Д'Арвилль, сжав губы, тоже наблюдал за доктором Тилом.

Лайза выбралась из стенного шкафа и в нерешительности остановилась перед закрытой дверью в гостиную.

— В пятницу лечу в Монте-Карло, — сообщил Уэйн.

Он говорил громко, Лайза все прекрасно слышала.

— Да? Надеюсь, ты тайком не поигрываешь? — пошутил Себастьян. Уэйн захохотал.

Шутка была далеко не такой остроумной, чтобы заставить высокого француза почти согнуться от смеха. Лайза, стоящая за дверью, встревожилась. Этот мужик заведен до предела. С такими ситуациями Себастьян управлялся прекрасно. Обычно она не беспокоилась за своего любовника, не задумывалась, какая у того тяжелая и опасная работа. Ведь Себастьян работал с сумасшедшими много лет и вполне преуспевал. Но что-то в этом человеке… Лайзе захотелось войти и обнять Себастьяна, защитить его и заявить Уэйну Д'Арвиллю, что он принадлежит ей и она будет охранять его до самой смерти! Смешно, она это понимала. Поэтому и торчала у дверей, не зная, как поступить. Очень на нее не похоже.

Себастьян, даже не подозревавший о ее терзаниях, с тревогой молча следил за Уэйном, стараясь ничего не выразить взглядом, если Уэйн смотрел на него.

— В какой-то степени это связано с игорным бизнесом, — признался Уэйн. Затем, будто кран завернули, лицо его потеряло всякое выражение. Себастьяну уже приходилось наблюдать подобное, но не до такой степени. — У меня там дела. — Голос был ровен, как стол Себастьяна. Только огонь в глазах пациента, безумный огонь, молил о помощи и понимании. — Речь идет о старых долгах, — поправил себя Уэйн, скривив губы. Он допил кофе и медленно поднялся. Уставился на Себастьяна с таким видом, будто только что его разглядел. — Решил заскочить и сказать, что в субботу на ужин не смогу прийти.

— Ладно. Спасибо.

Себастьян смотрел, как он идет к двери, не имея представления о том, что Лайзе снова пришлось нырнуть в стенной шкаф. Он коротко кивнул, когда медноволосая голова повернулась в его сторону, и задумчиво уставился на закрывшуюся дверь. Они не договаривались поужинать в субботу, но Себастьян сомневался, что Уэйн это сознавал:

Он также сомневался, что француз понимает, зачем вообще сюда пришел. Но Себастьян знал. Он снял трубку и позвонил домой Кливу Джэмисону, старшему группы, готовящейся вылететь следующим утром в Монте-Карло на конференцию по вопросам социологических и психологических оснований для голосования избирателей. Он как раз успел попросить оставить место для себя, как открылась дверь. Но это оказалась Лайза.

— Привет, — весело поздоровалась она — Кто этот высокий человек, который только что ушел? — с невинным видом спросила она.

Себ подозрительно взглянул на нее.

— Никто, — резко ответил он. — То есть тебе не стоит по поводу него беспокоиться, — добавил он, понимая, что удивил ее. Он не хотел, чтобы Уэйн узнал о том, что у Себастьяна появилась любовница… Француз способен на все.

Лайза кивнула. Именно так она и думала. Себ хорошо понимает, насколько опасен этот человек, и все же пытается ему помочь. Вполне типично для него. Отчасти поэтому она его и полюбила. Что же, она не собирается сидеть и смотреть, как Себастьян падет жертвой собственной доброты. Ничего не выйдет!


Два дня спустя Уэйн вышел на балкон гостиницы в Монте-Карло и посмотрел на гавань. Взял газету и развернул ее, не обращая внимания на круассаны, остывающие на подносе. Газета взахлеб писала о грабителе, как кошка лазавшем по богатым виллам и освобождавшим их владельцев от драгоценностей и предметов искусства. На следующей неделе начинаются гонки яхт на кубок Монако, и спортивный отдел подробно писал о предварительных состязаниях.

Уэйн не обратил на всю эту ерунду никакого внимания, а сразу нашел финансовые страницы. Там черным по белому были напечатаны сенсационные новости, любопытные для тех, кого интересовала финансовая жизнь княжества, то есть практически всех.

Маркус Д'Арвилль потерял свое казино «Дройт де Сеньор», перешедшее в руки неизвестной компании под названием «Гельм энтерпрайзис». Газета сомневалась в этической стороне данного события и просила читателей сообщить при возможности информацию относительно этой таинственной компании. В статье содержались также пустые угрозы в адрес корпорации, которая так бессовестно поступила с одним из достойнейших жителей страны, трагически ослепшим Маркусом Д'Арвиллем, американским эмигрантом.

Он медленно вернулся в спальню, где горничная меняла мокрые полотенца на чистые. Та взглянула на него и робко улыбнулась. Она была маленькой, с пышными волосами и огромными темными глазами.

— Что-нибудь еще желаете, месье? — спросила она на идеальном французском. Уэйн улыбнулся и кивнул.

— Да, месье кое-что желает, — сказал он, и темные глаза вспыхнули радостью. Уэйн достал из кейса толстый конверт, в котором находились документы, отобранные им у лейтенанта Хейнлиха. — Я хочу, чтобы вы послали это по почте, именно по почте, а не с курьером, Маркусу Д'Арвиллю. На его домашний адрес, не в офис. Вы можете это сделать?

Девушка разочарованно улыбнулась, но кивнула, когда он подошел, держа конверт в руке.

— Разумеется, месье. Что-нибудь еще?

Уэйн отдал ей конверт и, медленно подняв руку, взял девушку за подбородок. Он чувствовал, как бьется ее пульс, слышал прерывистое дыхание.

— Да, — пробормотал он. — Ты можешь вернуться. — Он медленно, наблюдая за ее реакцией, опустил руку и положил на ее правую грудь поверх строгого черного платья. — Мне кажется, ты сможешь сделать для меня много больше, чем просто отправить письмо. Как тебя зовут?

— Одетта, — прошептала девушка.

— Одетта. Так ты вернешься?

— Да, месье.

Пока она шла к двери, Уэйн не отрывал глаз от конверта. Вольфганг получит его сегодня к вечеру. После удара, который он испытал, потеряв казино, это может вполне его прикончить.

Уэйн принялся потерянно бродить по комнате. У него было достаточно денег, чтобы делать все, что заблагорассудится, но он ничего не мог придумать. Он снова побрел на балкон. Внизу был бассейн, все те же купальщицы без лифчиков, обычный передвижной бар, продающий коктейли за баснословные деньги. Он уже собрался уйти, когда заметил знакомое лицо. Даже с высоты пятого этажа он не мог не узнать этот поворот головы и блестящие темно-каштановые волосы.

Сердце екнуло, потом успокоилось. Себастьян! Уэйн внезапно почувствовал такую безудержную радость и облегчение, что едва не вскрикнул. Первым его порывом было спуститься вниз и узнать, что Себ здесь делает. Но он не был уверен, что сможет сейчас выдержать взгляд проницательных карих глаз.

Через несколько минут вернулась горничная. Она вошла в комнату и сразу начала раздеваться. Уэйн без интереса наблюдал за ней, но вынужден был признать, что тело у нее хорошее, молодое и стройное, сильно загоревшее. Она успела полностью раздеться, пока дошла до дверей балкона. Уэйн через плечо глянул вниз. Себастьян все еще там, ждет его. Это радовало.

Он повернулся, когда маленькая рука обвила его грудь и коснулась левого соска. Девушка что-то пробормотала по-французски, что-то соблазнительное и манящее.

— Заткнись, — велел Уэйн по-английски и поцеловал ее. Девушка прореагировала бурно, обхватила его за плечи и обвила ногами талию. Он засмеялся, двигаясь к кровати, бросил ее на постель и упал вслед за ней, потому что ее ноги не отпускали его. Под халатом на нем ничего не было, халат приоткрылся, выпустив на волю его могучий пенис. Девушка бедром почувствовала его жар, и опустила ноги, но Уэйн покачал головой. Девушка нахмурилась, потом изумленно вскрикнула, когда он легко перевернул ее. Она застонала от желания, уткнувшись лицом в подушку, а Уэйн просунул руку ей под живот, приподнял и, закрыв глаза, с силой вошел в нее…


Себастьян заказал кока-колу со льдом и уселся ждать в тени зонтика. Если придется, он будет ждать весь день.


Почта в Монако работала превосходно. Да, собственно, почему бы и нет, ведь княжество было таким крошечным. Так что через пять часов после отправки письмо было доставлено Вольфгангу Мюллеру. Его секретарь Винс Пьеро, с любопытством взглянул на конверт, но не стал беспокоить хозяина за обедом.

На самом деле Вольфганг не ел. Он слышал, как принесли еду, ощущал запах специй и аромат жареного мяса, но последние новости начисто лишили его аппетита. Вчера утром Винс, как обычно, завтракал вместе с ним, читая ему утреннюю почту. Письмо было от компании под названием «Гельм энтерпрайзис», о которой Вольфганг никогда не слышал. Винс прочитал:

— Уважаемый сэр, настоящим письмом извещаем вас, что казино «Дройт де Сеньор»… — Здесь он запнулся.

Вольфганг вообразил, что секретарь прервался, чтобы отпить глоток кофе или откусить кусок тоста, и его это взбесило. Но не голод заставил секретаря замолчать, а граничащее с шоком изумление. Он нетвердым деловым голосом дочитал письмо, в котором сообщалось, что Вольфганг больше не является владельцем казино. Потом взглянул на слепого хозяина и с беспокойством заметил, как тот замер и побледнел.

Только сейчас, на следующий день, Мюллер начал понемногу оправляться от шока. Он наклонился вперед, пальцы забегали по столу, отодвинули тарелку с едой. Затем медленно поднялся, взял трость, с которой теперь никогда не расставался, и, постукивая ею, направился в холл.

— Пьеро, Пьеро, где ты, черт тебя дери?! — Он резко повернулся на голос секретаря.

— Я здесь, сэр. Почту только что доставили.

Вольфганг что-то проворчал, и Винс напрягся. Он всегда трепетал перед своим боссом. Секретарь был достаточно умен, чтобы знать ему настоящую цену, многие босса недооценивали — к своей собственной беде.

Вольфганг направился к любимому креслу и уселся. Он всегда полагался на Винса, служившего ему глазами, и полностью ему доверял. Потому что знал: если будет нужно, он сможет его уничтожить.

— Ариш что-нибудь разузнал про эту компанию?

Ариш, один из юристов, работавших на Вольфганга, немедленно получил задание проверить, насколько обоснованы претензии «Гельм энтерпрайзис». Через пять часов после получения задания он подтвердил, что они действительно являются законными владельцами казино. Они умудрились все перекупить у банков и обоих его партнеров. Но как смогла некая безликая компания все это проделать? Как? Вольфганг был уверен, что он всегда соблюдал предельную осторожность. Кто же его так хорошо знает? Кто его предал?

— От Ариша пока ничего, сэр, но ведь он еще только-только приехал в Женеву. — «Гельм энтерпрайзис» была зарегистрирована в Швейцарии.

— От этого дела так и несет швейцарской хитростью, — пробормотал Вольфганг. — Но почему именно мое казино? Не вижу смысла.

Секретарь молчал, лишь поеживаясь от сухого, полного злобы голоса старика. Вольфганг мысленно выругался, чувствуя себя попавшим в мышеловку. Кто-то забрал сыр, а он даже не мог видеть, кто и когда. Полная беспомощность в такой ситуации была для него внове и безумно злила.

Телефон зазвонил через полчаса. Винс уже просмотрел почти всю почту, состоящую главным образом из приглашений от друзей и странного письма от недовольных игроков казино. Только один конверт он оставил напоследок, какой-то внутренний инстинкт мешал ему прикоснуться к нему. Сама толщина конверта вызывала в нем странное чувство deja vu.

Пьеро коротко ответил, потом взял руку Вольфганга и осторожно вложил в нее трубку.

— Это Ариш.

Вольфганг так резко дернул рукой, что ударил себя трубкой по уху. Обычно он хорошо координировал свои движения, но последние сутки нервы его были на пределе.

— Да, Филипп. Что ты узнал?

— Ничего, — ответил Филипп Ариш сердито. — Офис здесь — простая пустышка. Сидит одна девица за большим столом и целый день читает любовные романы. Ничего не знает, даже имени своего нанимателя. Из банка ей регулярно посылают чеки. Это лишь фасад.

— Черт! — выругался Вольфганг, добавив целый ряд красочных немецких выражений, что заставило Винса удивленно взглянуть на него. — Банк? — отведя душу, спросил Вольфганг.

— Молчат как рыбы.

Вольфганг едва не закричал. Он чувствовал абсурдное желание затопать ногами и завизжать, однако сдержался и спросил:

— Есть идеи?

— Нет. По крайней мере пока. Но… меня тут ждало послание.

— Послание? Что ты этим хочешь сказать?

— Письмо. Та девушка в офисе мне его передала. Говорит, ей сказали, что кто-нибудь приедет, и велели отдать это письмо любому.

— И?

— И там сказано, чтобы вы выметались из казино вместе со всеми своими вещами. Сегодня.

— Как бы не так! — заорал Вольфганг, вскакивая на ноги. — Они не могут на этом настаивать. Или могут? — добавил он неожиданно слабым голосом, еле слышным в огромных помещениях пустой виллы.