Ольга Шарипова - Долины любви

«Может быть, бабушка только из-за этого выпроваживает меня? Только чтобы мы не встретились? Она боится, что отец встанет на мою сторону, и поэтому выгоняет меня? Или она убеждена, что папу простить невозможно?..»

Что бы там ни было, какая бы ни была причина, заставившая Валентину Сергеевну так поступить, Валерия ни за что не свернет с выбранного пути. А бабушка… Бабушка поймет, что была не права.

Лера достала лист бумаги, где написала адрес и телефон Эдика. И еще несколько строк для отца: «Я жду тебя и люблю».

«Папа ни в чем не виноват! Он потерял любимую, и… и я понимаю его».

Валерия сделала еще точно такую же записку и отправилась в спальню родителей. Она решила подстраховаться на случай, если бабушка найдет записку в ящике стола. Там, в комнате отца и мамы, был тайник, место, куда Лера клала письма для Деда Мороза. Об этом тайничке бабушка не знала, это был секрет только ее и родителей…

И уже через несколько минут Валерия стояла в прихожей с сумкой на плече и протягивала бабушке ключи.

— Можешь навещать меня на даче, — произнесла Валентина Сергеевна, не глядя на внучку.

— Спасибо…

Весь май дул сильный встречный ветер, и легче было повернуть назад, чем выдержать обжигающие лицо холодные стрелы. Но Валерия день за днем побеждала стихию, потому что к подножию возвращаться она не станет.

Ей легче было разбиться, сорвавшись в пропасть, чем вечно пребывать в липкой трясине.

Майский ураган лишь укрепил силы и волю Валерии, и тропинка длиной в лето, которую ей предстояло пройти, казалась не слишком крутой и извилистой.

Первый резкий поворот был преодолен Валерией с блеском.

Муж устроил ей скандал, как только Дятлы покинули дом, отправившись на дачу с Лериной бабушкой. Эдуард дождался, когда родители вышли из подъезда, и тут же набросился на жену с кучей упреков.

Эдик хотел перемен. Он хотел, чтобы Валерия, во-первых, занялась разделом своей квартиры, так как больше свою мать он выдерживать не в состоянии; во-вторых, ему надоели длинные светлые волосы Леры, и он желал, чтобы она подстриглась и перекрасилась в черный цвет; и в-третьих, Эдик был недоволен женой в постели.

— Я хочу, чтобы ты стала такой, какой была до моего ухода в армию. А сейчас ты будто ледышка, бесчувственная ледяная баба!

Гнев переполнял Эдика, он схватил Леру за руку и потащил в комнату.

— Сейчас ты будешь любить меня страстно! Я не желаю заниматься сексом с бревном!

Эдик швырнул Леру на кровать — злость разбудила в нем колоссальную силу.

Но Валерия не собиралась больше унижаться и терпеть. И пока Эдик расстегивал брюки, намереваясь приступить к сексу, она вскочила и, оттолкнув его, выбежала из комнаты.

Поддерживая брюки, муж помчался за ней и уже хотел вернуть жену на место и проучить, но… Занесенная рука его опустилась — Валерия смотрела на Эдика решительно и зло, и он не смог осуществить задуманное.

— Застегни брюки, нам нужно поговорить.

Эдик послушно замкнул молнию и просунул пуговицу в петлю. Он сел на стул и опустил голову: ему стало стыдно, ведь он хотел ударить Леру, за волосы отволочь в комнату и заставить ублажать себя.

— Лер, извини, я не знаю, что на меня нашло, — пробормотал Эдик и густо покраснел.

— Эдик, нужно устроить жизнь так, как хочется тебе. Ты должен избавиться от опеки матери и… — И тут Леру озарило! — И связать жизнь с той женщиной с темными волосами и короткой стрижкой.

Догадка Валерии попала в цель — Эдуард вскинул голову и посмотрел на жену удивленно и испуганно:

— Откуда ты знаешь?.. Ты видела нас у школы?..

Лера не ответила. Она думала, как лучше использовать выпавшую ей удачу.

— У меня с ней ничего не было! — Эдик встал, желая подойти к жене, но Лера знаком остановила его. — Просто я…

— Она тебе нравится?

— Да. — Эдик вернулся на место. — Она… Знаешь, сидишь на вахте, и большинство учителей проходят не здороваясь, интеллигенция называется! А она…

Эдик покраснел еще сильнее, парень не понимал, как он может разговаривать о другой женщине с собственной женой…

— Я и терплю-то эту работу вахтера в школе только из-за нее, — пробормотал он. — Сначала терпел, потому что мама говорила, что это самое подходящее место для совмещения работы и учебы, а теперь еще… Теперь еще появилась она…

— Эдик, выслушай меня. — Лера присела возле него. — Ведь нас поженили, когда мы были фактически детьми! Я хотела угодить бабушке, а ты матери. Мы были убеждены, что родители правы.

— Ты мне очень понравилась…

— Понравилась. Но это не любовь, Эдик!

Валерия поднялась и подошла к окну. Утро только начиналось, и внизу, у подъездов, суетились дачники, нагружая машины вещами и собираясь отбыть на свои «фазенды». Вот и родители Эдика отправились на машине, заказанной для них Лерой, — они заедут за Валентиной Сергеевной и все вместе уедут на дачу, предоставив детям возможность решить проблемы в отношениях. И надо воспользоваться предоставленной возможностью.

— Эдик, теперь я понимаю, почему ты стал злиться на меня. — Лера повернулась к мужу — солнечные лучи падали из окна, и ей были отлично видны его растерянность и смущение. — Все из-за того, что я — не она. И знаешь, тебе нужно попытаться связать с ней свою жизнь.

— Если бы это было так просто… — Эдик посмотрел на жену и сощурился: Лера стояла возле окна, и в ярком свете солнца виден был лишь ее силуэт. — Я не представляю, как заговорю с ней об этом… Ну… я даже не знаю, как пригласить ее куда-нибудь!

— Почему? — Но Лера уже знала причину — родители Эдуарда, их воспитание.

— Понимаешь, отец всегда рассказывал, насколько сложно начинать отношения с женщинами. — Эдик закрыл лицо руками. — Я боюсь.

— Если она тебе нужна, то ты преодолеешь свою робость.

— Ты думаешь, у меня получится?.. — с надеждой в голосе спросил Эдик.

— Получится, — уверенно ответила Лера.

Эдик, как его и приучили родители, нуждался в поводыре и опоре. И Валерия прекрасно понимала это.

— Знаешь, Лер, она находит повод поговорить со мной. — Эдик улыбнулся, и Лера, пожалуй, впервые увидела, насколько счастливым он может быть. — А недавно она дежурила, и мы пробыли вместе всю вторую половину дня и даже пили вместе чай, когда все ушли!

— И ты еще продолжаешь сомневаться в себе? — Валерия подошла к нему и присела на соседний стул. — У тебя все получится. Это у нас ничего не получилось, и не стоит мучить друг друга.

— Но… — встрепенулся Эдуард, и счастливая улыбка сменилась гримасой ужаса. — А как же мама?

— У родителей своя жизнь, — ответила Лера. Она должна развеять все его сомнения. — А у каждого из нас — своя! Жить так, как хочет твоя мама или моя бабушка, — это не жить! Понимаешь, они устроились, им удобно. Им! О нас они не думают!

Эдик кивнул и сжал пальцами виски — ему было нелегко кардинально изменить свою жизнь, но он понимал, что Лера права и на перемены нужно решиться обязательно.

— Лер, а ты поможешь мне? — Во взгляде Эдика ясно прочитывалась мольба. — Я один не справлюсь с матерью…

— Я помогу тебе, — сказала Лера. — А ты поможешь мне, у меня с бабушкой тоже много разногласий.

Эдик кивнул.

— Сообщить им сейчас, что у нас все кончено, — это значит нанести болезненный удар, — сказала Лера. — Пусть они спокойно отдохнут этим летом…

— Да, надо постепенно подготовить их к нашему разрыву.

— Нет, давай скажем, когда они вернутся, — решительно сказала Лера. — В противном случае они начнут уговаривать нас.

За себя Лера была уверена, она не свернет со своего пути. Но при этом сомневалась в Эдике, потому что знала, насколько сильное влияние способна оказывать на него Вера Петровна.

— У меня к тебе единственная просьба. — Лера вздохнула. — Бабушка отобрала у меня ключи, она уверена, что мы уладим разногласия, если не будем расставаться. Поэтому мне лучше пожить здесь, ведь они наверняка будут нас контролировать.

— Да, они хотят отца сделать гонцом, проверяющим, — усмехнулся Эдик. — И ты права, нам нужно делать вид, что все в порядке, а иначе мать прискачет моментально и начнет кудахтать. И у меня не будет времени поухаживать за…

— А я хочу, чтобы бабушка окрепла, пусть проведет спокойное лето, — отозвалась Валерия. — Я иду на это из-за бабушки. В другом случае я бы просто сняла квартиру.

Эдик пристально посмотрел на Леру, и в глазах его зажглась хитринка.

— Но тогда ты должна заплатить мне за жилье, усмехнулся он. — Как ты считаешь? Ведь я не смогу пригласить ее сюда, если…

— Хорошо, — согласилась Лера, нисколько не удивившись его прагматичности. — Я буду кормить тебя, и тогда ты сможешь оставлять себе всю свою зарплату.

— По рукам! — улыбнулся Эдик.

— И еще, нам лучше развестись поскорее, — сказала Лера. — Не стоит с этим затягивать.

Они должны поставить родителей перед свершившимся фактом, в противном случае Эдик вполне может поддаться на уговоры матери и развод затянется.

— Хорошо, — кивнул Эдик, — но с одним условием: сдадим сессию и поедем в суд вместе, чтобы не присылали повестку домой. А то ведь наша почтальонша — приятельница матери. Мало ли, мать нагрянет и она ей ляпнет!

Лера кивнула. И вздох облегчения вырвался из ее груди — она и не ожидала, что эта проблема разрешится так быстро и безболезненно…

Нежно-зеленый май плавно перетек в яркий июнь, который пробежал почти незаметно. Игорь был настолько увлечен наблюдениями за обустройством квартиры, которая с каждым днем все больше становилась похожей на дом его мечты, что не замечал мчавшегося времени.

Он с восторгом наблюдал, как через окно в одну из комнат будто хлынула морская волна, разлившись по полу нежной лазурью и брызнув бледно-кремовой пеной на стены. И на глади этой стихии раскинул нежные лепестки цветок лаванды. А когда восторг немного утихал, Игорь с радостью осознавал, что это их с Лерой спальня, а столь необычный эффект создавался искусно подобранными оттенками: ярко-лазоревый тон штор будто отражался в более нежном оттенке пола и все это обрамляли «пенящиеся» стены комнаты. А бледно-сиреневый спальный гарнитур действительно напоминал лаванду…

И, глядя на все это, Игорь чувствовал, как на него накатывается небывалая нежность.

Заходя в другую комнату, Игорь неизменно улыбался — ему казалось, что он попал на лужайку. Игорь с удовольствием усаживался в кресло и оглядывал получившееся чудо — густой ярко-зеленый ковролин и обои с нежными цветами создавали эффект присутствия лужайки, чудом оказавшейся в городских стенах. А усиливала это ощущение плетеная мебель: казалось, что за спиной стоит уютный деревенский домик, перед которым и раскинулась эта самая лужайка.

И, привлеченное всей этой прелестью, в окно врывалось солнце, лучи которого становились ярче, их оттеняли прелестно-желтые шторы. А устремлялись солнечные лучи к букетам хризантем, живущим в светлых керамических вазах, расставленных в будто специально предназначенных для них местах.

Кухня и прихожая преобразились в уютный горный домик. Обитые деревянными панелями стены украшали кашпо с изящными вьющимися цветами и рисунки Валерии, помещенные в рамки.

Дом выглядел современным: на кухне появился удобный гарнитур и очень полезная техника. А оживляли все эти новомодные приспособления фиалочки, устроившиеся на подоконнике.

А еще Игоря восхищало небольшое чудо — дверь, открыв которую можно было попасть в волшебную пещеру. Да, ванная, отделанная зеркалами и темно-синим кафелем, в основании своем имела кристально чистое озерцо, наполняемое лазурной водой…

Некогда холодные, безликие стены превратились в настоящий дом, который не хотелось покидать. Но Игорь твердо решил не жить здесь без Валерии, да и до встречи осталось всего два месяца. Шестьдесят дней — ничто по сравнению с прошедшими тремястами.

Длинные летние дни пролетали почти незаметно. Валерия заключила соглашение с Эдиком и легко вздохнула — она была почти свободна. Она больше не чувствовала себя замужней женщиной. Лера и Эдуард жили как брат с сестрой, и при этом он был младшим, а она старшей.

Лера совершенствовалась в кулинарии: она варила борщи, лепила пельмени и пекла пироги. Лера отыскивала рецепты, фантазировала и в итоге пришла к выводу, что лучший рецепт — делать все «на глазок», тогда блюдо получалось действительно вкусным и неповторимым.

Эдик с удовольствием вкушал плоды Лериной готовки и шутил:

— Лерка, а может, нам не стоит разводиться? Смотри, как хорошо мы с тобой стали жить! Я не хочу с тобой расставаться!