Джорджетт Хейер - Доминика и Бовалле

Сэр Николас поднес к носу свой ароматический шарик.

— Поздравь меня, брат, я собираюсь жениться.

Милорд был удивлен, но сумел это скрыть.

— Давно пора. Миледи присмотрела для тебя подходящую невесту. Мы подумали о леди Элисон, дочери лорда Жерве Элфрестона, но есть и другие. Ты мог бы съездить в Вустершир и поискать невесту там. Сестра перечисляет в письме разные имена, которыми ты остался бы доволен.

Бовалле поднял руку. Сейчас в глазах его явно читалась затаенная улыбка.

— Хватит, Джерард, остановись! Я собираюсь искать невесту в Испании.

Милорд с таким стуком поставил бокал, что чуть не разбил его, и пристально взглянул на брата из-под нависших бровей.

— Что такое? Новая глупость?

— Клянусь, нет. Мой выбор сделан. Поздравь меня, брат! Не пройдет и года, как я привезу домой невесту.

Милорд выпрямился в кресле.

— Разъясни мне эту загадку, — спокойно сказал он. — Я полагаю, ты шутишь.

— И не думаю. Я предлагаю еще один тост. — Он встал и высоко поднял бокал. — За донью Доминику де Рада и Сильва!

Милорд не стал пить.

— Испанская католичка? — спросил он. — И ты хочешь, чтобы я этому поверил?

— Не католичка, а милая еретичка. — Сэр Николас откинулся на спинку кресла, обитую тисненой кожей. С замирающим сердцем ми лорд заметил еле сдерживаемое волнение брата и восторженное выражение его лица. Он опасался худшего, и худшее случилось. — Я взял ее вместе с отцом на борт «Отважного» после захвата «Санта-Марии». С этого все и началось. Я высадил их на северном побережье Испании, поскольку она так пожелала и я дал слово. Но я поклялся, что вернусь в Испанию и отыщу ее, и так оно и будет, не сомневайся, брат.

Милорд неподвижно сидел в кресле, глядя на Николаса. Лицо у него было застывшим.

— Ник, если ты действительно шутишь…

— Боже милостивый, для чего же мне шутить? — нетерпеливо воскликнул Бовалле. — Я серьезен как никогда!

— Тогда ты действительно безумен, — сказал милорд и стукнул по столу ладонью. — Ты безумен, и тебя следует как можно скорее женить! Глупец, ты думаешь в наше время невредимым вернуться из Испании?

Сверкнув улыбкой, сэр Николас кивнул:

— Да, я намерен вернуться из Испании с целой шкурой.

Милорд поднялся с кресла.

— Ник, Ник, какая муха тебя укусила? У нас сейчас даже нет посла в Испании. Как ты туда поедешь?

— Один. Звезды всегда за меня, Джерард. Давай заключим пари, что я вернусь домой с невестой.

— Нет, шутки в сторону! До чего довела тебя эта бессмысленная любовь к риску! Послушай-ка, что я тебе скажу! Если ты поедешь в Испанию, тебе оттуда не вернуться. Ты попадешься в лапы инквизиции, и тогда никакие силы не смогут тебя спасти!

Сэр Николас щелкнул пальцами.

— Плевать я хотел на инквизицию! Мой осторожный Джерард, я отвечу тебе: «Не вешать нос!»

Джерард поведал миледи Бовалле, которую они нашли в галерее, о новых безумствах брата. Тяжело опустившись в кресло, обитое золоченой кожей, он говорил пространно и с горечью. Миледи слушала его с изумлением и печалью, а Николас тем временем прогуливался по галерее, рассматривая последние приобретения милорда и не прислушиваясь к беседе.

— Если у вас больше влияния, чем у меня, Кейт, умоляю вас воспользоваться им сейчас, — сказал Джерард. — Правда, Ник живет лишь для того, чтобы мучить меня, но я все же хочу, чтобы он продолжал жить.

Николас оторвался от пристального созерцания какой-то вещицы в одной из горок.

— Откуда у тебя эта майолика, Джерард? — спросил он.

— Но ведь Николас не может в самом деле намереваться осуществить подобное! — выразила надежду миледи.

— Если вы уговорите его признать хотя бы это, мадам, я — ваш должник. Убедите его внять разумному совету!

Она повернула голову и увидела в дальнем конце галереи Николаса, поглощенного созерцанием майолики.

— Мой добрый брат! Николас! Не скажете ли вы мне, о чем вы думаете?

Николас поставил вещицу на место и не спеша подошел к миледи.

— О посуде из майолики, Кейт, но Джерард не отвечает на мой вопрос. Чего вы желаете?

— Помилуй тебя Боже, Ник, неужели ты не можешь быть серьезным даже сейчас? — резко спросил милорд.

Николас стоял перед ними, заложив руки за пояс и мягко покачиваясь на носках. В уголках его рта затаилась улыбка.

— Зачем так горячиться? Я уже все рассказал, Джерард, и тебе это вовсе не понравилось. Чего ты хочешь теперь?

— Ник, опомнись и дай мне трезвый ответ! Скажи, что ты пошутил.

— Отвечаю тебе трезво, брат, что я не шутил.

Рука милорда сжала подлокотник кресла.

— Это значит швыряться своей жизнью ради каприза. Она тебе надоела? Тебе так нравится мысль о смерти? Или тебя настолько опьянил успех, что ты даже теперь на него надеешься?

Николас кивнул.

— О, Николас, но это на вас не похоже! — взволнованно произнесла миледи.

— Это как раз на него похоже, мадам! — возразил Джерард. — Николаса хлебом не корми, только дай ему какую-нибудь дикую идею! Но мысль привезти домой девушку из Испании — иностранку и врага — и сделать ее миледи переходит все границы!

— В самом деле? — быстро перебил его Николас. — Джерард, ты не прав. Я только следую примеру первого барона, который также привез домой невесту, бывшую иностранкой и врагом.

Милорд свирепо уставился на него, а миледи беспокойно зашевелилась и поспешно заговорила:

— Какая она, Николас?

— Тьфу! — в сердцах плюнул милорд.

Николас посмотрел на миледи, и взгляд его смягчился.

— Кейт, это маленькая леди, вся из огня и отваги, с большими карими глазами, ямочками на щеках и самым прелестным ртом во всем христианском мире.

— Но она испанка! — возразила миледи.

— Ручаюсь, что я это исправлю, — беспечно сказал Бовалле.

Миледи пленил дух романтики, и она улыбнулась и вздохнула. Однако милорд очень быстро вернул ее на землю.

— Какой смысл спрашивать, какая она? Ты никогда ее не увидишь. Не увидишь ты и Ника, если он отправится в это безумное путешествие. Это не подлежит сомнению.

Николас рассмеялся:

— Джерард, не подлежит сомнению только одно: что ты никогда от меня не избавишься. Я всегда возвращаюсь, чтобы быть несчастьем твоей жизни.

— Ты прекрасно знаешь, Ник, что у меня нет желания избавиться от тебя. Как же мне убедить тебя? Ради нашего рода!

Николас поднял руку и показал кольцо Доминики, которое носил на мизинце.

— Посмотри, вот подарок моей дамы. Я поклялся на нем, что приеду за ней. Ответил ли я тебе?

Милорд сделал жест отчаяния.

— Я вижу, что с тобой, как всегда, бесполезно спорить. Когда ты едешь?

— Месяца через три, — ответил Николас. — «Отважный» сейчас в доке, его нужно отремонтировать. На этой неделе я должен съездить в Лондон, чтобы засвидетельствовать свое почтение королеве. Я договорился с молодым Данджерфилдом там встретиться. Из Лондона я мог бы поехать в Вустершир повидать Аделу. Так что ждите меня домой через месяц, можете не сомневаться.

Через два дня он выехал из Элрестона на берберийской лошади из конюшни милорда. За ним чинно трусил Джошуа Диммок. Они не спеша направились напрямик и выехали на почтовый тракт.

— Ни минуты покоя! — сетовал Джошуа, обращаясь к небесам. — Если не утонем в море, так увязнем в болоте — все едино!

— Умолкни, болтун! — сказал Бовалле и заставил свою лошадь сделать курбет на лугу.

Поздно вечером наконец показался город. В этот момент как раз запирали ворота.

— Вот те на! — воскликнул Джошуа, не на шутку разгневавшись. — Не пустить Бовалле! Сейчас вы увидите, что я сделаю с этими наглыми лондонцами!

— Никакой драки здесь, задира! Мы остановимся в «Табарде».

В окнах гостиницы гостеприимно светились огни. Она предоставила в распоряжение Бовалле лучшее из того, что имела. Он остановился всего на одну ночь, а утром поехал по Лондонскому мосту к «Таверне дьявола» в Ист-Чипе, где не без оснований рассчитывал встретить сэра Фрэнсиса Дрейка.

Хозяин, хорошо знавший Бовалле, почтительно приветствовал его и захлопотал, готовя комнату для его милости. Сэр Фрэнсис действительно жил в этой гостинице, но утром он ушел, и хозяин не знал куда. Однако на одиннадцать часов заказан обед, на котором должен быть мастер Хокинз — нет, не мастер Джон, а его брат, — а также сэр Уильям Кэвендиш и еще кое-кто.

— Поставь для меня прибор, Уодлоу, — попросил сэр Николас и отправился на поиски сэра Фрэнсиса или еще кого-нибудь из друзей.

Собор Святого Павла был самым вероятным местом, возле которого можно было найти сэра Фрэнсиса — он обязательно должен был там появиться, чтобы разузнать текущие новости. Сэр Николас зашагал на запад по людным улицам и, подойдя как раз вовремя к большому собору, поднялся по ступеням, звеня шпорами.

Теперь у этой церкви уже не собирались купцы и менялы, как это было еще двадцать лет назад, но площадь у собора Святого Павла все еще служила местом встреч для всех придворных, которые желали показаться на людях. Если вы хотели встретить друга или услышать последние новости, вам нужно было отправиться к собору Святого Павла, где вы непременно увидели бы большинство именитых людей Лондона.

Вместе с Бовалле сюда пришло человек двадцать молодых придворных кавалеров, которые обменивались светскими сплетнями. Скользнув по ним взглядом, он проложил себе дорогу и зорко огляделся. Из-за голов двух фатоватых джентльменов, неодобрительно глядевших на него, сэр Николас увидел коренастого человека с буйной бородой золотистого цвета, широким лицом и продолговатыми серыми глазами, которые слегка косили. Этот человек стоял, подбоченясь и широко расставив ноги, и беседовал с пожилым джентльменом в длинном плаще. На нем был колет горохового цвета с толстой подкладкой, в ухе сверкала драгоценная серьга.

Сэр Николас пробился сквозь толпу и поднял руку для приветствия. Коренастый человек заметил это, и его узкие глаза расширились. Взмахнув рукой, он проложил себе путь к Бовалле.

— Да это же мой Ник! — громко сказал он. У него был зычный голос — видно было, что этот человек привык перекрикивать ветер и канонаду. Он схватил Бовалле за руку и похлопал по плечу. — Откуда ты взялся, задира? Клянусь всеми святыми, рад тебя видеть, парень!

Несколько голов обернулись к ним. Какой-то джентльмен протолкался вперед, говоря:

— Бовалле, честное слово, он! Храни тебя Бог, Николас!

Бовалле поздоровался с приятелем, подошли и другие. Дрейк все еще держал его за плечо, и Ник постоял немного, праздно болтая и отвечая на нетерпеливые вопросы. Однако вскоре Дрейк увлек его в сторону, и они зашагали рядом к таверне.

— Какие новости? — спросил Дрейк. — Я слышал о тебе на Мэйне — сказали, что ты все хорохоришься. Как дела?

— Хорошо, — ответил Николас и вкратце рассказал о своих приключениях.

Дрейк кивнул.

— Без потерь?

— Несколько смертей, вот и все. Перинат отправился из Сантьяго, чтобы преподать мне урок. — Он усмехнулся и взмахнул рукой, на которой сверкнуло кольцо с рубином. — Вот! Я взял его у Перината на память.

Дрейк рассмеялся и пожал его руку.

— Гордый петушок! Что еще?

— Галеон, направлявшийся в Виго, груженный шелком, специями и золотом. Пока все. Расскажите, что у вас.

Дрейк, только что вернувшийся из Виргинии, сообщил свои новости. Он привез колонистов обратно, и ему было о чем рассказать. Увлекшись беседой, они замедлили шаги, так что добрались до «Дьявола» в двенадцатом часу. На втором этаже уже собралось полдюжины гостей, поджидавших хозяина.

Дрейк вошел в комнату, обнимая Бовалле за плечи.

— Прошу меня простить! — сказал он. — Посмотрите, кого я привел!

Собравшиеся зашевелились, раздались крики: «Бешеный Ник! Боже правый!» и разноголосые приветствия.

Там были Фробишер, спокойно поздоровавшийся с вошедшими; Уильям Хокинз — солидный человек в одежде из грубой шерсти; молодой Ричард, его племянник; Джон Дейвис, крепко сколоченный верзила, и многие другие — все они были знакомы сэру Николасу. Вскоре под балками потолка раздался звон кружек, веселый смех, и собравшиеся принялись обмениваться рассказами о бурных приключениях. Дрейк восседал во главе стола, по правую руку от него сидел сэр Николас, по левую — Фробишер, который сказал, наклонившись к Бовалле:

— Я слышал о вашем приезде: ваши люди встретились с моими в «Храбром Хауарде». Смелые подвиги! Кажется, у вас на борту были женщины?

Дрейк многозначительно взглянул на Бовалле. У юного Кэвендиша был такой вид, словно ему хотелось услышать побольше, но он не решался подать голос в таком почтенном собрании.