Я не могла отвести глаз от этого жуткого зрелища: человек извивается в петле, тогда как ноги дергаются в каких-то десяти сантиметрах от земли… Довольно скоро мучения Маккина прекратились. У меня потемнело перед глазами, и я отвернулась. Меня снова затошнило.

Лейтенант поспешно разжал пальцы. Я рухнула на колени у его ног, и меня вырвало. Я закрыла глаза, чтобы ничего больше не видеть, но жуткий звук, с которым веревка терлась о ветку, снова и снова вызывал в памяти картину бьющегося в агонии тела. Я заплакала.

Не успела я прийти в себя, как лейтенант пинком заставил меня встать и развязал мне руки.

– А с ним что делать? – спросил солдат, указывая штыком на Калума. – Этого тоже повесим?

– Нет. Надо же привезти капитану хоть какой-нибудь улов! – сухо ответил лейтенант и дулом мушкета толкнул меня к моей лошади.

* * *

Что-то тихонько коснулось подошвы моего башмака, и я невольно шевельнула ногой. Спустя мгновение движение повторилось. Я с трудом открыла глаза и вскрикнула от испуга – то была огромная крыса. Я изо всех сил пнула ее, и крыса ударилась о стену. С пронзительным визгом зверюга скрылась в груде гнилой соломы. Я вскочила на ноги, отряхнула юбку, которая, как мне казалось, была сплошь покрыта паразитами, и, тяжело дыша, прислонилась спиной к стене. «Ты в тюрьме, Кейтлин! Это тебе не дворец Линлитгоу!»

Я окинула камеру взглядом. Через крошечное окошко в толстой каменной стене проникало немного света. Меня привезли сюда на рассвете, когда было еще темно. Значит, я проспала несколько часов.

Ощущение реальности медленно возвращалось ко мне. Вспомнились события прошедшего дня. Где теперь Лиам? Мертв он или жив? А Калум? Наверняка парня заперли в соседней камере… Как мне хотелось с ним поговорить! Узнать, что произошло. Однако мне оставалось только ждать неизбежной встречи с капитаном. Я смахнула слезу и соскользнула по стене на пол.

В камере стоял настолько сильный запах мочи и экскрементов, что было трудно дышать. На стенах я увидела множество надписей, оставленных ее прежними обитателями. Скорее всего, фамилии, даты и рисунки отчаявшиеся узники выцарапывали в камне пряжкой от ремня или металлической пуговицей.

Я провела дрожащими пальцами по влажной кладке. Господи, сколько несчастных было заточено в этих стенах до меня! Безнадежность, разочарование… Эти камни безмолвно рыдали, выплескивая страдания мужчин и женщин, помнили их крики и молитвы. Всхлипывая, я вытерла мокрые от слез щеки. «Джон Форбс – 1685». Мои мокрые пальцы пробежали по строчкам, которые уже невозможно было прочесть, – отпечаток безымянной жизни, медленно покинувшей тело. Отчаянная попытка остаться в памяти людей. Фамилия, судьба, начертанные дрожащей рукой. Многие надписи были высечены на стенах. «Малькольм Маккензи», «Рональд Макбрайд – 1671». Martyrium?[130] Сколько узников покинули эти стены живыми?

Мысли мои снова обратились к Лиаму. В такой вот камере он провел много дней. Пытался ли он высечь свою боль в камне в ожидании дня казни? У меня по спине пробежали мурашки.

В коридоре послышались шаги. Звякнули ключи: кто-то перебирал связку, подыскивая нужный. Наконец ключ вошел в замочную скважину и повернулся с ужасным металлическим скрежетом, эхом отозвавшимся от стен, которым довелось стать свидетелями стольких трагедий. В крошечную камеру вошел солдат в красной куртке, а следом за ним – еще один. Он склонился надо мной и поднес факел к моему лицу.

– Пойдете с нами, – сказал он и отошел, пропуская меня вперед.

Меня привели в пустую комнату, стены которой были обшиты деревянными панелями. В центре ее стоял письменный стол орехового дерева с разбросанными на нем бумагами. Кресла было только два. Одно стояло у стола и, судя по всему, предназначалось для хозяина кабинета, второе – чуть поодаль. В него я и села.

Чтобы убить время, я стала читать бумаги на столе. Запросы и заказы на оружие и припасы, на еду и обмундирование… Бумаги были в таком беспорядке, что некоторые из них наверняка покрывались пылью и плесенью, прежде чем их наконец находили и отправляли. Очевидно, у капитана было слишком много других занятий и он не успевал выполнять эту часть своих обязанностей. А может, он не любил возиться с бумагами.

Стоило мне подумать о хозяине кабинета, как он явился, что-то бормоча себе под нос. Судя по всему, настроение у него было отвратительное. Он запер дверь, обошел вокруг моего кресла и сел за свой стол.

Узнав меня, капитан Тернер громко хмыкнул. От удивления у него округлились глаза и открылся рот. Я же была охвачена неописуемым ужасом.

– Еще немного, и я решу, что вы преследуете меня, миссис Макдональд! – обратился он ко мне, расплываясь в улыбке.

– Это происходит не по моей воле, уверяю вас, – пробормотала я растерянно.

Он достал из ящика стола несколько гусиных перьев, выбрал одно, а остальные вернул на место.

– Лейтенант Кеннеди сказал, что вас зовут Мирна. Но я полагаю, что имя Кейтлин подходит вам намного лучше, – сказал он, вынимая из кармана ножик.

Нервно ерзая в кресле, я в полном молчании ждала продолжения. Время от времени поглядывая на меня, он стал затачивать перо. Поднес его к глазам, осмотрел кончик, потом аккуратно положил на стол и стал вычищать грязь из-под ногтей.

– И как мне теперь поступить с вами?

– Вы не имеете права удерживать меня, мы ничего не сделали…

– Это еще надо выяснить. Ваш муж нечист на руку, в этом я уверен. Тень от виселицы, как я вижу, не слишком его испугала. По-прежнему промышляет контрабандой?

– У вас нет доказательств! – возразила я.

– Это правда, – последовал спокойный ответ. – Но, на мое счастье, Кеннеди привез живым одного из банды Макдональда. Вот он-то нам все и расскажет.

– Но ведь он еще ребенок!

«Сохраняй хладнокровие, Кейтлин!» – мелькнуло у меня в голове.

– Где он? – спросила я.

– В камере.

– Отпустите его! Ему всего шестнадцать.

Капитан положил нож на стол, скрестил руки на груди и откинулся на спинку кресла.

– Хотите, чтобы парня отпустили? Что ж, можем обсудить условия сделки! – предложил он с издевкой в голосе. – Лорд Даннинг похвально отзывался о ваших талантах. А если мне тоже захочется в этом убедиться?

Я почувствовала, что краснею, и отвела взгляд.

– К несчастью для вашего юного друга, для меня неприемлемы такого вида сделки, – продолжил он и положил ладони на стол. – Мне приятно бывать у Даннинга. Признаюсь, у него отличные вина и хорошая кухарка. В остальном же… Даннинг – человек крайне корыстный и беспринципный. Я бы даже сказал, порочный. И я не одобряю поведение лорда и многие его поступки.

«Что ж, посмотрим!» – подумала я. Какое-то время капитан, прищурившись, смотрел на меня, потом чуть склонил голову набок и принялся постукивать пальцами по подлокотнику кресла. На губах его играла злая усмешка.

– Кстати, ему будет очень приятно узнать, что вы под моей охраной.

– Но вы же не станете… – пробормотала я, бледнея от страха.

– С этим я могу не спешить. Я хочу добраться до Макдональда, а раз вы у меня, значит, он сам явится ко мне. Не сомневаюсь, что он сейчас вас разыскивает. Трупы двух своих незадачливых товарищей он наверняка уже обнаружил. Кеннеди, конечно, слишком скор на расправу, но он хороший солдат, и я закрываю глаза на некоторые его шалости.

Его большие орехово-карие глаза внимательно смотрели на меня в ожидании эмоционального отклика, но ценой невероятного усилия я сумела сохранить невозмутимость.

– Ваш супруг обкрадывает короля, лишая его части своих доходов.

– У своего короля он ничего не крадет, – сочла нужным уточнить я.

– Его король – это Вильгельм Оранский! Или Макдональд рискнет нарушить клятву верности, подписанную главой клана?

Я не ответила и уставилась на костяную чернильницу прямо перед собой. Тернер вздохнул, встал и покачал головой.

– Проклятые якобиты! – буркнул он. – Готовы на все ради короля-паписта, лишенного короны!

– Одни ради своего короля воруют, другие – убивают!

Он поднял голову и вперил в меня злой взгляд. Слова сорвались с моих губ прежде, чем я успела подумать. Я прикусила губу.

– Попридержите язык, мэм. Или жизнь в Хайленде настолько испортила ваши манеры?

– Хайленд здесь ни при чем, капитан. Манеры портятся, когда сталкиваешься с такими людьми, как вы!

Он ответил мне с очаровательной улыбкой.

– Вы не только хороши собой, но еще и умны! Я начинаю понимать, почему Даннинг так увлекся вами. Что ж, поговорим начистоту. Возможность продать вас ему, на мой взгляд, весьма заманчива. Мой кошелек заметно потяжелеет. Даннинг готов дорого заплатить, лишь бы вы вновь оказались в его постели, а ваш супруг моментально примчится, узнав, что вы снова у молодого лорда. И мне останется только схватить его, как в тот раз…

У меня задрожали губы. «Я не могу снова вернуться туда, – в отчаянии подумала я. – Нет, я не хочу!»

– Знаете, капитан Тернер, что отличает вас, англичан, от шотландцев, которых вы привыкли называть дикарями и варварами?

– И что же? Я не против послушать.

– Вы прячете склонность к садизму и вашу дикость под лощеными манерами, высокомерием и притворством. И гнусность!

– Нет, Кейтлин Макдональд, это называется культурой! Тот, кто не умеет скрывать свои порывы и сущность, не способен править!

Он подошел ко мне, взял прядь моих волос и вынул из нее соломинку.

– Признаться, я пока еще не решил окончательно, что с вами делать. Быть может, я даже оставлю вас себе. Даннинг рассказывал такие вещи… Заманчиво было бы проверить!

Я посмотрела на него с отвращением и оттолкнула от себя его руку.

– Странно, но от вашей куртки воняет ночным горшком, вы не находите? – спросила я, делая вид, что нюхаю волосы в том месте, где он к ним прикоснулся.

Улыбка его померкла.


На следующий день, ближе к полудню, я наконец узнала об уготованной мне участи. Меня вывели из темной промозглой камеры во двор, где я увидела капитана Тернера на гнедом жеребце и еще троих солдат. Я испугалась и попыталась вырваться, но меня стали силком усаживать на Роз-Мойре.

– Мерзавец! Вы мерзавец, капитан Тернер! – кричала я, отбиваясь ногами от солдат, которые уворачивались, как только могли.

– Вы сто́ите целое состояние, миссис Макдональд! Даннинг пообещал мне за вас намного больше, чем я рассчитывал получить за голову вашего дорогого супруга! – насмешливо бросил капитан.

Я укусила солдата, который имел неосторожность схватиться рукой за мой корсаж. «Калум! Что они с ним сделают?» Мне непременно нужно было повидаться с ним перед отъездом. Непременно! Он был моей последней надеждой. Я сделала вид, что смирилась со своей участью и после недолгого молчания грустно спросила:

– Что вы собираетесь делать с мальчиком?

– Он предстанет перед судом присяжных по обвинению в контрабанде. Ввиду своей крайней молодости он, вероятно, избежит повешения. Лучшее, что его ждет, – это отправка в колонии.

– Перед отъездом я бы хотела попрощаться с ним. Это возможно? По-моему, я прошу совсем немного… – сказала я тихо.

Тернер какое-то время молча смотрел на меня. Судя по всему, моя просьба его удивила. Потом, передернув плечами, он строго произнес:

– Пару минут, не больше!

А больше мне и не было нужно.


Калум, который лежал на соломе, при моем появлении вскочил на ноги. По его глазам я сразу догадалась, что он во всем винит себя.

– Миссис Макдональд, я…

– Tuch! Tuch! Nan can an còrr![131] – шепнула я.

Я обернулась к ожидавшему у двери сержанту.

– Мы можем минуту побыть одни?

– Вообще-то… не знаю…

– Я хочу попрощаться как следует. Пожалуйста!

– Что ж… Ничего плохого в этом нет… – пробормотал сержант.

Он вышел и затворил за собой дверь.

– Меня наверняка тоже повесят. И вас я не смог защитить… – Калум обхватил голову руками. – Я побежал, чтобы предупредить Лиама, но эти чертовы бандиты заметили меня, когда я стал спускаться к морю. Потом началась паника. Человек Барбера помчался следом за мной. Я никак не мог от него оторваться, но и не мог вернуться к часовне, боясь привести его к вам, поэтому побежал в другую сторону. В конце концов он отстал, и тогда я направился к часовне. Вот тут-то меня и поймали двое драгун!

– Скажи, Лиам жив?

– Да! Миссис Макдональд, я не смог…

Испытав огромное облегчение, я закрыла глаза и вздохнула.

– Не говори глупости, Калум! При таких обстоятельствах Лиам поступил бы так же, как и ты. А теперь слушай меня внимательно, – сказала я, приподнимая подол юбки. – У нас остался еще один шанс выбраться отсюда!

Юноша посмотрел на меня красными от слез глазами. Мои слова и действия озадачили его. Я же вынула свой кинжальчик sgian dhu и протянула ему.

– Надеюсь, ты знаешь, что делать? Тебе он пригодится больше, чем мне.