Он рыдал, прижимая ее к груди. Глаза цвета изумрудов почти закрылись.

– Твоя правда убила меня. Моя душа проклята… с того самого дня… когда ты любил меня… не как брат… как мужчина… Ад ждет нас обоих, Исаак. Столько грехов…

Глаза ее закатились, пальцы, вцепившиеся в рубашку брата, медленно разжались. Ее жизнь выплескивалась ей на платье. Всхлипы Исаака эхом отражались от стен. Словно завороженная, я смотрела, как брат баюкает мертвое тело своей сестры. Патрик подошел ко мне и дрожащими руками сжал мои плечи. Я еще крепче обняла Дункана. Он бил ручками под одеялом в поисках груди, по которой истосковался. Его крики вернули меня к реальности. Я отошла в глубину пещеры, чтобы накормить своего малыша.

Дункан сразу умолк и стал жадно сосать. Я едва не плакала от облегчения. Боль в груди стала утихать. Лиам не шевелился, он дышал так тяжело, словно получил удар в живот, и пустыми глазами смотрел на Исаака и Меган. Он еще не осознал сути сказанного. Но вот он вытер лоб, рука его дрогнула, лицо посерело. Наконец и он понял весь ужас происшедшего.

Лиам нашел глазами меня. Нам не нужны были слова, я и так знала, что он чувствовал. Рыдания Исаака вернули Лиаму ощущение реальности. Он посмотрел на Колина, который тоже не сразу оправился от шока, и сделал ему знак. Убитый горем Исаак не заметил, как они приблизились. Пара секунд – и предатель уже стоял, прижатый спиной к стене, а кинжал упирался ему в шею.

– Хендерсон! Надо же быть таким подонком! Ты… ты спал со своей сестрой!

Эти слова Лиам произнес едва слышно, из страха быть запятнанным грехом, который обрекал человека на муки ада.

– Я любил Меган и никогда не делал ей зла.

– Мерзкая тварь! Посмотри на нее! Посмотри на нее получше и повтори, если посмеешь, что ты никогда не делал ей зла! Каким надо быть подонком! Она же твоя сестра! Твоя родная сестра!

Муки совести душили Исаака, лицо его превратилось в страшную гримасу. И все же он предпринял еще одну попытку оправдаться, упрямо не желая открывать глаза.

– Она никогда мне не отказывала!

Удар кулаком в живот заставил его согнуться пополам. Он шумно выдохнул и с хрипом втянул в себя воздух. Лиам схватил его за волосы и заставил выпрямиться. Затылком Исаак сильно ударился о каменную стену и застонал, с трудом сглатывая слюну. Жилы на шее у Лиама вздулись. Судя по всему, его снедало желание прикончить Исаака, и он с трудом сдерживался.

– Ты… Боже, какое святотатство! Ты же был ее братом, единственным, кто у нее остался на этом свете! Как ты мог?

– Я не был ее братом… по крови.

Лиам смотрел на Исаака и не верил своим ушам. Лицо Исаака было пунцово-красным, он все никак не мог отдышаться, а кинжал Колина все сильнее врезался ему в шею.

– Ее отец… У нас с ней разные отцы. И я не думаю, что ты… захочешь узнать остальное.

– Я сам решу! – отрезал Лиам. – Рассказывай свою басню!

– Ее мать – сестра Барбера…

Лиам еще несколько секунд смотрел на него и хмурился. Суть ускользала от него. И вдруг он резко переменился в лице и побледнел.

– Сестра Роберта Барбера? Но ведь ее звали Элена Макнаб!

Исаак кивнул.

– Да. Она взяла фамилию матери, я не знаю почему. Эффи так мне и не рассказала.

– Эффи? Она знала? Кто еще знал, говори! Или все, кроме меня?

– Старый Макиайн знал. Его сыновья – нет. Никто больше не знал. Они сумели сохранить это в секрете.

Лиам грубо тряхнул Исаака, и тот снова ударился о стену.

– И кто же был отцом Меган? – спросил он без прежней настойчивости.

Несмотря на бушевавшую в нем ярость, голос его понизился до шепота – было очевидно, что он боялся услышать ответ, который предугадал. Исаак закрыл глаза и продолжал:

– Лиам, Меган была… была твоя сестра.

За этим невероятным заявлением последовала гробовая тишина. Ошеломленный Колин отвел нож от горла Исаака, и тот смог вздохнуть свободно. Пальцы Лиама разжались, и он отступил на шаг. Потом затряс головой, словно не желая верить в услышанное. Взгляд его пытался укрыться от правды среди еловых ветвей, которые покрывали пол в пещере.

– Ты лжешь, – прошептал он слабым голосом.

– Нет.

Лиам поднял голову. Лицо его перекосилось от злобы.

– Ты лжешь! – крикнул он.

Исаак не стал настаивать.

– Объясни! – резко приказал Колин, к которому только-только вернулся дар речи.

– У вашего отца была с Эленой… хм… связь. Встречались они недолго, но Элена забеременела. Мой отец знал, но закрыл на все глаза, лишь бы она осталась с ним. Он любил Элену и растил Меган как свою дочку. А ваш отец так ни о чем и не узнал. Макиайн не стал ничего предпринимать.

– Чертовщина какая-то!

Колин провел рукой по лицу и посмотрел на своего брата.

– Лиам, помнишь, ты говорил, что, когда Барбер пришел убивать отца, он что-то говорил про личные счеты. Наверное, он…

– Отец не принуждал Элену, – холодно сказал Лиам, поворачиваясь к брату. – Он ее не насиловал!

– Я не это хотел сказать, – смутился Колин. – Я только хотел уточнить, возможно ли, что…

– Правда – в книге рождений и смертей старого Макиайна, – сказал Исаак. – В ней есть неопровержимое доказательство.

Лиам снова посмотрел на него.

– Книга сгорела вместе с Карнохом утром 13 февраля 1692, болван!

– Нет, не совсем. Эффи вырвала эту страницу много раньше, чтобы никто не узнал. И всегда хранила в своем доме. А теперь она… у меня.

Лиам снова прижал Исаака к стене.

– Почему ты раньше не рассказал нам об этом, Исаак? Ты смотрел, как я увиваюсь за ней…

Лицо его стало белее полотна, когда он осознал, что наделал. Все, в чем он только что обвинил Исаака, теперь обрушилось на его собственную голову.

– Боже милосердный! Почему ты не помешал мне с ней…

Он взвыл и закрыл лицо руками.

– Поначалу вы скрывали свою связь, а когда я узнал, было уже поздно.

Колин заходил взад и вперед по пещере.

– А Меган знала? – спросил он.

Исаак посмотрел на мертвое тело, всхлипнул и шумно потянул носом. Прежде чем ответить, он вытер глаза рукой.

– Нет. Тогда еще не знала.

– И когда же ты ей сказал? – вмешался Лиам.

– В тот день, когда она пропала из Карноха. Это был единственный способ заставить ее уйти из долины. Она хотела тебя в мужья, несмотря ни на что.

Мы с Патриком обменялись взглядами. Я видела, что он ошеломлен услышанным. Я посмотрела на мертвую Златовласку, лежавшую слева от того места, где стоял Исаак. В ее застывшем лице я искала сходство с братьями Макдональдами. Быть может, высокие скулы и тонкий нос? Страшно представить, что она чувствовала, когда Исаак сказал ей, что Лиам – ее брат по отцу. Часть моей души преисполнилась сострадания к этой женщине, но другая выстрадала столько, что уже не была способна по отношению к ней ни на какие добрые чувства.

Исаак соскользнул по стене на пол. Это движение вывело Лиама из оцепенения. Он схватил его за ворот и снова поставил на ноги.

– А Барбер? Ты вступил в сделку с этим мерзавцем, палачом, убивавшим наших людей! Он убил моего отца и еще многих! Эх, перерезать бы тебе глотку! Как будешь оправдываться теперь?

– У меня не было выбора.

– Да что ты? Выбор есть всегда.

– Нет. Мы с Меган были в его руках. В руках Эуэна Кэмпбелла. Он про нас знал. Однажды подстерег, ну… когда мы с ней… И с тех пор он отдавал приказы… И Барбер тоже угрожал рассказать правду про отца Меган. Я не мог этого допустить. Меган бы не пережила. Никто не должен был узнать…

Лиам отпустил волосы Исаака, и голова его поникла. Сил на сопротивление у него, похоже, не осталось. Лиам тоже выглядел измученным, и весь его гнев как-то разом исчез. Я едва осмеливалась дышать. Да, Исаак с Меган не были родственниками по крови, но все же они с детства жили как брат и сестра, поэтому любовь, которую он к ней испытывал, все равно нельзя было назвать здоровой. Колин сунул кинжал в ножны, Лиам отвернулся. Исаак повалился на землю и зарыдал. На четвереньках он подобрался к телу Меган, поднял его и, усадив к себе на колени, стал нежно целовать ее лицо.

– Мег, бедная моя Мег! – заикаясь, повторял он. – Mo leannan…[143] Боже всемогущий! Что я наделал! Я так тебя любил! Мне так жаль… Сестра моя, моя любовь…

И тогда медленно заговорил Лиам:

– Пусть Господь судит тебя, Исаак, и покарает так, как ты того заслуживаешь.

Он подошел к ним, наклонился над Меган и прошептал что-то, погладив ее по волосам, потом снова выпрямился. Пускай я и знала теперь, что они были братом и сестрой, его жест разозлил меня до крайности: они когда-то были и любовниками… Наши с ним взгляды встретились, но я не успела прочесть его мысли, зато успела увидеть в его голубых глазах неизбывную грусть. Он подошел ко мне. Пальцы его дрогнули над маленькой круглой детской головкой.

– Теперь все кончилось, – сказал он просто.

Звуки, издаваемые Дунканом, заполнили пространство вокруг меня. Я сосредоточилась на них, чтобы не слышать рыданий Исаака.

* * *

После смерти Меган прошло два дня. Раз уж клан все равно похоронил ее, происшедшее было решено оставить в тайне. К чему ворошить старую, да еще и такую скабрезную историю, которая неминуемо бросила бы тень на Лиама и Колина? Им и так было тяжело смириться с мыслью, что отец изменял матери, не говоря уже о том, каково было вспоминать об объятиях рыжеволосой фурии под смятыми простынями… В надежде опровергнуть факт, что они спали с собственной сестрой, Лиам изучил страницу из старой книги Макиайна, и ему пришлось смириться с неизбежным. Вместо имени отца Мег были начертаны инициалы. Это было странно. Все остальные имена были выписаны полностью. «Д. Л. М.» Дункан Лиам Макдональд. Доказательство было неоспоримым. Значит, Меган все-таки была его незаконнорожденной сестрой. В клане только Джон Макиайн, он сам и Колин теперь об этом знали. И это к лучшему…

О прекрасная Меган! Ни безумие, ни даже смерть не лишили тебя твоей ангельской красоты. Бледное лицо с тонкими чертами, такое безмятежное… Такое красивое! И вечно холодное. Своим поступком она обрекла себя на вечные страдания в чистилище. Путь в рай ей был теперь заказан.

Похоронили ее там же, в Маморах. Отправив Исаака в Карнох под конвоем, Колин и Лиам пошли хоронить Меган. Патрик остался со мной в старой хижине. Дункан спокойно спал в моих объятиях. Они похоронили ее возле каменной кручи и посадили на могиле молоденький куст боярышника. Неужели Лиам в итоге все же оказался суеверным? Заблудшие души не могли упокоиться на христианском кладбище, поэтому их хоронили в таком месте, где никто случайно не мог наступить на могилу и тем самым навлечь на себя несчастье. Я не стала ни о чем его спрашивать, ведь, по сути, мне не было до этого никакого дела.

Не знаю, что случилось с Исааком. Его привезли в деревню, и он предстал перед Джоном Макиайном и рассказал ему о том, что заставило его поддаться на шантаж со стороны Кэмпбелла и Барбера и стать предателем. Его запретная любовь превосходила все мыслимые пределы, она была греховной и в глазах Бога, и в глазах людей. Чтобы беременность Меган не вызвала лишних толков, он предложил ей соблазнить мужчину из клана. К несчастью, выбор Мег пал на Лиама, ее брата по отцу. Когда вся затея грозила рухнуть, а страшная тайна – открыться, Исаак увел Меган из долины и спрятал ее в горах, а сам принялся искусно плести интригу. Слухи о том, что Кэмпбеллы стали появляться в окрестностях деревни, найденная у озера брошь с эмблемой этого клана – этого было достаточно, чтобы отвести все подозрения. Потом Исаак очень правдоподобно изобразил убитого горем брата. Вдалеке от досужих глаз он наконец мог дать волю своей недозволенной страсти. А чтобы заслужить у сестры прощение, он пообещал, что станет помогать ей в ее черных замыслах.

Правда оказалась для Мег тяжелым ударом, и она предпочла излить свое отчаяние и ярость на нас с Дунканом. Черная магия, колдовство – на все это Исаак закрывал глаза. Разве в глазах Господа его собственные деяния были менее предосудительными?

На их с Меган несчастье, Эуэн Кэмпбелл однажды подстерег их, и с того дня над головой Исаака повис дамоклов меч. Дабы Эуэн не разоблачил их, Исаак стал передавать ему ценные сведения, а тот, в свою очередь, делился ими с Барбером. Свою партию они начали разыгрывать за несколько дней до моего бегства из долины. Вот потому-то Меган и испугалась так, когда мы встретили Эуэна с товарищами возле таверны в Балахулише!

Исааку пришлось рассказать всю правду о своем предательстве. О том, что разгружать судно будут у Лон-Крэга, он узнал совершенно случайно. Томас любил похвастаться, особенно перед женщинами. В такие моменты он забывал об осторожности. Он оставил записку для Грейси, служанки в трактире в Гатри, в которой написал, что навестит ее, как только вернется из Лон-Крэга. Исаак нашел этот клочок бумаги на стойке бара. Бедняга Том дорого заплатил за свою оплошность. Чтобы в клане по-прежнему считали предателем именно Максорли, Исаак столкнул его со скалы. Томас Максорли разбился насмерть.