— Не прикасайся ко мне.

Она отшатнулась в сторону, торопливо натягивая корсаж платья на грудь. Она с трудом сдерживала слезы, не позволяя себе показать мужу всю свою боль.

— Зачем все это? Любовницы оказалось не достаточно? — с горечью в голосе прошептала она, отворачиваясь, чтобы не видеть торжество на лице Габриэля. Она не могла поверить, что всего на мгновение, но позволила себе поддаться искушению, которое представлял собой муж. Теперь, когда дурман страсти развеялся, все, что о чем она могла думать, так это измена мужа. Как он мог прикасаться к ней, после того, как на глазах у всех танцевал и флиртовал с Эмилией?

Габриэль откинулся на спинку сиденья и усмехнулся, глядя на то, как взволнованно выглядела Катриона сейчас, пытаясь привести себя в порядок. Его взгляд прошелся по ее груди, и он не мог ни признать, что жена выглядела очаровательно.

— Мои любовницы тебя не касаются, — спокойно ответил он, не считая нужным опровергать слова Катрионы. Так было даже лучше. Пусть думает, что хочет.

Катриона хмыкнула, чувствуя, как горечь еще сильнее охватывает ее. Значит, все это было правдой? Как всегда, Габриэль не стал юлить и скрывать от нее правду. Именно в этом был весь ее муж.

— О вас говорили все вокруг. Неужели вам так сильно нравится унижать меня? — прошептала она, от волнения сжимая руками ткань своего платья.

— Совсем недавно, тебя мало волновали слухи. Что произошло милая? Привыкла к тому положению, которое я тебе дал? — сузив глаза, спросил Габриэль. Широко расставив колени, настолько, насколько позволяло пространство кареты, он наклонился вперед, внимательно всматриваясь в лицо Катрионы.

Катриона отшатнулась в сторону, чувствуя, как краска унижения заливает ее лицо. Закусив губу, она отвернулась, не в силах смотреть на мужа. Она хотела исчезнуть из этой кареты, и как можно скорее. Ей вообще не стоило приезжать на этот бал.

— Именно для этого я здесь? — прошептала Катриона, — Чтобы терпеть унижения от тебя? Что это за игра такая?

Габриэль рассмеялся.

— Узнаешь, когда придет твое время, милая. А теперь, выметайся отсюда.

Катриона смотрела на мужа и сначала даже не поняла, что карета остановилась.

— Миледи?

Катриона вздрогнула от голоса лакея, который открыл дверь и теперь, терпеливо ожидал пока она примет его руку. Больше не оглядываясь, Катриона ступила на подножку, не замечая лакея, который поторопился прийти ей на помощь. Бросив еще один взгляд на Габриэля, она торопливо отвернулась от него.

— Спасибо, но мне не нужна помощь. Ничья.

Кивнув лакею, она направилась к двери, даже вздрогнув, когда услышала звук отъезжающей кареты, которая вновь увозила ее бессердечного мужа прочь. К ее огромной радости.

Глава 44

Катриона подскочила на кровати, тяжело дыша. Снова тошнота. Торопливо откинув одеяло, она бросилась к чистому ночному горшку, который перед сном предусмотрительно оставила рядом с туалетным столиком. Когда все наконец закончилось, Катриона обессиленно уселась на пол, совершенно не обращая внимания на холод. Хорошо, что Габриэля не было дома. Иначе, ночуя в соседней комнате, муж обязательно бы услышал то, что с ней происходит. На этот раз у Катрионы не было абсолютно никаких сил на то, чтобы спрятаться в туалетной комнате.

Тяжело сглотнув, Катриона взглянула на дверь, ведущую в смежную комнату, которую должен был занимать хозяин дома. Только вот Катриона не могла точно сказать, сколько раз муж проводил ночи дома, в своей собственной постели. Обессиленная приступами головокружения и тошноты, Катриона теперь засыпала очень быстро. Печально усмехнувшись, она покачала головой. Похоже, и сегодня Габриэль нашел другое место для того, чтобы провести там ночь. Уж, не в кровати ли ее сестры, Эмилии?

Глубоко вздохнув и отбрасывая прочь ненужные сейчас мысли, Катриона поднялась на ноги, собираясь вернуться в кровать. Она не успела сделать и шага, когда услышала шум с первого этажа. Замерев, Катриона снова прислушалась. От звука, который раздался в тишине сонного дома, Катриона покрылась мурашками страха. Стон. Мужской стон очевидной боли. Неужели кто-то пробрался в дом, воспользовавшись поздней ночью и тем, что все должны были спокойно спать?

От испуга, Катриона отпрянула назад и едва не упала на кровать. Резко выпрямившись на дрожащих ногах, она вытянула руку, опираясь на высокое деревянное изножье и восстанавливая равновесие. Кто бы это мог быть? Стон снова повторился. Теперь уже совсем близко. Кто-то медленно поднимался по лестнице.

Недолго думая, Катриона бросилась к двери. Она знала только одного человек, способного так тихо передвигаться. Распахнув двери, Катриона едва успела подскочить, чтобы подставить плечо Габриэлю, который начал неловко заваливаться на бок.

— Иди в комнату, — прошипел Габриэль, увидев, кто именно пришел ему на помощь. Он же надеялся, что у него получится пройти к себе, так, чтобы никто его не заметил. Теперь, когда Катриона стояла рядом, пути назад уже не было.

Застонав, и едва не согнувшись от тяжести мужского тела, Катриона кивнула и потащила Габриэля в комнату. Она не хотела в это верить, но почему-то не сомневалась, что он ранен. В ином случае он бы никогда не позволил прикоснуться к себе. Только вот насколько сильно? Об этом Катриона боялась даже подумать.

— Что происходит? — прошептала она, но ответом ей был лишь рычание Габриэля, когда они едва не споткнулись на пути к кровати. К удивлению Катрионы, у нее все же хватило сил дойти до кровати. Габриэль со стоном повалился на мягкий матрас, едва не утянув девушку за собой. Катриона поспешно отшатнулась в сторону. — Я схожу за кем-нибудь, кто сможет помочь.

Но, она не успела сделать и шага, как Габриэль, резко выпрямившись, схватил ее за руку и грубо притянул к себе. Вскрикнув, Катриона оказалась лицом к лицу с побледневшим мужем. Нахмурив брови, он вкрадчиво прошептал:

— Ты останешься здесь и сделаешь все сама. Ясно?

— Нет, — Катриона в ужасе отшатнулась от Габриэля, не веря в то, что он сказал, — Я не могу этого сделать.

Она могла бояться этого мужчину, могла испытывать к нему ненависть и обиду, но вот видеть его рану, оказалось выше ее сил. От одной только мысли об этом, голова закружилась. Но, похоже, Габриэль не хотел соглашаться с этим.

— Ты сделаешь это, или пожалеешь о последствиях, — он еще сильнее дернул ее на себя, отчего Катриона едва не зажмурилась, настолько сильным был ее страх.

Трясясь от ужаса, Катриона кивнула, прекрасно понимая, что он хотел этим сказать. Похоже, ей все же придется сделать это. Придется, несмотря ни на что. Она снова кивнула и прошептала:

— Хорошо, будь по-твоему.

Усмехнувшись, Габриэль оттолкнул ее от себя, а затем зашипел от боли. Прикоснувшись к правому боку, он взглянул на Катриона, отчего она вздрогнула, выплывая из тумана страха.

— Помоги раздеться, — Габриэль посмотрел на Катриону, ожидая пока она сделает то, о чем он просит. Он морщился боли, которая пронзила раненный бок.

Тяжело сглотнув, Катриона протянула дрожащие руки, чтобы хоть как-то помочь Габриэлю. Стиснув зубы и стараясь действовать очень осторожно, она с трудом стянула сюртук с широких плеч мужа. Она старалась не обращать внимания на его стон и быстро отбросила ненужную и похоже навсегда испорченную вещь.

— Рубашку, — проскрипел сквозь зубы Габриэль, искоса глядя на побледневшее лицо жены. Он не мог позволить кому-либо узнать о его ране, и поэтому единственной, кто мог ему помочь, это Катриона. Он видел, что ей тяжело, но другого выходы у него не было. Оставалось лишь надеяться на то, что у нее хватит сил.

Дурнота подкатила внезапно, и Катрионе пришлось несколько раз вздохнуть и выдохнуть, чтобы продолжить. Молча, она потянула прежде белоснежную рубашку вверх, пытаясь снять ее. Сделав над собой усилие, Габриэль поднял руки, помогая Катрионе.

От вида раны, которая была на его боку и сочилась кровью, Катрионе стало невыносимо плохо. Отшатнувшись в сторону, она зашаталась, и выставив руку, попыталась удержать равновесие. Но не смогла.

Габриэль, чертыхнувшись и забыв о собственной ране, подскочил на ноги и едва успел поймать Катриону, когда она потеряла сознание. Он и не думал, что она настолько чувствительна. Скрипя зубами и чувствуя, как кровь из раны потекла только сильнее, он опустил Катриону на кровать. Ее бледное и безжизненное лицо насторожило его. Склонившись над ней, он сдвинул волосы с ее лица и едва ощутимо провел пальцем по нежной щеке. Сейчас, когда Катриона этого не видела, он мог позволить себе прикоснуться к ней.

И зачем она только вышла из комнаты? Неужели ждала, пока он вернется? Могло ли это быть правдой? Габриэль нахмурился и грубо усмехнулся. Нет, этого просто не могло быть. Особенно после всего, что она думала о нем. Скорее всего, в этот вечер ее мысли о нем были во много раз хуже. Он едва не рассмеялся, и только после этого вновь вспомнил о своей ране.

Проклятье.

Габриэль мог поверить, что в этот раз так легко попался в ловушку. Он только вышел из клуба, когда со стороны на него набросился мужчина. И если бы не его реакция и умение драться, в эту ночь ему не довелось добраться до дома. Рана на боку была пустяковой, по сравнению с тем, что могло бы быть. Конечно, он не видел лица нападавшего, ведь, как и всегда он действовал слишком осмотрительно.

В этом то и была вся загвоздка. Габриэль, которому все было подвластно, не мог найти того, кто вот уже несколько раз пытался его убить. Хотя у него был самый главный подозреваемый. Ненависть отразилась на его лице, когда он представил какой будет расплата, когда он выведет этого подлеца на чистую воду. И теперь осталось вывести его на чистую воду.

Катриона застонала, возвращая Габриэля в реальность. Он резко отпрянул, отчего рану снова пронзило болью.

— Что случилось? — открыв глаза, Катриона осмотрела по сторонам, а потом отшатнулась, увидев сидящего рядом Габриэля, — Твоя рана.

Катриона старалась дышать глубоко, чтобы тошнота не дала о себе знать. Только не сейчас, иначе лишних вопросов точно не избежать. Сейчас, она не была готова признаваться мужу в своем маленьком секрете, а приступ, несомненно, наведет его на совершенно ненужные мысли.

— Неужели никогда прежде тебе не доводилось видеть подобные раны? — насмешливо пробормотал Габриэль, немного сдвигаясь в сторону, чтобы Катриона могла подняться с кровати. Несмотря на свое спокойствие, он чувствовал что совсем ослаб от того, сколько крови ему пришлось потерять.

Катриона хмыкнула что-то неопределенное, не зная, что именно ответить мужу. Она ведь и правда в таверне много раз помогала посетителям, которые перебрав с пивом, бросались в драку. Она видела раны и похуже, чем у Габриэля. Но ни разу у нее не было подобной реакции. Она всегда отличалась стойкостью и хладнокровностью, особенно в минуты опасности. У нее всегда была твердая рука, помогающая многим раненным. Почему же она не могла помочь своему собственному мужу? Неужели все дело в беременности и именно из-за этого ей стало плохо? Или в чем-то совершенно другом?

— Надо промыть твою рану.

Сейчас когда ужас первого соприкосновения с его раной прошел и чувствуя себя более менее спокойно, Катриона поспешно отвернулась от бледного Габриэля и подошла к своему туалетному столику, чтобы взять все необходимое. Перелив воду в небольшую чашу, Катриона взяла несколько чистых полотенец, а затем снова подошла к мужу. Стараясь держать свои чувства в уезде, она смочила полотенце в воде, и прикоснулась к ране. Габриэль резко вдохнул от неприятных ощущений.

— Прости, — с сожаление в голосе пробормотала Катриона. Собственные проблемы отошли на второй план, стоило ей только бросить быстрый взгляд на Габриэля. Прежде всегда смуглое лицо мужа, теперь становилось все бледнее, всякий раз, когда она прикасалась к его ране. Значит ему все же намного больнее, чем он хотел показать.

Габриэль усмехнулся, удивляясь тому, какой сочувствующей выглядела его красавица жена. Даже удивительно.

— Ты должна получать особое удовольствие, видя как мне неприятно, — насмешливо сказал он, пристально вглядываясь в лицо Катрионы. И когда потрясение отразилось на ее лице, он едва не рассмеялся.

— Я не люблю когда людям больно. Кто бы это ни был, — с горечью в голосе сказала Катриона, сжимая в руках полотенце. — Почему ты всегда думаешь обо мне так плохо?

Она тут же пожалела о сказанном, и попыталась отскочить в от мужа, но он тут же поймал ее за руку, притягивая обратно к себе.

— Я знаю, кто ты такая. И я знаю тебе подобных, моя милая неверная жена, — он осмотрел ее с ног до головы, а потом продолжил, — Заканчивай свою работу, Катриона.