На окружной дороге показался большой кабриолет с массивной решеткой спереди, который замедлился, а затем повернул к его аллее деревьев.

«Фантом» двигался медленно, как лайнер по дорожке из гравия, поднимая за собой мелкую пыль, Самюэль Ти. полез в карман костюма и зажал между зубами еще одну таблетку Tums (от тяжести в желудке, антацид. — прим. пер.).

Плохая идея. Мел и сухой рот?

Как бы то ни было, было уже слишком поздно что-либо исправлять, решил он, поднимаясь на ноги и спускаясь на газон. Сверху светило великолепное солнце, небо было ярко-синим, под ногами — зеленый газон, как шамрок. Легкий ветерок колыхал мятлик, птицы пели на деревьях.

«Фантом» остановился на полпути подъездного полукруга перед домом, обе двери открылись одновременно.

Амелия вышла, не отрывая от него глаз, выражение лица настороженное, глаза прищурены.

Сердце у Самюэля Ти. стучало так сильно, что у него закружилась голова, когда он направился к ней. Мельком скользнул взглядом по Джин, не на минуту не оставляя девушку.

Амелия тоже пришла в себя, встретив его на полпути, Джин, кажется, хотя раз поняла, что все внимание сосредоточено не на ней.

Они остановились в полутора метрах друг от друга.

— Привет, — произнес он. — Я, а, я Самюэль Теодор Лодж…

— Я знаю. — Амелия кивнула через плечо. — Она сказала мне… я имею в виду, я знаю тебя.

Они просто смотрели друг на друга.

— Ты высокий, — сказала девушка. — Вот откуда это во мне.

Он посмотрел на ее длинные ноги.

— Да, наверное. И наши волосы…

— Одинакового цвета.

— Ты любишь майонез? — вдруг ляпнул он.

— О Боже нет. Нет, нет, нет.

Он тихо засмеялся.

— Точно, как мой отец. Он тоже терпеть его не может. И передал это мне, а его брат был другим.

— Все добавляют его почти во все.

— Невероятно отвратительно.

— Ты… я догадываюсь, что это странно, но тебе не кажется, что тройки несколько странные?

— Они, словно бьют по тебе?

— Все время! Да, а где еще это присутствует?

— В телефонных номерах, верно? Рецептах? Постой-ка, когда оплачиваешь ланчи и обеды. Это настоящая боль.

Потом они опять помолчали, и он махнул рукой, повернувшись в сторону двери.

— Ты не хочешь, ах… войти? Я знаю, что ты только что с самолета и все такое. Но, может, я покажу тебе некоторые фотографии твоей… моей семьи. С моей стороны? И в доме есть комнаты, которыми ты бы, возможно, хотела воспользоваться… Господи, о чем я лепечу. В общем, делай все, чтобы почувствовать себя комфортно. У тебя, наверное, куча друзей, с которыми ты хотела бы повидаться. Я знаю это, поскольку делал тоже самое, когда возвращался домой из школы.

Он терзался по поводу нее, боясь, что она может сесть в машину и уехать, но потом напомнил себе не воспринимать все на личный счет. Она была для него всего лишь незнакомкой…

— Здесь есть привидения?

— Вообще-то, да. Я видел двух призраков. Некоторые говорят, что их больше, но я видел только двух.

— Здесь очень красиво. — Она не могла оторвать взгляда от крыши, потом опустила глаза вниз, пройдясь по всему фермерскому дому, задержавшись на крыльце. — Я имею в виду, дом просто прекрасен.

От ее слов Самюэлю Ти. пришлось пару раз сильно моргнуть. Часть его естества умерла бы в груди, если бы она сказала, что его фермерский дом всего лишь вторая скрипкой по сравнению с Истерли.

Амелия провернулась к Джин.

— Я остаюсь. Я позвоню тебе позже, если только…, — она опять повернулась к нему, — ты не сможешь отвезти меня домой?

Самюэль Ти. быстро втянул воздух носом и попытался сделать вид, что страдает аллергией, которая вдруг накрыла его, потому что он высморкался.

— Однозначно.

— В своем кабриолете? Мне кажется, что это самая крутая машина, которую я когда-либо видела. Точно такая же была у Джеймса Бонда.

А потом она пошла в сторону его дома, и ее длинные волнистые волосы подпрыгивали на солнце.

Самюэль Ти. оглянулся на Джин. Она выглядела… полностью убитой, осунувшейся, глаза запали и в них поселилась печаль. Он так и не понял, глядя на нее, оплакивает ли она свои грехи или боится потерять дочь, или… страшится, что она не сможет прикупить новинок этого сезона и ей придется ходить в прошлогодних, поскольку финансовые возможности ее семьи резко упали.

Но он подумал, что это его не касается.

— Я отвезу ее, — произнес он. — И я напишу тебе, если она решит остаться на ужин.

Он ожидал, что Джин как всегда попытается втянуть его в эмоциональный коллапс, раньше это было ее спецификой.

Но она всего лишь кивнула и ответила:

— Спасибо. Огромное спасибо.

Развернулась и ссутулившись, как старушка, направилась к роллсу.

Он не стал дожиться, когда она сядет в машину. Вместо этого подошел к крыльцу и улыбнулся, когда увидел Амелию, покачивающуюся на качелях.

— Это потрясающе! — произнесла она, качаясь туда-сюда.

Самюуэль Ти. кивнул.

— Знаешь, это мое любимое место. — Он не смог не улыбнуться. — Я спал здесь, когда был в твоем возрасте. Теперь, когда этот родительский дом принадлежит мне, можно возобновить традицию.

— Здесь можно спать ночью?

— Москитная сетка сохранит твой сон спокойным. И здесь очень тихо. Умиротворенно.

Амелия стала оглядывать открывающиеся просторы. Через минуту она спросила:

— Могу я как-нибудь нарисовать этот вид?

Самюэль Ти. глубоко, прерывисто вдохнул. Он думал, что будет нервничать, но любопытство взяло вверх, но хотел познакомиться с ней.

Но он не ожидал, что ему захочется сделать для нее все — для своей дочери, его собственной плоти и крови, которая сейчас сидела на его крыльце именно на тех качелях, на которых он предпочитал проводить как можно больше времени, когда здесь жили его родители.

— Когда захочешь, — сказал он хрипатым голосом. — Ты можешь приезжать сюда и рисовать этот вид… в любое время.

Глава 38

— Итак, у нас есть три стопки.

Находясь в офисе генерального директора в бизнес-центре, Лиззи начала выхаживать по кабинету как Ванна Уайт, указывая на кучу папок с документами на огромном столе, Лейн откинулся на спинку трона отца и водрузил ноги на стол Уильяма. (Ва́нна Мари́ Уайт (англ. Vanna Marie White), урождённая — Ро́сич (англ. Rosich; 18 февраля 1957, Конуэй (англ.)русск., Южная Каролина, США) — американская актриса и телеведущая. Наиболее известна как ведущая телевизионного игрового шоу «Колесо Фортуны» (англ. Wheel of Fortune) с 1982 года. 20 апреля 2006 года получила «звезду» на Голливудской аллеи славы за вклад в телевидение. — прим. пер.)

Еще один долгий день подходил к концу. После серии таких же долгих дней. Но что же он узнал за сегодня? Лиззи была на его стороне, и поэтому он мог пережить все.

— Давай, — сказал он и улыбнулся.

Качнув бедрами и взмахнул элегантно рукой, она подошла к левой стопке.

— Это потерпевшие, которые в настоящее время или скоро вызовут у нас проблемы.

Отрадно было осознавать, что в этой стопке было больше всего папок, он потер уставшие глаза. Джефф в данный момент возвращался на самолете в Чарлмонт, сюда домой, после того, как попытался договориться о погашении долгов с банками. Ему удалось договориться только с двумя, четверых он смог убедить, и только с одним он проиграл. И еще предстояло обойти десятерых, которым он собирался нанести визит в течение следующих четырех-пяти дней.

Никакого давления.

— Следующая группа документов, пока еще не кучка. — Лиззи обошла вокруг стола, встав напротив бумаг, его взгляд тут же пробежался по ее телу. Остановившись на талии, а потом пройдясь по груди, закрытой…

Он поднял глаза вверх, всматриваясь в ее лицо. И у нее появилась улыбка, и это была самая замечательная и самая сексуальная вещь, которую он когда-либо видел.

— Давай сосредоточимся, хорошо?

— Когда я могу заняться с тобой сексом?

— Будь хорошим мальчиком, давай покончим с этим, и ты сможешь заняться со мной сексом в этом кабинете… вплоть до ужина.

— Можем нам стоит пропустить ужин?

— Нет. — Она выставила бедро. — Но и после ужина у тебя будет вся ночь.

Все было потрясающе, их отношения обрели новую глубину, связанную с бессловесными обязательствами и силой. Ранние утренние часы они провели в объятиях друг друга, обсуждая будущее, прошлое, рассматривая новые обстоятельства. Они даже назначили дату свадьбы.

Двадцать первого июня. Самый длинный день в году, когда день будет дольше, чем темное время суток. Прекрасный день, решили они, чтобы начать вместе будущее.

Они также решили, что свадебная церемония будет небольшой, чисто символической в Баптистской церки Чарлмонта, с присутствием только ближайших родственников. Ее родители приедут на неделю, Лэйн с нетерпением ждал возможности познакомиться с ними. А потом они проведут медовый месяц в Нью-Йорке, где он хотел встретиться со своими школьными друзьями из старших классов, а она тоже хотела посетить своих друзей в Корнелле. Она подумывала рассказать своим родителям о ребенке, после того, как пройдет церемония.

С его стороны все знали, потому что он сообщил об этом, как только вышел из палаты-реанимации мисс Авроры.

Также они вели беседы о более тяжелых вопросах — о смерти его мамы, откровении Макса об Эдварде и беспокойстве Лэйна по поводу бизнеса семьи. А потом она поделилась с ним своими опасениями по поводу рождения и воспитания ребенка, который не избежит фамилии Брэдфордов, а значит будет под пристальным вниманием прессы.

Но несмотря на то, что темы их разговоров были радостными и грустными, он понял из их бесед одну вещь — они все переживут вместе, ни в коем случае по одиночке.

— И наша последняя стопка. — Она передвинулась к самой маленькой стопке документов. — Которая обозначает неизвестные счета.

— Грета ненавидит такой беспорядок.

Лиззи кивнула.

— Она однозначно ненавидит.

Затем одну за другой она взяла скрепленные степплером бумаги, выложенные перед стопками.

— Вот таблицы Греты. Каждому документу был присвоен номер, она выписала его дату, название компании, долевое участие капитала, оценку стоимости, если бы она могла найти хоть одно долговое обязательство или кредитора, она бы нашла.

— Она великолепна.

— Ее муж заставил ее отказаться от этой работы в связи с юбилеем, и он почти силком затащил ее в самолет. Думаю, она продержится сорок восемь часов, а потом заставит его вылететь из Каптивы. Она не хочет, чтобы кто-то еще касался стопок этих бумаг и перепутал всю ее систему.

Лейн оглянулся назад на шкафы за столом. После того, как он разобрал их все, он нашел море документов, которые случайным образом были спрятаны, забыты и не систематизированы.

Слава Богу, Грета оказалась на высоте.

Лейн убрал ноги со стола и по густому ковровому покрытию подошел к стопке «неизвестно что».

— Поэтому, хотя это маловероятно, но если и есть какие-то активы, из которых мы можем выплатить долги при смене власти, так сказать, то они находятся здесь. Потому что все остальные предприятия находятся в заведомо проигрышном положении или уже не существуют.

— Ага, вот, где мы находимся.

Он взял таблицу, в которой подробно было все описано, неизвестные договора. Просматривая список, он отрицательно покачал головой.

— Я никогда не слышал ни об одной из этих фирм раньше.

— Я могу попробовать по искать информацию в интернете. Грета сосредоточилась на появляющихся компаниях и банках. Но я уверена… ну, боюсь, что с остальными будет еще хуже.

— Да, я имею в виду Tricksey, Inc.? Из Калифорнии? Что это?

— Мы, на самом деле, хотим узнать?

— Черт. — Он опустил страницы с таблицами. — Джефф сейчас так необходим здесь, в штабе, но он застрял в воздухе. Не знаю, как мы можем заставить его управлять компанией, пока он разбирается с исками.

— По крайней мере, ему это нравится.

— Да, он действительно счастлив, по больней мере. Он инвестиционный банкир до мозга и костей. Он любит вести переговоры за столом, лицом к лицу, если можно так выразиться. Он скорее предпочтет множество таких переговоров, чем создавать бурбон.

Лейн подумал о новом дрожжевом штамме Мака. Он придерживал решение этого вопроса, не предпринимая никаких шагов, хотя, возможно, это было ошибкой. Но интуиция где-то глубоко в груди, продолжала повторять большое жирное «Нет» на продажу патента. Ему казалось, что тогда они продадут будущее компании за гроши, а что если Мак был прав? То у них в руках была золотая мина.