Тори встала с колотящимся сердцем, наблюдая всю эту нереальную картину. На звук его голоса снова прибежал хозяин заведения. И застыл, когда увидел, что произошло.

- Суп сварила моя жена, - еле смог ответить он, дрожа под яростным взглядом Себастьяна.

- Где ваша жена?

Тори никогда не видела Себастьян в таком гневе, но он начинал пугать не только мистера Морра.

- На… на кухне.

- Ведите меня туда!

Схватив всё ещё изумлённую Тори за руки, он потащил её за собой, двинувшись за Моррой и проходя многочисленные коридоры. Когда они оказался на кухне, Себастьян подошёл к испуганно застывшей жене Морра и потребовал так грозно, что женщина побелела от страха.

- Немедленно попробуй свой суп!

Взяв дрожащей рукой ложку, она зачерпнула суп из кастрюли, который стоял на плите и сделала большой глоток.

- Ещё! - прорычал Себастьян. Когда жена Морра сделала пять глотков, Себастьян стал чего-то ждать. Возможно той же участи, что постигла и Берти. Но миссис Морра не упала, с ней ничего не произошло. И тогда он повернулся к мистеру Морра. - Ваш суп был отравлен! Как вы это можете объяснить?

Он так сильно сжимал ладонь Тори, что мог сломать ей руку и даже не заметить этого.

- Но… но сэр, это не так, клянусь! - с жаром воскликнул Морра, стоя возле жены.

Себастьян нервно провел рукой по волосам.

- Отравили мою порцию, - сказал он тихо. - Пока она стояла на столе. - Он вдруг посмотрел на Тори и резко добавил: - Уходим!

Он был в гневе, но Тори так и не поняла, что ко всему прочему его скрутил дикий страх. Потому что она была готова есть суп, который был отравлен. И предназначался ему. Она поняла это только тогда, когда он запихнул её в экипаж и громко хлопнул дверью.

- Даже не вздумай выходить оттуда, пока я не вернусь! - яростно потребовал он и исчез.

Тори смотрела на захлопнувшуюся дверь, боясь даже дышать.

Холодная дрожь медленно охватывала всё тело. Боже праведный, враги Себастьяна находились совсем рядом! И на этот раз они были настроены более чем решительно. Тори побелела, едва представив, что если бы не взяла себе тот суп, Себастьян всё же мог бы его съесть. И упасть почти так же, как бедный Берти.

Его враги настигли их в самый уязвимый для них момент. И у Тори замерло сердце, когда она поняла, что Себастьян в одиночку пошёл искать их.


Глава 23


Тори места себе не находила, ожидая Себастьяна. В голове проносились всевозможные ужасные мысли, пока он не вернулся. Он выглядел таким мрачным и замкнутым, что ещё больше напугал её. Они тронулись в путь и ехали какое-то время в гробовой тишине. Тори стало не по себе от того холода, которым веяло от него. И она не выдержала. Он не должен был отгораживаться от неё. Он не имел права держать её в неведении и вести себя так отчуждённо.

- Вы кого-нибудь нашли? - осторожно спросила она, пристально глядя на него.

Себастьян с мрачным видом смотрел в окно и даже не подумал взглянуть на неё, когда недовольно буркнул:

- Нет.

Тори сжалась, уговаривая себя сохранять спокойствие.

- Что ты будешь делать? - снова попыталась она, ощутив неприятную дрожь во всем теле.

Он молчал так долго, что Тори и не надеялась получить ответ на вопрос, который терзал её с тех пор, как её бесцеремонно запихнули в экипаж. Господи, она хотела знать, что происходит! Она хотела, чтобы он успокоил её, хотела, чтобы он заверил, что всё будет хорошо. В первую очередь с ним. Она хотела обнять его, но по выражению его лица было ясно, что он не потерпит никаких прикосновений к себе.

Его молчание в конец вывело её из себя, и Тори не смогла сдержаться.

- Черт побери, Себа, ты можешь посмотреть на меня и ответить на мой вопрос?!

И он повернул к ней свое лицо. Такое суровое, гневное и мрачное, что Тори затаила дыхание. Никогда она не видела его в таком состоянии. Ей казалось, что он может совершить нечто безрассудное. Нечто ужасное.

Себастьян сжал челюсти, пытаясь взять себя в руки. Он никого не нашел. Да и было бы удивительно, если бы было иначе. Никто не станет рисковать собой, если произойдет осечка. Себастьян трясся от гнева так, что едва владел собой. Но не только гнев одолевал его. Едва он вспоминал, как Вики взял себе его суп, собралась есть то, что предназначалось ему, как у него леденело всё внутри. Господи, она могла стать незапланированной жертвой его недругов, которым нужен был только он!

Себастьян медленно посмотрел на неё. И только тут увидел, как дрожит её нижняя губа. Как дрожат её плечи, хотя она и прикладывала все свои силы, чтобы скрыть это. И как неестественно она бледна.

Он был зол. Очень зол. В первую очередь на себя за то, что не предугадал подобный шаг врагов. Ему следовало быть осторожным, следовало сохранять бдительность. Себастьян был безумно зол на людей, которые пытались навредить ему любой ценой. Но больше всего он был зол на Вики за то, что она чуть не приняла на себе его участь.

- Я ничего не могу тебе сказать! - наконец жестко проговорил он, тяжело дыша.

Тори захотелось ударить его. Как он смеет говорить ей такое?!

- А своими предположениями можешь поделиться со мной? - сохраняя последнюю каплю спокойствия, спросила она, желая мирно решить ситуацию. Желая достучаться до него.

Но это почему-то ещё больше вывело его из себя. Себастьян выпрямился и подался вперед, глядя на неё своими потемневшими от гнева глазами.

- Чёрт побери, какие ещё предположения! - взорвался он. - Тебя чуть было не убили!

Тори остолбенела и уставилась на него.

- Меня? - Она тоже подалась вперед, не замечая, как он дрожит при этом. - Да будет тебе известно, что этот чертов суп предназначался тебе!

- Вот именно! - отрезал Себастьян, едва дыша, и резко добавил: - И ты не имела никакого права брать его себе!

- Не имела? - глухо повторила она и вдруг боль так сильно кольнула её в сердце, что весь гнев разом улетучился из неё. К горлу подкатил густой ком, но проглотив её, Тори всё же смогла хрипло выдавить: - Неужели ты думаешь, что я оставила бы тебе этот суп, если бы знала заранее, что он отравлен?

Себастьян вдруг застонал, напряженные плечи опустились, будто он не выдержал их тяжести. А потом сгреб Вики в охапку и прижал к своему колотящемуся сердцу так крепко, что чуть не раздавил её. Уткнувшись лицом ей в шею, Себастьян попытался унять боль в своей груди и одновременно утешить её, потому что понял, наконец, как сильно она напугана. Как ей страшно, но она даже не предполагала, что ему страшно намного больше. Господи, он не смог бы вынести её потери! Он не смог бы жить, если бы перед его глазами на пол свалился не тот несчастный кот Берти.

- Вики, - прошептал он, боясь отпустить её, дрожа всем телом. Ведь только в его объятиях она была в безопасности. - Замолчи, слышишь? Никогда больше не говори так.

Она всхлипнула и крепче обняла его за плечи.

- Я скажу это тысячу раз, если понадобиться. Я буду готова есть сотни супов, если это спасет тебя.

Он не мог вынести такого признания. Он не мог вынести мысли о том, что их может что-то разлучить. Особенно теперь, когда он, наконец, обрел свою Вики. Господи, она говорила то, что разрывало ему сердце!

- Вики, - хрипло выдавил он. - Жизнь моя, обещаю, что найду этих мерзавцев, и они заплатят мне за всё!

- Обними меня, Себа, - простонала Тори, боясь, что это в последний раз, что они касаются друг друга в последний раз. - Не отпускай меня, умоляю…

- Ни за что!

Ей была невыносима мысль о том, что их могут разлучить. Неужели она столько лет страдала только для того, чтобы теперь собственными глазами увидеть его смерть! Вздрогнув, она спрятала на его плече свое бледное лицо и попыталась отогнать от себя дурные мысли. Пока она была в объятиях Себастьяна, она могла верить в лучший исход.

Так они доехали до своей следующей остановки, очередного постоялого двора, где им предстояло переночевать. К тому времени оба успокоились настолько, что могли рассуждать здраво.

Номер был заказан. Камин ярко горел, согревая комнату. Едва войдя внутрь, Тори повернулась к Себастьяну, который стоял возле порога с таким видом, словно не собирался долго задерживаться. Словно торопился уйти.

- О нет! - воскликнула она, направляясь к нему. - Даже ну думай! Я не выпущу тебя из этой комнаты. У тебя здесь определенно не могут быть дела.

Но он не сдвинулся с места.

- Мне нужно написать письмо Эдварду.

Тори замерла в шаге от него.

- У тебя на самом деле появились какие-то догадки, да?

И он не стал лгать ей.

- Да.

- И кто это может быть? Кто пытается… навредить тебе?

- До тех пор, пока Эдвард не ответит, я не могу быть уверен. Иначе впустую потрачу время там, где нужно было бы действовать с предельной осторожностью. - Он сам преодолел расстояние, отделяющее их, поднял руку и коснулся её щеки. - Вики, прошу, не волнуйся. Я совсем скоро вернусь. Обещаю.

Она медленно кивнула, пытаясь проглотить ком в горле.

- Обещай быть осторожным.

И к её удивлению он несмело улыбнулся.

- Обещаю, - заверил он и вышел, велев запереть за собой дверь.

Когда он улыбался, Тори казало, что всё непременно будет хорошо. Ей так хотелось в это верить. Так хотелось верить в то, что враги Себастьяна не смогут причинить ему зла.

Оставшись одна, Тори сделала глубокий вздох и окинула небольшую комнату изучающим взглядом. И увидела саквояж Себастьяна, где лежала мазь Алекс. Где лежала его Библия.

“В нем было кое-что очень ценное для меня”.

Вспомнив тот странный разговор, Тори нахмурилась и направилась к его саквояжу. Что такого ценного мог он хранить в Библии, ради чего так безрассудно рисковал жизнью? Опустившись на колени, она потянулась к саквояжу, открыла его и полезла внутрь. Она бы умерла от любопытства, если бы не узнала, что лежало в Библии. И пусть он мог давно переложить заветную вещь, у Тори так сильно колотилось сердец, что она точно знала: внутри что-то есть.

И как в прошлый раз на самом дне увидела черную кожаную книгу с вытесненным золотистыми нитками крестом посередине. Чувствуя необычное волнение, Тори обхватила книгу чуть дрожащими пальцами и вытащила из саквояжа. Сделав глубокий вдох, она развернула толстый переплет, понимая, что сейчас раскроет величайшую тайну Себастьяна.

Прямо под переплетом лежал аккуратно сложенный в пятнах, потрепанный и истертый до дыр серый шелковый платок. Он не мог быть серым, ибо таким сделало его время. Странно. Он хранил в священной для себя книге какой-то старый платок? Нахмурившись, Тори пролистала все страницы Библии, но так ничего не нашла. И снова вернулась к платку. Проведя по нему пальцами, она ощутила какое-то странное стеснение в груди.

В тот день, когда она положила ему в карман мешочек с миндалем бабушки Ады, Библия была уже внутри. И он так поспешно отпрянул от неё, словно боялся, будто она увидит там что-то недозволенное. Если бы в Библии лежало что-то объёмное, оно бы выпирало из кармана. Значит…

Тори взялась за край платка и развернула его. И обомлела, уронив Библию. Она даже не услышала, как стукнувшись о край саквояжа, Библия приземлилась на пол. У неё внутри что-то оборвалось, когда она увидела до боли знакомые инициалы в левом углу платка. Инициалы, которые вышила её мама специально для неё.

Это был платок, который подарила ей мать много лет назад.

И это был тот самый платок, который Тори повязала Себе на руку целую вечность назад.

Это был её платок!

***

Остановившись перед дверью их номера, Себастьян вздохнул и постучался. Письмо было написано и отдано посыльному, которому хорошо заплатили за то, чтобы его доставили как можно скорее. Дику и Робину было велено не спускать глаз со входов и выходов гостиницы. Все меры предосторожности были предприняты, и Себастьян хотел бы вздохнуть с облегчением, но не мог. Он сожалел о том, что в таких опасных условиях приходится везти Вики туда, где их судьбы, наконец, соединяться вместе. Жалел о том, что Вики становилась свидетельницей жутких событий.

Путь к их счастью нужно было пройти совсем иначе, но его жизнь, казалось, состояла из одних препятствий. Если нужно было пройти ещё несколько испытаний, чтобы, наконец, заполучить Вики, Себастьян готов был сделать всё что угодно. Пока она рядом с ним, пока обнимает и целует его так, что сжимается душа, он сможет преодолеть любые трудности.

Когда Себастьян постучался во второй раз и ему не ответили, он почувствовал такой страх, что задрожали руки. И стал почти барабанить в дверь.

- Вики!

У него чуть не остановилось сердце, пока он ждал ответа. За эти несколько секунд самые разные и опасные мысли пронеслись у него в голове.