…

– Довольно! Я не позволю вам запятнать имя моей дочери. – Он погрозил пальцем, словно Лора была озорным ребенком. – Это клевета. Я требую, чтобы вы немедленно сожгли эти бумаги.

Лору охватила неприятная дрожь. Хавершем стоял между ней и дверью. Он выглядел чрезвычайно разгневанным, и она пожалела, что заняла позицию у окна.

Лора постепенно приблизилась к камину, где кочерга могла бы послужить оружием, если Хавершем попытается напасть на нее. В то же время она не должна отступать теперь, когда приблизилась к раскрытию того, что на самом деле произошло десять лет назад.

– Я искренне сожалею, что расстроила вас, милорд, – сказала она с притворным спокойствием. – Однако вы теперь понимаете, какое значение имеет этот документ. Как я уже сказала, мой отец невиновен. И я буду вынуждена опубликовать эти сведения ради восстановления справедливости в отношении моего отца.

– Справедливости! Я покажу вам справедливость! – крикнул Хавершем, снова грозя ей пальцем. – Если хотите знать, это не я имел связь с герцогиней. Это ваш отец, вот кто имел с ней связь. Ваш отец! Ему недостаточно было увести Айлин у меня из-под носа. Он увел и герцогиню тоже.

У Лоры отвисла челюсть. Ее отец и герцогиня Ноулз? Ее отец и эта заносчивая женщина?

Нет. Тысячу раз нет.

Но если это правда… и Алекс знал… тогда понятно, почему он начал ревностно ухаживать за ней сразу после ограбления…

Лора почувствовала головокружение. Образ Хавершема сделался расплывчатым и затем раздвоился. Перед глазами поплыли темные точки. Ее колени подогнулись, и она ухватилась за спинку кресла, чтобы удержаться на ногах. С ее губ сорвался тихий стон.

Маркиз мгновенно оказался рядом с ней. Когда он поддержал ее за руку, она поморщилась и попыталась оттолкнуть его, но это только усилило ее головокружение.

– Черт побери, вам не следовало вынуждать меня говорить это, – сказал он угрюмо. – А теперь сядьте в кресло, пока не упали в обморок.

– В обморок? Я никогда…

Ее ноги ослабели, и она рухнула на мягкие подушки кресла. Наклонившись вперед, Лора подперла голову руками и закрыла глаза, стараясь избавиться от ужасного головокружения и слабости. Она должна восстановить равновесие. Хавершем может задушить ее прямо сейчас, а у нее нет сил, чтобы оказать ему сопротивление.

Она смутно осознала по звуку его удаляющихся шагов, что он оставил ее. Хавершем подошел к двери и позвал лакея. Из прихожей донеслись мужские голоса. Лора слышала их, хотя не могла различить слова.

Тяжелые мужские шаги поспешно приближались к ней. Приготовившись к сопротивлению маркизу, она с трудом открыла глаза. К ее огромному облегчению, головокружение полностью прекратилось. Все выглядело опять нормально, начиная от рядов книг до корзины с розами, которую она оставила на столе.

Ее взгляд сосредоточился на высоком мужчине, который быстро шел к ней. Она узнала его мускулистую фигуру.

– Алекс, ты вернулся!

Он снял свои перчатки и бросил их на кресло. Затем с мрачным лицом опустился на одно колено рядом с ней. Он взял ее руки и крепко сжал, его темные глаза тревожно изучали ее лицо.

– Что случилось? Тебе плохо?

Лора с трудом улыбнулась. В голове ее промелькнула смутная мысль и возникло ужасное подозрение, которое она не хотела пока допускать.

– Просто у меня слегка закружилась голова. Должно быть, я слишком много времени провела на солнце утром. Теперь мне лучше.

Однако ее слова не убедили Алекса, и он продолжал внимательно изучать ее лицо.

– Я немедленно отнесу тебя наверх. Тебя следует показать врачу.

Он рывком поднялся на ноги и сделал движение, чтобы поднять ее, но она жестом остановила его.

– Нет, Алекс! Я чувствую себя вполне хорошо. Правда. Я никуда не пойду, пока не закончу разговор с лордом Хавершемом.

Взглянув мимо Алекса, она увидела маркиза, стоявшего позади ее мужа. Хавершем выглядел хмурым, его жесткие брови сошлись на переносице, и он явно чувствовал себя неловко, переминаясь с ноги на ногу.

Он слегка откашлялся.

– Мне нечего больше сказать вам, леди Копли. Фактически и так сказано слишком много. Желаю вам хорошего дня.

Когда он повернулся, чтобы уйти, Лора резко сказала:

– Постойте, сэр!

Он повернулся к ней, его сердитый взгляд выражал негодование в связи с таким грубым окликом. Однако Лора не обратила внимания на его уязвленное самолюбие. Она хотела открыть правду, и ключ к ней был у этого человека.

Она устремила обеспокоенный взгляд на своего мужа.

– Лорд Хавершем заявил, что мой отец имел связь с герцогиней Ноулз. Но папа никогда ничего не говорил мне об этом. Герцогиня всегда доверяла тебе, Алекс, не так ли? Она когда-нибудь упоминала о такой связи?

Алекс с суровым выражением лица смотрел на нее сверху вниз; в его глазах невозможно было прочесть его мысли. Затем он взглянул на Хавершема, и Лора почувствовала напряженность в молчаливом обмене взглядами между двумя мужчинами.

– Всякие домыслы относительно личной жизни моей крестной матери отвратительны и недопустимы, – сказал Алекс. – Хавершем, я удивлен отсутствием у вас благоразумия.

– Я не допущу распространения лжи обо мне, – проворчал маркиз. – А что касается вас, леди Копли, обратитесь к герцогине, если не доверяете мне. Хотя не ждите, что она будет довольна вашими вопросами. Она ценит свою частную жизнь даже больше, чем драгоценности.

– Довольно, – резко сказал Алекс. – Покиньте мой дом немедленно!

Хавершем кивнул с мрачным видом.

– Прошу только оказать мне услугу и уничтожить документ, который обнаружила ваша жена. Я не хочу, чтобы Мартин Фолкнер порочил меня даже из могилы!

Повернувшись, маркиз вышел из кабинета. Его быстрые шаги прозвучали в прихожей, и затем последовал хлопок парадной двери.

– Какой документ он имел в виду? – Алекс вопросительно посмотрел на Лору. – Какой документ ты обнаружила?

– Ничего нет. Это моя выдумка. – Собравшись с мыслями, она глубоко вдохнула. – Я сказала ему, что мой отец зафиксировал в своем дневнике обвинение в адрес лорда Хавершема, написав, что тот имел связь с герцогиней и доступ в ее спальню, где она хранила драгоценности. Я надеялась добиться от него признания. И тогда он заявил, что это мой отец имел связь с ней…

Слова Лоры замерли, когда ужасная мысль внезапно пришла ей в голову. Если предположить… только предположить, что Хавершем сказал правду, то это значит, что ее отец действительно имел любовную связь с герцогиней и доступ в ее спальню.

Знал ли Алекс об этом? По этой причине он избежал ответа на ее вопрос несколько минут назад?

– Ты крайне взволнованна, дорогая, – сказал он, коснувшись рукой ее щеки. – Выброси из головы все эти неприятности. Ты способна теперь идти? Может быть, головокружение возникло от голода? Я прикажу подать ленч в твою комнату.

С трудом вслушиваясь в его слова, Лора заметила признаки настороженности в его темных глазах и твердую решимость в плотно сжатых челюстях. Скрытное выражение его лица свидетельствовало о чем-то еще, кроме заботы об ее здоровье.

Внезапно она почувствовала с ужасной определенностью, что он знал больше, чем говорил. И как бы то ни было, не намеревался делиться с ней этой информацией.

– Я не хочу, чтобы со мной обращались как с больной, Алекс. Я вполне могу оставаться здесь. – Она, не колеблясь, встретила его взгляд. – А сейчас, пожалуйста, закрой дверь. Думаю, пришло время рассказать мне правду.

Алекс впервые не хотел оставаться наедине со своей женой. Он не желал говорить с ней о серьезных вещах, считая, что Лоре прежде всего необходимо поесть, чтобы избежать нового головокружения. Он был чрезвычайно встревожен, когда встретил в своем доме Хавершема, который громко требовал, чтобы лакей немедленно принес нюхательную соль.