Закрыв за собой дверь, Катриона вышла из комнаты и поспешила в гостиную. Эмилия вскочила с дивана и улыбнулась.

— Похоже, ты собираешься скрывать эту великолепную новость от всего света, — сказала она, — Так кто же у меня? Племянница или племянник?

Катриона сжала губы, но все же смогла выдавить:

— Моя дочь никогда не будет тебе племянницей.

Эмилия рассмеялась и шагнула к ней. Покачав головой, она проговорила:

— Габриэль рад дочери, можешь быть уверена. Сын бы удержал его рядом с тобой. Но, ведь он этого не хочет?

Катриона отшатнулась назад, впиваясь пальцами в спинку дивана.

— Неужели ты думала, что такой мужчина как Габриэль сможет прожить без женщины? — протянула Эмилия, с усмешкой глядя на Катриону, — Комнаты в клубе роскошные и нам нравится проводить время там.

Катриона действовала быстро и уверенно. Всего один шаг и она оказалась рядом с удивленной Эмилией. Схватив ее за ворот платья, она хорошо встряхнула сестру.

— Я уже давно не верю в твои сказки, Эмилия, — низким голосом сказала она, — Но вот одно знаю точно. Мой муж слишком разборчив, чтобы подпустить к себе такую, как ты.

Эмилия вскрикнула, когда Катриона резко оттолкнула ее от себя.

— Даже если ты и проводила ночь к комнате клуба, Габриэля точно не было рядом с тобой, — сказала она, — а теперь уходи. Больше тебе нечего делать в моем доме.

Подойдя к низкому столику, Катриона дернула звоночек. Лакей тут же вошел в комнату.

— Проводите лели Блэкни к выходу. Она уже уходит.

Даже если Эмилия и пыталась сопротивляться, у нее ничего не получилось. Она все еще находилось в ужасе от того, что пережила в руках этой дворовой девчонки. Она совсем не отличалась от своего мужа.

В сопровождении лакея, Эмилия вышла в коридор. Ее взгляд тут же натолкнулся на крепких мужчин, которые спускались по лестнице, удерживая в руках женские саквояжи.

— Что происходит? — нахмурившись, спросила она у паренька, который вел ее к двери, — Кажется, кто-то собирается уехать. Неужели моя сестра? — состроив расстроенное лицо, она схватила лакея за руку, останавливая, — Где же теперь я смогу увидеться с ней?

— Не переживайте. Ее светлость уезжает в поместье, оно всего в нескольких часах от Лондона.

Эмилия улыбнулась и кивнула. Пусть, сегодня она пришла, пытаясь позлорадствовать, но вместе с этим получила очень важные новости. По-настоящему важные.

— Что ты собираешься делать теперь? — спросил Александр. Перекинув ногу на ногу, он сидел на диване, внимательно наблюдая за другом. — Долго собираешь бегать по ночам к дочери и жене?

Габриэль раздраженно посмотрел на него. Сделав глоток бренди, он тут же отставил пустой стакан на стол. Слова друга ударили по больному. Кто бы знал, как невероятно тяжело ему было. Единственное, что успокаивало его, так мысль о том, что скоро все закончится. Мать оказалась хорошим предлогом, чтобы отправиться жену в безопасное место.

— Катриона страдает, и ты сам это понимаешь, — резко сказал Саймон, подаваясь вперед, чтобы его раздраженный взгляд не остался ни замеченным, — Ты слишком самонадеян, если думаешь, что она простит тебя за это.

Габриэль вскочил с кресла и зашагал по комнате. Свет от камина освещал его массивную фигуру, делая еще более устрашающей. Сейчас он больше всего походил на дикого зверя, чем на мужчины. Черты его лица обострились, отпечаток злости и раздражения виднелся в каждой хмурой морщинке. Кажется, любое неправильное движение могло переполнить чашу его терпения. Ни Саймону, ни Александру не хотелось бы в это время оказать у него под рукой.

— Все что меня заботит, это безопасность моей жены и дочери. Пусть Катриона ненавидит меня сейчас. Я готов принять это, — резко бросил Габриэль, сжимая кулаки, — Осталось потерпеть всего лишь один вечер. После того, как я выкину эту тварь из города, чтобы она больше никогда не посмела приблизиться к Катрионе.

— Корабль уже в порту, — сказал Саймон, — и готов к отойти в любую минуту, как только ты скажешь.

Габриэль запрокинул голову назад, резко втягивая в себя воздух. Рождение дочери разрушило его и испугало. В тот вечер он понял, что медлить больше нельзя. Сначала он разберется с матерью, а потом сделает все, чтобы найти Томаса. Катриона больше не может находиться в опасности. Особенно теперь. Пусть лучше думает, что он жестокий негодяй.

— Тогда нам не стоит медлить, — отрывисто сказал он.

По иронии судьбы все должно было закончиться именно в том месте, где он когда-то впервые увидел Катриону. Его мать выбрала очень подходящее место для того, чтобы шпионить за его женой, но совсем скоро он выбросит ее из их жизни. Он сделает это так же безжалостно, как и она когда-то.

Габриэль спешился с лошади, бросая поводья первому, подбежавшему к нему мальчишке.

— Следи за ней, — небрежно сказал он. Больше не обращая внимания, он направился к таверне. Почему-то ему казалось, что он сразу узнает свою мать.

Так и случилось. Он едва вошел в таверну, как его взгляд тут же натолкнулся на женщину, которая сидела на краю стола, улыбаясь одну из немногочисленных посетителей.

Остановившись, Габриэль сжал кулаки. Почему сейчас он не чувствовал ничего, кроме дикого отвращения и злости? Только вот злость эта была несколько иная, нежели раньше. Как она посмела приблизиться к Катрионе?

Встряхнув головой, он заставил себя сделать еще несколько шагов вперед, останавливаясь прямо перед матерью.

Женщина взглянула на него. Распутное выражение в ее глазах тут же сменилось на испуганное. Габриэль усмехнулся. Все верное. Ей следовало его бояться.

— Думаю, ты узнала меня, — спокойно сказал он.

Мужчина, рядом с которым сидела Оливия, приподнялся, качаясь. Оглядывая все вокруг затуманенным от пива взглядом, он натолкнулся на Габриэля, который возвышался над ними.

— Тебе стоит встать в очередь, чтобы воспользоваться услугами этой шлюхи, — наверное, он старался говорить это грозно, но у него ничего не получилось.

Схватив мужчину за грудки, Габриэль откинул его в сторону. Теперь, он больше не будет им мешать.

— Узнала, — прошептала Оливия. Спрыгнув со стола, она сразу же отскочила в сторону.

— Это хорошо, что ты боишься меня, — резко сказал Габриэль. — Пусть так и продолжается дальше. Для этого есть причина.

Оливия хмыкнула. Но как бы она не пыталась храбриться, он видел ее дрожащие губы.

— Твоя Катриона оказалась глупой девчонкой, раз все рассказала тебе, — резко сказала она, — я не хотела встречаться с тобой, сын. Все, что мне было нужно это деньги, которых у тебе появилось слишком много. Почему бы не поделиться с мамочкой?

Габриэль зарычал, едва сдерживаясь, чтобы не схватить эту женщину.

— Не называй меня так. Никогда. Я никогда не был твоим сыном. Ни один ребенок не пожелал бы такой матери, как ты. Катрионе не стоило связываться с таким ничтожеством, как ты, — рявкнул он, — И это единственное, о чем я жалею. Ей следовало рассказать все мне намного раньше, тогда я бы никогда не позволил тебе пугать ее. Я бы сделал все, чтобы вышвырнуть тебя отсюда.

Оливия отпрянула назад. В ее глазах мелькнул страх и вера в то, что сын сказал чистую правду. Тяжело сглотнув, она усмехнулась.

— Можешь не переживать. Скоро твоя жена поплатится за свою глупость и наивность.

Габриэль подался вперед. Теперь, всякая осторожность испарилась из его сознания. Все, что осталось это страх. Дикий и ужасный.

— Что ты сделала?

— Думаешь, я здесь время просто так коротала? Нет, мой милый сын. Мне повезло получить больше денег, чем от Катрионы. Как оказалось, твой дядя готов заплатить очень много денег за небольшую тайну, — сказала Оливия, — Он все знает о том, кто ты, и кажется, у него совершенно дурные намерения по отношению к твоей жене.

Глава 70

— Это я во всем виновата. Только я.

Взволнованный голос Трейси донес до затуманенного сном сознания Катрионы. Нахмурившись, она слегка выпрямилась на обитом кожей сиденье и посмотрела на девушку. Ей так и не удалось уговорить ее остаться в городском доме. Трейси пожелала отправиться в путь вместе с ней и детьми. Только сейчас, находясь уже больше часа в дороге, Катриона поняла, как сильно девушка помогала ей своим присутствием. Наверное, останься она одна, наедине с детьми, не смогла провести и минуты без слез.

— О чем ты говоришь? — тихо спросила Катриона, стараясь не разбудить детей своим голосом. Как только, они выехали за пределы Лондона, Мисси и Эбби уснули, а вот Грегори ни на минуту не сомкнул глаз. Катриона понимала, что он осуждает ее за столь быстрый побег, но у нее не было ответа для него. Она должна была сделать это, чтобы муж обрел спокойствие.

Трейси подалась вперед так быстро, что одинокое перышко на ее шляпе нелепо задрожало. Девушка не обратила на это внимание. Ее взгляд был прикован к бледному лицу госпожи.

— Простите меня, — умоляюще прошептала она, — Это я унесла вашу записку милорду. Я так боялась за вас. Мне показалось, что вы хотели сделать какую-то глупость.

Катриона побледнела, но все же заставила себя кивнуть. В глубине души она и сама знала, как тот клочок бумаги оказался у Габриэля.

— Это больше не важно, Трейси, — сказала, из-за всех сил стараясь, чтобы ее голос не дрожал, — Наверное, мне нужно сказать тебе спасибо. Не сделай ты этого, я бы никогда не решилась сказать мужу правду.

Трейси скривилась от чувства собственной вины, но Катриона этого не заметила. Тоска снова охватила ее душу, железными тисками сжимая сердце. Как она сможет жить без Габриэля? Какими будут ее дни, которые придется провести вдали от любимого человека.

Стиснув зубы, Катриона зажмурилась и поспешно отвернулась. Никто не должен знать о ее боли. Пусть для всех это будет ее собственным решение. Наверное, для светских дам, это было в порядке вещей, удаляться в поместья после рождения детей. Именно так все и должно выглядеть.

— Мы не должны были уезжать, — резко и вздорно пробормотал Грегори, раз за разом проводя ладонью по, заплетенным в косы, волосам сестры. Каждый его жест был наполнен волнением, — Нужно было подождать маркиза. Ох, и разозлится он, когда узнает, что вы уехали.

Катриона улыбнулась, но эта улыбка не коснулась ее глаз. Если бы Грегори только знал, как сильно она хотела увидеть Габриэля. Пусть он злится на нее, пусть ругается. Только бы встретиться с ним.

— Я не думаю, что он пожелает приехать за мной, — прошептала она, сжимая руки в кулаки, — Мы уже совсем скоро доберемся до дома. И тебе не стоит думать о том, что скажет маркиз.

Грегори снова посмотрела на нее, показывая, что ни на мгновение не поверил в ее слова.

— Грегори, ты не должен так разговаривать с госпожой, — заметила Трейси, заерзав на кресле. Она посмотрела на Катриону, но та лишь улыбнулась и пожала плечами.

Отвернувшись, Катриона посмотрела в окно кареты, надеясь отвлечься на проносящиеся мимо пейзажи. Совсем скоро они приедут домой. Она уже четко решила для себя, что вместе с детьми поселится в своем маленьком домике. Главный дом никогда не принадлежал ей. И сейчас не будет.

Карета подскочила на ухабе, так резко и неожиданно, что Катриона едва смогла удержаться на сиденье. Эбби проснулась и тут же заплакала.

Вынув дочь из корзинки, Катриона уложила ее на руки, чтобы снова укачать. Но ничего не получилось. Карета снова дернулась вперед. На этот раз все вышло совсем не случайно.

— Что происходит? — прошептала Катриона, крепче прижимая Абигейл к себе. Теперь, напуганная и встревоженная, девочка зашлась в диком плаче. — Грегори, держи Мисси, чтобы она не упала, — резко сказал Катриона, сама стараясь не подаваться испугу. Она понимала, что вокруг творится что-то не понятно. В ином случае, кучер не стал бы так быстро гнать карету. Он словно пытался удалиться от погони.

Дрожащими руками, Грегори сделал так, как ему было приказано. Мисси крепко приникла к брату. Напряжение повисло в воздухе.

Стараясь не подаваться панике и понимая, что придется действовать очень быстро, Катриона снова уложила дочь в корзинку и посмотрела на Трейси. Девушка испуганно крутила головой, пытаясь хоть что-то разглядеть.

—Трейси, посмотри на меня, — спокойно сказала Катриона, привлекая внимание девушки к себе, — Возьми мою дочь, Трейси. Возьми и сделай все, чтобы дети были в порядке. Сейчас, ты единственный человек, которому я могу доверить их.

Трейси всхлипнула. Дрожащими руками, она приняла корзинку.

— Что происходит, Катриона? — прошептал Грегори, крепче прижимая к себе сестру.

Катриона не успела ничего сказать. Выстрел прозвучал оглушающим звуком. Несмотря на то, что грохот копыт чужой лошади был еще слишком далеко, человек оказался метким стрелком. Очень метким стрелком.