— Твою мать!

Я сильно прикусила губу, стараясь не рассмеяться. Если я выдам себя, то он сделает меня своей целью номер один. Поэтому я поступила так же, как и все остальные в классе, когда Доминик закричал и начал ругаться как девчонка: испуганно дернулась и завертела головой, чтобы посмотреть, что произошло.

— Что? Что такое? — спросила мисс Маккессон, мгновенно испугавшись, что могло произойти что-то серьезное.

Доминик стоял на ногах, положив ладони на ягодицы, а лоб прижав к стене позади класса. Все наблюдали за тем, как он рывком отдернул руки от задницы, зашипев при этом от боли. А когда он развернулся и бросил чертёжную кнопку на свой стол, все вздрогнули.

Я вздрогнула для вида, хотя на самом деле в тот момент мне хотелось гоготать, словно злая ведьма. Как вы, наверное, уже успели заметить, я не особо хорошо умею наносить ответные удары, потому что обычно мне приходилось иметь дело только с Джейсоном, а он всего на всего раздражал меня лишь словами. Но Доминик... он забрался в мое личное пространство и целенаправленно пытался действовать мне на нервы. Его комментарий о «жирной заднице» перед Дестини на прошлой неделе в будке поцелуев действительно разозлил меня. И поэтому я решила вернуть ему должок, подложив чертёжные кнопки ему на стул.

Пусть его задница пострадает за оскорбление моей!

Ха-ха-черт-возьми-ха!

Тот факт, что сегодня был мой восемнадцатый день рождения, делал все только веселее. Меня не волнует, делает ли меня данный поступок садисткой, но это был лучший в моей жизни подарок на день рождения!

— Кто подложил их туда? — зарычал Доминик, метая грозные взгляды по комнате.

Я, как и все, пожала плечами.

—Уверена, что они оказались там случайно...

— Десять кнопок — это не случайность, — резко перебил мисс Маккессон Доминик.

Дэмиен откинулся на спинку стула и посмотрел на задницу брата.

— Кажется, у тебя идет кровь, бро.

— Твою мать, — прорычал Доминик и снова приложил руки к своему заду.

Когда он убрал их, на его пальцах действительно было немного кровь. Немного, но больше, чем должны были оставить чертежные кнопки.

Похоже, доставучему ублюдку досталось.

Я не удержалась и фыркнула своим мыслям, обратив при этом на себя всеобщее внимание, и да, я имею в виду действительно внимание ВСЕХ.

— Ты! — прорычал Доминик в мою сторону.

Я в шоке вздёрнула брови и подняла руки.

— Я? Я ничего не делала, просто собиралась чихнуть, вот и всё.

Доминик с яростью на меня посмотрел.

— Я не верю тебе. Ты всегда приходишь первой, и поэтому у тебя была прекрасная возможность подложить их мне на стул.

Я закатила глаза.

— Мне не очень нравятся ваши ложные обвинения, мистер Слэйтер.

Когда ученики усмехнулись, лицо Доминика покраснело от гнева.

—Я знаю, что это была ты.

Я покачал головой.

— Ну, в таком случае, ты ошибаешься.

— Открой сумку, — резко произнес он.

Я почувствовала, как мой желудок сжался.

— Что? Зачем? — спросила я, стараясь не выдать своего ужаса даже притом, что фактически могла ощущать, как начала обливаться потом.

Он не заглянет ко мне в сумку.

— С чего ты так разнервничалась, шлюха? — спросил Доминик.

Шлюха? Я была самым фригидным человеком во всей школе, включая семиклассников! Я определенно не была грёбаной шлюхой.

Я посмотрела на него.

— Потому что ты обвиняешь меня в том, чего я не делала, пидор.

По комнате прокатились коллективные вздохи в ответ на наши грязные оскорбления.

— Достаточно, вы оба берёте свои сумки и выходите в коридор. Живо! — отрезала мисс Маккессон.

У меня отвалилась челюсть.

— Но мисс, он перв...

— Вы оба использовали отвратительные нецензурные ругательства и сорвали мне урок, выходите в коридор и оставайтесь там до тех пор, пока урок не закончится, и я не буду готова поговорить с вами двумя.

Я была в шоке.

Мисс Маккессон никогда прежде не повышала на меня голос и не выгоняла из класса. Да меня вообще никогда не выгоняли из класса.

Никогда.

— Хорошо, — пробормотала я, вставая и хватая свою сумку, а затем с позором вышла из класса вместе с Домиником.

Он попытался выйти первым, но я толкнула его плечом, заставив врезаться в парту, на что одноклассники рассмеялись, а он — зарычал. Как только мы вышли и дверь за нами закрылась, Доминик мгновенно прижал меня к стене рядом со входом в класс, положив руки по обеим сторонам от моей головы, и наклонился ко мне. Между нашими лицами осталось буквально несколько сантиметров свободного пространства.

— Я знаю, что ты сделала это, — прорычал он и склонился голову ко мне, сокращая разрыв между нами еще больше.

Он пугал меня, и я ненавидела это. Он был почти на добрый фут (~ 30 см) выше меня, шире меня, и имел мышцы. Я же весила шестьдесят с лишним килограммов с постом в сто шестьдесят один сантиметр. Я точно не могла спугнуть его своим телосложением, но, вероятно, могла сделать это своими колкими ответами и отношением, поэтому я закатила глаза, а затем пристально на него посмотрела.

— Нет, тебе хочется, чтобы это была я, потому что тогда у тебя появится причина задирать меня ещё больше.

Он сощурил глаза и прорычал:

— Я не задираю тебя.

Фыркнув, я невесело рассмеялась.

— Нет, задираешь, и тебе это известно. Ты жалок, обижаешь девушку ради своей же собственной забавы. Какой же ты жалкий, жалкий маленький мальчик.

Доминик ухмыльнулся.

—У меня нет ничего маленького, милая.

Я покачала головой, ведь ясное дело, он говорил не о своем росте.

— Уверена, пять сантиметров не то, чем стоит хвастаться, милый.

Очевидно, что я понятия не имела о размере его члена, но слова о том, что у него меньше, чем тринадцать сантиметров, должны были ударить по его самолюбию, поскольку я читала в каком-то журнале, что тринадцать сантиметров — это средний размер мужского члена.

— Пять? — задыхаясь, спросил Доминик. — Постарайся прибавить еще пятнадцать сантиметров к этому малышу, и ты получишь размер моего члена.

Он действительно измерил свой член?

Подождите, выходит, его длина — двадцать сантиментов?

Ага, конечно.

— Не все ли ребята говорят нечто подобное, чтобы выглядеть круто? — поддразнила я.

Лицо Доминика начало снова краснеть, и поэтому, когда он прижался всем своим телом к моему, я была уверена, что он собирается задушить меня или что-то в этом роде. Но он шокировал меня, попытавшись схватить мою руку и поместить её на ту самую часть своего тела.

— Сама проверь.

Ахнув, я вырвала свою ладонь из его.

— Отстань от меня, извращенец! Я не стану дотрагиваться тебя... там или где бы то ни было еще!

Доминик ухмыльнулся.

— Боишься, что тебе понравится?

Я фыркнула.

—Да я скорее лягу под Джейсона Бэйна, чем прикоснусь к тебе, Факфейс.

Я была потрясена тем, что на самом деле имела в виду то, что сказала, а это означало, что я действительно ненавидела Доминика больше, чем Джейсона.

Охренеть, никогда не думала, что такое вообще возможно!

Доминику, похоже, не понравилось то, что я сказала, потому что он зарычал на меня, как собака, жаждущая смерти собака.

— Тебе бы повезло прикоснуться ко мне, сука. Тебе уже повезло, что я стою так близко к тебе сейчас!

Кем, мать вашу, он себя возомнил? Греческим богом что ли?

— Да, потому что я сейчас просто умираю от счастья. Разве по мне не видно, маленький член?

Ещё прежде, чем поняла, что происходит, я почувствовала давление на голове. А когда, наконец, до меня дошло, что Доминик намотал мои волосы на свой кулак и придвинулся еще ближе, у меня пересохло во рту. Я чувствовала его кулак в волосах, но это не приносило боли, давление — да, но не боль.

— Продолжай работать этим остроумным ротиком, и я нагну тебя, отшлёпаю эту отпадную задницу и буду трахать тебя своим большим членом!

Святая Мария, Матерь Божья!

— Что... ты... как ты смеешь говорить мне нечто подобное! Ты отвратителен, отойди от меня, или я закричу!

Доминик лишь ухмыльнулся, а затем опустил взгляд вниз на мою грудь и усмехнулся. Сегодня было жарко, и поэтому нам разрешили снять наши школьные джемперы. На мне была школьная рубашка, так что, когда я посмотрела вниз и увидела, на что смотрел Доминик, из меня вырвался шокированный вздох.

Мой дурацкий бюстгальтер выглядел так, будто у меня затвердели соски, но это было не так, просто материал был такой!

— Это материал моего бюстгальтера, — заявила я сердито. Однако ухмылка на лице Доминика подтвердила, что он мне не поверил.

Я зарычала.

— Я серьезно, это просто материал. Меня бы никогда не завел кто-то вроде тебя. Ты не мой тип.

Доминик немного отстранился и нахмурил брови.

— Я тип каждой.

Я усмехнулась.

— Но не мой, а теперь уберись, на хрен, подальше.

Он убрался, но с улыбкой на лице.

И только тогда я поняла, что у него была моя школьная сумка. Я моргнула.

Как, черт возьми, он умудрился снял лямку у меня с плеча так, что я даже не заметила?

Он подобрался так близко ко мне, чтобы отвлечь и забрать мою сумку. Ублюдок!

— Верни! — прорычала я.

Он улыбнулся.

— Верну... но только после того, как загляну внутрь.

Прежде, чем я смогла подойти и выхватить сумку или хотя бы пригрозить ему, он сунул руку внутрь, пошарил там, а затем вытащил маленькую коробочку чертёжных кнопок. В открытой коробке было тридцать кнопок, и десяти не хватало.

— Так я и знал, — прошипел он.

Я сглотнула.

— Это ничего не доказывает, многие носят с собой чертежные кнопки...

— Ты серьёзно пытаешься убедить меня, что не виновата, когда я держу в руках прямое доказательство?

Я зарычала. Ладно, он поймал меня.

— Отлично, это была я.

Он снова зарычал.

Я выставила руки впереди.

— Это была расплата за то, что ты назвал мою задницу жирной.

Он посмотрел на меня, как на тупого десятилетнего ребенка.

— Но у тебя отпадная задница. (Прим.: опять же, игра слов phat и fat).

Я вспыхнула, он просто, черт побери, не понимает.

— Жирная она или нет, но ты не должен был говорить мне этого. Говорить подобное человеку просто ужасно.

Доминик потёр виски, словно от нашего спора у него начинала болеть голова.

— Я говорил тебе две недели назад в продуктовом магазине, что, когда я называю твою задницу отпадной, я говорю это в самом лучшем смысле из всех, черт побери, возможных.

Я застонала, не понимая его логику.

— Это Ирландия, приятель, жирная здесь означает лишь жирная.

Он покачал головой, а затем, глянув на мою сумку, бросил мне. Поймав, я закрыла её.

— Могу я получить свои кнопки?

— Нет.

Я посмотрела на этого вороватого ублюдка.

— Отлично, можешь оставить их себе. В любом случае, они мне больше не нужны.

Он прислонился к стене напротив меня, и, когда его задница соприкоснулась с ней, поморщился. Я попыталась скрыть ухмылку, но с треском провалилась.

— Ты же понимаешь, что я отомщу тебе за это, так ведь?

Мои глаза расширились, что заставило его усмехнуться.

— Серьезно? Но я не очень хороша в подколах, у меня заняло целую неделю, чтобы придумать чертежные кнопки!

— Это и не моё тоже, но я отплачу тебе другим образом.

— Ты собираешь сделать мне больно или что-то вроде того?

Доминик лишь улыбнулся, чем заставил меня занервничать.

— Нет, я не буду делать тебе больно. Я мог бы просто отплатить тебе своим вниманием, так как ясно, что тебя это раздражает.

О, мой бог!

— Я воткну тебе ручку в глаз, если ты начнешь доставать меня ещё больше, клянусь! — предупредила я его.

Доминик ухмыльнулся.

— Детка, мне плевать, думаю, я смогу выстоять против тебя.