Святая Агата взирала на нее с полки, чуть наклонив голову, ее поднятая рука будто указывала путь. Блики от пламени играли на ее нарисованном лице, придавая ему выражение вселенской печали.

А вслед за Кончеттой и другие завели обыкновение молиться святой Агате, стоявшей на полке в холле у Эспозито. Кто-то вспомнил, что первоначально статуэтка находилась в часовенке около tonnara и что в ее сердце хранится священная реликвия — палец правой руки самой святой Агаты.

Было то правдой или нет, но и вдова Валерия тоже захотела помолиться перед статуэткой. А через несколько дней чудо и в самом деле свершилось — неожиданное и пугающее.

Валерия, которая уже приближалась к своему столетию, попросила святую Агату послать ей двести двадцать евро, дабы заплатить взнос по залогу. Валерия давно уже почти полностью оглохла, а потому разговаривала она очень громко, и посетители в баре отчетливо расслышали каждое ее слово, когда она взывала к святой:

— И pi fauri, signora la santa, двести двадцать, только чтобы заплатить по залогу, потому что, Господь видит, Кармело никак не может найти работу, а у бедной Нунциаты уж так болят колени…

На следующий день та самая болезная Нунциата, внучка Валерии, разбудила полгорода своими воплями. В горшке с базиликом, стоявшем у порога дома ее бабки, она обнаружила скрученные в трубочку купюры. Ровно двести двадцать евро, словно святая считать умела.

— Чудо! Чудо! — загалдели старики в баре, когда счастливая Валерия приковыляла в бар, чтобы вознести благодарственную молитву статуэтке.

А вот Агата-рыбачка была настроена скептически:

— Да все мы слышали, как она тут орала про двести двадцать евро. Да весь город слыхал, наверное, вот и нашлась добрая душа, подкинула ей деньжат.

Но как бы там ни было, к статуэтке в доме Эспозито выстроилась очередь из просителей.

Следующим, кого святая одарила чудом, оказался рыбак Маттео, который даже и не молился статуэтке и вообще, как с негодованием заметила Валерия, еще мальчишкой перестал ходить на мессу. Маттео уже несколько недель торчал на террасе бара целыми днями, потому что у его лодки поломался двигатель, о чем он жаловался каждому, кто был готов его слушать. И вот он обнаружил новенький мотор, аккуратно завернутый в полиэтилен, под навесом у дома своей матери. Кто-то оставил его там ночью. А ведь Маттео действительно с детства не ходил на мессу и ни разу в жизни не преклонял колени перед святой Агатой. А потом чудеса посыпались ворохом: под дверями почти разоренных лавок обнаруживались пачки купюр; во дворах — запчасти для сломанных автомобилей; словно из ниоткуда у домов с прохудившимися крышами возникали стопки новенькой черепицы.

Одни приписывали эти невероятные происшествия святой Агате. Другие, как Агата-рыбачка, склонны были искать чудесам земное объяснение.

— Кто-то знает, — повторяла она, — что кому нужно, и бродит по острову с добрыми намерениями.

— Но у кого на это есть деньги? — вопрошала Кончетта.

Лена прикинула стоимость всех чудес, и сумма вышла преизрядная, ни у кого на острове такой не набралось бы.

— Может, это синьор Арканджело? — предположил кто-то.

И бар содрогнулся от оглушительного хохота.

Но вот самому «Дому на краю ночи» чудо так даровано и не было, тщетно Лена с Кончеттой каждое утро обшаривали весь дом перед открытием бара.

— Рано или поздно все эти финансовые трудности закончатся, — успокаивала Кончетта девушку, после очередных бесплодных поисков впадавшую в уныние. — Вот приедет Джузеппино и даст денег. А Серджо придется проглотить свою гордость.

Но в душе Маддалены уже поселилось сомнение. А что, если трудности не закончатся? А что, если именно этот кризис, а не войны и не землетрясение положит конец «Дому на краю ночи»?

— Ну-ну, не говори так, — успокаивал ее старик Бепе. — Разве ж это кризис. Вот увидишь, к десятому году его след простынет, словно и не было вовсе.

IV

За несколько недель до Фестиваля святой Агаты созвали специальное заседание Комитета модернизации. И пока комитет заседал, над островом разразилась буря. Дождь колотил в окна «Дома на краю ночи» с такой силой, что те жалобно дрожали; вода с утробным урчанием бурлила в стоках, стеной сбегала с поникших плетей бугенвиллеи. Стихия бушевала столь оглушительно, что Мария-Грация с трудом перекрикивала ее грохот:

— В этом году фестиваль должен пройти не хуже, чем всегда. Пусть у нас и нет нынче денег.

Многие годы праздник финансировала «Кредитно-сберегательная компания Кастелламаре», так что жители острова и забыли, откуда берутся деньги. Но теперь было непонятно, из каких средств оплачивать цветы для церкви, музыкантов с большой земли, киоски с засахаренными орешками и сувенирами, ограды, электрогенераторы, прожекторы и аудиоаппаратуру — все это приедет на пароме Бепе и будет установлено на площади накануне. Два последних десятилетия в стремлении привлечь как можно больше туристов и пустить пыль в глаза бывшим жителям, которые непременно приезжали на День святой Агаты, устроители фестиваля затевали из года в год все более пышное и грандиозное торжество. И отступать было нельзя.

Подготовка к фестивалю набирала обороты, так же как и шторм.

— Святая Агата сердится, — бормотала Агата-рыбачка, следя за футбольным матчем по телевизору. «Ювентус» против «Интера». К старости Агата стала футбольной фанаткой. — Мы всегда так говорили, когда начиналась непогода. Святая Агата сердится. Такой шторм случается, если у кого-то грех на душе.

Картежники дружно посмотрели на Марию-Грацию. Ни для кого не было секретом, что она продолжала каждое воскресенье посещать виллу il conte и причины отказывалась объяснять кому-либо, кроме синьора Роберта.

— А я думаю, что это предвестие чуда, — сказала Кончетта. — Вот что значит непогода. К чему такая мрачность, синьора Агата.

Недели за две до фестиваля непогода взяла короткую передышку, и в тот день случилось еще одно странное происшествие, почти что чудо. Когда паромное судно Бепе ползло по неспокойному морю от Сиракузы к Кастелламаре, в воде возникла тень. Она приближалась к судну, и туристы заволновались.

— Акулы, — прошептал кто-то.

Неожиданно тень взметнулась над поверхностью воды. Словно снаряд, она взлетела в воздух и грохнулась на палубу. Это была не акула. Это был дельфин. Серый, как дождь, с розовым брюхом. Он плюхнулся на проржавевшую палубу, щебеча и попискивая что-то на своем языке, разметав туристов в разные стороны.

— Спокойно! — крикнул Бепе. — Спокойно. Дайте мне подойти к нему. Посмотрим, что ему от нас нужно.

Последний раз Бепе видел полосатого дельфина в молодости, из своей лодки Santa Maria della Luce. Но что делать с этим пахнущим рыбой существом, что вторглось на палубу и по-хозяйски щелкало острыми зубами, Бепе понятия не имел. Схватив крюк, он двинулся к дельфину.

— Тихо, тихо, дельфинчик, — приговаривал он. — Ну-ну, хватит тебе зубы щерить. Хороший мальчик. Stai bravo.

Дельфин смотрел на Бепе блестящим глазом. Осторожно подталкивая животное, Бепе сдвигал его к борту. Неожиданно дельфин хлестнул мощным хвостом, и Бепе проворно отскочил. Дельфин перевалился через борт и упал в воду. Туристы кинулись к борту, дельфин вынырнул из воды, задержался, глядя на людей черными глазами, а затем кувыркнулся и исчез. И вновь вокруг были одни лишь волны.

К тому времени, когда паром причалил к пристани Кастелламаре, пассажиры почти уверились, что все им привиделось. В баре рассказу Бепе тоже никто не поверил.

— Никогда такого не случалось в мое время, — сказала Агата-рыбачка и прицокнула языком для убедительности. — Дельфин сроду не сиганет в лодку, да еще так бесстыдно, это ж не какой-нибудь морской котик из цирка.

— Но он прыгнул, — настаивал Бепе. — Он запрыгнул в мое судно.

— Прямо на твой огромный паром? Ты стареешь, — сказала Агата-рыбачка. — Со всем уважением, синьор Бепе, память тебя подводит.

— Да правда это! — закричал Бепе. — Собственными глазами видел. И не смей называть меня стариком, синьора Агата, мы с тобой родились в одну зиму!

Эти двое так и не поженились, но их роман уже пятьдесят лет ни для кого секретом не был, а в последние годы они ругались, как типичная семейная пара.

— Вот ты stronzo, — с нежностью сказала Агата-рыбачка. — Чертов дурак. Дельфин запрыгнул к нему в лодку, ну надо же!

Но в тот же вечер молодые рыбаки — Маттео и младший правнук Риццу, которого все звали просто Риццулину, — тоже поведали странные истории. Они пришли в бар, одетые в рваные джинсы и просоленные футболки с портретами американских рок-звезд, и подтвердили рассказ Бепе. Все правильно, такое могло случиться. Пару дней назад у Морте делле Барке они видели, как дельфины резвятся в бурунах. А на палубу их лодки Provvidenza, точно град, обрушился целый косяк летучих рыб. А давешней ночью они вырубили двигатель и услышали, как трубит кит.

— Вот же странные дела творятся, — сказала Агата-рыбачка, которая с готовностью поверила в историю Бепе, после того как прибыли подтверждения из других источников. — Неужто чудо грядет? Рыбы, должно быть, уже прознали про то.


Тем временем начали курсировать странные слухи про виллу il conte. Сам граф так и не показывался на людях, но прислуга выносила из его дома непонятные пакеты. Большие, прямоугольные, они были похожи на завернутые в упаковочную бумагу картины. А в одном плоском ящике что-то позвякивало, словно внутри перекатывались латунные канделябры.

— Граф распродает имущество, — доложил Бепе, пошушукавшись с графской экономкой. — Все добро, что принадлежало его родителям. Старинные портреты, столовое серебро с гербом д’Исанту, французские столы и стулья. Даже фрески из гостиной. Полагаю, на старости лет коммунистом заделался, после того как банк его накрылся.

— Спятил он, вот что скажу, — заявила Агата-рыбачка.

— Это же оскорбление всему древнему роду, — судачили старики-картежники.

Непогода тем временем снова набрала силу. Ограждения, уставленные для Фестиваля святой Агаты, снесло, временная сцена, которую воздвигли Тонино и ‘Нчилино, обрушилась под тяжестью воды во время первой же репетиции духового оркестра. Однажды утром Мария-Грация и Лена подняли жалюзи и увидели, что дальнего конца террасы нет. Торцевые столбы, поддерживавшие балку, не выдержали напора ветра и отяжелевшей от воды бугенвиллеи и надломились.

Да и сам дом, казалось, вот-вот развалится. Крыша снова протекла, на старый плюшевый диван Амедео в чердачной комнате вода уже не капала, а бежала ручейком. Однажды кто-то забыл закрыть окно наверху, и за ночь деревянная рама так разбухла, что окно перестало закрываться вообще. Каждое посещение туалета превращалось в буквальном смысле в мокрое дело. Краска в холле вспучилась, в библиотеке размокла добрая половина книг. Серджо целыми днями сушил их феном Лены в надежде спасти.

Никогда прежде жителям острова не приходилось сталкиваться со столь долгим ливнем, да еще накануне Фестиваля святой Агаты. Но Кончетта продолжала верить, что вот-вот произойдет чудо и погода наконец смилостивится.

— Истинного чуда не случалось, с тех пор как Роберт вышел из моря, — говорила она. — Остальное не в счет, так что пора бы уже.

Дождь не утихал и на час, лил всю неделю. Туристов на острове почти не осталось, но на такие мелочи уже никто не обращал внимания.

— Ты должен позвонить своему брату, — сказала Мария-Грация сыну. — Если ты позвонишь, если ты пригласишь его на праздник, может, на этот раз он все-таки приедет.

Но телефонной связи не было, рухнувшие балки террасы оборвали проводку. И Джузеппино так никто и не позвонил.

Лена растерянно бродила по дому, но Мария-Грация была полна решимости.

— И не подумаю уезжать с острова. Я намерена умереть здесь, как мой отец Амедео и моя мать Пина. Я умру в доме, который принадлежал нашей семье девяносто лет. В этом доме до сих пор жив дух моего отца, здесь я появилась на свет. Роберт тоже не может покинуть это место. Он к нему привязан.

— Но цифры есть цифры, — угрюмо сказал Серджо. — Их не обманешь. Мы не можем сделать деньги из ничего.

— Но именно это все и делают, — возразила Мария-Грация и ушла наверх — наблюдать за серым штормовым морем из-за письменного стола своего отца.

Чтобы хоть чем-то занять себя, Лена решила провести инвентаризацию, которая все равно понадобится, когда явятся судебные приставы, засланные большим банком. Она слышала, что якобы они уже объявились на острове и ходят по должникам, отбирая микроволновки и телевизоры. Следующий взнос в банк надо было делать в конце недели, и они почти наверняка его пропустят. С раннего утра Лена относила коробки с бумагами и старыми каталогами на помойку, полировала до блеска кофемашину и автомат для мороженого, готовила коробки для компьютера, телевизора и футбольного стола — на случай, если придется с ними расстаться. Она прошлась по всем запасам в кладовке: персиковый сок и сушеная паприка, бискотти к кофе, arancello, limoncello, limettacello. Да, для фестиваля хватит. Она занесла все запасы в бухгалтерскую книгу. Мария-Грация наблюдала за ней, поджав губы и нахмурив брови, в эти минуты невероятно похожая на Амедео.