— Вот этого Фенвика я и разыскиваю. Хочу поговорить с ним о своем отце.

— Он ведь, кажется, много лет был личным секретарем мистера Келлевэя, который оставил ему достаточно средств, чтобы купить тихий домик в Фоллертоне. Во всяком случае, так я слышал.

— Почему-то почти нет людей, кто готов был бы рассказать мне об отце, а мне, естественно, хочется все разузнать. Вообще, странно, как это я жила, ни разу не услышав о нем ни слова. От него, кстати, тоже. Похоже, я его совершенно не интересовала.

— Ваша мать, уезжая, забрала ведь вас с собой, не так ли?

— Да, и тем более странно, что отец со мной не пытался связаться. В конце концов, я его родная дочь.

— Я слышал, о нем отзывались как о человеке, не прощающем ничего.

— Все, что я слышала об отце, было не очень приятным.

— Тогда, может, лучше не ворошить прошлое?

— Я так не считаю. Я хочу узнать о нем все.

— Что же, тогда давайте попытаемся разыскать в Фоллертоне того человека.

Попутчиком Майкл был просто замечательным, а уж как хорошо он знал эти места. Фоллертон лежал уже за пределами владений Хайдроков, иначе о Фенвике наверняка он знал бы больше.

До деревушки Фоллертон добирались мы недолго. Миссис Пенджелли была права: одна улица, кучка домов, два-три коттеджа чуть в стороне.

Нам встретился фермер, идущий рядом с лошадью, которая тащила воз сена. Он как раз поправлял уздечку, когда Майкл спросил у него:

— Вы не знаете, где можно найти мистера Фенвика?

Человек обернулся и немедленно с почтением, которое всегда вызывал Хайдрок у простых людей, заговорил:

— Сэр, если вы имеете в виду Джона Фенвика, который жил в коттедже «Малберри», так он уехал.

— Хорошо, а где этот коттедж, покажите.

— Вот прямо по улице, сэр, затем направо, а там ярдов сто — и уже «Малберри» будет. Участок там, сад, цветник. Торговал он неплохо. Овощи у него были отменные, цветы всегда свежие, но вот — снялся и уехал. Говорил кому-то, что вроде такая жизнь ему не по нраву. Он ведь в замке Келлевэев работал, все переживал разлуку с ним. В общем, хозяйство здешнее он продал и — отбыл.

— Вы не знаете, куда же?

— Нет, сэр. Представления не имею.

— Интересно, может, кто-нибудь в деревне знает?

— Не ведаю, сэр… Вот, правда, в гостинице могут знать. Он частенько туда захаживал.

Мы поблагодарили фермера и решили все-таки взглянуть на коттедж «Малберри». Зелень вокруг дома просто бушевала; на пороге появилась свежая, румяная женщина. Да, подтвердила она, «Малберри» раньше принадлежал мистеру Фенвику. Они купили у него этот участок, живут здесь около полугода. Они тоже занялись выращиванием овощей и торговлей цветами, и мистер Фенвик это делал, и предыдущий владелец. Нет, она понятия не имеет, куда мистер Фенвик перебрался. Все, что ей известно, это то, что эти края он покинул.

Майкл счел идею о посещении гостиницы вполне подходящей — там можно было бы и перекусить, и поговорить с хозяевами.

Легко отыскали мы гостиницу с полустершейся вывеской «Корн Долли». Зашли. Посетителей не было; мы заказали яблочного сидра и спросили, что можно у них поесть. На выбор нам предложили пышки, запеченную в тесте птицу, жаркое из баранины и бесчисленные закуски.

Когда хозяйка вынесла кувшин сидра и горячие пышки, Майкл поинтересовался у нее о местонахождении мистера Джона Фенвика.

— А-а, вы, наверное, о том Финвике, что из «Малберри», — протянула она, — да он прожил-то там всего ничего. Деревенская жизнь ему не нравилась. Он скорее клерк, служака.

— Наверное, он частенько захаживал к вам посидеть?

— Да, можно сказать, завсегдатаем был. Говорил, что лучше нашего сидра нигде не пивал. И пышки мои почитал, как раз… те, что вы сейчас кушаете… да, почитал их.

Я сказала, что в этом нет ничего удивительного, поскольку они и впрямь отменные. Хозяйка была очень рада похвале, но помочь разыскать Фенвика при всем желании не могла.

— Не слишком удачное утро, — сочувственно сказал Майкл. — Ничего, мы его рано или поздно найдем. Я поинтересуюсь, у меня есть возможность. Особого труда это не составит. Ну а что вы думаете о «Корн Долли»?5

— Очень мило. И такое необычное название!

— Вы обратили внимание на вывеску перед входом?

— Да, там нарисован сноп колосьев, увязанный наподобие куклы.

— Совершенно верно. Традиционно, завершив сбор урожая, крестьяне вяжут таких соломенных кукол и всюду развешивают. Видели, в столовой гостиницы как раз такое чучело болтается? Считается, что оно позаботится об урожае следующего года.

— Да, помещение этой гостиницы напоминает чем-то «Полкрэг Инн». Очаг огромный, дубовые балки…

— Но там нет такой глиняной лампы, как здесь, — сказал Майкл, взяв в руки стоявший посреди стола предмет. По форме он напоминал подсвечник. — Видите эту щель наверху? — продолжал Майкл. — Сюда вливали полную чашку масла, ставили фитилек — и, пожалуйста, горит. Мне нравится, как они здесь сохраняют старинные обычаи. Теперь это редко встретишь.

Я подержала в руках масляную лампу, признала ее своеобразной, но на самом деле думала только о Фенвике и была горько разочарована тщетностью наших попыток найти его. Майкл наклонился ко мне через стол и погладил мою руку.

— Выше нос, — сказал он, — обещаю, что разыщу вам Фенвика.

— Спасибо. Вы такой добрый, так помогаете мне…

— Да о чем вы! Мне это доставит удовольствие. Предоставьте поиски мне. Я вам сообщу, когда будут новости — записочку пришлю с почтовым голубем. Договорились?

— Договорились, — ответила я. — Слэк, наверное, будет в восторге.

— Мы с Гвеннол часто «переписываемся» подобным образом.

— Да, она рассказывала.

Мы покинули «Корн Долли», тронулись в обратный путь, и, когда среди деревьев показалось море, я увидела, что кое-где на нем мелькают ярко-белые барашки.

— Береговой бриз, — заметил Майкл, — ничего страшного. Вас прекрасно доставят на Остров, желательно только отплывать не откладывая.

— Я сама приплыла на своей лодке, — сказала я.

— О! — выражение его лица изменилось, стало немного встревоженным, но он ничего не сказал, пока мы не добрались до «Полкрэг Инн».

К этому времени волны на море закудрявились еще сильнее.

— Вас отвезу я, — объявил Майкл.

— Да нет, не стоит.

— Я настаиваю. Тут не до шуток. С таким сердитым ветром справятся только мужские руки.

— Но я так гордилась, что самостоятельно добралась сюда на лодке!

— Это прекрасно — для начала. К сожалению, ситуация здесь меняется слишком быстро.

Майкл обо всем быстро договорился. Он возьмет на пристани лодку помощнее, чем моя «Эллен», и в ней повезет меня на Остров. Позаботится он и об «Эллен» — один из рыбаков доставит ее вслед за нами, а потом они вместе вернутся на материк.

Мне было неловко, что Хайдрок везет меня через пролив. Не сам «состав преступления» смущал меня, а толкование, которое дадут этому эпизоду Гвеннол или Дженифрай, когда узнают, что полдня я с ним еще и прогуливалась верхом по окрестностям. Я прекрасно понимала, что они подумают.

Оказавшись уже на приличном расстоянии от материка, я заметила, что ветер поутих.

— Вот видите, я бы сама справилась, — сказала я.

— Может быть, — ответил Майкл, — но как бы я себя чувствовал, отпусти я вас одну?

Лодка причалила к берегу. Он помог мне сойти на землю. Потом мы постояли немного.

— Вы не зайдете в замок? — спросила я.

— Думаю, не стоит. Мне надо возвращаться.

Пришла к берегу и «Эллен».

— Вы были бесконечно добры ко мне, — сказала я.

— Как всегда, для меня это бесконечное удовольствие.

Он прыгнул обратно в лодку, где на веслах сидел рыбак с побережья. Я помахала им на прощание. Поднимаясь по склону холма к замку, я встретила Дженифрай. По ее взгляду я поняла, что она видела, кто привез меня, видела, как Майкл пожимал мне руку на берегу, видела, как он уплыл потом в море.

Сказала ли Дженифрай дочери об этом случае, не знаю. Неожиданно для себя я обнаружила, что украдкой посматриваю на них. Возможно, вид у меня при этом был немного виноватый. Не знаю, правда, заметили они это или нет.

На следующий день Гвеннол сама отправилась на материк. Я осталась на Острове. Что-то заставило меня подумать — а не пойти ли к Тэсси? Может, в отсутствие Яго она предскажет мне другую судьбу?

Тэсси сидела на крылечке своего домишка, при моем появлении ее старое сморщенное лицо растянулось в улыбке. Будто из-под земли у ног ее возник кот и уставился на меня.

— Ну, заходи, — пригласила она.

Я шагнула за ней.

В очаге пылало несколько поленьев, резкий пряный запах трав и каких-то снадобий ощущался еще сильнее, чем в прошлый раз.

— Ну, мисс, сегодня ты одна-одинешенька бродишь, — со своей характерной ухмылкой сказала старуха. — И что же нужно от меня такой молодой красавице, как ты? — спросила она. — Скажи мне. Хочешь, чтобы карты я раскинула? Может, хочешь, чтобы я глянула в хрустальный шар? Или будем читать судьбу твою по руке?

— В прошлый раз ты уже предсказала мне прекрасное будущее, — ответила я, — что говорить, прогнозом тем я довольна. Правда, вдруг сегодня твои пророчества будут не такими благостными.

Эти слова мои ей, видимо, понравились.

— Да ты не просто довольна была, очень довольна — и не ты одна, кстати.

— Я хочу узнать судьбу другого человека.

— О-о… — Старуха озорно наклонила голову набок, — нет, Малкен, — продолжала она, обращаясь к коту, — такими делами мы не занимаемся, а, котик?

Кот мяукнул, будто соглашаясь с ней.

— Этот человек уже умер… а может, и не умер, — сказала я.

— Призракам не нужны предсказания, — резко оборвала она меня.

— Но раз ты можешь заглянуть в будущее, значит, можешь и прошлое увидеть. Я хочу узнать о своей сводной сестре Сильве.

— Ах, вот оно что? Бедняга! Тяжкая жизнь была у нее.

— А она когда-нибудь приходила к тебе?

— Часто. Часто приходила. Особенно в конце. Были у нее причины…

— Какие? — подалась я наперед.

— Ей не терпелось узнать свое будущее.

— Здесь люди, похоже, не хотят вспоминать о ней.

— Чему же удивляться… где она сейчас? Может, на дне морском… Ах бедняга, всегда такая грустная приходила…

— Ты что, видишь, как она лежит на дне моря?

Она вперила в меня свои проницательные глаза.

— Вот один день вижу, как она там лежит, а потом вдруг она совсем в другом месте.

— Но уж если ты действительно все понимаешь и все видишь так, как ты говоришь, должна же ты знать, жива она или умерла.

— Сколько народу клянется, что слышат ее голос сквозь вой ветра.

— То есть ты тоже считаешь, что она утонула?

— Лодку-то море вынесло, разве нет? Куда бы ей деться, если пустая лодочка была?

— Значит, и ты не знаешь, — грустно произнесла я.

— Вот этого я не говорила, мисс. Я сказала, что многие слышали голос призрака и что лодка вернулась пустая.

— Почему она ходила к тебе?

— Будущее знать хотела.

— Какая она была? Мы с ней похожи?

— Да, похожи как гвоздь на панихиду.

— Неужели ничего общего?

— Э-э, ну вот волосы у нее золотые были, целая копна. От матери ей достались. А от Келлевэев — ни черточки.

— Она ходила к тебе, потому что была несчастна?

— Секреты умеешь держать?

— Да! — Я буквально подалась вперед. — Да, обещаю.

— Мать ее приходила ко мне. Тяжелая приходила. Хотела избавиться от ребенка.

— Почему? — выдохнула я.

— Значит, были причины.

— А какая она была, ее мать?

— О, мадам Эффи из других краев. Отец твой всегда брал себе женщин издалека… ведь и твоя мать нездешняя была. А потом еще удивлялся, чего это жены его все по сторонам смотрят. Сам он по делам все время разъезжал — нынче мистер Яго за хозяйство взялся. Так вот, пришла она ко мне и говорит: «Тесси, я беременна. Нестерпим мне этот ребенок». А я глянула и вижу — поздно. «Поздно, говорю, мадам Эффи. На пару месяцев раньше надо было прийти. А сейчас уж ничем тебе не помогу».

— Несчастное дитя! Даже родной матери была не нужна.

— Хуже нет быть нежеланным ребенком. Сильва поняла это сразу, едва вообще научилась понимать.

— Ты, должно быть, помнишь меня ребенком.

— О, конечно, прекрасно помню. Для мадам Френсис ты что солнышко на небе была.

— Значит, счастливая была семья?

— Некоторым не дано счастье быть счастливым. Отец твой был из таких.