Мое присутствие больше не требовалось, поэтому я решила заказать еду, все равно сил на уборку и перестановку уже не было. Я понятия не имела, сколько пицц нужно, чтобы накормить таких крупных мужчин, как Ретт и Джесс, поэтому заказала сразу много. И еще тонну куриных крылышек.

Пиццу привезли сразу после того, как ушли грузчики, и мои гости с аппетитом набросились на еду. Убедившись, что все удобно устроились, я вернулась к письмам. Теперь стало гораздо приятнее: на диване можно было сидеть, а полки отлично подходили для всякой мелочовки.

Первой ко мне присоединилась Ана, пока все остальные смеялись и шутили на кухне. Она осторожно опустилась на диван и немного помялась, прежде чем начала разговор:

– Что ж… э-э-э…

На мгновение мне показалось, будто Ана хочет извиниться или что-то в этом духе, – она явно чувствовала себя виноватой и раскаивалась. Но, видимо, она отговорила себя от этой идеи в самый последний момент и спросила:

– Чем я могу помочь?

Этот вопрос удивил меня не меньше, чем раскаяние в ее глазах. Наверное, потому, что таким образом она пыталась искупить свою вину. Я хотела было сказать ей, чтобы она не переживала. Я правда не винила ее в истории с Эриком Кларком. Но потом я подумала, что Ана вряд ли захочет это слышать. По-моему, она скорее хотела замять тот случай и сделать вид, будто ничего не произошло. Я не возражала.

Я протянула Ане коробку с открытками и объяснила, что надо делать. Она сразу принялась за работу. Повисло неловкое молчание, и я начала лихорадочно соображать, что бы такого сказать.

– Слушай, а ты когда-нибудь слышала о Нэше Уилсоне?

– Фотографе, что ли?

Я кивнула. Ана пожала плечами и продолжила рассматривать открытку, которую держала в руках.

– Конечно. Мама – его большая фанатка. Думаю, она бы хлопнулась в обморок, если бы встретила его живьем. Как-то раз мы ходили на крутое мероприятие в его галерее, и она буквально пищала от восторга. А ты видела его работы? Он невероятный.

Пожалуй, самый нормальный разговор между мной и Аной за все время нашего общения. Это было странно, но мило, и я осторожно подбирала слова, чтобы не откатиться на десять шагов после такого огромного прыжка вперед.

– Ага, – согласилась я. – Мы с Брайаном ходили в его галерею пару недель назад. Его работы оказались гораздо интереснее, чем я ожидала.

– А к чему ты вспомнила про него?

– Ну…

Ана тоже аккуратно прощупывала почву. Когда я подняла глаза, то увидела, что она настороженно следит за моей реакцией. На секунду я даже подумала, что, возможно, не стоило заводить с ней этот разговор. А вдруг она решит, что я хвастаюсь предложением Нэша, чтобы она увидела, как ошибалась насчет меня? Надеюсь, обойдется.

– Он связался со мной. Предложил сделать фотосессию и показать миру мои шрамы.

Глаза Аны расширились от изумления, но тут же подозрительно сузились.

– Почему ты решила поделиться этим со мной?

Я вдохнула и посмотрела ей в глаза:

– Как думаешь, соглашаться?

Ана вытаращилась на меня с разинутым ртом.

– Ты меня спрашиваешь? Какая тебе разница, что думаю я?

Я пожала плечами:

– Просто ты не будешь церемониться. Не станешь говорить мне то, что я хочу услышать. Не будешь врать и уверять, что все будет легко, чудесно и прекрасно. Не скажешь, что я красотка и такой шанс выпадает один раз в жизни. – Я улыбнулась и добавила: – Ты даже не посоветуешь поступить так, как я считаю нужным. Я знаю, что у тебя есть свое мнение и ты сможешь его правильно обосновать. Я хочу услышать твои аргументы. Пожалуйста.

Несколько мгновений Ана внимательно смотрела на меня, как будто пыталась понять, насколько серьезны мои слова. У нее определенно была своя позиция – судя по всему, достаточно жесткая, и она раздумывала, стоит ли ее озвучивать. В какой-то момент в ее взгляде появилась решимость, и она выпрямилась, откинув плечи. Видимо, она все же решила сказать мне правду – какой бы они ни была.

– Ладно. Я думаю, надо соглашаться.

Как ни странно, ее ответ меня не особо удивил. Когда мы впервые увидели видео Эрика Кларка, она была солидарна с мамой. Я вскинула голову и сделала глубокий вдох.

– Окей. Почему?

– Потому что тебе это нужно.

Ладно, вот сейчас я реально удивилась. Ана поймала мой непонимающий взгляд и покачала головой:

– Ты – самый упрямый, уверенный в себе и смелый человек, которого я когда-либо знала.

Я пыталась сохранить самообладание, но ничего не получалось. Ана не обратила на мою реакцию ни малейшего внимания: видимо, она ожидала, что ее слова могут неприятно поразить меня.

– Все эти качества сочетаются в тебе во всех сферах твоей жизни, но когда речь заходит о шрамах… ты приходишь в ужас. Ты боишься того, что думают о них другие люди.

Ана была права. Даже сейчас, когда она произнесла это вслух, мое сердце забилось в два раза чаще.

– И не без причины, – пробормотала я.

Ана пожала плечами, пропустив мои слова мимо ушей.

– В своем блоге ты пишешь что хочешь. Разносишь книги и фильмы в пух и прах, хотя прекрасно знаешь, что кто-то может быть с тобой не согласен. Тебе просто все равно. Тебе плевать, что говорят о тебе посторонние. Ты страдаешь вовсе не из-за того, что думают о твоих шрамах другие, а из-за того, что думаешь ты. О шрамах и о себе.

Я не сразу обнаружила, что сижу с разинутым ртом. Я никогда не задумывалась об этом, но Ана была права. Меня никогда не интересовало чужое мнение обо мне. И так было во всем – кроме моей внешности после аварии. Когда речь шла о моих физических недостатках, все менялось. Я чувствовала себя слабой.

– Ты самоуверенна до высокомерия, – продолжала Ана. – Именно поэтому ты не уступаешь даже такому парню, как Брайан. Вы абсолютно равны – во всем, кроме внешности. Здесь твоя уверенность в себе стремится к нулю.

И снова в точку. Пожалуй, я была своим самым строгим критиком, если дело касалось моей внешности или физических возможностей. Ни одна гадость, которую я слышала в свой адрес после аварии, не шла ни в какое сравнение с тем, что думала о себе я сама. Может, именно поэтому мне было так обидно: я сама верила в то, что это правда.

– Это сковывает тебя, – сказала Ана.

Я нахмурилась, смутившись, и Ана усмехнулась:

– Брайан Оливер, черт его побери, ложится с тобой в постель каждую ночь и готов целовать твои следы. И я готова поспорить: ты еще ни разу не раздевалась перед ним. Не показывала все свои шрамы. И ни разу не разрешила прикоснуться к ним.

Я покраснела и бросила быстрый взгляд в сторону кухни. К моему ужасу, за столом стало тихо. Никто не мешал нам с Аной разговаривать, но все внимательно слушали. Мое сердце сжалось, и на секунду я подумала, что могу сбежать в свою комнату и опробовать новую кровать. Но я сама попросила Ану поделиться своим мнением, потому что только она может сказать мне правду, даже если я не захочу ее слышать. Я определенно не хотела слышать то, что она сказала сейчас, но отсиживаться в комнате – точно не лучший выход. Мне оставалось только сделать глубокий вдох и постараться взять себя в руки.

– Нет, – прошептала я. – Я не делала ничего этого.

Ана, по-видимому, ждала продолжения, хотя и так знала правду. Я попыталась оправдаться:

– Я просто не готова. Это не потому…

– Я тебя умоляю. – Ана закатила глаза. – Да, ты маленькая напуганная невинная девочка, никто не спорит. Но тебя сдерживает не робость. Это просто отговорка. Ты врешь сама себе и отказываешься признавать реальную проблему.

Мне стало трудно дышать. Это жесткое заявление заставило меня вспомнить, что я разговариваю с Аной – прямолинейной, грубоватой и хладнокровной. Но сейчас она говорила без злого умысла. Просто честно.

– Недотроги очень быстро забывают о своей застенчивости, если находят правильного человека. Так вот, Брайан – твой человек. Ты любишь его и не сомневаешься в том, что он любит тебя. Вы живете вместе уже целый месяц. И если у вас еще не дошло до дела, тебя сдерживает вовсе не скромность. Тебе мешает страх.

Она была права, чертовски права, как бы мне ни хотелось это признавать. Я хотела быть с Брайаном. Очень хотела. И иногда, когда мы целовались, мое тело буквально молило о продолжении. Но я всегда шла на попятную.

– Тебе необходима эта фотосессия, чтобы ты посмотрела в лицо своему страху, – сказала Ана, вернувшись к изначальной теме разговора.

Если честно, я уже и думать забыла о предложении Нэша Уилсона.

– Знаешь, кто судит о тебе по внешности? Ты сама! – заявила Ана. – И пока ты не прекратишь это, ты никогда не будешь готова к близости с мужчиной. Ты так и будешь отталкивать Брайана, пока у него не закончится терпение, и рано или поздно вы просто рассоритесь. Ребята, вы – прекрасная пара. И если вы расстанетесь, это случится именно из-за твоих страхов, виновата в этом будешь ты.

Когда Ана наконец закончила свою тираду, ее внезапно охватило беспокойство. Это очень удивило меня. Кажется, она переживала, что немного перегнула палку. Странно. Раньше ее это ничуть не заботило. Она бы скорее могла поглумиться над моим оцепенением и растерянностью. Раньше ее веселило, когда ее слова доводили меня до слез.

Ана нервно посмотрела на Джульетту и Брайана, сидевших на кухне, и на мгновение ее лицо приобрело выражение полной беспомощности. И тут я поняла, что она искренне пытается загладить вину и наладить со мной отношения. Возможно, мы никогда не станем так близки, как я с Джульеттой, но, по крайней мере, мы больше не будем врагами.

Я почему-то подумала, что будущее наших отношений во многом будет зависеть от того, что я отвечу сейчас. Я дала ей шанс, попросила ее быть максимально откровенной – и она приняла этот вызов.

Честно говоря, я чувствовала себя паршиво. Ана буквально выпотрошила мою душу своей проповедью. Но я сама напросилась и была благодарна ей за то, что она не постеснялась сказать мне все это.

– Спасибо за честность, – пробормотала я.

Усилием воли я заставила себя вернуться к письмам и открыткам. Достав очередную подарочную карту, я бросила ее в кучу к остальным.

– Ты хочешь отказаться? – спросила Ана, пристально глядя на меня.

Я медленно вдохнула и выпустила воздух из легких.

– Я не знаю, – честно призналась я.

Этот ответ, по-видимому, удовлетворил Ану: она снова сосредоточилась на своей стопке писем.

– Одно я знаю точно, – сказала она. Я даже не подозревала, что ее голос может звучать так мягко. – Он заставит тебя поверить в свою красоту.

Комплимент Аны потряс меня своей прямолинейностью не меньше, чем ее тирада. Я встретилась с ней взглядом и, сглотнув ком в горле, прошептала:

– Спасибо.

Ана продолжала смотреть на меня. Она не улыбнулась, но кивнула – со стопроцентной искренностью.

Мы снова замолчали и вернулись к разбору почты. Но теперь молчание было комфортным. Что-то поменялось. Мы нашли общий язык. Это было нечто большее, чем просто перемирие. Принятие друг друга. Нам потребовалось много времени, но теперь все наконец встало на свои места. Приятное чувство.

Я с опаской покосилась на кухню и увидела, что Джульетта наблюдает за мной. Когда наши взгляды встретились, по ее щекам заструились слезы, но она продолжала счастливо улыбаться. Я тихонько усмехнулась. Но тут я заметила, что все остальные стыдливо потупились, и до меня дошло: у нас-то с Аной все наладилось, а вот мои гости не знали, куда деться от неловкости.

Я откашлялась и постаралась придать своему голосу веселой непринужденности:

– Слушай, Ретт, я тут хотела спросить…

Кажется, я застала Ретта врасплох, обратившись именно к нему: он оглядел ребят и только потом остановил на мне заинтересованный взгляд.

– У меня?

Я улыбнулась:

– Ага. В общем, я тут прочитала «Убийство в Мотауне» на прошлой неделе. Если не ошибаюсь, Брайан говорил, что ты играешь главную роль в экранизации?

Мой вопрос разрядил обстановку, и ребята как ни в чем не бывало принялись убирать за собой посуду и салфетки. Ретт вошел в гостиную и сел рядом со мной на пол.

– Да, съемки закончились в декабре. Было круто. Жду не дождусь премьеры.

– Это хорошие новости! Как тебе новое амплуа? Обычно ты снимаешься в экшен-триллерах, а тут – романтический саспенс. Не сомневаюсь, ты отлично справился с ролью, и все же я немного удивлена. Почему ты решил сняться в таком фильме?

Ретт просиял – ему явно польстил мой интерес.

– Ну… На самом деле было так: автор книги написала где-то в интернете, что всегда представляла меня в роли детектива. Думаю, ее фанаты уцепились за эти слова, и поэтому продюсеры решили обратиться ко мне напрямую.

Ретт пожал плечами. Его скромность приятно удивила меня.

– Я был очень польщен, и решил чисто из любопытства прочитать сценарий. Мне понравилось, и я прочитал саму книгу – тоже из любопытства. И теперь я – фанат Дженис Бишоп, – с улыбкой признался он.