— Чересчур одинаково, — сморщила носик Лючия. — Это может скоро надоесть.

— Ну уж нет! — запротестовал Морис. — Это как раз то, что нужно для счастливой совместной жизни.

Лючия удивленно посмотрела на своего любимого. Она знала, что любит его, что он нужен ей, но почему-то пока не думала о совместной жизни с ним. А как же Паоло… Она не хотела думать об этом.

— Давай пока не будем говорить ни о какой совместной жизни, — строго сказала она. — Мне кажется, что я люблю тебя, но о совместной жизни говорить не надо. Давай сменим тему. Например, тебе понравились Италия и Селла Ронда?

— Классно! — сразу ответил Морис. — Замечательные трассы, красивейшие горы, но особенно хороши женщины, а больше всего одна итальянка из Рима, с зелеными глазами!

Лючия счастливо улыбнулась и погладила его по чуть шершавой щеке.

С удовольствием поедая тосканскую брускетту — большую гренку с помидорами, она хитро посмотрела на молодого человека.

— А как тебе Канацеи и другие альпийские городки, через которые вы проезжали на машине?

Морис помолчал, наслаждаясь сочным куском мяса, но все-таки поднял вверх большой палец.

— Удивительные городки, — проговорил он, — такое впечатление, что многие здания сохранились с XVII века.

— В Кавалезе есть даже постройки XV века, — с гордостью сказала Лючия. — А некоторые уголки этого городка даже напоминают Венецию. Например, горбатые мостики над речушками, похожи на мосты над каналами.

— Я не был в Венеции, — признался Морис, — к сожалению…

Лючия всплеснула руками:

— Неужели не был?! — и добавила: — Как бы я хотела показать тебе Венецию! Это удивительный город, который, по-моему, просто создан для любви.

— Так давай поедем в Венецию! — предложил Морис. — Это же недалеко отсюда.

— Часа за четыре можно добраться, — подтвердила Лючия, всерьез задумавшись над этим предложением. — Надо подумать. Венеция прекрасна в любое время года, даже в феврале. Жаль только, что кончился карнавал.

— Ничего, что кончился, — Морис прижал девушку к себе, — на карнавал мы с тобой поедем в следующем году. А через пару дней махнем в Венецию. Хочу, чтобы ты показала мне этот город. Я давно мечтал посмотреть Венецию.

Лючия погладила его по щеке, и их губы снова слились в долгом поцелуе.

— Ты не забыл, — медленно проговорила девушка, — что приехал сюда не со мной?

— Катрин сказала, что послезавтра уедет домой. И попросила завтра напоследок покататься вместе с ней.

— Ну, тогда будет видно, — неопределенно проговорила Лючия, не желая возвращаться к теме, от которой они отошли.

Она взглянула на свои часики и ахнула:

— Начало третьего! А мы не проехали еще и половины пути! Вот уж поистине счастливые часов не замечают!

Морис улыбнулся и обнял ее.

— Да, надо ехать. — Он встал и протянул Лючии ее куртку.

Солнце было уже не очень жарким: оно готовилось к закату, торопя припозднившихся лыжников.

…Без единой остановки они проехали три километра до нового подъемника, а когда остановились, опираясь плечами на палки и тяжело дыша, с восторгом посмотрели друг на друга, не в силах вымолвить ни слова. Чуть отдышавшись, Морис наконец сказал:

— Ай да мы! Первый раз я испытываю такое единение с женщиной на склоне! Оно близко к сексуальному!

— Ну да! — Лючия рассмеялась. Она чувствовала то же самое, но ответила шуткой: — И не надо никакого секса! Спуск по Селла Ронде вполне заменяет его.

Морис тоже смеялся, запрокинув голову. Лючии очень нравилась эта его привычка.

— А представляешь, после такого катания еще и хороший секс! После этого останется только умереть, — серьезно сказал Морис.

— Я, конечно, хочу жить, — продолжила его мысль Лючия, — но согласна умереть с тобой в постели после такого катания.

Ей стало жарко, она расстегнула молнию куртки и свитера, приоткрыв ложбинку на высокой груди. Морис прильнул к ней губами и, с трудом оторвавшись, глухо проговорил:

— И я тоже, но только одновременно с тобой…

Лючия, спохватившись, замахала руками:

— Что это мы о смерти? Нельзя так, прости нас, Дева Мария!

И, быстро перекрестившись, вознесла к небу свои дивные зеленые глаза.

— Ах ты, католичка моя родная! — улыбнулся Морис. — Конечно, мы с тобой будем жить долго и счастливо.

Девушка притворно нахмурилась, махнула рукой, и оба ринулись вниз по склону.

…Когда они вошли в гостиницу, то сразу увидели Катрин. Она сидела в том самом кресле, в котором вчера Морис два часа поджидал Лючию.

— Я уже думала, что вы не приедете, — сквозь зубы проговорила она, не поздоровавшись с Лючией и стараясь не смотреть на нее.

— А куда бы мы делись? — беззаботно заметил Морис.

— Ну, могли бы заночевать в одном из городков по дороге, — небрежно проговорила она. — Почему бы нет?

Лючия почувствовала, как кровь приливает к ее щекам, хотя понимала, что на этот раз Катрин изменил ее аристократизм.

Она все-таки кивнула сопернице и быстро пошла к себе в номер. Девушка скинула одежду и отправилась в душ. Под сильной струей горячей воды, снимающей напряжение усталых мышц, она испытывала смешанные чувства: некоторого стыда, беззаботной радости и, как ни странно, гордости за свою любовь. Она провела руками по своему телу: высокой упругой груди, тонкой талии, переходящей в стройные округлые бедра. Как хотелось, чтобы всем этим наслаждался ее любимый мужчина… Будет ли такое когда-нибудь? В ней поднималось желание прижаться к его сильному, атлетически сложенному телу, слиться с ним…

В ресторан она спустилась, когда уже все поели, — специально, чтобы не встретиться с Катрин. Благодаря нескольким упражнениям аутотренинга ей удалось настроить себя на спокойное ожидание, избавиться от неловкости за невольное вмешательство в чужую семейную жизнь. Католическое воспитание, которое она получила в детстве в частном пансионе, все-таки давало себя знать. Чувства долга, греха, ответственности, присущие любому порядочному человеку, были у нее преувеличенными и постоянно боролись с современным миропониманием, общительностью и вполне светским самоощущением.

«Ну и хорошо, что завтра я покатаюсь одна, — думала Лючия, — соберусь с мыслями, отдохну, позагораю». Однако ее тут же пронзило желание снова видеть Мориса, касаться его рук, целовать серо-голубые глаза, гладить загорелые слегка шершавые щеки, вкладывать свою руку в его сильную мягкую ладонь.

А за окном синел ближний склон, с которого они спустились с Морисом три часа назад. Лючия решила, что даже не пойдет сегодня гулять, чтобы не видеться с ним, хотя ей так не хватало его поцелуев. Она включила телевизор и, наблюдая за азартным соперничеством игроков-эрудитов интеллектуального шоу, не заметила, как прошел вечер. Потом показывали старую милую мелодраму, которая убаюкала ее окончательно.

День четвертый

Беспокойство и радость

Сегодня Лючия решила освоить новый район катания — в зоне перевала Пассо Сан Пелегрино на плато под вершиной Чима Уомо — самой высокой в этом регионе: больше трех тысяч метров над уровнем моря. Уж тут-то она наверняка не встретит Мориса с женой. Трассы здесь довольно сложные, но интересные и снежные, так как народу не слишком много и почти нет сноубордистов, быстро сдирающих свежий снежный покров. Но Лючии почти «не каталось» без Мориса, и она облюбовала себе закрытое от всех ветров местечко в удобном шезлонге на террасе высокогорного ресторанчика. Потягивая глинтвейн, она просто расслабилась, сняла флисовый свитер и приспустила с плеч футболку. Загорать так загорать…

За полтора часа, которые она провела на террасе, к ней пару раз «подкатывали» кавалеры, привлеченные ее какой-то завораживающей энергетической воронкой, втягивающей в нее мужчин. Но Лючия, отнюдь не расположенная ни флиртовать, ни даже беззаботно общаться, встречала их таким холодным взглядом, что они поспешно ретировались.

Прокатившись по нескольким новым трассам, она рано вернулась в гостиницу и засела за свою архитектурную книжку. К обеду пришла одной из первых и, спрятавшись за колонной, высматривала среди спускавшихся лыжников Мориса. Пришлось признаться самой себе, что очень соскучилась по нему.

Так и не увидев ни Катрин, ни Мориса, Лючия вернулась к себе в номер, отдохнула, а вечером отправилась в бассейн.

…Когда раздался стук в дверь, Лючия машинально посмотрела на часы: половина девятого. На пороге стояла Катрин.

— Ты не знаешь, где Морис? — взволнованно спросила она, пытаясь заглянуть в комнату.

— Я не видела его сегодня, — растерянно проговорила Лючия, приглашая женщину войти.

Та медленно прошла в комнату и обессиленно опустилась в кресло.

— Мы вместе катались до обеда, — начала она, отстраненно глядя в окно, потом я немного подвернула ногу и вернулась в гостиницу, а он сказал, что останется еще покататься часов до четырех.

Катрин замолчала и искоса посмотрела на соперницу. Лючия села на кровать, чувствуя, как и в ее душе нарастает тревога. Тем не менее она решила ободрить пришедшую к ней женщину.

— Может быть, он встретил кого-нибудь из друзей, — бодро предположила она, — и задержался в каком-нибудь из отелей.

Почувствовав несостоятельность своего предположения, она добавила:

— Хотя, конечно, мог бы позвонить тебе.

— Или тебе… — добавила Катрин, по-прежнему не глядя на Лючию. — Только он сегодня забыл телефон в номере.

— Тем более, — оживилась Лючия, возвращаясь к своей версии. — Ты не волнуйся, он прекрасно катается, с ним ничего не может произойти. Наверняка где-нибудь задержался.

Катрин согласно кивнула, продолжая безучастно сидеть в кресле.

— Зачем только я поехала с ним в эти горы, — вздохнула, она. — Как мне все это надоело…

Лючия встала и подошла к балкону. Она молчала, не зная, как реагировать на реплику Катрин.

— Ты хочешь упрекнуть меня? — неожиданно для себя спросила она.

— Я ничего не хочу, — холодно ответила Катрин, — но если ты так спрашиваешь, значит… знает кошка, чье мясо съела.

Лючия медленно повернулась к сопернице, чувствуя, как ее лицо заливает краска.

— Зачем ты так? — спокойно проговорила она, смирив гордыню. — Ведь вы же собираетесь развестись… Ты сама сказала, что он… может считать себя свободным.

Она запиналась от волнения и с трудом подбирала английские слова.

— А ты и обрадовалась! — запальчиво воскликнула Катрин. — Жена рядом, а ты всю ночь продержала его у себя в постели.

Лючия заткнула уши и снова отвернулась к балкону.

— Я прекрасно понимаю тебя, — тихо сказала она, взяв себя в руки. — Наверное, я виновата перед тобой… у меня не хватило сил… оттолкнуть Мориса. Он просто приворожил меня своей силой, обаянием, простотой… и открытостью. Да, я влюбилась в него.

Откровенность Лючии смутила Катрин. Своей грубостью она хотела оскорбить соперницу, вызвать у нее ответную грубость, она желала ссоры, чтобы снять нервное напряжение, разрядиться. Но признание итальянки обезоружило ее, и она уже досадовала, что ее аристократическое достоинство не выдержало испытания. Она закрыла лицо руками и разрыдалась.

Лючии хотелось успокоить ее, но она не стала этого делать.

— Сейчас надо думать, — устало сказала она, как искать его. О! Я знаю! — воскликнула она. Сейчас позвоню в спасательную службу. Нет, я знаю лично начальника службы Луиджи Пронти. Сейчас, сейчас…

Лючия схватила свой мобильный телефон и стала искать в справочнике номер телефона Луиджи. Несколько лет назад он ухаживал за ней, но потом у них установились приятные дружеские отношения. Он даже приглашал ее прокатиться по мало известным трассам, не нанесенным на карту туриста. Уж он-то наверняка поможет…

— Луиджи, здравствуй! Это Лючия. Помнишь, архитектор из Рима…

Катрин сжав от волнения кулаки, напряженно вслушивалась в разговор. Она не знала итальянского, но, поскольку этот язык похож на французский, кое-что ей было понятно, хотя в основном она следила за интонациями итальянки.

— Да? Очень приятно, спасибо, что не забыл. — Лючия улыбнулась, но, сразу став серьезной, продолжала: — Слушай, у меня к тебе важное дело. Тут не вернулся с горы один человек, очень хороший лыжник. Где катался? Кажется… на Виго ди Фасса, — закончила она после подсказки Катрин. — Да? Хорошо. Спасибо. Ждем…

Она повернулась к Катрин и ободряюще сказала:

— Сейчас он позвонит спасателям, ответственным за этот регион катания и сразу перезвонит нам.

Расставшись с Катрин, Морис пару раз спустился по Мальга Крочифиссо — трассе, на которой проводятся соревнования на Кубок мира по горным лыжам. Когда до отключения подъемников оставалось полтора часа, он решил возвращаться к гостинице. «За час спущусь», — подумал он, и на всякий случай развернул карту, выбирая более короткий путь.