Правда, иногда я и сама попадала впросак.

Однажды, забыв о конспирации, надела свое шикарное меховое пальто и пришла в нем в дом Вестонов. Хозяйка тут же заметила шедевр Жанны Пакен.

— Бог мой! — воскликнула она, узнав метку, когда я раздевалась. — Это же знаменитая Пакен! Откуда у вас это, мисс Нордвик? У меня самой есть только одно ее платье.

— Моя бывшая хозяйка, герцогиня Мелвилль, — приходилось осторожно подбирать слова, — часто отдавала мне свою старую ношеную одежду. Вот и это пальто досталось мне таким образом.

Объяснение было принято. Откуда миссис Вестон знать, что это творение было сделано в единичном экземпляре и привезено мне из Франции прошлой осенью? Но больше таких ошибок я не повторяла. И надевала вещи, предварительно срезав ярлычки модельных домов.

Каждое воскресенье я приезжала к Мэри на Аллен-стрит, где мы по-прежнему снимали комнаты. Отдавала ей большую часть зарплаты, так как в доме у Вестонов у меня был полный пансион. А взятой с собой одежды и обуви еще хватало, чтобы не покупать новые.

Мы проводили день вместе, разговаривая и обмениваясь впечатлениями об Америке и американцах. Она учила меня штопать и стирать белье. Готовить еду, чистить обувь. Я сама просила ее об этом. Кто знает, как повернется моя жизнь.

От адвоката пришло долгожданное письмо. Точнее, сразу от двух. От мистера Бина и от поверенного герцога. Я с колотящимся сердцем вскрывала конверты, ожидая известия о том, что стала свободной. Я действительно получила свободу, но не потому, что наш брак признали недействительным. А потому, что герцог Мелвилль скончался третьего января 1903 года от неизлечимой болезни.

Мистер Бин писал, что герцог знал, что умирает, и настаивал на том, чтобы не афишировать желание герцогини развестись с ним. Именно поэтому он тянул, как мог. И просил простить его. Я, конечно, простила.

А в письмо от поверенного герцога с теми же новостями была вложена еще и копия завещания. Герцог передал все свое богатство, земли, дома, замки, акции короне. А мне не оставил ничего, как и обещал.

Я грустно усмехнулась: «Теперь, Софи, тебе уж точно придется менять свою жизнь». Хорошо, что я ничего особо и не ожидала от герцога. Разочарование минуло меня. Это всегда были деньги герцога, не мои. Вряд ли я смогла бы на них рассчитывать после его смерти, даже при удачном раскладе. Да и следует честно признаться: в последние годы деньги перестали меня радовать. Ни счастья, ни удовлетворения они не приносят. Просто в свое время помогали мириться с тяготами ненавистного брака.

В конце письма поверенный сделал приписку: наш справедливый король, получив миллионы герцога Мелвилля, выделил мне пенсию — вдовьи пять тысяч фунтов в год. Я улыбнулась, вспомнив, что почти столько стоило пошить одно бальное платье. А этих платьев у меня было…

Ну да ладно. Главное — не это. Я подняла глаза на Мэри, терпеливо ждущую, пока я дочитаю письмо, и слезы выступили у меня на глазах.

— Я свободна, Мэри, — хрипло произнесла я, — свободна.

— Миледи, — подскочила ко мне женщина, — это же прекрасно! Теперь вы сможете выйти замуж за кого хотите. И у вас будут дети.

— Да, — хлюпнула я носом, — обязательно будут.

* * *

Незаметно наступила весна. Даже в большом многолюдном городе ощущалось ее сказочное дыхание. Мы с Мэри переделали наряды, убрав лишние оборки, украшения, споров дорогое ручное кружево. Теперь и я помогала ей. Правда, не очень умело, она доверяла мне только грубую работу — где спороть, где сметать, но, тем не менее, я гордилась собой. За несколько выходных мы обновили весь гардероб. Держитесь, холостяки Нью-Йорка! Я иду к вам! Весна заронила в мое сердце надежду на счастье. И пусть до сих пор я каждое утро просыпаюсь с мокрыми от слез ресницами, пусть иногда черная беспросветная тоска охватывает меня, я верю: моя новая любовь ждет своего часа.

Единственным кавалером на сегодняшний день у меня пока оставался милейший мистер Джонсон. Вдовец пятидесяти лет с двумя взрослыми детьми и круглым отвисшим животиком. Мы познакомились на новогоднем вечере, устроенном Вестонами. Мне кажется, он сразу и не поверил своему счастью, когда я согласилась с ним потанцевать. Зато после танца осмелел и сказал, что сражен моей красотой и хоть завтра поведет меня под венец, если я отвечу согласием. Шутник. Он владел на Манхэттене несколькими магазинчиками, торгующими краской, строительными материалами и мебелью. Возможно, для гувернантки это было бы неплохой партией. Но для баронессы Нордвик… Нет, я шучу. Ни социальный статус, ни образование или отсутствие такового меня бы не остановили, если бы я влюбилась. А без любви… Без любви женитьба для меня теряла всякий смысл.

Мэри смеялась над моими рассказами о настойчивом вдовце. Она постоянно повторяла, что если бы я посещала театры и хоть иногда гуляла в парке или вдоль набережной, все было бы по-другому. А где я найду кавалера, если все дни с понедельника и до субботы провожу с детьми, а в воскресенье сижу с ней, на Аллен-стрит, занимаясь шитьем или стиркой?

* * *

— Мисс Нордвик, — в классную комнату заглянула Барбара и присела рядом со мной. Она редко интересовалась нашими занятиями, целиком полагаясь на меня. Женщина рассеянно крутнула глобус, провела указательным пальцем по карте Америки (у нас был урок географии) и произнесла: — Вечером у нас будет небольшой прием. Мой муж пригласил на ужин важного партнера по бизнесу…

Я незаметно вздохнула, слишком явственно представляя, чего попросит Барбара, и не ошиблась.

— Я попросила бы вас сыграть нам, — улыбнулась смущенно хозяйка, — и, может, показать ваши рисунки… Вы же знаете, у меня немного талантов, а гостя нужно как-то развлекать.

— Конечно, миссис Вестон, — ответила доброжелательно, — я сыграю.

А мысленно добавила: «Не нужно скромничать и умалять свои достоинства, Барбара. То, что вы не учились в престижной школе, не знаете языков или не умеете рисовать, ни в коей мере не сравнимо с тем, что у вас уютный теплый дом, любящий муж, трое чудесных детей. И вся вы такая милая, добрая и нежная. Настоящая женщина».

Барбара тем временем продолжала.

— Как обычно, подготовьте девочек. Оденьте их. Ну, там, сами знаете… Они будут с нами ужинать, — и, заметив мои удивленно приподнятые брови, добавила: — И вы, конечно, тоже.

Я удрученно кивнула. Ужин с важным гостем в субботу вечером — что может быть интереснее? Тем более что я обещала Мэри прийти завтра пораньше.

В семь часов вечера я спустилась с девочками в гостиную, где уже в вечернем платье сидела Барбара, ожидая мужа с верфи. Я не стала надевать что-либо нарядное, ограничилась строгими линиями светло-серого шерстяного костюма, состоящего из ровной узкой юбки и короткого асимметричного жакета (если уж быть совсем честной, то костюм был сшит Жаком Дусе, но после некоторой переделки, сделанной Мэри, его никто и никогда бы не узнал). Волосы стянула на затылке в пучок. Барбара, окинув меня пристальным взглядом, пошутила:

— Вы бы хоть раз оделись поярче, мисс Нордвик. Неужели я вам мало плачу?

Я только улыбнулась в ответ. Знала бы она, сколько тысяч фунтов я отдала за этот костюм в японском стиле… Сама же хозяйка одевалась в легкие воздушные платья розового, голубого и нежно-зеленого цветов. И они удивительно ей шли. Мы немного поболтали о погоде, газетных новостях, успехах девочек.

Из кухни уже доносились аппетитные запахи, в столовой зазвенели приборы, которые расставляли слуги, а Чарльз Вестон все не появлялся. Девочкам скоро надоело чинно сидеть в красивых выглаженных платьях, и они начали потихоньку ерзать на стульях, хихикать и задирать друг друга.

Наконец к дому подъехал экипаж. Барбара встрепенулась.

— Слава богу, я уже начала волноваться, — прошептала она.

В коридоре послышались голоса мужчин, снимающих верхнюю одежду. И тут я похолодела.

— Миссис Вестон, а как зовут вашего гостя? — пролепетала срывающимся голосом.

— А разве я вам не говорила? — рассеянно спросила Барбара. — Это инженер, мистер Роб Вайтер. Мой муж недавно познакомился с ним. Мистер Вайтер собирается частично перевести свой бизнес в Англию и согласился продать Чарльзу некоторые свои акции.

У меня было всего несколько минут, чтобы прийти в себя. Совершенно недостаточно. Я чувствовала, как меня охватывает дрожь, как вплотную подступает паника, поэтому резко наклонилась и принялась поправлять у девочек банты в прическах и кружевные воротнички. Немного времени удалось отвоевать.

— Добрый вечер, дорогая, — мистер Вайтер первым вошел в гостиную. Пока гость знакомился и раскланивался с хозяйкой, я украдкой наблюдала за Робертом. Он пока меня не видел, и я смогла, пусть и ценой неимоверных усилий, взять под контроль шквал переживаний, захлестнувших сознание. И когда пришла очередь знакомить девочек, никто бы не увидел на моем лице ни единой негативной эмоции или волнения — я была сама доброжелательность и невозмутимость.

— Роб, позволь представить тебе моих дочерей, Луизу и Амелию, — обратился к гостю Чарльз, девочки синхронно присели. — А эта строгая и серьезная леди в сером (мужчина хохотнул) наша гувернантка, мисс Нордвик.

Я встретила взгляд Роберта с таким хладнокровием, что покойный герцог мог бы гордиться мной. Глаза бестрепетно встретились с серыми глазами Роберта, губы растянулись в дежурной, идеально отрепетированной улыбке. Вспомнилась старая школа. Только в голове мелькнула непрошеная мысль: «Что-то Роберт не слишком удивился, встретив меня здесь. Очень подозрительно».

Я отвернулась, уводя девочек вглубь комнаты. Мужчины устроились в креслах, взяли бокалы и стали вести разговор о бизнесе, каких-то акциях, трастах и корпорациях. Барбара сидела рядом с мужем, заглядывала ему в глаза, как влюбленная соскучившаяся женщина (в сущности, так оно и было), ловила каждое слово и, где нужно, ахала и восклицала.

Когда нас пригласили в столовую, я уже вся извелась. Скорее бы закончился этот вечер, чтобы можно было сесть и обдумать все, что случилось. Как Роберт меня нашел? Случайность это или нет? Женился ли он? И где его жена сейчас? И главный вопрос — что мне со всем этим делать?

Ужин прошел неплохо. Я сидела далеко от гостя, рядом с Луизой и Амелией. Разговор за столом шел о делах. Иногда я ловила мимолетный взгляд Роберта, словно случайно останавливавшийся на мне, но ни единым словом или жестом он не показал хозяевам, что мы знакомы. Я постепенно успокоилась и расслабилась. «А он почти не изменился, — думала отрешенно, — только немного похудел». Прошло всего пять месяцев после нашей последней встречи. Странно видеть его таким тихим и неразговорчивым. Без блеска в глазах и привычной ненависти во взгляде.

После ужина все перешли в гостиную. Барбара просительно посмотрела на меня и смущенно улыбнулась. Я молча кивнула и села за фортепиано.

Сначала ноктюрн Шопена, потом без паузы Бетховен «К Элизе», далее «Лунная соната». Когда я после пятнадцати минут игры подняла глаза, то увидела притихших хозяев и их гостя, застывшего со странным выражением на лице и уставившегося в одну точку. Лишь девочки не прониклись лирической музыкой. Они непосредственно захлопали в ладоши и начали громко спорить, какое произведение я играла последним.

— Мисс Нордвик, — хрипло попросил Чарльз, — это было великолепно, но, быть может, вы сыграете что-нибудь повеселее?

— Конечно, — кивнула, улыбнувшись, я, и пальцы забегали по клавишам. Марш из «Щелкунчика» Чайковского как нельзя лучше подойдет для поднятия грустного настроения.

Прозвучали последние аккорды. Я подняла голову. «Что-то гость не особо повеселел», — отметила про себя. Так и сидит как каменное изваяние, рассматривая ножки моего стула. Зато Барбара с Чарльзом склонились друг к другу и нежно ворковали. Я решительно встала из-за фортепиано, заканчивая концерт.

— Девочки, пожелайте всем спокойной ночи, — обратилась к Луизе и Амелии, — нам пора наверх.

Дочери радостно подбежали и поцеловали папу и маму. Они давно уже не упрямились, когда я звала их отдыхать, осознав и прочувствовав выгоды нашего «спального» общения перед сном. Им было интереснее со мной наверху, где мы по вечерам читали любовные романы, обсуждали последние сплетни, где я рассказывала о модных нарядах, королевских приемах в Букингемском дворце и о высокомерных заносчивых аристократах Великобритании.

Роберт встрепенулся и впервые за вечер обратился напрямую ко мне.

— Мисс Нордвик, вы еще спуститесь сегодня к нам?

— Извините, мистер Вайтер, — холодно улыбнулась я гостю, — мне нужно уложить девочек, а потом приготовиться к урокам на следующий день. Приятного вечера.