– Проклятье!

– Держите! – сказал Колин, вынимая из сумки кусок хлеба.

Еда! Я еле-еле сдержалась, чтобы не вырвать у него эту краюху, а получив ее, вцепилась в хлеб зубами. Голод, мучивший меня со вчерашнего вечера, проснулся и сразу отодвинул желание привести себя в порядок на второй план. Мое проворство удивило Колина. Он посмотрел сначала на меня, потом на свою руку, в которой уже не было хлеба. Я проглотила едва пережеванный кусок и поперхнулась. Мощный хлопок между лопаток – и я снова смогла дышать.

Ладонь его так и осталась лежать у меня на спине. Я чувствовала, как его пальцы тихонько поглаживают ткань моего платья. Смущение моментально отразилось у меня на лице. Колин это заметил и убрал руку, потом кашлянул и протянул мне флягу. Я напилась и подумала, что этого куска хлеба мне вполне достаточно. Решив про себя, что нельзя давать волю замешательству, которое может снова подтолкнуть меня к бегству, я расправила плечи и посмотрела ему в глаза. Только теперь, при свете дня, я как следует разглядела его красивое лицо, мужественное и решительное. Подбодренный моим взглядом, он тоже внимательно посмотрел на меня и лучезарно улыбнулся.

– Вы… вы еще красивее, чем я думал!

Щеки мои зарумянились, выдавая смущение. Колин сделал вид, будто ничего не заметил, и улыбнулся мне снова. Он взял в руку прядь моих волос, в которой запутались зубцы от гребешка, и, морщась, по одному вынул их.

– Там внизу есть ручей. Можете сходить умыться.

Взгляд его остановился на моем корсаже. Моя нижняя сорочка на груди вся была в засохшей крови, и ощущение от ее соприкосновения с кожей было отвратительным. Мне пришло в голову, что эту кровь теперь все равно не отмыть. Это пятно красноречиво свидетельствовало о совершенном мной преступлении. Нужно было как можно скорее переодеться. Тем временем взгляд Колина задержался у меня на груди дольше, чем позволяли приличия. Я снова вспомнила Бекки, которая уверяла, что хайлендеры совершенно не умеют контролировать себя, и поспешила прикрыть вырез на платье рукой. Словно ребенок, пойманный на шалости, он пробормотал извинения и отвернулся.

– Я могу отдать вам мою рубашку, если хотите. Она почти чистая.

Это несколько необычное предложение удивило меня, и я улыбнулась. Он обиделся.

– Я дарю вам ее от всего сердца, Кейтлин, правда!

Я посмотрела на него с любопытством.

– Правда? Вы готовы отдать мне свою рубашку?

– Готов.

– А что хотите взамен?

Из зарослей покрывшегося почками дрока вылетела птичка-королек. Колин в раздумье наморщил лоб.

– Что взамен? Поцелуй. Думаю, мне этого хватит. Но если цена слишком высокая…

– Вы отдадите мне рубашку в обмен на один-единственный поцелуй?

– Я готов отдать вам намного больше…

И он приподнял бровь. Губы его изогнулись в красноречивой усмешке. Я почувствовала, что снова краснею, и опустила голову. Он вернул мне половинку поломанного гребня, попутно коснувшись моей руки.

– Погодите, у меня для вас есть кое-что!

Он направился к повозке. Я сидела и смотрела, как он забирается в нее, роется в каком-то ящике, возвращается назад.

– Держите! Это вам.

В руке у него был перламутровый гребень искусной работы.

– О Колин! Я не могу его принять, он слишком дорогой!

– Берите, говорю вам! Нам, мужчинам, все эти безделушки ни к чему.

– Но ведь у вас есть жены…

Он присел передо мной на корточки и посмотрел своими серыми глазами мне в глаза.

– Кейтлин, у меня нет жены. Пока еще нет.

– Но подружка ведь есть?

– И подружки нет. Я дарю его вам, ведь ваш гребешок сломался. Соглашайтесь!

– Но что вы хотите взамен?

Он искренне расхохотался.

– Это подарок. Я ничего не требую взамен. Но если вам так уж хочется торговаться… Отблагодарите меня так, как сами захотите.

Я залюбовалась великолепным гребнем, который переливался на солнце подобно опалу. Впервые в жизни я получила от мужчины такой прекрасный подарок. Я провела гребнем по волосам.

– Спасибо!

– А что с рубашкой?

– Спасибо, но… не надо. И все равно спасибо! Я подожду, пока можно будет найти рубашку мне по размеру.

– Если бы вы позволили мне получше рассмотреть вашу фигурку, я, возможно, нашел бы подходящую!

– Колин! – воскликнула я, смутившись от такой нескромности. – Вы всегда так дерзки с дамами?

– Нет, не всегда.

Он обезоруживающе улыбнулся, и я сразу же перестала сердиться. Тут его позвали, и он досадливо поморщился.

– Поешьте, в сумке сыр и яблоки. Скоро нам придется ехать – королевские гвардейцы могут появиться в любой момент, причем с подкреплением.

Страх, о котором я почти позабыла, вернулся в один момент, напомнив мне о жестокой действительности. Колин привстал на колене и вдруг замер.

– Не бойтесь, все будет хорошо, Кейтлин, – сказал он, желая меня утешить. – Через день-два вы будете в безопасности.

Я пожала плечами и вздохнула. Он добавил, словно желая придать своему обещанию бо́льшую убедительность:

– Даю вам слово, я лично об этом позабочусь.

И я ему поверила. Он пообещал, что, пока я сплю, со мной ничего не случится, и сдержал слово. Колин подошел к брату, который ждал его возле повозки. На какое-то мгновение взгляд спокойных голубых глаз Лиама обратился ко мне, однако он тут же отвел его. Я с подчеркнутым равнодушием отвернулась, вонзила зубы в краюху хлеба и стала расчесывать волосы гребнем. Может, все-таки сходить к ручью?


Наклонившись к воде, я принялась отжимать волосы. Теперь они приятно пахли лавандой. Я старательно разглаживала их, расчесывала пальцами, разделяя спутанные пряди. Внезапно я заметила в воде какое-то движение. Едва слышное «плюх!» привлекло мое внимание. Я наклонилась пониже. «Плюх! Плюх!» Маленькая лягушка! Я улыбнулась, вспомнив, как в детстве мы охотились за этими крошечными скользкими созданиями. Я потянулась к лягушке, чтобы тронуть ее пальцем, однако она успела отпрыгнуть на соседний камень. Решив ее догнать, я тоже перескочила на другой камень, со всех сторон окруженный журчащими водами горного ручья.

– Эй, лягушечка…

– Кейтлин, мы уезжаем. Поторопитесь!

– Ой!

Я выпрямилась, сердце мое стучало от испуга. Внезапно я поскользнулась и рухнула в ручей, намочив одежду до самых подмышек. Вода оказалась такой холодной, что я вскрикнула.

– Это неслыханно! Могли же вы как-то дать знать, что подошли! Или вам нравится пугать людей? Проклятье, я чуть не умерла от страха!

– Простите, я не думал…

Я смерила Лиама злым взглядом и стала рассматривать свое платье. Оно было совершенно мокрое, а другой одежды у меня не имелось.

– Господи, как я теперь поеду?

Он растерянно уставился на меня, потом развел руками.

– Почему вы на меня так смотрите? – сердито спросила я.

Не хватало еще, чтобы он посмеялся надо мной… И это, к моему величайшему огорчению, не преминуло случиться. Лиам попытался сдержаться, но улыбка все-таки вырвалась на свободу. Плечи его легонько затряслись, и, не в силах больше сдерживаться, он расхохотался. Мне же хотелось плакать, а еще – свернуть ему шею.

– Вы… вы… Не смейте надо мной потешаться!

Он протянул руку, чтобы помочь мне встать. Я глянула на него и вдруг испытала огромное искушение заставить его самого попробовать, насколько холодная в реке водичка.

– Кейтлин, простите! Я правда не хотел. Поверьте!

Я схватила его за руку и резко дернула вниз. Лиам упал коленями в воду, прямо на меня.

– Простите! – сказала я с наигранным равнодушием, но улыбка выдала меня.

Он же больше не улыбался. На лице, которое теперь находилось в нескольких сантиметрах от моего лица, застыло выражение изумления. Я же не могла отвести взгляд от его прекрасных ярко-голубых глаз. Только сейчас мне открылась вся их глубина. В них полыхнул огонек желания, мелькнула тень печали. Лиам отвел глаза, потом стал смотреть куда-то вниз. Я поняла, что он рассматривает мой мокрый корсаж, который плотно прилип к телу. Я стыдливо прикрылась свободной рукой. Удивляться нечему, эти мужчины просто помешаны на женских прелестях… Лиам, смутившись, поспешил отвернуться.

– А вы, как я вижу, умеете за себя постоять, – сказал он. – Вы – удивительная женщина, Кейтлин Данн!

– Вы тоже не так просты, как кажетесь, Лиам… Макдональд. Я правильно запомнила ваше имя?

– У вас хорошая память.

Как тяжело его понять! Временами он обжигал своей холодностью так, что создавалось впечатление, что он хочет поскорее от меня избавиться, но иногда мне приходило в голову, что я вызываю в нем волнение, которое трудно выразить словами. Как, например, сейчас…

– В вас есть какая-то тайна, мистер Макдональд.

– Тайна? М-м-м… Интересно! Впервые слышу о себе нечто подобное.

– А что о вас обычно говорят?

Он медленно поднялся и со всеми предосторожностями помог встать и мне. С килта на его обнаженные ноги капала вода. Мои юбки были похожи на напитавшуюся водой губку, и я ощущала себя неповоротливой и тяжелой, как тельная корова.

– Меня часто называли «дикарем», «эгоистом», «себялюбом». Иногда, в особых случаях, говорили, что я «милый», – добавил он и улыбнулся. – Однако никогда не называли таинственным.

Он до сих пор крепко держал меня за руку.

– Может, просто никто еще не видел вас таким, какой вы есть на самом деле, со всеми достоинствами и недостатками? Я, к примеру, еще не успела узнать вас лучше, чтобы описать другими словами.

Лиам усмехнулся.

– И вы согласны повременить, чтобы узнать меня лучше?

Я смутилась. Что он этим хочет сказать?

Он заговорил снова:

– Может, когда… – Лиам вновь посмотрел на мое мокрое платье и оборвал себя на полуслове. – Нужно найти что-нибудь, чтобы вы переоделись.

– В вашей поклаже нет платья или чего-то в таком роде?

Он помотал головой, потом, очевидно, осознал, что до сих пор держит меня за руку, и разжал пальцы.

– Женские безделушки, ленты… Но одежды нет.

Я поджала губы. Что ж, придется ехать мокрой. Ворча себе под нос, я направилась вверх по тропинке.

– Кейтлин!

– Что? – резко отозвалась я, даже не обернувшись.

– Куда вы хотите ехать?

– Ехать? Ах да… На западное побережье. В любой морской порт. Вам это по дороге? Надеюсь, что да, потому что в противном случае вам все равно придется сделать этот крюк. Мне очень жаль, но мы договорились!

– Что ж, свернуть с дороги придется, но обещание есть обещание. Я отправлю своих людей с товаром на север, а сам отвезу вас в Глазго. Вас это устроит?

– В Глазго? А оттуда ходят корабли в Ирландию?

– Корабли? Конечно!

Я приподняла подол платья и, бранясь себе под нос, стала отжимать из него воду. М-да, ехать верхом в мокром платье – то еще удовольствие…


Мои предположения оправдались в полной мере. Солнце, так ярко светившее в час моего пробуждения, скоро спряталось и вышло из-за облаков только к вечеру. Платье высохло часа через четыре, не раньше, и растерло мне кожу под мышками и на шее. Мокрая юбка так и норовила приклеиться к ногам, затрудняя движения.

Я прищурилась. Закатное солнце слепило глаза. Продвигаясь вдоль берега небольшой реки, поросшего редкими деревьями, мы добрались до озера Лох-Ломонд, и перед нами открылся пейзаж поразительной красоты. На юге возвышался Бен-Ломонд, на севере, на фоне пурпурного неба, словно бы переходящего в далекие холмы, вырисовывались пики Бен-Мор, Бен-Осс и Бен-Луи. Их покрытые снегом вершины отражались в темно-синей ленте воды, тянувшейся сколько хватало глаз, – непроницаемой и непостижимой, как глаза Лиама, воспоминание о которых преследовало меня с того самого эпизода у горной реки.

Мы поехали по узкой тропинке, которая вилась вдоль озера. Повозка то и дело вязла в грязи, колеса ее соскальзывали в глубокие рытвины. Мужчины сердились, потому что им каждый раз приходилось спешиваться и вытаскивать ее, на что уходило немало времени. Рядом со мной ехал рыжеволосый крепыш Дональд Макинруиг. Он не пытался скрыть свою заинтересованность в моей персоне и обращался со мной учтиво, но без заискивания. Он рассказывал мне об этих краях, перечислял названия гор и долин. Лиам и Колин говорили мало, и мне показалось даже, что оба были чем-то расстроены. «Мы на землях Кэмпбеллов», – пояснил мне Дональд. Это навело меня на мысль, что с представителями этого клана мои спутники не очень-то ладят.

– Гвардейцы! – внезапно воскликнул кто-то из мужчин.

Я посмотрела вдаль. По дороге нам навстречу двигался небольшой отряд. Даже с такого расстояния можно было различить их красные мундиры, полы которых развевались над крупом лошадей. Мое сердце забилось как сумасшедшее, пальцы стиснули поводья. Лиам и Колин, которые о чем-то перешептывались у меня за спиной, мгновенно умолкли.

Мне показалось, что время остановилось. Наша кавалькада замедлила ход, мужчины смотрели на своего предводителя в ожидании новых распоряжений. Лиам вынул из-за пояса пистолет и спрятал его в складках пледа. Без всяких сомнений, он оценивал ситуацию. С одной стороны у нас было озеро, с другой – лес. Конечно, у нас оставалась возможность повернуть назад, но на такой дороге мы вряд ли ушли бы от погони.