— Перестань думать и поцелуй меня, — снова прорычал Доминик.

Я открыла глаза и покачала головой.

— Нет, — ответила я, облизнув губы и ощутив на них его вкус. — От тебя нельзя ждать ничего хорошего, я знаю тебя достаточно, чтобы понять, что не нравлюсь тебе так, как ты думаешь. Ты ненавидишь меня так же сильно, как и я тебя, и ты пытаешься…

— Я пытаюсь поцеловать свою девушку, вот и всё, — перебил меня Доминик.

— Твою девушку? — ахнула я, пытаясь отстраниться от него, но он не позволил мне сделать этого.

Он не понял, что то, что я видела, как он практически поцеловал Дестини, было большим жирным гребаным разрывом?

Доминик ухмыльнулся.

— Ты была моей девушкой с тех самых пор, как врезала мне по лицу два дня спустя после нашего знакомства. Ни одна девушка никогда прежде не била меня за то, что я трогал её за задницу, но ты сделала это, а после, каждый день без конца оскорбляла меня и открыто демонстрировала свою ненависть. Мне нравится это в каком-то странном, извращенном смысле. Ты не покупаешься на мою фигню, Брона, ты настоящая со мной. Ты не ведешь себя так, как думаешь, я хочу, чтобы ты вела себя, пытаясь переспать со мной. Большинство дней ты просто отказываешься на меня смотреть и избегаешь любой ценой. Ты удивительная.

Я ошарашено уставилась на него.

— Ты ненормальный. Я нравлюсь тебе, потому что ненавижу тебя?

Доминик рассмеялся.

— Нет, ты нравишься мне, потому что остаешься верна себе и ни в малейшей степени не фальшива. Ты также невероятно красивая и у тебя отпадная задница, что тоже плюс. Ты нравишься мне, потому что это просто ты.

Доминик Слэйтер, мой заклятый враг, только что признался, что я нравлюсь ему. Сейчас, конечно, это уже не было для меня новостью, и со вчерашнего вечера я знала об этом совершенно точно, но, услышав, как он впервые произносит это вслух, я все равно почувствовала небольшую слабость.

Почему это заявление заставило моё сердце сжаться, а в животе запорхали бабочки?

Я прекрасно знала ответ. Он тоже мне нравился.

Чертовски сильно.

— Я сделаю вид, что не заметила этот свинский комментарий насчет моего внешнего вида и задницы. И твоего кратковременного умопомрачения тоже. Я не нравлюсь тебе, Доминик. Тебе нравится Дестини, или есть ещё какая-то причина, по которой ты практически запихнул свой язык ей в глотку в регклассе сегодня? — рявкнула я.

Я ненавидела то, как сильно эта ситуация на самом деле раздражала меня.

Доминик усмехнулся.

— Я не собирался целовать её, детка. Она лезла мне прямо в лицо, пытаясь соблазнить поцеловать её, но я все равно не повелся бы на это, не тогда, когда у меня есть ты. Но если бы это был тест, то ты бы прошла его на отлично.

— Тест?

Доминик кивнул.

— Да, иногда ты как закрытая книга. Я понятия не имею, что ты чувствуешь или о чем думаешь, но, когда Дестини приблизилась к моему рту, и ты вся покраснела от гнева, я понял, что это разозлило тебя.

Я почувствовала, как мои щеки вспыхнули.

— Нет, не разозлило. Мне вообще пофиг…

— Нет, не пофиг. Ты не хочешь, чтобы я целовал Дестини и, готов поспорить, не хочешь, чтобы я целовал кого-нибудь другого тоже, верно?

Я отвернулась от него, но он взял меня за подбородок и заставил снова посмотреть ему в глаза.

— Верно? — повторил он.

Хотелось ли мне, чтобы Доминик целовал других девушек?

Нет, определенно, нет.

— Да, — пробормотала я.

Он счастливо улыбнулся.

— Хорошо, потому что я не хочу целовать никого, кроме тебя. Знаю, я придурок, и ты не самая большая моя фанатка, но я хочу быть с тобой. Думаю, я бы был способен на убийство, если бы ты принадлежала кому-то другому.

— Принадлежала? Я не гребаная собственность…

Ухмылка Доминика заставила меня умолкнуть на середине предложения.

— Что? — прорычала я.

Он пожал плечами.

— Хватит спорить со мной, детка. Я хочу тебя, а ты хочешь меня. Просто признайся в этом самой себе, и мы сможем двигаться дальше.

Я фыркнула и, отвернувшись от него, закрыла глаза.

— У меня есть проблемы, Доминик…

— Кому ты об этом говоришь, — перебил он меня. — Не рассказывай мне о проблемах.

Я опять вздохнула, а затем открыла глаза и снова посмотрела на него.

— Нет, у меня есть проблемы с… со… сближением с людьми.

Он снова усмехнулся.

— Я довольно близок к тебе прямо сейчас.

Я закатила глаза и стукнула его кулаком по плечу.

— Нет, я имею виду здесь, — огрызнулась я и указала на своё сердце, после чего уронила руку и смущенно отвела взгляд.

— Брона, — пробормотал он.

Когда я так и не посмотрела на него, он притянул меня ближе к себе и поцеловал в щеку.

— Детка, нет ничего неправильного в том, чтобы подпустить кого-то к себе ближе. Это не имеет ничего общего с тем, что произошло с твоими родителями.

Услышав упоминание о них, я закрыла глаза.

— Пожалуйста, не говори о них. Я люблю и скучаю по ним, но их больше нет. От разговоров о них, у меня только болит в груди.

Доминик снова поцеловал мою щеку и понимающе кивнул.

— Ладно, я не буду больше упоминать о них, но я просто хочу, чтобы ты понимала, что это не одно и то же.

Я фыркнула.

— Но это одно и то же, если я привяжусь к тебе — сильнее, чем сейчас — а затем случится что-то, что отнимет тебя у меня, тогда мне будет больно. Доминик, я уже потеряла двух любимых людей в своей жизни, Бранна — это все, что у меня осталось. Я не сближаюсь с людьми, просто потому что не могу вынести осознания, что они могут оставить меня, не успею я и глазом моргнуть. Это пугает меня, ясно?

Я почувствовала ещё один поцелуй у себя на щеке.

— Я никогда не оставлю тебя. Есть одна вещь, которую тебе следует знать обо мне, детка. Раз ты стала моей, то я уже никогда не отпущу тебя. Я упрямый придурок восемьдесят процентов всего времени, поэтому, даже если ты захочешь оставить меня, я все равно не позволю этому произойти.

Я бы сказала девяносто девять процентов.

Моё сердце бешено колотилось в груди, и пока он говорил, мои чувства к нему становились всё глубже с каждой проходящей секундой.

— Ты должен пообещать, что не оставишь меня. Скажи это.

Доминик уткнулся носом мне в щеку.

— Я обещаю никогда не оставлять тебя, если ты пообещаешь не делать мне больно, — усмехнулся он.

Я закатила глаза из-за его игривости.

— Обещаю.

— Я тоже обещаю.

Я вздохнула.

— А что если я наскучу тебе?

Доминик посмотрел на меня, приподняв бровь, и пробормотал:

— Детка, — так, словно то, что я только что сказала, было глупо.

Я снова закатила глаза.

— А что если тебя ударят по голове, и ты умрешь? — спросила я.

Доминик покачал головой.

— Я не могу пообещать тебе, что не умру, потому что никто не знает, когда это произойдет с ними, но я не позволю тебе не дать нам шанса только потому, что ты боишься смерти. Смерть — это часть жизни, малышка, в какой-то момент всё и все умирают. Я просто хочу, чтобы ты была рядом со мной до тех пор, пока этот день для меня не наступит.

У меня отвисла челюсть.

— Глубоко, да? — усмехнулся Доминик.

Он хотел, чтобы я была с ним, пока он не умрет, что может произойти завтра или через семьдесят лет. Поэтому да; это было чертовски глубоко.

— Эм, да!

Доминик пожал плечами.

— Как бы там ни было, это правда, ты и понятия не имеешь, что делаешь со мной, Брона. Ты заставляешь меня чувствовать, малышка, по-настоящему чувствовать. Я хочу, чтобы на этот раз ты действительно стала моей, больше никакой фигни. Ты станешь моей? — спросил он, приподняв брови.

В тот момент мой живот превратился в трепещущий беспорядок.

— Могу я подумать об этом…

— Нет, прошлым вечером ты довольно быстро решила быть со мной, поэтому отвечай сейчас.

Я зарычала.

— Я не могу принять решение прямо сейчас, сразу после всего того, что произошло сегодня. Мне нужно подумать…

— Нет, не нужно. Если ты хочешь меня, ответь сейчас и дай мне об этом знать.

Мне хотелось придушить его.

— Как я могу быть с кем-то, кто мне нравится, но в то же время, кого я действительно ненавижу?

Ладно, я не ненавидела его, но он очень часто бесил меня.

Доминик ухмыльнулся.

— Легко.

Он был невозможен.

— Ты оставишь меня в покое в школе и перестанешь постоянно задирать? — спросила я.

На этот раз он закатил глаза.

— Я не задираю тебя, а дразню, но я оставлю тебя в покое, в смысле перестану выводить тебя из себя.

Что?

— Что это значит? — спросила я.

— Я не буду говорить всякое дерьмо, чтобы разозлить тебя. Вместо этого я просто тебя поцелую.

Я ахнула.

— Мы не можем поцеловаться в школе!

Я почувствовала, как покраснела, сама не зная из-за чего.

— Почему нет?

— Потому что все знают, что мы ненавидим друг друга, — цыкнув, ответила я.

Доминик фыркнул.

— Нет, все знают, что ты мне нравишься.

Еще раз, что?

— Что? Как? Как все могут знать об этом, когда я сама ничего не знала?

— Потому что ты так злилась на меня, что становилась слепой к тому, что было прямо перед тобой. Ты игнорировала меня, но все остальные нет. Дэмиен рассказывает мне о том, как все наблюдают за мной, когда я смотрю на тебя или пытаюсь разозлить, просто чтобы привлечь твоё внимание.

Я не ответила ему.

Мне вспомнилось, как когда-то в детстве мама сказала мне, что если мальчик ведет себя действительно подло по отношению к девочке, то это может означать, что она нравится ему, но он не знает, как признаться ей в этом, и поэтому задирает её, просто стараясь привлечь её внимание таким образом. Кстати говоря, она сказала мне это, когда Джейсон впервые начал обижать меня после того, как я отказалась поцеловать его на перемене, когда мы были детьми. Тогда мне это показалось глупостью, но, оказывается, все так и есть. Не всегда конечно, но касательно Доминика это, очевидно, именно та ситуация.

— Если Райдер и Бранна поженятся, то ты станешь моим родственником, а я твоей родственницей, и ты не можешь целовать меня как родственницу!

Доминик фыркнул и коснулся моих губ своими.

— Подожди — и увидишь, детка.

Я вздохнула; он склонился ко мне, прижавшись своим лбом к моему.

— Ответь. Сейчас.

Я застонала.

— Ладно.

— Ладно, в смысле ты станешь моей девушкой... снова?

Почему нет? Что плохого может произойти?

Кроме того, что он может разбить то, что осталось от моего сердца на миллион осколков.

Пожав плечами, я ответила:

— Конечно.

Доминик поцеловал меня и сделала это жестко. Он приподнялся на локте и навис надо мной, не разъединяя наших губ, и, когда он накрыл меня своим телом, я счастливо вздохнула. Сейчас я целовала его в ответ и, обвив руками его шею, пропустила пальцы через его волосы, запутывая их в его шевелюре.

Я не знала, что это было возможно, но Доминик начал целовать меня даже глубже, делая всё намного более интенсивным. Он начал воздействовать на меня, моё тело, поэтому я разорвала поцелуй и, тяжело дыша, немного отстранилась от него.

— Притормози, — выдохнула я.

Он зарычал и попытался снова поцеловать меня, но я положила руку ему на грудь, удерживая его на расстоянии.

— Серьезно, притормози, я не собираюсь спать с тобой, только потому что мы теперь вместе. Знаю, сообщение, которое я послала тебе после того, что мы делали в больнице, могло заставить тебя думать, что я хочу заняться с тобой сексом, но это не так. Я не готова к этому.

Доминик моргнул пару раз, затем вздохнул и слегка отстранился от меня.

— Прости, я не собираюсь давить на тебя, обещаю, но, когда ты так целуешь меня, мне становится очень трудно не поддаться тому, чего хочет мое тело.

Я непроизвольно опустила взгляд на нижнюю часть его тела, явно наблюдая, какой эффект наш поцелуй произвел на него. Я покраснела и отвернулась, заставив Доминика рассмеяться. Он снова лег рядом со мной и притянул меня к себе, целуя в щеку.