Чёрный внедорожник, в который меня запихнули в аэропорту, остановился перед огромной аркой. Над нами возвышалось здание, типичное для богатых англичан. Через стеклянную крышу автомобиля, я рассмотрела тот же самый герб, который светился и на внутренней панели двери машины, в которой я сидела. Освещение заставляло его сверкать, как необычный памятник.

Огромный филигранный дизайн герба состоял из четырёх ястребов, которые окружили гнездо из падших женщин, окружающих большой бриллиант в середине. Это кричало об охоте, жестокости и победе.

Я бы вздрогнула, если бы могла двигаться. Сколько несчастных женщин пережило то, что собиралась пережить я? Сколько выжило?

Ни одна.

На данный момент, я это знала. Я знала, что мне приготовило будущее.

Я кричала, бесилась и выла в самолёте около Джетро. Горло разрывало из-за крика. Сердце умоляло. Но он не слышал ни звука из-за колдовства, которым он подчинил меня.

Поездка разорвала моё сердце в клочья. В каждом шаге, который я делала, была борьба, чтобы рассеять его чары. Эта же борьба была в каждом вздохе и попытке заговорить.

Если бы я могла говорить, я бы закричала, что у меня есть бомба. Я пережила бы задержание и обыск, чтобы сбежать от безупречного, собственнического захвата Джетро.

Все моё уничтожение и опустошение проходило в абсолютной тишине. А ублюдок просто сидел рядом, держал меня за руку и кивал стюардессе, когда та говорила, какая мы изысканная пара.

Он позволил мне тонуть в страданиях. Он упивался моими непролитыми слезами, и я увидела тень монстра, которому отдала свою жизнь. В тысячах футов над землёй, я увидела, как холодный джентльмен превратился в какого-то счастливого влюблённого. Того, кто выиграл и сделал все по-своему.

— Добро пожаловать домой, мисс Уивер, — прошептал Джетро мне на ухо.

Я попыталась отодвинуться от его губ, прижаться к двери, но гребаный наркотик удерживал меня возле него.

Я моргнула, рыдая внутри, а внешне выглядя безупречной фарфоровой куклой.

Все было украдено. Моё осязание, возможность говорить. Способность двигаться, бежать.

Из огромного сводчатого прохода появился мужчина, лет двадцати с небольшим, возник из темноты, как вампир на Хэллоуин. Джетро напрягся.

Только что прибывший открыл входную дверь, опустился на сиденье и кивнул пожилому мужчине за рулём.

— Клайв.

Водитель кивнул в ответ, взялся за рычаг переключения передач, и машина вновь тронулась с места. Он не сказал ни слова с того момента, как забрал нас в «Хитроу». Возможно, у него не было языка? Джетро и его семейка, вероятно, вырвали ему язык, чтобы он никому не раскрыл их садистские секреты.

Мы медленно двигались вперёд, и блеск эмблемы Хоуков на здании начал исчезать в густой тьме леса. Я уставилась в кромешную тьму за окном. Из Италии в Англию, из ночи в ночь. Двигатель машины жужжал, ехавшей по странной дороге в лесистую местность.

Я хотела убежать. И закричать. Я так сильно хотела закричать.

Джетро нахмурился, когда новенький повернулся на сиденье, чтобы оказаться к нам лицом. Я изо всех сил старалась в темноте разглядеть черты его лица, но слабого света от дальней фары внедорожника было недостаточно.

— Джет, — он притворно отсалютовал.

Джетро сердито нахмурился.

— Дэниель.

— Это она? — взгляд мужчины переместился от моих губ к моей груди, а затем к скромно сложенным на коленях рукам. — Она выглядит, как Уивер.

Джетро вздохнул, и произнёс со скукой и раздражением в голосе:

— Естественно.

Дэниель вытянул руку и положил ее мне на коленку. Его прикосновение вызвало на моей коже ощущение отвратительных мурашек, даже сквозь хлопок платья.

Я это почувствовала.

Я задержала дыхание. Осязание было первым признаком ослабления действия препарата. Я почувствовала, когда Джетро прикоснулся ко мне, из-за давления его пальцев. Они действовали, как наказание, связь, и напоминали мне, что моя жизнь принадлежала ему. Но до настоящего момента я не чувствовала температуру его тела или кожу. Ни холодную, ни тёплую. Нежную или мягкую.

Но сейчас я могла.

Действие препарата исчезало.

Я надеялась, что радость не проявилась на моем лице. Если я могла двигаться, значит, могла бы сбежать. Ох, Нила. Не будь такой глупой.

Моя радость исчезла так же быстро, как и появилась. Сбежать не было возможности. Это было ещё одной вещью, которую я поняла, хоть Джетро и не сказал мне этого. За короткий перелёт я кое-чему выучилась. Его молчание сказало мне больше, чем слова или поведение. Его молчание было слишком громким, чтобы его игнорировать.

Я была уже мёртвой. Моё последнее дыхание зависело от того, как быстро Джетро надоест новая игрушка.

Не показывая эмоций, я безучастно смотрела на мужчину, посмевшего ко мне прикоснуться. Он злобно улыбался, прикасаясь ко мне напряжёнными пальцами, от которых я хотела отстраниться каждым дюймом своего тела.

Джетро сидел спокойно, позволяя мужчине трогать меня.

Нос Дэниеля был немного деформированным, очевидно, от удара в драке, лицо полным, а тело не таким подтянутым, как у Джетро, но фамильное сходство было бесспорным. Джетро был холодным, как камень с острыми контурами, с хриплым голосом и впечатляющей индивидуальностью, в то время, как его младший брат был более энергичным.

Если бы во взгляде Дэниеля не было этой жадности, я бы предпочла его. Но, несмотря на застывшую внешность и резкость Джетро, я сердцем чувствовала, что лучше мне быть его игрушкой, чем этого нового Хоука.

Что-то отсутствовало внутри него.

Душа.

Усмехнувшись, мужчина провёл ладонью вверх по внутренней поверхности моего бедра, собирая материал платья.

— Должен сказать, что ты очень послушная, — он запустил ногти в мою нежную кожу, на расстоянии руки от моей промежности. — Ты не вздрагиваешь.

Внезапно, он убрал руку с моего бедра и с громким, жалящим хлопком ударил меня по щеке. Из-за силы его удара я упала на Джетро.

— Не плачешь.

Моё лицо пылало и пульсировало, заставляя сердце пуститься вскачь. Я зажмурилась, мечтая, чтобы осязание вновь меня покинуло. Я не хотела боли. Не хотела ничего из этого.

Джетро зарычал, и грубо толкнув меня в плечо, подвинул на место.

— В нормальном состоянии она не такая. Я не мог заткнуть её и прекратить поток её вопросов. Поэтому я её накачал.

Мужчина удивлённо приподнял брови.

— Чем? — скользнув взглядом по моей груди, он вернул руку мне на бедро. Приподняв моё платье, он медленно вёл рукой все выше и выше по моей обнажённой коже.

Я хотела свернуться калачиком и рыдать, пока не утону в своих же слезах. Я хотела забыться в этом кошмаре. Но наркотики удерживали меня, заставляя сидеть правильно и охотно — идеальная игрушка.

Есть и другие. Много тех, кто имел право взыскать этот долг полностью. Единственная фраза крутилась в моей голове снова и снова, с тех пор, как Джетро прошептал её мне на ухо в самолёте. А что, если он позволит своему брату надо мной надругаться? Что, если он позволит ему делать со мной всё, что угодно?

Пожалуйста, боже. Только не это.

У меня хватило бы сил оставаться верной себе, и выжить после одного мужчины. Но после нескольких? Они разорвали бы меня в клочья и разрушили ещё до моей смерти.

Джетро положил руку, более впечатляющую и пугающую, на мою вторую ногу, сильнее прижав меня к кожаному сиденью. Его прикосновение причиняло боль, обжигая мою обнажённую кожу, как сухой лёд.

— Я дал ей «Алмазный порошок».

Прикосновение мерзкой руки Дэниеля прекратилось, когда он добрался до ткани моих трусиков. Я замерла, и каждая частичка меня визжала от ужаса.

— «Алмазный порошок»? Блин, Джет, эту фигню ещё не закончили тестировать. Ты же знаешь, что Кат ещё не разрешил его продавать, не говоря уже об использовании в общественном месте. А если бы у неё случился приступ? Как бы ты объяснил, что она — никто, и заслуживает смерти? Никак. Ты оказался бы в грёбаной тюрьме.

Моё сердце затрепетало. Мало того, что он украл мою способность двигаться, так ещё и рискнул моей жизнью. Страх снова накатил на меня, потихоньку продираясь сквозь наркотики. Даже осознавая, что я должна была пережить бесчисленные ужасы, прежде чем моя жизнь подойдёт к концу, я радовалась, что у меня не было приступа. Смерть была концом всего. А пока я дышала, я могла бы найти способ выжить.

Сейчас ты говоришь это. Мой болевой порог не был проверен. У меня не было подсказки, насколько сильной я останусь, или насколько ценной была моя жизнь, когда я больше не захочу жить.

Джетро пожал плечами.

— Если бы она умерла, тогда последний долг был бы оплачен быстрее, чем ожидалось, — глядя на меня, он добавил: — Признаю, что одурманить её организм заняло больше времени, чем я думал. Но препарат прекрасно её заткнул.

Он сжал пальцы.

— Видите, какой приятной может быть тишина, мисс Уивер?

Я не двигалась под его прикосновениями, но моё сердце бешено стучало от страха, сжигая остаток оцепенения, и оставляя меня во власти действий. С каждой секундой действие препарата слабело, и это означало, что мне нужно было стараться сильнее, чтобы поддержать видимость, будто я все ещё бесполезна.

Прикосновение пальцев Дэниеля возобновилось, и они снова двинулись вперёд. Он впился в меня взглядом в тот самый момент, когда прикоснулся к моему клитору через трусики. Его прикосновение было горячим, грубым и агрессивным.

Я хотела ударить его в гребаный нос.

Но просто сидела.

И понемногу умирала.

Я сидела, потому что у меня не было долбаного выбора.

Нет. Я сглотнула, выпивая слезы, переполнившие мои глаза. «Не заводись». Я не могу позволить бесполезному унынию поглотить меня. И тогда я никогда не найду выход и не буду готова сражаться.

И именно это я имела в виду.

Возможно, моей жизни придёт конец, но я хотела быть последней Уивер, попавшей в лапы Хоуков.

По крайней мере, у меня не было детей. После того, как они убьют меня, женщин Уивер больше не будет.

О, мой бог. Пока Вон не заведёт детей.

Моё сердце так сильно сжалось, что от головокружения все поплыло перед глазами.

Из кошмара меня выдернул Дэниель своими грубыми ласками-терзаниями моего клитора. Он ухмыльнулся и стал трогать меня ещё ниже, оскверняя каждую часть меня.

— Она выглядит моложе двадцати четырёх лет. Уверен, что не взял младшую сестру?

Что?!

Я вздрогнула, втянув в себя воздух. Я забыла притвориться, что все ещё нахожусь под действием наркотиков. Сестра? Невозможно.

Она бросила нас. Возможно ли, что у моей матери была целая другая жизнь, о которой я не знала?

Эта мысль пронзила моё сердце. Мало того, что у неё была семья, с которой её разлучили из-за долга, так она неосмотрительно подарила жизнь ещё одной девочке?

Джетро наклонил ко мне голову, его светло-карие глаза вспыхнули в темноте. Я осталась максимально спокойной. Мой вдох был первым звуком, который я издала, начиная с кафе. С тех самых пор, как я согласилась с Кайтом и поговорила с братом.

Джетро наклонился к моей шее и прошептал:

— Вижу, ты борешься. И вижу, что побеждаешь. Ты ничего не сможешь от меня скрыть, — отстранившись, он нахмурился. — Тебе лучше бы это запомнить. Не подавай мне повода так скоро причинять тебе боль.

Взглянув на своего брата, он пробормотал:

— Она та самая, — он сжал и разжал пальцы на моем бедре. Молниеносно он схватил запястье Дэниеля и отдёрнул его ощупывающую руку от моей киски. — Она та самая и моя. Достаточно.

Я не смогла сдержать вздоха облегчения. Только один мужчина меня там трогал. Только один парень видел меня голой, и он же забрал мою девственность. Я никогда не думала, что окажусь в такой ситуации, где меня будут принуждать, и на долю секунды я была даже благодарна Джетро, что он все остановил.

— Я могу трогать её, если хочу. Да бл*, я могу даже её трахнуть.

— Я не говорил, что ты не можешь. Я лишь сказал... «достаточно», — он выплюнул каждое слово по отдельности. Резко, непреклонно, неумолимо.

Дэниель вырвал руку из захвата Джетро.