— Видимо, да. Похоже на успокоительное или снотворное.

— О Боже! У нас была бутылочка снотворного на всякий случай… Но я смотрела в ванной… Там ничего не было.

— Потому что он ее съел. Мы нашли только куски пластмассы в его рвотной массе. Наркомания впервые в истории собак. У нас была сиамская кошка, которая проглотила хозяйкины таблетки для снятия родовых болей, но наркотический эпизод у нас впервые. Хотите посмотреть на него? Он еще дурной, но это не опасно.

Джина последовала за ассистенткой. Артуро лежал, положив морду на лапы. Он поднял на нее глаза, полные раскаяния.

Девушка вышла выписать счет. Джина и Артуро смотрели друг на друга. Между ними всегда были отношения любви-ненависти, и она поняла, что это навсегда.

— Артуро, в следующий раз не будет скейта. Будет окно. Держу пари, ты сыграешь в ящик или кончишь свои дни курьером в притоне наркоманов в Бронксе. Отвратительно, Артуро. У тебя отвратительный характер. Идем. Твоя секс-богиня в еще более тяжелом состоянии, чем ты.

Артуро сполз со стола и поплелся за Джиной…


Гарри было поручено сказать Донни о Девушке его мечты. Он сел на край кровати, ожидая, пока Донни проснется. Он выглядел гораздо лучше. Худой, но почти похожий на прежнего Донни. Ему перестелили больничную кровать, накинули на нее одеяло. Гарри смотрел, как он спит. Он чувствовал сильное желание поставить Донни на ноги и увезти прочь. Найти для него теплое, безопасное место и оберегать от всего мира. Гарри хмыкнул. Ведь это и было теплым, безопасным местом, защищающим его от всего мира. Какой он фантазер!

Так как же он скажет лучшему другу, что на его первую любовь напали и проломили голову! И кто?! Ее молодой любовник.

Френк Кэрш и Боско еще были там, когда приехал Гарри. Малыш был так потрясен, что не мог стоять на ногах.

Сейчас все хотели, чтобы он сказал Донни правду. Дженни чувствовала себя доверенным лицом. Фритци учила ее ухаживать за ним, даже как давать ему лекарства. Марти Хабер заходил посмотреть его. Главное для Донни было чувствовать, что они справятся. Если он заметит растерянность или отчаяние, он выкинет что-нибудь безумное. Что именно, Гарри даже не мог представить. Лето так воздействует на людей, что это может быть что угодно.

Полиция вызвала Френки на допрос. Никто не знал, что случилось на самом деле. Рикки Боско выискал какого-то отчаянного адвоката, и тот так поддерживал Френки, что копы должны были буквально оттащить его, когда забирали Френки с собой. «Ничего никому не говори», — прошептал Рикки на ухо Френки и вскочил в свой причудливый итальянский автомобиль, чтобы ехать за ним следом.

Дженни поехала с Аароном в больницу. Фритци уже увезли, когда они приехали. Никто не знал, в каком она состоянии, и даже — что случилось.

Донни шевельнулся. Гарри подвинулся ближе. Казалось, Донни улыбался во сне. Может, все к лучшему… Смерть принесет ему несказанное облегчение… Он ведь тоже смотрел обозрения «Сегодня».

Уиллард Скотт и его полароиды. Столетние старцы, смотревшие из своих инвалидных кресел в разных инвалидных домах Америки… Кому захочется такое?

Гарри отметил, годами глядя «Сегодня», что всех, кто дожил до девяноста лет, непременно зовут Юла Белл или Амос, и все они страстно увлечены бинго. Бинго казался разгадкой. Хорошо бы кому-нибудь изучить зависимость долголетия от привязанности к бинго…

Грудь Гарри переполнилась чувствами, слезы выступили и у него на глазах. «Господи! Нет! Только не Донни!»

Он даже не мог представить, как бы существовал на земле без Донни. Донни всегда был рядом. Рядом с его постелью, рядом с его партой, рядом с ним на теннисном корте, рядом в лодке… Двойные юбилеи. Двойные свадьбы. Он провел с этим человеком больше времени в своей жизни, чем с кем-либо еще на земле. Ни с женой, ни с родителями, ни с кем.

Теперь он не может быть с ним в этой ситуации. Они уже не смогут пошататься вместе, как в былые времена, глазея на больных артритом или водянкой. Гарри возбужденно что-то говорит, Донни спокойно слушает. Боже!

Он вспомнил то время, когда умерла мать Донни. После похорон Гарри решил зайти на могилу деда, похороненного на том же кладбище. Гарри и Джина, Дженни и Донни, две молодые супружеские пары, обошли все кладбище, пытаясь найти его могилу. В конце концов, отчаявшись, они обратились к сторожу. Старик поскреб в затылке: «Ну что же, давайте посмотрим». Он достал из кармана свою карту Смерти. «Идите через те деревья, потом мимо Бэбиленда и свернете налево у Мейбл Кац. — Они смотрели на него, боясь обменяться взглядами. — Тут маленькая хитрость — если вы уткнетесь в Этель, то это не та Кац. Идите обратно к Мейбл».

Они пошли, опустив головы, их затопило чувство полнейшего абсурда…

Они расселись вокруг могилы деда Гарри, поджав под себя ноги, и стали вспоминать семейные шутки. Гарри рассказал о том, как дед провозгласил себя Первым евреем, который делает зарядку. Тогда никакой зарядки не было. Не было ни клубов здоровья, ни бега трусцой. Это все он изобрел.

Джина рассказала историю о том, как она навещала своего деда после операции простаты. «Я в отчаянии, дорогая. Я потерял свое мужское достоинство. Но я слышал об одном докторе в Аризоне, который делает чудеса. Я уже навел справки, заказал самолет, и тут твоя бабушка сказала: «Что с тобой? Решил лететь в Аризону, чтобы показаться специалистам? Нет уж, хватит. Пятьдесят лет секса с тобой мне вполне достаточно».

Потом Гарри рассказал свою любимую историю из жизни родителей: «Когда мои родители приехали впервые во Флориду, мать во все вникала — от гавайских танцев до огранки алмазов. Я как-то был у них… сидел с отцом за покером. Вдруг выходит нарядно одетая мать.

— Джейкоб, я иду на лекцию. Вернусь поздно.

Отец говорит смеясь:

— Прекрасно, дорогая. И о чем лекция?

— Что-то о любви и зрелости.

— Великолепно! Грандиозно!

Минут через тридцать она вернулась.

— Что случилось?

— Ф-фу, — говорит, — мерзость. Вы не поверите, что этот мужчина нес. Какая там любовь! Он толковал об оральном сексе! У меня даже голова разболелась. Я ушла. Сейчас приму аспирин и прилягу. Фу!

Тогда отец, не отрывая взгляда от карт, не вынимая сигары, цедит через плечо:

— Послушай, Би, сделай одолжение. Засни с открытым ртом».

Они сидели вокруг могилы и смеялись — громко, беззаботно над пережитой и прошедшей любовью тех, кого они потеряли или вскоре потеряют. Они были так молоды и так далеки от того, что все это значит. Эти могилы… Конец пути. Они сидели на еще холодной траве и вместе радовались жизни. Они были в самом начале пути к зрелости. Они пройдут по нему быстро. Так много надо сделать…

Вдруг Донни открыл глаза и увидел его. На секунду Гарри показалось, что он удивлен. Но Донни улыбнулся. Гарри взял своего лучшего друга за руку и склонился над ним.

— Донни. Есть нечто, что я должен тебе сообщить.

ГЛАВА 11

Август, 17-е

Ну вот, это снова я! Ручаюсь, вы думали, я навсегда бросила вести дневник. Нет пока! Я, наверное, буду просто описывать все события, чтобы было что оставить моим внукам. Если все остальное в моей жизни будет чем-то похоже на это испорченное лето, я смогу даже написать бестселлер!

Так много всего произошло! У меня будет ребенок! Мне самой с трудом верится в это! Кенни держался прекрасно! Он отправился с визитом к моей маме и попросил разрешения жениться на мне, совсем как в старом фильме. Мама все плакала и плакала. Знаю, она думает, что я совершаю ужасную ошибку, но после того как я застала ее с мистером Коуэном, ей трудно выступать в роли судьи.

Я до сих пор чувствую себя выбитой из колеи. Но я могу понять, почему она не сказала мне. Я пытаюсь быть объективной.

Как ни странно, но я испытываю от этого что-то вроде счастья. Мне кажется, у меня появился отец.

Он замечательно относится ко мне и Кенни. Френки Кэрш тоже замечательный. Он прошел через множество неприятностей из-за миссис Феррис. Но мне не хочется сейчас писать о грустном. Френки сделал Кенни менеджером и дал ему хороший оклад. Я тоже буду работать, помогать ему. Биг Бен купил нам очень красивый дом в Хамптон Бэйз в качестве свадебного подарка! Я договорилась перейти в Саутгемптонский колледж — значит, я закончу школу! Мама счастлива. Я знаю, она думает, что я повторяю ее ошибки, что еще молода и прочее. Но Кенни такой удивительный! Я никогда не была так счастлива.

Трудно только из-за доктора Джеймсона. Биг Бен и Дженни объяснили мне, что произошло. Они все приехали в дом на побережье, там образовался настоящий лагерь. Мэтч, Джой Риверс и, конечно, Харты. Биг Бен остался с моей мамой. Дом предложен на продажу, и какой-то японский миллиардер заинтересовался им. Миссис Коуэн выходит из клиники на следующей неделе, она сняла другой дом, в Вотр Милл. В общем, мне кажется, что волшебные сказки кончились.

Биг Бен сказал маме, что самое тяжелое было объясниться с Дженни. Конечно, у бедной женщины действительно куча забот, а тут она еще узнает, что ее отец влюблен в мою мать (ее ровесницу!). В конце концов он рассказал ей все. Мать говорила, что держалась Дженни очень хорошо, была очень любезна. Мне надо что-нибудь сделать для нее.

Между прочим, я помогала, как могла. И Мэтч тоже: она делала массажи доктору Джеймсону, кажется, они помогают циркуляции крови.

Оуэн свихнулся на своем медицинском миссионерстве. Его комната полна книг. Одну из них он читает с утра до вечера, делая Дженни постоянно замечания по поводу ухода за больным. Это так утомительно!

Шли разговоры, не попробовать ли химиотерапию, но сделали несколько анализов и решили, что не нужно. Грустно, что говорить. Я была там в тот день, когда его врач пришел сказать ему о невозможности проводить курс химиотерапии. Доктор Джеймсон смиренно принял это известие, но Оуэн так расстроился — стал разыскивать всякие книги, читал отцу о разных чудесных исцелениях, а потом не выдержал — и разрыдался. Мы тоже стояли все и плакали.

Бедный Луи! Он так мал, чтобы переносить все это. Однажды ночью он подошел к постели доктора Джеймсона, прижался к Донни и не захотел уходить. С тех пор он спит там каждую ночь.

После случая с миссис Феррис, когда Дженни забрала Донни, постепенно все они переселились в маленький дом Джеймсонов. Теперь они все ночуют там, на кушетках, взятых из спален. Я думаю, это приятно доктору Джеймсону, только ему все хуже. Он совсем похудел и пожелтел, даже глаза. Оуэн сказал, что это желтуха, которая развилась из-за рака печени.

Оуэн постоянно дает отцу бесчисленные укрепляющие напитки и травяные чаи, но в бедного доктора Джеймсона ничего уже не лезет. Теперь ему почти все время дают обезболивающее.

Дженни похожа на миссис Главную Сиделку. Она все взяла на себя. Спит плохо. Я бы сказала, она совсем измождена, но никогда не признается в этом. У нее есть приходящая сиделка, но доктору Джеймсону она не очень нравится. Я думаю, ему не хватает Фритци. Она была такой заботливой. Он был увереннее, когда она была рядом.

Гарри и Джина тоже выше всех похвал. Гарри вместе с Донни смотрят телевизор и осмеивают все телешоу. Гарри всегда смешно комментирует высказывания Джеральдо и Опра, и это развлекает доктора Джеймсона. Вчера я была там, когда Гарри как раз занимался этим. «Анорексические, транссексуальные, хасидские дети и их матери — сюжет завтрашней передачи Джеральдо!»

Самое трудное, когда Луи часами сидит у доктора Джеймсона, засыпая его вопросами. Доктор Джеймсон всегда старается отвечать ему мягко. Он никогда не проявляет нетерпения, даже если очень утомляется. «Ты отправишься туда, где моя мама? А как выглядит рак?» — и так далее, и так далее.

Ну, вот так. Вот что сейчас у нас происходит. Мэтч сказала мне, что когда-то у нее была такая клиентка. Когда она впервые пришла обслужить ее, та была одета в длинное норковое манто — а дело происходило в июле. В нем она со своими светлыми длинными волосами и в темных очках походила на кинозвезду.

Но когда она сняла манто, то Мэтч увидела, что она совсем худая. Потом она сняла парик, и оказалось, что она лысая. Потом сняла очки, и глаза ее были совсем потухшими. У нее был рак, и она вскоре умерла. Мэтч говорила, что делала ей массажи ежедневно, пока кожа не стала совсем хрупкой и не перестала выносить их. Она сказала, что общение с доктором Джеймсоном напомнило ей те времена. Она добра с ним, рассказывает смешные истории, но когда выходит от него, то долго, долго плачет.

Я хочу узнать ее и Джоя Риверса получше. Кто бы мог подумать, что я когда-нибудь познакомлюсь с таким знаменитым человеком. Он и Мэтч счастливы вместе. Он просто обожает ее.