Дж. Уорд - Доля дьявола

— Неплохо для деревенской девушки, да?

— Только деревенская девушка и может это проделать, — с уважением ответил полицейский. — Но, послушайте, вы не возражаете, если я взгляну на ваши права и страховку? Вас двоих?

— Вот, офицер. — Она наклонилась через сиденье и открыла бардачок. — Здесь два. Лицензия в моем бумажнике, здесь в джинсах.

— Спасибо, мэм. — Мужчина достал ручку фонарик из переднего кармана рубашки и проверил документам. Лиззи передала ему свою лицензию, с которой он проделал то же самое. — Все выглядит великолепно. Но ваши фары не работают.

— О! — Она забрала свои документы. — Простите. Вы выпишите мне штраф за нарушение?

Он улыбнулся.

— Если я снова поймаю вас без включенных фар среди ночи, то выпишу.

— Спасибо, офицер, — ответила она. Последовала пауза, она посмотрела на них двоих. — Ах, думаю, Лейн, встретимся дома?

— Конечно, — пробормотал Лейн.

Лиззи поехала по Ривер Роуд, офицер же повернулся к Лэйну.

— Прежде, чем вы уедите.

— Да, у меня тоже есть лицензия. — Он достал бумажник из заднего кармана. — Вот. Остальное в моей машине.

Пока мужчина проверял одну часть документов, Лэйн открыл дверь с пассажирской стороны роллса и достал другие документы. Полицейский осмотрел весь комплект, потом вернул ему.

А потом реально сбросил на него бомбу.

— Вы не хотите мне рассказать, что на самом деле здесь произошло? — Молодой человек кивнул в сторону болота. — Дерево там выглядит так, будто в него врезались со всей скорости на легковом автомобиле.

— Мы не пили. Очень сильная была гроза.

— Я верю вам, что вы били трезвыми, иначе вы не смогли бы вытащить отсюда грузовик и машину, это своего рода тест на трезвость. Но ваша машина в идеальном состоянии. Так же как и грузовик вашей невесты. Так что случилось с тем деревом, мистер Болдвейн?

Лейн глубоко вздохнул. Сначала ему захотелось сказать, что это дело не касается полиции. Он разберется частным образом, и это все, что нужно знать офицеру. Проблема заключалась в том, что с 1950-е годов, еще в ту эпоху, привилегия богатства и статуса ставили его семью выше закона.

— Мистер Болдвей, — произнес полицейский. — Думаю, вы знали моего отца Эда Хайнца. Он работал в Истерли, пока не умер четыре года назад. И мой брат Роб, маляр, которого вы регулярно приглашаете.

— Конечно. Я знал мистера Хайнца. Да. Он засевал и ухаживал за всеми полями.

— Вы пришли на его похороны.

— Конечно, пришел. Хочешь знать, почему?

— Мы были удивлены, честно говоря.

— Он помог моему брату… ну, на самом деле, роллс-ройсу, хотя это тоже самое по сути… однажды. Макс взял новую машину моего отца. Это было в середине девяностых. Я никогда не забуду, какая она была красивая. Мы проехались по его полю с кукурузой, поломав почти все початки. Ну, частично истребив початки. А ваш отец все равно помог нам.

Офицер засмеялся.

— Я помню, как он рассказывал нам об этом. Он часто вспоминал эту историю.

— Были и другие, я уверен.

— Все, что происходило в Истерли, не заставляло скучать.

— Да, до тех пор, пока Макс был рядом.

Наступила долгая пауза. А потом Лейн взглянул офицеру прямо в глаза.

— Моя сестра на днях вышла замуж за Ричарда Пфорда.

— Да. Я читал об этом в газете, мы еще обсуждали с моей женой, что должно быть устроена грандиозная вечеринка по поводу свадьбы на холме. Все, так и было?

— Нет. — Лейн покачал головой. — Сегодня вечером Ричард ее избил. И она вынуждена была сбежать в машине от него во время грозы. Она скрылась от него на одной из семейных машин, но он стал ее преследовать. Он вбивался в ее машину, и из-за этого «Мерседес» съехал с моста и врезался в дерево. Если хочешь, я могу отвезти тебя к той машине?

— Нет, вы хотите выдвинуть против него обвинение? Где в данный момент находится мистер Пфорд? Я готов арестовать его прямо сейчас.

Лейн отрицательно качнул головой.

— Нет, ничего не надо. Она хотела бы просто покончить с этим. Это брак оказался ошибкой. Я хотел бы быть честен с вами. В тот момент, когда я сюда попал, я не собирался либезить перед этим парнем, если вы понимаете, что я имею в виду… он согласился аннулировать брак. В данный момент, я надеюсь, что моя сестра в порядке. Или с ней будет все хорошо. Но если она направится в больницу, или ты его арестуешь, у репортеров появится возможность открыто обратиться к моей семье и сделать репортаж об этих событиях. Она итак уже испытывает стыд и замешательство, и он ушел, пропал из ее жизни. Мы бы предпочли, чтобы это все было замято.

Офицер кивнул и полез в грудной карман.

— Это личное дело, я понимаю.

Лейн выдохнул.

— Да, совсем личное.

— Вот моя визитка. Позвоните мне, если вы или она передумаете.

— Спасибо, — Лейн взглянул на карточку, — Чарльз.

— Чарли. Чарли Хайнц.

— Мне стоит оплатить новое дерево, которое будет посажено взамен порушенного?

— Поскольку, это не частная земля, а принадлежит городу, являясь городским парком, то думаю, эта местность позаботиться о себе сама.

— Я очень высоко ценю, что вы понимаете из какой я семьи.

— Мистер Болдвейн, здесь мы заботимся о тех, кого знаем. Не волнуйтесь, никто не узнает об происшествии, если только вы сами не захотите, чтобы все узнали.

Они пожали друг другу руку, офицер вернулся в машину и уехал прочь. Оставшись один, Лэйн кинул взгляд на болотистое место.

И был очень рад, глядя на природу Чарлмонта, что она восстановится сама по себе.

Припарковав свой грузовик на свое обычное место возле бизнес-центре Истерли, Лиззи не могла отвести глаз от синего тента, который возвышался над машиной мисс Авроры. Кажется, что детектив и люди из ЦРУ поселились в Истерли надолго, и она задавалась вопросом, что они ищут… а вдруг у них имеется полицейская радиостанция, которая передаст, что полицейский остановился с болотистой местностью, которая вызвала у него подозрения.

Послышалось как хлопнул заурчавший двигатель. Автомобиль стали тянуть вперед. Буксуя. Видно, офицеры ничего не нашли.

Дорогой Господь, в чем проходит ее жизнь?

Она вышла из своего грузовичка, детектив Мерримак улыбнулся ей.

— Ужасная гроза, да?

— Да, была.

— И похоже, что вы пережили ее в какой-то грязи? — Он указал на ее шины. — На дороге имеются какие-то проблемы?

— Я возвращалась из больницы, когда гроза была в самом разгаре. Бесконечно вспыхивала молния и дождь лил, как из ведра.

— Да, такое случается. — Он еще шире улыбнулся. — Спорим, вы рады оказаться дома в безопасности?

Она взглянула на фургоны криминалистов рядом с местом преступления.

— Сколько еще вы предполагаете здесь оставаться?

— Пытаетесь от нас избавиться?

Да, тут же ответила она про себя.

— Нисколько. — Произнесла в слух. — Хотите что-нибудь съесть или выпить?

— Вы очень любезны. — Мерримак кинул взгляд через плечо на двух мужчин, ползующих вокруг машины мисс Авроры. — Думаю, что ребята не хотят, мы уже заканчиваем. Кстати, в квартире мисс Томс работают еще двое. Мне бы не хотелось, чтобы вы испугались, если их заметите.

— Хорошо. — Она прочистила горло. — Ну, так я пойду? Сегодня слишком длинный день.

— Вы выглядите уставшей, простите вырвалось. И я хочу поблагодарить вас за ваше заявление, оно оказалось очень полезным.

Она в ответ махнула ему рукой и направилась в сторону задней двери в кухню, он произнес:

— Мисс Кинг?

— Да?

— У вас ботинки все в грязи. — Улыбка. — Возможно, вы захотите вытереть их хорошенько о коврик, прежде чем зайти внутрь. Или вообще снять.

— О, да. Вы правы. Спасибо огромное.

У нее бешено колотилось сердце, когда она двигалась к двери и вошла в особняк, не воспользовавшись его советами. И как только она оказалась вне поля его зрения, она выдохнула и привалилась к стене…

— Извините меня, мэм.

Лиззи подпрыгнула от неожиданности, схватившись за сердце.

— О!

— Простите. Не хотел вас пугать. — Мужчина был одет в полицейскую форму и держал прозрачные пакеты обеими руками. — Мы закончили. Мы хотели бы попросить, чтобы никто не входил в оцепленное пространство.

Лиззи взглянула через его плечо и заметила женщину, одетую так же, как и он, опечатывающую дверь квартиры мисс Авроры.

— Конечно. Никто туда не зайдет.

После того, как они ушли, она села на стул пред плитой у столешницы. Примерно через десять минут, фары озарили окна кухни, автомобили начали выезжать, затем через несколько минут окна снова осветились, видно кто-то подъехал к заднему входу в дом.

Лейн вошел на кухню. И медленно закрыл дверь за собой.

— Привет.

— Привет.

— Хочешь что-нибудь на ужин…?

— Я хотела бы съездить в штат Индиана сегодня вечером, — быстро произнесла она.

— О, хорошо, конечно. Я возьму кое-какие вещи и…

— Одна. — Он нахмурился, но она пояснила: — кто-то должен остаться с Джин. Ей не следует быть сейчас совсем одной.

— Лиззи. — Он отрицательно покачал головой. — Пожалуйста, не уезжай.

— Только на ночь.

— Точно?

Она кивнула.

— После этой ужасной грозы мне нужно проверить свой дом. А ты должен остаться здесь.

— Но медсестра матери…

— Должна оставаться с твоей мамой.

— Лиззи.

Она закрыла глаза и вздрогнула.

— Тебе стоит отпустить меня прямо сию минуту. Сегодняшний день явно для меня слишком. Нет… Я всего лишь хочу поспать в своей постели и проснуться в своем маленьком домике на ферме. Выпить чашечку кофе, которую сама себе сварю. А не брать полнопривод, выискивая расчлененные конечности. Мне необходимо… побыть нормальной, хотя бы минутку.

Другими словами, не причастной к расследованию убийства, к буксирующей машине на болотистой местности и не к вранью копам. О, а также, если бы перед ней не маячило кровотечение, боль или смерть, то было бы просто прекрасно, спасибо.

Лейн открыл рот, чтобы ответить, но не успел.

Джефф вошел на кухню с передней стороны дома, на нем все еще был его костюм и портфель в руке.

— Привет, хорошие новости.

— Какие? — спросил Лейн мертвым голосом.

— На нас подали иск два банка.

Лейн прислонился спиной к стене, но Лиззи пришлось спросить:

— Разве это хорошие новости?

— Если бы подали три, — произнес Джефф, — нас принудили бы объявить о банкротстве. Так что, ура! Что на ужин, дети? Я не помню, когда в последний раз ел.

Через несколько часов Лейн проснулся в темной комнате от странного ощущения… хотя нет, постойте. Он был не на кровати, а на диване… в гостиной в Истерли.

Повернув голову, он обнаружил, что заснул с бутылкой Family Reserve, в которую тут же вперился ее взгляд… ага, точно, которую он опустошил на четверть. Рядом находился его хрустальный стакан, пустой. Обуви на нем не было, голова упиралась на декоративные подушки с кисточками, одна из которых запала ему в ухо, и все его тело лежало под странным углом.

Пытаясь выяснить, что нарушило его сон, он стал вспоминать не приснился ли ему кошмар.

Жаль, но просыпание оказалось для него из полыни, да в полымя.

Постойте-ка, нет… Сначала полымя, а потом полынья?

— Кого, черт возьми, это заботит.

У него закружилась голова, как только он сел и огляделся…

Одна из французских дверей в этой элегантной гостиной была широко открыта, и ночной ветерок, прекрасный и мягкий, задувал в помещение… может, это аромат из сада разбудил его?

Поднявшись на ноги, он направился к двери и выглянул наружу. Ветерок был еле уловимым, и он явно не мог распахнуть дверцу, Лейн опустил взгляд на блестящие глянцевые доски террасы. Они были все еще мокрыми, покрытые листвой, если бы кто-то вошел внутрь, неужели он не оставил бы следов?

Он включил лампу. Но на полу ничего не заметил.

Выйдя наружу и ступая по каменным плитам, он оглядывался по сторонам…

Кто-то двигался вдоль французских окон дома изнутри.

Фигура в белом… женщина… словно плыла в ночи по каменным ступеням в сад.

Лейн припустил трусцой.

— Извините. Эй?

Фигура остановилась. А потом повернулась к нему лицом.

— Мама?! — шокировано выдохнул он. — Мама, что ты здесь делаешь?

Лейн замер, его сердце ускоренно стучало в груди, хотя он пытался перевести дыхание. Наверное, люди с психическими расстройствами предпочитают блуждать в ночи? Или это результат ее лекарств и ухудшения ее состояния?