Анастасия Соловьева - Дом, в котором ты живешь

Вечер как вечер… Я приготовила ужин, проверила тетради, постирала по мелочи и уже укладывала спать Илюшку, когда с улицы примчался Олег.

— Мам, в выходные в Доме бизнеса «Атака клоунов»!!! Только два дня! Билеты от ста двадцати… Дашь?..

В такой ситуации можно действовать по-разному. Я делаю каменное лицо и отрицательно мотаю головой.

— Мам, ну почему? — Сын скроил жалобную мину.

— Илюшке ботинки новые нужны. Поэтому.

Глуховатый голос, отстраненные интонации делают свое дело: горделиво выпрямившись, парень выходит из комнаты.

Обиделся… Зато у него не будет опыта унижения, выпрашивания. До чего приходится изощряться… А были бы деньги! Так чтобы и на ботинки, и на клоунов, и старшему на карате!.. Я с досадой захлопнула «Сказки дядюшки Римуса» — Илюшка уже спал.

Тихо приоткрылась дверь, и на пороге снова показался Олег:

— Мам, Иза пришла, иди.

Иза живет в квартире напротив. Распорядок нашей жизни ей хорошо известен, поэтому она не звонит, а тихонько стучится — знает, что я укладываю маленького.

На кухонном столе красовались апельсины, коробка ассорти и вафельный торт «Причуда». Иза кивнула мне — каштановые, шелковистые волосы живописно рассыпались по плечам.

— Чайник ставь.

— Иза, ну что ты нам все тащишь?

— Больные принесли… Ты же знаешь, Сергей не любит. — Она засмеялась. — Да сами съедим!

Я резала торт, разливала чай, а Иза продолжала грудным, с хрипотцой голосом:

— Булыжная приходила. Девочке уже год. Помнишь Булыжную-то?

Булыжная первый раз вышла замуж в сорок и жаждала ребенка. Изу ей рекомендовали как классного врача-гинеколога.

— Девчонка хорошенькая, но на нее не похожа. Уже ходит вовсю, бегает… Но дело вообще-то не в этом. — Иза смолкла, закусила нижнюю губу.

Из бурного Изиного повествования я поняла главное. После декрета Булыжная, квалифицированный бухгалтер, устроилась в новую фирму — на старом месте ее обидели. Фирма не просто так — дочернее предприятие какой-то шведской компании, бумаги — в порядке, зарплата на уровне, к тому же шеф, зная, что у нее маленькая дочь, не заставлял отсиживать весь рабочий день: сделала дела — свободна. Они с шефом немного подружились. А недавно Булыжная заметила: начальник чем-то расстроен. Выяснилось, разбежался с подругой. Что там у них произошло, Булыжная не уточняла, зато усекла: на мужика навалились бытовые проблемы. Посоветовала нанять домработницу, но он только рукой махнул: как постороннего человека пускать в дом. Однако Булыжная взялась поискать среди знакомых.

— По-моему, Марин, тебе стоит попробовать. — Иза чуть сбавила тон, от этого ее слова прозвучали весомее.

— Что попробовать? — оторопела я.

— Ну да, да, тебя мучат интеллигентские комплексы: домработницей быть унизительно. Но в наше время унизительно сидеть без денег, ясно? Вот поднимешь мальчишек — живи в свое удовольствие, работай хоть в школе, хоть в поле… А пока… пока, Маринка, это твой шанс. Поняла?

Иза не советовала — она требовала, но я знала, что у нее есть на это право. С тех пор, как четыре года назад мой муж выехал на ПМЖ в Канаду, не было на земле человека, который сделал бы для меня больше, чем Иза.

«Я всегда подозревала, — причитала тогда моя мать, — что этим закончится! Бедные мальчики — сиротки!»

«Сама виновата. Нарожала детей как кошка. За мужчину надо всю жизнь бороться!» — поджала накрашенные губки свекровь, бывшая, кстати сказать, четвертый раз замужем.

«Ну и скотина!!! — выкрикивала подруга Милка. — Как таких земля-то носит?!»

И только Иза сумела найти нужные слова.

— Каждый должен прожить свою жизнь, Марина. И пронести по жизни свой крест. Спокойно, с достоинством.

— Но что же мне делать?!

— Иди работать. Илюшке скоро три, устроим его в хороший сад, в Посадском переулке. Там бассейн, все навороты. Заведующая к нам ходит, а недавно дочку привела. У тебя есть специальность, молодость, красота, нормальные здоровые дети, квартира в центре — что же еще?

Летом мы провели месяц на Изиной даче под Лобней. Осенью Иза сосватала мне двух частных учеников: подготовка в гимназию с почасовой долларовой оплатой. Это был существенный довесок к жалованью учительницы начальных классов. На Новый год притащила подарки: кроссовки для каждого члена семьи.

Некая торговая фирма по-дешевке распродавала выставочные экземпляры, а менеджер фирмы была Изиной пациенткой.

Иза, безусловно, желала мне только добра, но что-то мешало согласиться на ее предложение.

— Что же в школе сказать? — пробовала сопротивляться я. — До конца учебного года целых три месяца, у меня выпускной класс!..

— Скажи как есть: зарплаты хватает на карманные расходы, а чем кормить троих детей?.. Кстати, начинать надо срочно, поэтому сделаем тебе на две недели больничный, я уж об этом подумала. Живет он тут рядом. Все, звони.

И она сунула мне визитную карточку моего будущего хозяина — Давида Михайловича Амиранашвили.

; — Добрый вечер, я от Анастасии Сергеевны Булыжной по поводу работы.

— Когда подойдете? — равнодушно поинтересовался голос с грузинским акцентом.

На мое приветствие не ответили.

— Завтра около трех. Мне так удобно. — Я сделала ударение на последней фразе: нечего разговаривать со мной как с дешевой прислугой.

— Адрес знаете?

Услышав утвердительный ответ, собеседник тут же отключился. Ни здрасти, ни до свидания.

— Нет, Иза, никуда я не пойду! Это выше моих сил. — Я чуть не плакала, положив трубку.

— Все-таки попробуй. Отказаться никогда не поздно. — Иза уже не настаивала — глядела на меня грустно, с сочувствием. — Раз договорилась — сходи.

Только утром я спохватилась, что негоже идти к Амиранашвили в потасканной дубленке и за десять минут до выхода принялась судорожно рыться в шкафу. На глаза попалось пальто цвета топленого молока из шерстяного букле, купленное у Славы Зайцева на третий год замужества. Надевала я его редко, лишь когда ходила с мужем в театр или в гости, а после его отъезда вообще не доставала. Вид дорогой нарядной вещи моментально перенес в счастливое прошлое. К пальто прилагалась черная бархатная шляпка, но она где-то в коробке на антресолях. Не беда, повяжу цветной шифоновый шарф — прошлогодний подарок учеников. А вместо старых зимних сапог надену маленькие ботиночки, черные с малиновой отделкой, каблучок-рюмочка, тоже выставочный экземпляр.

Как всегда ранней весной, утром стоял мороз, и было страшно поскользнуться на обледенелом асфальте, но днем, когда я брела по бульвару от школы к дому Амиранашвили, пригрело солнышко. Высокое с легкими облачками небо весело голубело в подтаявших лужах. Я перешла дорогу, свернула в переулок около магазина «Табак» и не сразу узнала себя в эффектной нарядной блондинке, отраженной витриной.

Жизнь уже не представлялась такой печальной. В конце концов, Амиранашвили предлагает хорошие деньги. А не понравится… буду жить как жила.

Этот дом я помнила с детства. Давным-давно тут была маленькая молочная, где иногда продавали ванильные глазированные сырки. Потом помещение долго пустовало, а в новые времена здесь открылся модный салон красоты.

Фасад выкрасили в причудливый бежевато-сиреневый цвет. Я полюбовалась арочными окнами, живо припомнила тяжелую филенчатую дверь и запах подъезда — несколько раз я бывала в этом доме у одноклассников.

Дверь в парадном заменили на железную. Такую открыть легко — набери только нужные цифры. Без всякого сердечного трепета я нажала «53». Запищал домофон, долго не отвечали, наконец послышался щелчок замка.

Дверь в квартиру была приоткрыта. Амиранашвили не вышел мне навстречу, и я растерянно замешкалась в громадной темной прихожей.

— Зайдите, — раздалось вдруг откуда-то справа.

Пришлось идти на голос.

Хозяин сидел в глубоком кожаном кресле у окна. Я остановилась на пороге комнаты. Между нами возвышалась огромная двуспальная кровать с резным изголовьем, по голубому покрывалу переливались чайные розы.

— Приходить будете в семь. — Он бегло посмотрел в мою сторону и продолжал, глядя перед собой: — Завтрак горячий к половине девятого. Потом уборка, влажная каждый день, сантехника там и все такое. Постельное белье менять через день. В полчетвертого обед. Салаты, первое. Потом стирать, гладить. Если кто будет звонить — ответите, это обязательно. За продуктами будете ездить со списком и чеки представлять. Ужин мясной, плюс овощные салаты. Разнообразные. Две недели испытательный срок. На это время двести долларов, потом — как обещал.

Если бы теперь Амиранашвили подошел и ударил меня по лицу, я бы не удивилась и не расстроилась. Я бы восприняла это как последнюю формальность, завершающую процедуру. От обиды пылали щеки и не хватало дыхания. Но нужно было держать марку, а то он пожалуется Булыжной, а та набросится на Изку — кого ты прислала моему дорогому начальнику? Истеричку? Как посмела?!

Чтобы успокоиться, стала медленно натягивать перчатки. Щелкнула застежками — справилась с собой.

— Я поняла ваши условия. Всего хорошего, — проговорила медленно и двинулась к выходу, покачиваясь на каблуках.

Амиранашвили не издал ни звука. В гробовой тишине стучали мои каблуки. На неверных ногах я дотащилась до первого этажа и в изнеможении остановилась у подъезда…

В моей жизни было много такого, о чем я даже не позволяла себе вспоминать, и, наверное, этот эпизод — не самый страшный. Не страшный вообще. Просто недоразумение. Я пришла сюда, чтобы не огорчать Изу, ни на что не рассчитывая. И все же почему у судьбы не найдется для меня…

Я недодумала, что же такое должно найтись для меня у судьбы, — мимо, шурша фирменными пакетами и громко болтая, прошли мужчина и женщина. Женщина вдруг резко обернулась и шагнула ко мне:

— Стоит!.. И чего это она тут стоит?! Кого это она дожидается?

— Аня, — слабо улыбнулась я, узнав самую шебутную и веселую свою одноклассницу Аньку Вятскую.

— Я-то Аня. А вот ты кто? Ни на одной встрече одноклассников не была. Разведка донесла, что живешь по старому адресу, но не звонишь, не пишешь, не заходишь. Свинья вы, девушка.

От Аньки исходил умопомрачительный запах французских духов и дорогого коньяка.

— У нас, между прочим, сегодня радостное событие. Мы его слегка отметили и собираемся еще. И ты, дорогая, составь-ка нам компанию.

И властно взяв меня под руку, Анька направилась к подъезду.

Без единой здравой мысли я последовала за ней.

— Вы же не знакомы! — уже в лифте вспомнила Анька. — Марина, моя одноклассница, а это Макс.

Макс, сухощавый шатен лет сорока, в длиннополом сером пальто, гостеприимно распахнул двери Анькиной квартиры. Я шагнула в просторный холл. В сверкающем зеркале гигантского шкафа-купе отражались мозаичное окно, низкий стильный диван золотисто-розовых тонов, барная стойка с высокими табуретками, отделяющая нашпигованную техникой кухню от гостиной.

— Аня, как ты все переделала!..

— С тех пор, как ты здесь бывала, воды утекло немало… — Анька водрузила пакеты на стойку, вздохнула. — Макс, займись, пожалуйста, угощением.

…Папа умер десять лет назад. Через год мать замуж выскочила. Кажется, тогда только жить начала. Просто прикол. Похорошела, прям расцвела, а при отце ведь как ведьма ходила. Альфред, новый муж, — этнический немец. Скоро они укатили в Германию. Потом и нам прислали приглашение. Братцу там так понравилось, что он остался. Мать обрадовалась — она всегда его очень любила, больше меня, наверное.

Ты, может, помнишь, здесь была родительская спальня. Мы стену сломали — сделали холл. А там, — кивком Анька пригласила меня за собой, — смотри что. Узнаешь — бывшая Димкина комната?

Белая с золотом спальня утопала в закатном солнце. Анька присела у зеркала, достала альбом с фотографиями.

— Вот посмотри: мать, это они с мужем воркуют, вот Димка у себя в офисе, а это его дочка Кристина. — Она протянула фотографию кареглазой задумчивой девочки.

— Девочка! Всю жизнь мечтала.

— У тебя мальчик?

— Трое.

— Зачем так много? — удивилась Анька.

— Ну, двое — вроде надо так. А потом — девочку хотела.

— Теперь успокоилась?

— Жизнь успокоила. А у вас с Максом нет детей?

— Детей, Марина, рожают от мужей, а не от начальников. — Анька выразительно подняла бровь и спрятала фотографии в ящик. — И кстати, — затараторила она, желая сгладить неловкость, — позовем-ка заглянуть на огонек нашего шведского партнера. Тем более сегодняшними успехами мы обязаны именно ему. Наш шведский партнер, обхохочешься!.. И она схватила телефонную трубку:

— Дод, не поверишь, подписали!.. А вот так… Все, бегом обмывать. Ну что у тебя там еще? Кретин. Ладно, ждем. — Сейчас Дод сюда явится, — сообщила Анька Максу.