- Думаю, - медленно заговорила Тори, почувствовав, как у неё пропадает аппетит, - это хорошая идея.

- Мама придумала замечательный план! - гордо воскликнул Шон. - Папа обещал угостить нас мороженым! Вы когда-нибудь ели мороженое?

Тори не расслышала его вопроса, потому что в этот момент в комнату, наконец, вошёл Себастьян. У неё сладко замерло сердце при виде него. Она так долго ждала его, так сильно волновалась за него.

Он был так красив в синем сюртуке, черных бриджах и белоснежной рубашке, которая оттеняла его тёмный загар. Затаив дыхание, Тори всё ждала, когда же он посмотрит на неё, когда же даст силы жить дальше. Но к её немалому удивлению Себастьян не только не посмотрел на неё. С невероятно суровым, замкнутым выражением лица он прошёл по комнате, обошёл стол и уселся возле брата, выбрав самый дальний угол от неё!

Ничего не понимая, Тори продолжала изумленно смотреть на него. И когда Себастьян действительно сделал вид, будто её не существует, ей захотелось швырнуть в него что-нибудь тяжёлое.

- Мисс Тори, - снова неловко окликнул её Шон в ожидании ответа. - Так вы пробовали мороженое?

Сесилия строго посмотрела на сына.

- Шон, сколько раз говорить тебе, что неприлично приставать к другим со своими вопросами!

- Но я всего лишь хотел узнать… - расстроено начал малыш.

- Шон!

- Хорошо. - Шон виновато посмотрел на Викторию. - Простите, мисс Тори.

Дрожащий голос Шона подействовал на Тори отрезвляюще. Но это не избавило её от дурного предчувствия, что что-то произошло. По какой-то невероятной причине Себастьян предпочёл совершенно не замечать её!

Взяв себя в руки, девушка повернулась к малышу.

- Ты ни в чём не виноват, дорогой, - мягко заверила она, глядя на притихшего Шона. - Я просто пыталась вспомнить… Это было так давно.

- Так вы всё же пробовали мороженое? - воодушевился Шон.

- Да, - кивнула Тори, полностью сосредоточившись на разговоре. - Это было в мой первый сезон, когда меня представили ко двору. - Тори вдруг заметила, как напряглись костяшки пальцев Себастьяна, который чересчур сильно сжал вилку. Так ему интересен этот разговор? Он хочет знать об этом? Он заметил её, но не может посмотреть на неё? И неожиданно ею завладело желание “наиболее полно поделиться” подробностями своего сезона. Пусть он внимательно слушает её рассказ. Потому что ей было, что рассказать. - О, что это были за времена! - начала она. - Мы с Кейт ходили на балы, бывали в театрах и знакомились со многими милыми людьми.

- А с джентльменами знакомились? - спросила Сьюзан.

За этот вопрос Тори готова была расцеловать малышку.

- Конечно, ведь именно один из этих джентльменов и угостил нас мороженым.

- А эти джентльмены, они вам нравились? - последовал ещё один изумительный вопрос.

- Они были милыми и внимательными, но иногда терялись и не могли ответить на мои вопросы.

- Возможно, они терялись из-за вашей красоты? - робко предположил Шон. - Вы же такая красивая! Почти как лесная фея, о которой читала нам мама.

Тори рассмеялась, ощутив в груди что-то среднее между легкостью и горечью.

- Думаю, дело было не только в этом, - наконец ответила Тори, уговаривая себя не смотреть в другой конец стола. - Они действительно не знали, как ответить на мои вопросы.

Шон удивленно приподнял брови.

- И о чём же вы их спрашивали?

- Однажды Кейт сказала мне, что если я хочу избавиться от надоедливого кавалера, мне нужно всего лишь спросить у него, в каком году Платон написал “Пира”, и в каком акте начинается речь Сократа.

Две пары детских глаз изумленно уставились на неё.

- Ну и вопрос, - выдохнул Шон. - А вы знаете, когда этот… Плато написал свой… рассказ?

Тори печально улыбнулась.

- Понятия не имею. Но это всегда срабатывало.

- И часто вы задавали свой вопрос?

- Глупый, - прервала Шона сестра. - Мисс Тори такая красивая, что наверняка все мужчины в бальной зале постоянно докучали её. Вот ей и приходилось спасаться. Думаю, это происходило достаточно часто, да, мисс Торт?

Тори уже не знала, что ответить, ощущая тревожное волнение. Себастьян отложил вилку, и теперь никак не реагировал на происходящее. И беспокойство Тори сменилось раскаянием. Возможно, ей не следовало заводить подобный разговор, но и он не должен был вести себя так, словно её нет в этой комнате! Это ранило её в самое сердце. Как он не понимал этого? Неужели ему не хотелось хоть бы разочек, ну пусть мельком взглянуть на неё?

- А кто вас угостил мороженым? - снова послышался вопрос Шона.

На этот раз Тори уже не так сильно хотела отвечать. Она уже вообще ничего не хотела говорить. Ей хотелось встать и выйти из столовой. А ещё лучше, она хотела бы остаться наедине с Себой и напрямую спросить у него, почему он ведёт себя так? Особенно после вчерашнего.

- Сын графа Бромлей, виконт Эшборт однажды повел нас с Кейт в заведение одного известного в те годы кондитера, - пробормотала она.

- И вам понравилось?

Тори уже и не помнила, каким бывает мороженое на вкус.

- Оно… оно очень сладкое.

Наконец, успокоившись, Шон вернулся к своему завтраку и принялся за еду. С тяжелым сердцем Тори отвернулась от всех, пытаясь дышать ровнее. Что с ним произошло? Только она начинала думать, что чудо возможно, как реальность отбрасывала её в жестокую реальность. Что заставило его так жестоко игнорировать её?

- Себастьян, - нарушил молчание Эдвард, взглянув на мрачного брата. - Мы едем кататься по городу. В министерство поедем завтра.

- Чудесно, - буркнул он, наклонившись к своей тарелке, которую так и не тронул.

- Ты едешь с нами.

- Уверен, вы отлично справитесь без меня.

- Сомневаюсь, да и что ты будешь делать дома один? Ты столько лет не был в Лондоне. Тебе непременно захочется посмотреть, как за это время похорошела столица.

- Я это как-нибудь переживу.

И тут произошло то, что изменило ход событий. И что потрясло всех без исключения. Сьюзан с обожанием посмотрела на Себастьяна, а потом повернулась к отцу и недовольно проговорила:

- Папа, минуту назад мама сделала замечание Шону, что некрасиво приставать к людям со своими вопросами. Если дядя Себастьян не хочет ехать, это его право. Но тогда я тоже останусь дома, чтобы ему не было скучно.

Застыв, Себастьян, наконец, поднял голову и хмуро посмотрел на Сьюзан.

- Ты должна ехать с родителями, - жестко заговорил он, ощущая при этом необъяснимую дрожь. - Ты же хочешь попробовать мороженое.

И к всеобщему удивлению последовал невинно-простой ответ:

- Я это как-нибудь переживу. - Девочка спустилась со своего стула, подошла к дяде и взглянула на него такими трогательными глазами, что у Себастьяна невольно сжалось сердце. - Вы ведь плохо себя чувствуете, дядя, поэтому я хочу остаться с вами, чтобы веселить вас. Вы всегда такой грустный, а я не хочу видеть вас таким. Вам надо чаще улыбаться.

У Себастьяна дрогнуло сердце. Слова этой малышки напомнили ему слова другой девочки, из далекого прошлого, которая всегда пыталась вызвать его улыбку.

“Ты снова пытаешься всё объяснить вместо того, чтобы просто чувствовать, Себа. Тебе нужно чаще улыбаться”.

Эти воспоминания жгли душу, и ему захотелось завыть. Он снова не спал всю ночь, мучаясь от боли в ноге. Он спустился к завтраку в самом скверном настроении, мечтая поскореё увидеть Вики. Услышать её голос. Он даже не думал, что так сильно соскучился по ней, но едва войдя в столовую, он замер и не смог поднять голову. Он не хотел снова волновать её из-за своего ужасного состояния. Ей необязательно было видеть его немощным и больным. Он хотел уберечь её, но вместо этого попал на такой разговор, который снова заставил кровоточить старые раны.

Себастьян ненавидел вспоминать её сезон. И свое падение. Он хотел вычеркнуть всё это из головы. Он думал, что вчерашнее событие в карете вызовет какие угодно разговоры, но только не такие. Он не был готов к подобному. Себастьян не хотел слушать, как она развлекалась в свой сезон. Как принимала ухаживания своих кавалеров. И их поцелуи. Эти мысли были подобно пуле, врезающейся в грудь. Ему было невыносимо больно слышать об этом. А теперь было невыносимо видеть, как дочь брата пытается почти так же проникнуть в его душу.

В душу, где не было места ни для кого, кроме Вики.

По какой-то необъяснимой причине он развел руки, и Сьюзан оказалась в его крепких объятиях. На глазах у всех маленькая девочка подчинила большого, страдающего мужчину. Сьюзан предлагала ему свою любовь и не просила ничего взамен. Это было слишком.

- Я сам угощу тебя мороженым, - хриплым голосом произнес Себастьян, не понимая, почему ему так трудно говорить.

Послышался скрип отодвигающегося стула. Тори резко встала и бросила на стол салфетку.

- П-простите, - прошептала она и вышла, наконец, из столовой.

Слова Сьюзан отбросили её на много лет назад. Туда, где Себа без остатка принадлежал ей. И по выражению его лица он ощутил то же самое. И Тори захотелось сделать то же, что и Сьюзан. Себа нуждался в объятиях. И именно сейчас. Жаль только, что не она дарила ему своё тепло.

***

В полдень они уже гуляли по опустевшему Гайд-парку. Высшее общество разъехалось по своим загородным домам, чтобы отдохнуть от суеты столицы. Тори была удивлена, обнаружив, с каким спокойствием Себастьян выдерживает прогулки и катания по городу. Он ведь никогда не любил этого, предпочитая тишину и покой. Предпочитая свой валун. Сердце болезненно сжалось. Видимо, ему помогало присутствие маленькой Сьюзан, которая не отходила от него ни на шаг. И всегда держала его за руку.

Тори не могла забыть утреннюю сцену в столовой. Себастьян принял Сьюзан с присущей ему добротой и нежностью, как когда-то принял её, Тори. Несмотря ни на что, внутри он был всё тем же ранимым, робким и безгранично нежным мальчиком, которого она повстречала много лет назад. И которого ни на миг не переставала любить.

Теперь Тори сомневалась, что он способен осознанно держаться от неё на расстоянии. Как могли её страхи и предубеждения затмить разум и помешать ей увидеть очевидное? Даже несмотря на то, что он выглядел утром вполне здоровым, он не до конца оправился от вчерашнего домогания. Но что с ним было не так?

И внезапно приглядевшись к нему, Тори точно заметила, что он непривычно тяжело опирается на правую ногу. Словно ему было больно. И неожиданная догадка поразила её в самое сердце, так что она даже остановилась. Именно в эту ногу ранили его при Ватерлоо! Неудивительно, что вчера половину пути он проделал в карете. Он перенапряг ногу, скача на своем коне.

Какой глупец!

Тори готова была убить его и точно могла сказать, что езда на лошади была лишь предлогом, чтобы не сидеть с ней в одной карете. Почему он не бережет себя? Она бы не укусила его, если бы он ехал с ними в карете с самого начала. И возможно сегодня у него было бы хорошее настроение. И он бы посмотрел на неё, войдя в столовую. И ей не пришлось бы вести тот ужасный разговор.

Тори корила себя за преждевременные выводы и невнимательность. Если бы только она отбросила в сторону свои сомнения и увидела то, что происходило с ним на самом деле!

Они как раз свернули к пруду, когда Себастьян услышал позади чужие голоса. Он рассказывал Сьюзан историю Гайд-парка, и ему удалось на время позабыть утренний разговор. Маленькая рука Сьюзан в его ладони удивительным образом успокаивала. Но обернувшись, он вдруг застыл, увидев, как возле Вики стоят два совершенно незнакомых ему мужчины и о чем-то увлеченно и весело разговаривают с ней. Тот, который был чуть выше другого, слишком близко стоял к ней и поразительно часто опускал взгляд на её чрезмерно открытый вырез. Себастьян даже не думал, что способен испытать такой гнев, но кровь ударила ему в голову, а в ушах зазвенело. Не замечая ничего вокруг, он шагнул к этой “милой” компании, прикидывая, в скольких местах будет ломать кости этим будущим покойникам.

- О, Себастьян, - заговорил Эдвард, увидев подошедшего брата. - Это виконт Марлоу и виконт Эшборт. Они мои давние друзья.

Эшборт? Он не ослышался? Тот самый Эшборт, о котором сегодня утром говорила Вики? Лицо Себастьяна сделалось таким мрачным, что когда он посмотрел на элегантно одетого блондина, тот вздрогнул и запнулся.

- Лорд Б-беренджер, - пролепетал он, протянув руку. - Счастлив познакомиться с вами. Эдвард многое рассказывал о вас.

Себастьян не пошевелился, лишь стоял на месте, тяжело дыша, и размышлял, какой силы нужен удар, чтобы изменить расстояние между этим типом и Вики. Он медленно перевёл взгляд на неё, и нахмурился ещё больше, видя, как дрожит её рука, которую она подняла к горлу. Она волнуется? Из-за присутствия этого типа? Он чувствовал её напряжение и не мог в это поверить! И стал мысленно закатывать рукава, воображая, что уже превратил его в отбивную.