- Я очень рад за тебя, Вики, - мягко проговорил он. - Поздравляю тебя от всего сердца.

- Спасибо. Мне было нужно услышать твои слова. - Тори вдруг замолчала и опустила голову, ощутив необъяснимое смущение, потому что впервые посмела сказать ему о своих чувствах, о том, как важно его мнение для неё. Как важен он сам. Она знала, что он знает о её преданности и привязанности к нему, но выражать это словами было немного… необычно, так по-взрослому. Глубоко вздохнув, Тори прогнала смущение и снова посмотрела на Себу. - Ты должен увидеть Габби.

Она схватила его за руку и повела к знакомой тропинке, ведущей в Клифтон-холл.

- Габби? - удивленно переспросил Себастьян, крепко держа её маленькую нежную ручку и покорно следуя за ней. - Кто это?

- Господи, Себа, это же особое имя Габриеля. Как ты не понимаешь? Каждому нужно особое имя. Как тебе, например.

- И ты назвала его Габби? - в недоумении спросил Себастьян, глядя на золотистые волосы Тори, которые колыхал ветер. - Мне казалось, так зовут девочек.

- Габриел такой крошечный и такой славный, что язык не поворачивается назвать его иначе. К тому же нашу Александру тоже зовут по-мужски, Алекс, вот только от этого она не становится мальчиком. Габби подходит моему братику, и это не делает его девочкой, поверь.

- Никак не привыкну к твоей манере называть людей особыми именами, - вздохнул он, улыбаясь про себя.

- Ничего, я научу тебя это делать, - бодро заявила Тори и вдруг резко остановилась и повернулась к нему. Себастьян успел вовремя затормозить, чтобы не налететь на неё. - Себа, ты всегда такой серьезный. Почему ты редко улыбаешься?

- Что? - Себастьян удивленно приподнял бровь, пытаясь осмыслить её вопрос. Тори всегда перепрыгивала с одной темы на другую, что иногда сбивало его с толку, но неизмеримо восхищало, потому что её живой ум служил очередным доказательством того, что она особенная.

- Ты понял меня, - совершенно серьезно сказала она. - Ты очень мало улыбаешься и почти никогда не смеёшься. Почему?

- Что за странный вопрос?

- И вовсе не странный. Мой отец часто смеётся и почти всегда улыбается. А ты нет.

- Он очень счастливый человек, поэтому выражает свои чувства в виде улыбки.

- Ну, вот опять, - грустно вздохнула Тори, покачав головой. - Ты снова пытаешься все объяснить вместо того, чтобы просто чувствовать.

- Я чувствую, - тихо заявил Себа, пристально глядя на неё.

- Да неужели? - скептически заметила Тори, изучая серьезное выражение его лица, но потом медленно улыбнулась и крепче сжала его руку. - Потом об этом поговорим. Нам нужно взглянуть на Габби прежде, чем нас позовут на завтрак. - Она с хитрой усмешкой взглянула на него. - Габби - это мой братишка, Габриел, надеюсь, ты не забыл?

Себастьян не смог сдержать улыбку, от чего Тори почувствовала себя невообразимо счастливой.

- Конечно, нет. Я не забываю ничего, что связано с тобой.

Тори была рада услышать то, что доказывало его крепкую привязанность к ней.

- Вот и отлично. - Она повернулась и пошла дальше, увлекая его за собой. - Тебе лучше помнить обо мне, а не о своих книжках, с которыми мне, кажется, ты даже спишь.

Поразительно, но она ревновала его к книгам!

- Я не сплю с книгами.

- А в шахматы ты умеёшь играть? Папа обещал мне научить играть в эту игру, но если ты умеёшь, лучше будет, если ты сам это сделаешь. Я тебя понимаю лучше, чем других. Только пообещай, что не будешь играть по ночам.

Себа снова улыбнулся, глядя на её золотистые волосы и слушая её веселое щебетание. Она даже не давала ему возможности вставить слово, но он не возражал. Он безумно любил слушать её щебетание.

- Я умею играть в шахматы, - наконец сказал он. - И обязательно научу тебя.

- Я так и думала! - радостно воскликнула Тори, весело шагая к дому. - Ты ведь останешься на завтрак? Я буду очень сильно настаивать. А потом мне нужно будет немного позаниматься, хотя я лучше пошла бы с тобой к нашему валуну. Мне там нравится больше, чем в нашей комнате для занятий.

- Я останусь.

Он никогда не мог возразить ей. Ни в чем.

- Чудесно! Хотя если честно, я никогда не видела, чтобы ты проявлял чувств или просто чувствовал…

Себастьян нахмурился от её заявления.

- Я чувствую многое, - тихо произнес он, но от звуков собственного голоса, Тори не расслышала его.

***

Через год все уже привыкли к тому, что Тори ходила за ним по пятам, а если пропадал Себастьян, то он обязательно был с девочкой Клифтона. Никто не видел вреда в том, что эти два безобидных существа общаются друг с другом и большую часть времени проводят вместе. Они никогда никого не беспокоили своим поведением, не вызывали осуждения или упрека родителей и никогда не ссорились.

Однажды Тори с невероятной ясностью поняла, что жизнь - это нечто большеё, чем занятия в классной комнате и семья, нечто большое и непонятное, где она могла бы затеряться, если бы не Себа.

Благодаря Виктории и Себастьяну их семьи очень крепко сдружились. Притягательность, искренность и неподкупная доброта обитателей Клифтон-холла покорили всех жителей деревушки Нью-Ромней так, что соседи просто души не чаяли в дочерях виконта, а местный викарий Гордон Хауэлл лично вызвался крестить малютку Габби. И кстати, никто не возражал против того, чтобы звать малыша его особым коротким именем, каким окрестила его сама Тори.

Вскоре образовалось нечто вроде избранного, тесного круга соседей, в который вошли Клифтоны, Ромней, Кэвизелы и Хауэллы. Это были самые преданные, самые дружные и великодушные друзья, каких знавал свет. Но их преданность никогда не смогла бы соперничать с преданностью Себастьяна к Тори.

Как-то граф Ромней предложил устроить в своем поместье состязания для мальчиков. Это был очередной приятный повод для соседей вновь собраться вместе. В играх, несомненно, должны были участвовать сыновья графа, Эдвард и Себастьян, сын викария Майкл, сын Кэвизелов Райан и два племянника лорда Кэвизела, Уильям и Джек, которые впервые приехали в Кент, чтобы навестить дядю и тетю.

Граф намеревался устроить игры в несколько этапов, а под конец вручить победителю ценный приз. Сначала предполагалось устроить бега, затем конкурс на метание дисков, и последнеё испытание на выносливость: всем участникам должны были вручить по небольшому мешочку, заполненному землей, и дождаться того, кто дольше всех продержит мешок на вытянутых руках. По общим баллам и определялся победитель.

Все тут же принялись сравнивать его затею с рыцарскими турнирами, а графиня в связи с этим предложила поступить так же, как на средневековых соревнованиях: даме выбрать себе рыцаря и повязать платок на его руке. Не думая ни секунды, Тори выхватила свой платок и подбежала к Себастьяну, который, казалось, только этого и ждал. Улыбнувшись, она завязала свой белый платок с вышитыми ею собственными инициалами на его правой руке.

- Желаю тебе удачи, Себа, - сказала она, вложив в эти слова всю свою веру в него.

Наклонив голову к плечу, Себастьян так непривычно долго смотрел на неё, словно видел впервые. Затем взял её руку и нежно сжал ей пальцы. Тори показалось, что её коснулось само солнце, так тепло и светло стало у неё на душе. Он стал на год старше, на год умнеё. И на год красивеё. Тори знала точно, что через пару лет он станет ещё выше и ещё красивеё. Её друг. Её Себа. Ничто на свете не имело значения в тот миг, когда он находился рядом с ней.

- Когда ты смотришь на меня так, - наконец заговорил Себа как всегда с полной серьезностью, - мне кажется, что я могу свернуть горы.

Тори звонко рассмеялась.

- Определенно здесь нет гор, - ответила она, успокоившись.

Себа невольно улыбнулся ей.

- Все равно, - ласково молвил он и отпустил её руку.

Соревнования начались с того, что мальчишки выстроились у линии старта, где стоял дворецкий Ромней, который в нужный момент подал сигнал. И все побежали. С колотящимся сердцем Тори следила за своим рыцарем, выкрикивая ободряющие слова в знак его поддержки. Хотя Себастьян всегда был сдержанным и серьезным, его физические возможности поразили не только его самого, но и всех присутствующих, и в особенности его отца, который гордо улыбнулся сыну.

Тори ликовала, когда её друг обогнал всех. Он с присущим ему упорством и целеустремленностью шёл к победе. Но тут вдруг один из племянников лорда Кэвизела вырвался вперед, подравнялся с Себастьяном и, когда они оба были близки к финишу, произошло нечто ужасное. Себастьян подвернул ногу и упал. Тори замерла от ужаса. Все замолчали, но не обратили на его падение должного внимания. Зато Тори видела и видела достаточно! Она заметила, как этот бессовестный племянник подставил подножку Себастьяну. Парень был чуть старше самой Тори, но играл нечестно. Это рассердило и ужасно расстроило девочку. Она вскочила на ноги, намереваясь броситься к Себе, но мягкий голос матери, на коленях которой мирно спал годовалый Габби, остановил её.

- Не стоит. - Виконтесса понимающе взглянула на свою юную дочурку. - Он - мальчик, и ты уязвишь его гордость, если подойдешь и станешь его жалеть.

- Но он упал! - возмутилась Тори, изумляясь словам матери, которая совершенно ничего не понимала в этой ситуации. - Ему должно быть очень больно.

Почему-то от этих слов стало больно ей самой.

- Ничего страшного, он это переживет. Он сильный. - Оливия улыбнулась и кивнула в его сторону. - Вот посмотри. Он жив и здоров.

Тори тут же перевела обеспокоенный взгляд на Себу и немного успокоилась, увидев, что с ним все в порядке. Он медленно вставал, оттряхивая пыльную одежду. Его лицо было суровым и непроницаемым, как всегда, но Тори знала, как ему тяжело скрыть от всех горечь поражения и тот факт, что его ловко обставили. И гнев вспыхнул в ней с новой силой.

- Племянник лорда Кэвизела, - процедила она, повернувшись к матери, - играл нечестно! Он подставил подножку, поэтому Себа упал! Он - жулик!

- Солнышко, - всё так же спокойно проговорила виконтесса, укачивая Габби, - это всего лишь игра. К тому же я не заметила ничего подобного. Племянники лорда Кэвизела слишком воспитаны, чтобы поступить нечестно.

Тори очень хотелось в это верить, но она не могла забыть выражение лица Себы. Однако заставила себя сосредоточиться на продолжении игр.

Следующим этапом было метание дисков. Здесь все прошло без происшествий, однако на этот раз Себастьяну удалось поразить всех, потому что его диск пролетел дальше всех. Никто не ждал победы от него, ставя на Майкла, сына викария, заядлого метателя камней. Радости Тори не было предела, когда она выкрикивала ему слова поздравлений. Получая заслуженную похвалу, Себастьян даже не слышал никого, а быстро повернулся к зрителям и стал искать глазами Тори, словно хотел снова убедиться, что она рядом. Затем, когда их взгляды встретились, он удовлетворенно вздохну и кивнул. Тори улыбнулась в ответ, удивляясь тому необычному чувству, которое появилось у неё в груди от этого его глубокого взгляда. Как будто внутри неё надували хрупкий шарик, который заполнил её всю, принося радость, приятную сладость и восторг. Это было так необычно, что она даже не расслышала слов родителей, которые обращались к ней, поздравляя её рыцаря. Словно на миг все куда-то исчезли, и она видела только Себастьяна. И ей это понравилось: видеть только Себу.

Последний этап соревнований был самым изнурительным. Каждый мальчик пытался доказать всем, что он самый выносливый, кроме Себастьяна, который, не сказав ни слова, просто схватил мешок за горлышко, приподнялся и выпрямил руки. Все стали ждать, кто же продержится дольше остальных. Первым выбыл Райан. Он упал на мягкую траву, вздохнув с облегчением и пытаясь отдышаться. Потом не выдержали и одновременно уронили мешки Майкл, сын викария, и Эдвард. В игре остались трое: два брата, племянники лорда Кэвизела, и Себастьян.

Сидя на траве, Эдвард взглянул на брата:

- Не думал, что ты такой сильный, но теперь честь семьи в твоих руках, братишка. - Тут к нему подбежала их младшая сестренка Амелия, ровесница Алекс, и утроилась у обожаемого брата на коленях. Эдвард обнял сестру и снова посмотрел на брата. - Мы с Амелией болеём за тебя, хотя… - Он быстро окинул взглядом напряженную почти так же как Себастьян Тори, и добавил: - Наши переживания не смогут сравниться с переживаниями Тори.

Так оно и было. Затаив дыхание, Тори сложила руки вместе, прижала к груди и внимательно следила за своим другом. Она видела, как он невероятно напряжен, так, что даже на лбу выступила испарина, и покраснело лицо. Она никогда не видела его таким напряженным, он был почти как натянутая тетива. У неё сжалось сердце. Ей хотелось подойти и отшвырнуть от него мешок, который довел его до этого состояния, а потом помочь ему прийти в себя.