— Что-то было не похоже, чтобы ты интересовался этим раньше, — бывало, насмешливо произносила мама, — неужели собрался баллотироваться в парламент?

— Не говори ерунды, Амалия! — раздраженно бурчал отец. — Если Гладстон, как и обещал, проведет земельную реформу и заставит распродать крупные владения по мелким участкам, то нам всем придет окончательный крах.

— Какой крах, Роланд? — фыркала мама. — Тебе давно нечего бояться, потому что нечего продавать.

После этого папа резко вставал из-за стола и уходил к себе. Или садился на Ареса (своего вороного) и ехал на прогулку в парк. Обедал он чаще всего в клубе.

За месяц, предшествовавший представлению ко двору, я успела перезнакомиться со всеми мамиными подругами. Я выпила галлоны чая и съела тонну пирожных. Мое лицо болело от улыбок, а ноги подкашивались от реверансов и приседаний. Я выслушала столько сплетен и новостей, что хватило бы на толстый том. Сама я чинно сидела рядом с мамой и только кивала со словами «Да, миледи», «Конечно, миледи», когда ко мне обращались. «Какая воспитанная и милая девочка!» — восклицали все вокруг. А эта девочка вечерами рисовала постороннего мужчину и мечтала о поцелуях.

* * *

Наконец долгожданный день настал. В белоснежном платье со шлейфом я была похожа на сказочную принцессу. Чуточку смущали глубокий вырез и открытые плечи, но таковы были требования этикета. Лента, удерживавшая на голове три традиционных пера, была украшена вышивкой и бриллиантами. Мама волновалась, наверное, еще больше меня.

— Не сутулься, Софи. Спину ровно. Смотри не упади, когда будешь идти назад. Держи шлейф левой рукой…

И прочее, прочее, прочее. От ее указаний голова шла кругом. Но я не ворчала. Этого события каждая девушка ждала чуть ли не с пеленок. И ничто не могло омрачить мое праздничное настроение.

Огромный зал в Сент-Джеймсском дворце был переполнен. Дебютантки со своими поручителями ждали, когда их вызовут к трону. Стайки девушек сгруппировались по социальному статусу. Аристократки (их было немного) стояли отдельно. Дочери промышленников, банкиров (их сразу было видно по обилию драгоценностей и вызывающим нарядам) отдельно. Совсем маленькая группа дебютанток, одетых попроще, (скорее всего, дети военных или священников) жалась возле окна.

В одной из длинных галерей мы встретили леди Бегшир с Лилией. Подружка была похожа на меня как две капли воды: белое платье чуть выше щиколоток, расшитый шлейф, три белоснежных пера. Только волосы были темнее и короче. Узкое треугольное личико дышало азартом и ожиданием чуда.

— И как королева будет нас отличать? — поинтересовалась я, наклонившись к Лилии. — Все дебютантки словно близнецы.

— Не переживай, для этого есть лорд-гофмейстер. Он передаст твою карточку в руки королеве. Правда, вряд ли она тебя запомнит, — хихикнула Лилия, — старушке уже семьдесят.

— Тише вы! — шикнули на нас матери.

И мы принялись ждать.

После того как прозвучало громкое «Леди София Антуанетта Октавия, баронесса Нордвик!», мы вошли в тронный зал. Сердце колотилось как ненормальное, я ничего не запомнила. Я шла к тронному возвышению, где сидела королевская семья, а в голове стучало: «Только бы не упасть, только бы не наступить на платье…».

Поклон, реверанс, цветы. Все. Я медленно пячусь назад, придерживая шлейф. Свершилось! Радость переполняет меня. Впереди — театры, балы, светские развлечения.

— Ты молодец! — поцеловала меня в лоб мама. — Теперь двери Олмака отрыты для тебя. В субботу там состоится бал, у нас уже есть приглашения.

Я захлопала в ладоши. Мой первый бал! Нужно написать Роберту, вот он обрадуется!

* * *

Роберт в последнем письме сообщал, что сдает выпускные экзамены и освободится только через месяц. Мы договорились, что после экзаменов он приедет в Лондон. Я дала адрес нашего особняка на Лонг-Акр-стрит. А сама вливалась в веселую шумную жизнь Лондона. Первый выход в театр. Первый музыкальный вечер у графини Монро. Первая утренняя верховая прогулка Гайд-парке.

Не знаю, откуда взялись деньги на мой сезон. Меня это не интересовало. Великолепные балы в Олмаке, веселые шумные вечеринки у графини Бегшир с картами, танцами, розыгрышами. Мне все ужасно нравилось, особенно после шести лет заключения в школе. Мы с Лилией наслаждались весельем.

Кавалеры, и титулованные, и не очень, уделяли нам пристальное внимание, приглашали на танцы, приносили напитки, приглашали на прогулки в парк. Утром в гостиной собиралась стопочка карточек от ухажеров. Я улыбалась, принимая комплименты, танцевала вальс и кадриль, моя книжечка была расписана на недели вперед. Но сердце ни разу не встрепенулось, когда я встречалась взглядом с молодыми мужчинами. Я была права — Роберт лучше всех! Я не встретила никого обаятельнее и краше.

Мама каждый день интересовалась моими успехами по привлечению женихов. Но я отвечала, что никто не приглянулся. А сама думала: «Скорее бы уже Роберт сдал экзамены и приехал». Балы и танцы вскоре надоели, тоска все сильнее и сильнее сжимала сердце. Тем более что мы договорились не писать пока друг другу. Каждый вечер перед сном я исполняла свой обычный ритуал — ставила тот первый (он оказался самым удачным) портрет на стол, садилась напротив и перечитывала письма. Не все, конечно, их было слишком много. Основная часть покоилась на самом дне сундука, под бельем. Но своих любимчиков я держала на полке, рядом с книгами.

* * *

— Софи, я влюбилась! — зашептала мне на ушко Лилия, с трудом переводя дыхание.

Я сидела на скамье, подпирая стенку, спрятавшись за широкими колоннами. Ноги уже гудели от бесконечных танцев, и я решила передохнуть. Тем более что мама занялась обсуждением сплетен с графиней Мерсисайд и не видела моего самоуправства.

— В кого? — я удивленно оглянулась вокруг. Лилия только что танцевала скоттиш, поэтому ее партнером мог стать кто угодно — танец предусматривал постоянный обмен парами.

— Лорд Бертон, сын маркиза Девони, — выдохнула она пылко. — Какой он замечательный! Такой веселый, внимательный…

Глаза Лилии блестели, румянец проступил на скулах, такой возбужденной я ее еще не видела.

Я нахмурилась, пытаясь вспомнить этого молодого человека. Ничего не приходило в голову. Я не особо обращала внимание на окружающих нас мужчин, перед моими глазами стояло одно-единственное лицо — лицо моего любимого Роберта.

— Это такой темненький, с усиками? — наконец смогла я что-то припомнить. — Он присоединился к нашей компании на прошлой неделе?

— Да, — кивнула Лилия. — Он самый красивый на свете! Правда? Он сказал, что мои глаза как звезды, представляешь?

— Тонко подмечено! — рассмеялась я. — И что еще он сделал?

— После танца он принес мне лимонад и поцеловал руку, — Лилия благоговейно уставилась на свою ладонь. Я тоже перевела на нее взгляд, ожидая увидеть как минимум ожог или отпечаток губ.

— Лорд Бертон подвел меня к маме и сказал, что с нетерпением ждет встречи завтра в парке на прогулке! — Лилия подняла глаза к потолку. — Ты же поедешь завтра со мной?

— Конечно, — кивнула я весело, — нужно ведь как следует рассмотреть этого твоего Бертона.

Молодой человек действительно был очень привлекательным. Постоянно шутил и дурачился. Слегка щеголеватый и слишком смазливый, на мой взгляд. Но возможно, я слишком критична и меряю всех по Роберту? Странно, почему мы его не заметили ранее? Ну, я-то понятно, а Лилия?

Средний сын маркиза Девони, лорд Бертон Луи Девони. Год назад он закончил Итон по специальности «адвокатское дело», собирался проявить себя на политическом поприще. С такой обаятельной улыбкой, думаю, он вскоре очарует весь электорат. Бертон не наследовал титула, но все равно был хорошей партией для Лилии. Лорд и леди Бегшир благосклонно восприняли новость об ухаживании молодого человека за их дочерью.

О помолвке пока говорить было рано, но молодого Девони стали выделять среди толпы кавалеров, охотно принимая его карточки. Лилия обязательно оставляла два танца Бертону, и каждый день на утренней прогулке они ехали рядом. Я с улыбкой смотрела на цветущую подругу, и сердце радовалось ее счастью.

* * *

Я же считала дни до приезда Роберта, когда вдруг случилось непредвиденное.

Был самый обычный день, я возвратилась с утренней верховой прогулки в хорошем настроении. Мама ждала меня в гостиной. Глаза ее горели восторгом и предвкушением.

— Девочка моя, — протянула она мне руки, — присаживайся рядом. У меня восхитительная новость!

— Какая? — улыбнулась я.

— К тебе посватался герцог Мелвилль! — выдохнула она. — Это такая удача, Софи!

— А разве у герцога есть сын? — простодушно спросила я. Я слышала о герцоге, правда, немного. Пусть мы были аристократами, но вращались в разных кругах, тем более что он был намного старше меня. Но кто не знает по именам самых титулованных особ Англии? Нам с малых лет в школе рассказывали о главных семействах королевства.

— Нет, конечно, — возразила мама, — к тебе сватается сам герцог.

— Мам, — отмахнулась, скривившись, я, — так он же женат. Да и к тому же… — я задумалась, припоминая, — ему, кажется, за шестьдесят?

— Он развелся месяц назад, — мама не ответила на мою улыбку. Я немного напряглась.

— Мама, ты что? — я до сих пор воспринимала наш разговор как глупую шутку. — Это же позор — выйти замуж за разведенного мужчину.

— Софи, — голос мамы стал суше, — герцог стоит так высоко над простыми смертными, что даже быстрый развод никак не отразился на его репутации. Тем более, все знают: его первая жена была бесплодна. За двадцать лет брака она так и не подарила ему наследника.

— Мама, — я в панике уставилась на родительницу. Страшное подозрение постепенно охватывало меня, — он старше моего дедушки! Это невозможно!

Я резко поднялась с кушетки и направилась к лестнице.

— Софи, постой! — в голосе мамы зазвучали повелительные нотки. Я обернулась.

— Мама, я не выйду замуж за старика! — как можно тверже произнесла я. — Прошу меня простить, мне необходимо переодеться.

— Ладно, поговорим вечером, — кивнула мне мама.

Я шла по ступеням наверх, а панические мысли не покидали мою голову. «Нет, не может быть, — твердила я себе, — мама не могла мне такого предложить. Это невозможно. Я сегодня же расскажу о Роберте, и мама поймет меня».

* * *

Ужинали в большой столовой в гробовом молчании. Удивительно, но за столом собрались все. Даже папа остался дома, а мама не поехала к сестре.

— Винтроп, можешь быть свободен, — обратился к лакею папа, когда мы уже приступили к десерту, и я почти успокоилась, что тяжелая тема не будет поднята. Но, видимо, зря надеялась. Слуга тихо прикрыл за собой дверь.

— Софи, — папа перевел тяжелый взгляд на меня, — Амалия сказала мне, что ты категорически отказалась рассматривать возможность принять предложение герцога Мелвилля. Это правда?

— Да, папа, — тоненько пискнула я.

— Я могу поинтересоваться почему? — папа пристально смотрел на меня. Мама отрешенно ковыряла ложечкой десерт.

— Герцог слишком стар для меня, — дрожащим голосом ответила я. Почему я объясняю родителям такие очевидные вещи? — Ему шестьдесят. И я совершенно не знаю его.

— Это поправимо, — возразил отец. — Когда объявите о помолвке, у вас будет несколько месяцев, чтобы узнать друг друга.

— Папа, мама, — я перевела растерянный вопрошающий взгляд на маму, — я не хочу замуж за герцога. Вы не понимаете…

— Чего мы не понимаем?! — вдруг резко вскричал отец, подскочив из-за стола. — Мы не понимаем, почему наша любимая старшая дочь отказывается подчиняться воле родителей?!

Я с ужасом смотрела на отца. Таким злым я его еще не видела. Он словно сошел с ума. Лицо исказилось от гнева. Глаза потемнели, а губы сжались так, что рот превратился в тонкую узкую щель. Руки настолько сильно сжимали бокал, что казалось, он сейчас рассыплется на осколки. Я всегда считала папу сдержанным и невозмутимым, настоящим джентльменом. И характер у него был даже мягче, чем у мамы. Это мама всегда первой шпыняла папу, пилила за безденежье, за проигрыши на скачках. Но сейчас близкий человек превратился в разъяренного незнакомца. Слезы мгновенно выступили у меня на глазах, в носу защипало.

— Роланд, успокойся, — миролюбиво произнесла мама, — ты напугал девочку.

— Наша девочка слишком свободолюбива и избалованна! — рявкнул отец. — Школа, экскурсии, пикники, подружки, курорты… А когда от нее потребовалось сделать что-то для семьи — «нет, я не могу»!