Илза тепло и радушно принимала всех, хотя и видно было, что не ожидала такого нашествия. Обнимала, смеялась, благодарила, но глаза ее беспокойно искали кого-то в разношерстной толпе. Искали — и не находили. Сразу же по-хозяйски принялась суетиться и Бирута. Помогала рассаживать гостей за длинными, грубо сколоченными и прямо во дворе расставленными столами. Толпа вокруг Илзы быстро редела.

И вдруг хозяйка увидела Марту. Илза отвела взгляд, пытаясь скрыть удивление и смутную тревогу. Она не могла отойти в сторону, не встретив гостью, но не в силах была сделать шаг навстречу, переломить себя.

Марта подошла к ней сама.

— Поздравляю вас, Илза, от души поздравляю, — и, видя недоумение в ее глазах, добавила: — Артур просил передать, он будет чуть позже.

Что-то глупое и унизительное было в этом: словно она повинна в злом умысле и теперь изо всех сил старается скрыть его.

— Мать, что ж ты, так и будешь подарок при себе держать? — грубовато, но очень кстати вмешался Эдгар, появившийся перед двумя женщинами вместе с невестой.

Хельга кокетливо играла складками фаты. Жениха уже где-то потеряли. Илза с укоризной взглянула на дочь.

— Боже мой, конечно, конечно, — обрадованно спохватилась Марта. Но Эдгар сам проворно выудил у нее из сумки сверток.

Широким жестом заправского коробейника он развернул тонкую хрустящую бумагу, Медленно, словно подготавливая к чуду, раскрыл продолговатый черный футляр перед Хельгой, довольно поглядывая то на мать, но на девушку. Хельга ахнула и застыла в восхищении. На мягком бархате, как в музее, покоился золотой гарнитур — серьги, браслет и ажурное колье с подвесками. Яркими искрами заиграла филигранная вязь на солнце, наполнились светом крупные медовые ягоды янтаря.

— Поздравляем тебя, детка, будь счастлива, — чуть слышно проговорила расчувствовавшаяся Марта.

— Спасибо, — прозвучал в ответ шепот зардевшейся Хельга.

— Отец аж в самой Риге заказывал, — поспешил похвастать Эдгар, — а на браслете, кажется, надпись есть.

— Какая надпись? — только сейчас удалось Илзе одолеть сковавшее ее ревнивое отчуждение.

— Ну, наверняка что-нибудь нетленное!

— Извините, но напрасно вы, Марта Екабовна. Я никогда не баловала Хельгу, — Илза быстро забрала у дочери футляр. — Мы не можем принять такой дорогой подарок.

— А мне кажется, Хельга сама должна решить, — неожиданно твердо возразила Марта. — Подарок для нее.

Девушка растерялась, чувствуя, что женщины чего-то недоговаривают и втягивают ее в свою игру.

Не придавая значения этому препирательству, снова вмешался Эдгар:

— Да что вы на самом деле! Гляньте, невеста сейчас заплачет. То подарят, то отнимут. Развели историю.

Он вынул колье из футляра и притянул к себе девушку. Хельга послушно склонила голову, дожидаясь, когда он справится с застежкой.

Стоя чуть поодаль, эту сцену с любопытством наблюдала Бирута. На обеих руках ее висели тяжелые гроздья глиняных кружек для пива.

— Эй, хозяйка, куда ты там провалилась?! — нетерпеливо окликнули ее из-за раскидистых кустов терновника. — У гостей уже глотки ссохлись.

Здесь, на холодке, в стороне от всеобщего застолья, вокруг пузатой пивной бочки шло шумное мужское толковище.

Марцис, крякнув, одним махом вскинул бочку на стол, выбил заглушку — и густая пенистая струя ударила в дно стеклянного жбана. Жбан крепко, с сосредоточенным видом прижимал к впалому животу тщедушный мужичонка. Небольшого росточку, со встрепанными бесцветными волосенками, он только восхищенно прицокивал, глядя, как легко Марцис управляется с тяжеленной бочкой.

— Гляди-ка! Такой орел небось целую бригаду у Банги заменить может? — мужичонка весело подмигнул компании.

Всецело поглощенные ожиданием выпивки, те только сдержанно хмыкнули.

— Да уж не тебе чета, Симанис, — заметил кто-то из дружков Марциса.

— Это он примеривается, как на моем горбу половчее устроиться, чтобы в рай ехать, — хмуро зыркнул на тщедушного Ивара Марцис и забрал у него жбан.

Посудина живо пошла по кругу. Голоса становились все возбужденнее.

— Не скажи, хорошо придумали! Объединяемся с передовым сзаду хозяйством. Свой колхоз профукали, теперь в нашем решили себе задницу нагуливать, — бурно высказался один из рыбаков и сунул Ивару под нос корявый кукиш. — А этого не видал?!

— Ну ты, не очень-то, не начальство еще! — струхнув, попятился тот назад, чувствуя, что здесь можно и по морде схлопотать. — И ваш Банга райкому не указ. Как там решат, так и будет.

— Да плевал Банга на твой райком! Он себе повыше защиту найдет, а свое хозяйство проедать всяким раздолбаям не даст!

— Во-во! А не больно много он себе власти забрал?

На крошечный пятачок, где рыбаки зажали Ивара, протиснулся молодой напористый парень с аккуратными усиками.

— Конечно, в передовые выполз, как хотит, так и воротит. Все ему везде на блюдечке — и снасть шведская, и масло канадское!

— Ясное дело — депутат! — язвительно поддержал кто-то из стоявших сзади. — Знает, в какие двери соваться! У партийных свои расклады, они меж собой всегда столкуются!

— Нет, ты скажи, Хенька! Ты у нас писатель, — Марцис дернул за рукав увлекшегося пивом приятеля. — Скажи, правильно нас с этими голоштанниками объединять? В гробу я видал такую социальную справедливость!

— Дурак ты, Марцис. Они раньше тебя ее в гробу видели, — рассудительно заметил Хенька. — Показатели — вот что им нужно! Тут требуется полный ажур. Был отстающий колхоз, портил картинку всеобщего процветания, а мы его р-раз! — Он потянулся к забытой кем-то за разговором кружке и медленно, прислушиваясь к шипенью пены, перелил пиво в свою, а пустую оттолкнул от себя, и она с грохотом покатилась по столу. — Вот так, дорогой землячок! И можно дружка дружке вешать ордена.

— На что это вы намекаете, товарищ журналист? — поближе к Хеньке вдруг очень проворно просочился аккуратно зачесанный плосколицый молодой мужик. — Мне кажется, ваши коллеги из редакции не поддержали бы такой странной позиции.

Хенька вдруг посмотрел на него совершенно трезвыми глазами и рыкнул тихо, но яростно:

— А ты, гнида, меня не пугай! Лучше вали отсюда, пока цел. Меня в таких местах пугали, куда тебя с твоим хитрожопым рылом давно упрятать пора.

— Ну, зачем же так агрессивно? — гнусно осклабился плосколицый. — Я думаю, вы чего-то не поняли.

— Все я понял, сука, — худощавый жилистый Хенька поднялся и, низко опустив голову, продолжал цедить слова с такой натугой, что вздувались желваки на скулах. — Я тебя и таких, как ты, может, получше других понял…

Все споры вокруг утихли сами собой. Мужики тесно сгрудились вокруг этих двоих, понемногу заражаясь тихой яростью Хеньки. Похоже, назревал хороший мордобой. Больше всех нервничал и вертелся Ивар. Ему очень хотелось улучить момент и незаметно улизнуть от возможной молотиловки. И тут он услышал, что к воротам кто-то подъехал.

— Гляди, ребята! А, вон, кажись, и ваш председатель пожаловал! — крикнул о#, почти не надеясь, что кто-нибудь купится на эту «птичку».

Но, по-видимому, ни у кого не было большой охоты окончательно портить праздничное застолье и свой внешний вид. Внимание всех мигом переключилось на светло-серую «Волгу», в самом деле только что подкатившую к воротам.

Беспокойные глаза Марты, сидевшей за столом рядом с Эдгаром, сразу заприметили машину. Вместе с шумной гурьбой рыбаков Марта тоже устремилась навстречу прибывшему.

— Банга! Легок на помине! Приехал, наконец! — слышались радостные возгласы.

Повскакали и другие гости. Хотела было сорваться с места и Илза, но удержалась, глядя вслед Марте. Заставила себя, как ни в чем ни бывало, продолжать обстоятельную беседу в женской компании.

Марта оказалась первой в числе окруживших «Волгу» людей. И потому, когда распахнулась дверца, первая столкнулась нос к носу с… Калнынем. Неторопливо, степенно выбрался он из машины. Настоящая рыбацкая кость, Андрис как будто совсем не изменился за прошедшие годы. Только крепчал и крепчал, как старый могучий дуб, которому все нипочем. Он тоже был немного ошарашен, встретив впереди всех Марту. Понял, конечно, что она Артура ждала, но поздоровался тепло, отечески. Сразу протянул ей свою большую мягкую лапу. Марта лишь скользнула по ней безразличным, холодным взглядом, не ответив на приветствие. Рука Калныня неловко повисла в воздухе, но конфузной паузы никто, кроме них двоих, не заметил.

Кругом загалдели. Не ожидали, что свадьбу посетит такое высокое начальство. Один Марцис не испытывал почтительною трепета перед Калнынем.

Какие люди! Вот это сюрприз! — он грузно протиснулся вперед, но облапить все ж не решился — слишком велика дистанция, Рыбаки радушно гудели и тоже держались поодаль. Между ними и «высоким гостем» стояла невидимая преграда.

— Ну что, земляки дорогие, так и будете на дороге держать? — насел на них Калнынь. Самому ему нравилась его демократичность. — Где жених с невестой? Где столы накрытые? Ну-ка, Марцис, руководи, показывай!

— Ишь ты, так мы тебе сразу наших голубков и выдали. Давай выкуп сперва! Так что ль, мужики? — Марцис обернулся к своим.

— Выкуп, выкуп! — шумно поддержали его.

— Эх, Марцис, все бузишь! — Калнынь крепко саданул бригадира по плечу. — Ну да черт с вами! Хотел зажать — не вышло!

Но знаку Калныня шофер распахнул багажник — там был аккуратно пристроен ящик водки. Мужики на миг аж обалдели.

— Да вы их вконец разбалуете, Андрис Ягонович! — рядом с ним уже стояла Илза, молодо разрумянившаяся, польщенная вниманием и щедростью Калныня.

Мужики и вправду чуть стушевались, задавленные такой широтой натуры. Но тут кто-то шебутной выкрикнул:

— Не робей, мужики! Им там каждый день по пол-литре выдают за вредность!

Рыбаки дружно заржали.

— Навались! — чьи-то сильные руки бережно вытащили желтый пластиковый ящик. С десяток помощников подхватил драгоценный подарок.

— Не кувырни, не кувырни, раззявы, — переживал за всех Ивар.

Илза даже не заметила, когда шофер успел достать и поставить на сверкающие никелем колеса ярко-красную детскую коляску, увешанную погремушками и пупсами. Восхищенно и завистливо заахали женщины. Осторожно трогали лоснящуюся от новизны обивку, покачивали на мягких рессорах кузов.

— Ну, что же ты, — Илза со смехом подтолкнула дочь к Калныню. — Благодари за подарок, к столу зови.

— Ты не смущайся, дочка, — ласково подбодрил Калнынь. — С сегодняшнего дня вы — ячейка. Должны ее расширять, множить. Тогда полнее и богаче будет все наше общество. Так что не затягивайте с вопросом! А теперь, хозяюшка, приглашай к столу, угощай.

— Подходи, подходи, Калнынь! Угощайся, пока есть чем, — не упустил подколоть Марцис.

— Это почему же — пока? — не уловив подвоха, добродушно хмыкнул тот.

— А потому, что скоро нечем будет. Нас же с дорогими соседями решили объединять? Видать, им своего колхоза мало, теперь наш решили угробить. — Бригадир оглянулся по сторонам — нет ли постороннего уха, — голос понизил: — Слушай, Андрис, а может, у вас там, наверху, вредитель какой замаскировался или враг народа? Как какую-нибудь хреновину утвердить — с нашим удовольствием, как что-нибудь дельное — извини-подвинься.

Недобрая тень набежала на лицо Калныня.

— Ты бы насчет верха не очень. Это из тебя кулак прет. Лишь бы свое брюхо набить да под себя все подгрести.

— Точно, оно ведь не так обидно, когда у всех брюхо пустое, — вперед выступил Хенька, еще не остывший от стычки с плоскомордым. — Мир хижинам, война дворцам! Дворцы разрушили, а хижины, придет время, сами развалятся!

— Ну, хватит, мужики. Вы-то небось уже хватили как следует, а теперь на трезвого кидаетесь, — примирительно ушел от больной темы Калнынь. — А, между прочим, я вам новость привез. — Он полуобернулся в сторону Марты и слегка поклонился ей: — Ваша настойчивость, Марта Якабовна, вознаграждена. Буквально вчера принято решение о строительстве средней школы в поселке.

Марту покоробило от его барственно-снисходительного тона.

— Вы как будто делаете мне личное одолжение. Эту школу нужно было построить двадцать лет назад, — сухо ответила она.

— Да что же это такое на самом деле?! — на правах хозяйки возмутилась, наконец, Илза. — Ободрали гостя, как липку, да еще живьем готовы слопать! А ну-ка, дорогие мои, всех прошу к столу.

Разом выстрелило несколько бутылок шампанского, полилась шипучая пена. С бокалом в руке Калнынь встал и дождался, когда воцарилась полная тишина.

— Дорогие мои земляки, — начал он, — думаю, за все, за что можно было выпить, вы уже выпили. Но есть у меня тост, которого не поднять не могу. Он за тебя, Илза. Ведь сегодня и твой день тоже…