– Слушаюсь, Ваше Величество, – чуть улыбнулся Ратмир и почтительно склонил голову.

– Что это ты его ещё и спрашиваешь?! – дёрнул плечом брат. – Можно подумать, что он посмеет тебе отказать.

Ратмир кинул на него незаметно исподлобья молниеносный взгляд и тут же опустил глаза.

– Никто не может мне отказать! Это правда. Кроме Великого государя, – усмехнулась царица, кивнув Ратмиру. – Ну, что, пойдёмте.

Они вышли в коридор, где помимо охраны царицу уже ждала её свита.


Пройдя по длинным, невысоким переходам дворца в Александровой слободе в сопровождении разодетых придворных, царица и её брат вошли в большую трапезную. Следом за ними прошли Ратмир и члены свиты. Все присутствующие сразу встали, приветствуя свою царицу, хотя по заведённым ранее обычаям, женщины не могли находиться на пиру вместе с мужчинами. Та величественно кивнула им и рукой подозвала к себе Фёдора Басманова. Негромко что-то сказала ему, указав глазами на Ратмира. Басманов чуть удивлённо приподнял брови, но согласно опустил голову и направился в сторону скомороха.

В трапезной было шумно и жарко. Сотни свечей на золоченых люстрах под потолком сказочным светом освещали жующие лица присутствующих. Царица уверенно направилась к своему трону. Она, широко улыбаясь, склонилась в поклоне перед троном, на котором сидел сам Великий государь. Тот, с аппетитом обгрызая лебединую ножку, только кивнул ей и негромко спросил, указывая глазами на Ратмира, которого в этот момент Басманов сажал за стол, стоявший прямо перед возвышением, на котором находился царский стол:

– Кто таков? За что такие почести?

– Это очень ловкий малый. Он сумел приручить того дикого скакуна о котором я тебе ещё полгода назад рассказывала. Сегодня – он мой гость, – уверенно пояснила царица, наблюдая за тем, как стоявший за спиной побледневший стольничий Василий Хомутов самолично наливал в её кубок из заморской бутыли тёмно-бордовое вино. – К тому же он у тебя ведает печатанием книг.

– Он?! – вскинул брови Иоанн Четвёртый. – Помниться мне, что Андроник Невежа этим заведовал.

Неожиданно к ним склонился Малюта Скуратов, стоявший за их тронами, и негромко пояснил: – Я знаю этого малого, хоть и не сразу признал без бороды. Его Ратмиром кличут и он, действительно, пока ведает печатней здесь, в Александровой слободе. А Андронику ты, государь, самолично подписал документ на выезд, и он уехал к итальяшкам выведывать все их печатные секреты. Ты же ещё ему тогда сказал, чтобы он покрепче те секреты запоминал, чтобы у нас здесь ими пользоваться.

– Да-да, вспомнил, – отмахнулся Великий государь и недовольно пожал плечами: – Только я не понял, почему он здесь за столом для гостей находиться? Этак мы любого холопа скоро в нашу трапезную звать станем.

Великая государыня потемнела лицом и сквозь зубы негромко процедила:

– Я же сказала, что он – мой гость! И я решила, что сегодня он будет сидеть за столом для гостей. А, если захочу, то он будет там сидеть всё время.

– Ну, смотри сама, государыня, – отмахнулся от неё Великий государь и отвернулся к своему сыну Фёдору, сидевшему по левую руку.

Ратмир поднял глаза и увидел, что его внезапное появление в царской трапезной вызвало большой интерес присутствующих. Он окинул взором столы и встретился с изумлёнными взглядами бояр Усова и Пешкова. Также не укрылось от его внимания то, какие взгляды исподлобья с самого начала стал кидать в его сторону побледневший стольник Василий Хомутов. Сидевшие за одним столом с ним другие царские гости посматривали на него приветливо и разговаривали очень почтительно. Все понимали, что за этот стол просто так никого не посадят…

– Эй, Федька! Ну-ка, зови сюда моего конюшего Фёдорова! Я приказал доставить его ко мне, – неожиданно гул в трапезной перекрыл царский голос. Тут же наступила тишина, и сотни глаз стали опасливо наблюдать за ближайшим помощником государя Фёдором Басмановым. Тот поклонился государю и, подозвав к себе одного из охранников, что-то прошептал ему на ухо. Охранник моментально исчез за массивной, деревянной дверью. Царь встал со своего трона и дал команду перетащить его в центр трапезной, почти рядом со столом для гостей. Ничего не понимающий Ратмир кинул взгляд на царицу. У той на губах играла довольная улыбка.

В этот момент дверь приоткрылась и два крепких опричника буквально затащили в трапезную бледного, трясущегося от страха седобородого мужчину лет пятидесяти в боярских одеждах. Иоанн Четвёртый стоял с краю трапезного стола сложив руки на груди и исподлобья наблюдал за происходящим.

– Ну, что, Иван Петрович, не рад что-ли встрече? – с сарказмом поинтересовался царь.

– Как же не рад, государь?! – испуганно воскликнул боярин Фёдоров и рухнул перед государем на колени. – Рад несказанно. Только одно в толк никак не возьму – почему слуги твои верные сейчас тащили меня сюда словно татя какого? Чем провинился я пред тобой, надёжа-государь?

Притащившие его охранники стояли рядом наготове и не спускали с него глаз.

– А не ты ли, Иван Петрович, сказал намедни в одном местечке, что будь ты государь, то последний мой указ по землевладению написал бы иначе, чем я? – вкрадчиво поинтересовался Иоанн Четвёртый, не сходя с места.

– Оговор, надёжа-государь! Не вёл я таких речей ни с кем! – лицо боярина Фёдорова стало белым как мел. – Я только сказал, что указ твой, государь, верный. Только для его лучшего исполнения кое-что нужно было подправить…

– Ага!! – громогласно воскликнул довольный государь. – Сам признался, что мой указ для тебя тьфу! Пустое место!

– Нет-нет, Великий государь… – попытался возразить вспотевший от волнения боярин Фёдоров, но царь, не дослушав его, махнул рукой охранникам: – Подайте мои одеяния. Те, что на скамье приготовлены. Да оденьте их на этого остолопа!

Те мигом кинулись исполнять его приказание. Через несколько минут перед замершими в молчании присутствующими в трапезной людьми предстал трясущийся от страха боярин Фёдоров в царских одеяниях. Царь приказал посадить его на свой трон и дать ему в руку скипетр. Что и было моментально исполнено. Только скипетр тут же выпал из безвольной руки сомлевшего боярина.

– Ишь, ты, даже скипетр в руках удержать не можешь, а туда же – меня поправлять берёшся! – показательно покачал головой Иоанн Четвёртый, увидев как поспешно один из охранников опять всунул в руку несчастного боярина скипетр. Великий государь направился к своему конюшенному. Тот, весь сжавшись, сидел на троне, сжимая потной рукой скипетр, и с ужасом смотрел на приближающегося царя.

Иоанн Четвёртый неспеша подошёл к своему трону и неожиданно картинно опустившись на колени перед боярином Фёдоровым, снял со своей головы царскую корону и начал бить ему поклоны, приговаривая: – Здрав буди, государь всея Руси! Вот ты получил то, чего желал. Я сам сделал тебя государем, но я имею власть и свергнуть тебя…

В этот момент царь неожиданно выхватил из своего сапога острый кинжал и с силой всадил его в грудь обезумевшему от ужаса и боли боярину Фёдорову. Тот только и успел взвизгнуть, схватившись одной рукой за всаженный в него кинжал. Вторая рука его разжалась и скипетр, почти бесшумно ударившись об пол, покрытый ковром, чуть откатился в сторону от трона. Тело боярина обмякло, и голова опустилась на грудь, где на красивом позолоченном царском одеянии вокруг кинжала стало быстро расплываться тёмно-бордовое кровавое пятно.

– Выкинуть этого пса на съедение таким же псам! Жёнку его уморить. А облачение моё, что на нём сейчас – сжечь. Не стану я ничего носить после неравного мне, – дал команду Иоанн Четвёртый и, повернувшись лицом ко всем присутствующим в трапезной, грозно добавил: – Так будет с каждым, кто возомнит себя выше и умнее меня. Я есть наместник Бога на земле и нет мне здесь равных!

В трапезной наступила гнетущая тишина, тут же сменившаяся восторженными воплями присутствующих, раболепно приветствовавших поступок Великого государя. Ратмир опять незаметно взглянул на царицу, и поразился тому, с каким радостным интересом она проследила за тем, как охранники оттащили за дверь тяжёлое тело убитого боярина Фёдорова.

И ещё скоморох успел заметить, как подошедший к Малюте Скуратову стольничий Хомутов что-то тихонько спросил, указав на него глазами. Малюта пожал плечами, улыбнулся и, хлопнув того по плечу, что-то весело ответил ему. Тот нахмурился и отошёл в сторону.


Глава 9


Поздней ночью того же дня, Ратмир опять сидел в хорошо знакомом кресле в итальянском посольстве и изо всех сил старался не заснуть от усталости и переизбытка впечатлений. В руке у него был серебряный кубок с квасом.

Напротив него за столом сидел Антонио и с довольной улыбкой на лице пробегал взглядом большой лист, исписанный аккуратным убористым почерком с завитушками.

– Отлично, брат, просто превосходно! – воскликнул он на итальянском языке, закончив чтение. – Будешь писать мне ежедневно обо всём. Будем знать о жизни царя и царицы всю подноготную. Главное – всё, что касается Италии и политики в отношении других стран…

Антонио вскочил с места и возбуждённо заходил по комнате, потирая руки:

– А теперь, что касается твоих скоморохов, – он остановился напротив Ратмира. – Документы на всех уже готовы. Пусть готовятся к отъезду. Послезавтра, рано утром они поедут вместе с нашим посольским служащим. Он будет с ними до самого Рима. Там, как ты и говорил, мальчишек заберут в коллегию. А твоим друзьям-скоморохам предоставят возможность выступать на лучших римских площадях и предоставят кров и пищу. Ты доволен, брат?

– Да, Антонио. Пока всё как договаривались. Завтра же утром всё им расскажу, – зевнул Ратмир, прикрыв рот ладонью.

– Отлично! Теперь о тебе. Сам понимаешь, что теперь тебе не годится жить на постоялом дворе. В любой момент за тобой могут направить посыльного от русской царицы и, то, что ты живёшь на постоялом дворе, очень сильно удивит не только её, но и её окружение. Понятно, что лишнего внимания тебе сейчас тоже не нужно. И так его уже с избытком, – Антонио отошел к окну и, глянув в ночную темноту, повернулся к собеседнику: – Я нашёл тебе приличный дом, неподалёку отсюда. Сам осмотрел его и считаю, что он подходит для тебя. Дом каменный, в два этажа, с прекрасной конюшней и внутренним двором. Двое слуг из наших младших братьев будут у тебя в услужении постоянно. Они уже там наводят порядок и ждут тебя. Они же и подстрахуют тебя в любой ситуации. Так что можешь начинать там приёмы…

– Хорошо, брат. Заеду в этот дворец сразу же после отъезда моих скоморохов, – кивнул сонно Ратмир.

– Нет, брат. Завтра же объявишь о своём новом местожительстве царице и всем остальным. Мы не можем рисковать из-за таких мелочей…


Антонио как в воду смотрел. В первую же ночь проживания на новом месте Ратмира разбудил его новый слуга Александр. Он аккуратно потряс скомороха за плечо и по-итальянски прошептал: – Хозяин, вставайте. Там посыльный от русской царицы.

– От царицы?! – Ратмир подскочил как ужаленный и стал быстро одеваться. Слуга только успевал подавать детали одежды. Ратмир, перепрыгивая через две ступеньки, спустился по деревянной лестнице и поспешил в светлицу. Там на лавке сидел, раскинувшись, хмурый Богдан Вольский – племянник Малюты Скуратова.

– Собирайся, Ратмирка, живо. Я за тобой. Государыня требует к себе, – недовольно проговорил он, помахивая кнутом.

– Что-то случилось? – натягивая на себя тёплый кафтан, поинтересовался Ратмир.

– Случилось, – нехотя кивнул Богдан Вольский и ухмыльнулся. – Боярину Пешкову спасибо скажи. Он про тебя государыне сказал.

– А что именно он сказал? – осторожно спросил Ратмир.

– А вот доскачем сейчас до Кремля, и там всё узнаешь, – нетерпеливо взмахнул кнутом Вольский и шагнул за порог. Озадаченный Ратмир последовал за ним.


Спустя короткое время они оказались на территории Кремля возле царских палат. Стоявшие на посту стрельцы без промедления пропустили их во дворец. Ратмир, молча, поднялся по уже знакомым ступенькам вслед за Вольским. Только сегодня утром он уже шагал по этой лестнице в покои царицы, когда она затеяла ехать на соколиную охоту. И вот сейчас ему опять пришлось подниматься по крепким, деревянным ступенькам в тревожном ожидании неизвестности…

В покоях царицы его ожидали. Ратмир не без труда разглядел в полумраке свечей Фёдора Басманова, Малюту Скуратова, брата царицы – Салтанкула (он же Михаил Темрюкович). Сама царица простоволосая, в меховой душегрее восседала на широкой лавке, застеленной позолоченным бархатом. Рядом с ней стоял красивый, статный голубоглазый мужчина за тридцать с бородой и волосами цвета спелой пшеницы. Он был в белой шелковой рубахе, подпоясанной красным кушаком, с накинутым на плечи, богато расшитым серебряными нитями, зипуне.

« Князь Вяземский», – быстро сообразил Ратмир. До этого он никогда не видел фаворита царицы, но скопившейся в его памяти информации уже было достаточно, чтобы понять кто перед ним. – « Это о нём говорили охранники на посту».