— Если бы мне было по кому скучать, то конечно. Но свинья Монго Джерри и банановый слизень Персик были всеми друзьями, которые были мне нужны. — Часы, которые я потратила, изливая свою маленькую подростковую душу слизняку, не стоит записывать в книги по истории. Мы должны позволить этой части умереть.

— И никаких парней, оставшихся в пыли трейлера? — Уилл двигает мой бокал обратно ко мне, задевая кончиками пальцев мои, когда я беру бокал. От этого прикосновения по позвоночнику пробегает теплая, восхитительная дрожь. Я скрещиваю ноги, когда тепло растекается между ними. Разум затуманен, а этот мужчина идеально заботлив. Сегодня вечером будет тяжело уйти домой в одиночестве.

— На самом деле, в школе я не часто ходила на свидания. Стоит парню узнать, что ты можешь жонглировать лучше него, все, игра окончена.

— Парни чертовы идиоты. Мне нравится женщина, которая отлично владеет руками, — говорит Уилл.

Ммм, так много шуток об обращении с шарами и так мало времени.

— А ты? Оставил после себя кучу девушек в предобморочном состоянии?

— Сотни, — он наклоняется ближе, шепча мне в ухо. — Я никогда не лгу.

— Такой скромник.

— Нет, ни настолько. Просто опытный, — говорит он, голос становится все глубже и богаче. Божечки, я готова упасть со своего места, и не потому что мы оба несём чушь. Медленно, очень медленно, рука Уилла опускается на мое бедро. Я не могу сдержать мягкий вздох, вырывающийся из моего рта. И он, кажется, рад услышать его. — Шучу, конечно. Ну, про опыт. Скорее, их было трое.

— Так ты практически монах, — протягиваю я. Уилл пожимает плечами, легко и непринуждённо.

— Я был запасным в футбольной команде в маленьком городке США, я бы мог уложить в постель кого угодно. Но слишком много учился и, к тому же, мне нравятся женщины, бросающие вызов, — говорит он.

Пальцы нерешительно двигаются вдоль моего бедра, проверяя, как далеко я позволю ему зайти. Черт, но я готова позволить ему зайти очень, очень далеко. За секунду до того, как он достигнет, э-э-э, конечной точки, я кладу руку на его. Останавливая. Уилл напрягается... не в этом смысле. Ну, может и в этом, я не сижу у него на коленях, так что точно сказать не могу. Он издаёт низкий шум, практически рычание. То, как он сжимает мое бедро и улыбка, играющая на его губах, заставляют меня думать, что ему нравится охота.

— Так ты хочешь посмотреть, сможешь ли уложить милую маленькую рыжую из школы своей дочери? — пытаюсь говорить легко, но боюсь, что в этих словах есть доля правды.

Уилл убирает руку. Дерьмо, я зациклилась на этом.

— Думаю, ты используешь неправильные слова, — невозмутимо говорит он.

Ах вот оно что. Любитель покомандовать. Вероятно, мне надо угадать, по крайней мере, семь из пятнадцати слов из его «я бы соблазнил» словаря.

— «Милая» неверное слово?

— Определенно. Страстная. Дерзкая. Красивая, — его взгляд опускается к моей груди - когда стало немного тепло, я сняла Вольтрона. — Фантастически одаренная. Мы могли бы начать с этого.

— Где все это закончится?— спрашиваю я, у меня перехватывает дыхание. Никогда еще не пищала так сексуально.

— Зависит от следующего шага, — говорит Уилл, притягивая меня к себе и целуя. Это не неожиданное движение, как в прошлый раз. Теперь, я осознаю все, когда он наклоняется, на мгновение прикасаясь своими губами к моим. Словно проверяет, все ли в порядке. Так не должно быть, потому что он все еще родитель, и я все еще сомнительный профессионал.

— Да, — выдыхаю я, и он захватывает мой рот. Я стону у его губ, когда он прослеживает рукой вдоль края моей майки, проводя пальцами по выпуклости груди. Соски твердеют при малейшем прикосновении. К черту сегодня школу и все остальное. Прошло много месяцев со времени моих последних отношений, и я не из тех, кто ходит по барам в поисках интрижки. Мое тело готово к этому.

— Мы выпили лишнего, — мягко говорит он, губы все ещё порхают по моим. Сначала я боюсь, что он собирается предположить, что я не в себе из-за алкоголя, и нам надо притормозить. Поэтому мое тело давит на внутреннюю педаль газа, несясь с рёвом по Дороге Ярости секса. Что бы это ни значило. Мне нужно прекратить смотреть фильм «Безумный Макс» перед сном.

К счастью, он продолжает:

— Нам не стоит садиться за руль.

— Хорошо, что есть такси, — говорю я, беря телефон и даже не роняя его. Очко мне, тем более, что я практически выпускаю мобильник, когда его рука ласкает мое бедро всего в нескольких дюймах от опасной зоны.

Прямо сейчас в моей голове должен играть Кенни Логгинс. Я вот-вот пересплю кое с кем.

10

Уилл

Я не думаю о том, что делаю. Ни тогда, когда Шел прижимается ко мне в машине, мои руки скользят по ее охрененно идеальной груди. Она ахает и хнычет от этого маленького контакта, и я твёрдый от этого звука. Не задумываюсь, когда мы выбираемся из машины и идём вверх по лестнице в мою квартиру, я иду за ней, очень близко, и смотрю на ее попку в этих штанах для йоги. Изобретатель этих мерзавцев - герой всего человечества.

Не думаю ни о чем, когда неуклюже открываю дверь, но думаю о том, чтобы не включать свет. Свет с улицы проникает сквозь окна, но в остальном я хочу ее здесь, вот так, в темноте.

У Шел перехватывает дыхание, когда я поднимаю ее, и она обнимает меня ногами, когда я кладу ее на диван. Она смотрит на меня, губы раскрыты. Снова целую ее, прислушиваясь к стону, когда мой язык толкается ей в рот.

— Я хочу тебя вот так, — говорю я, скользя рукой к ее майке. — В темноте, чтоб ты меня умоляла. — Она замирает, когда я потираю сосок сквозь тонкую ткань лифчика. Выгибает спину, и рыжие волосы рассыпаются по дивану. Твою мать, мне приходиться приложить все усилия, чтоб не кончить прямо сейчас.

Она садится, чтобы помочь мне снять майку, и я начинаю расстегивать лифчик, пока целую ее. Она феноменальна на вкус: красное вино и клубничный блеск для губ. Лифчик соскальзывает с плеч, обнажая грудь. Соски твердые и совершенные, пока я провожу по одному языком, касаясь груди губами. Постанывая, она садится на меня, обнимая ногами талию. Моя эрекция прижимается к ней, моля об освобождении. Боже, она начинает двигать бедрами. И потирается об меня.

Черт возьми, мне сейчас же нужна эта женщина.

— Подожди, — шепчу я, пока она возится с моим пиджаком. Снимаю его, и ее руки начинают работать над пуговицами рубашки. Ее губы раскрыты от нужды - она покраснела и выпрашивает мой член. — Ожидание будет стоит того, — рычу я, опуская ее на диван.

Одним быстрым движением стягиваю с нее штаны. Она лежит там, одетая лишь в трусики, и я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не разорвать их. Встаю перед ней на колени, вынимаю презерватив из кармана и разрываю фольгу. Шел смеется, тяжело дыша.

— А ты подготовился, — восхищенно говорит она.

— Времена бойскаутов, — говорю ей, пока она расстегивает мой ремень и брюки. Замечу, такие знаки отличия мы не получали. В то время как она освобождает мой член и начинает поглаживать, горячая маленькая ручка бежит вверх и вниз по моему стволу, я кладу руку ей между ног. Твою ж мать, ее трусики промокли. Она готова и она хочет этого.

Шел ахает, когда я дергаю их вниз, проводя пальцами по голому бедру. Затем потираю припухший клитор, наслаждаясь тем, как она выкрикивает мое имя и дрожит под моей рукой. Всхлипывая, она приподнимает бедра, заставляя меня пойти дальше. Я так и делаю, медленно дразня ее, пока она извивается подо мной.

— Пожалуйста, — шепчет она. — Уилл, трахни меня.

— Когда буду готов, — говорю я, скользя одним пальцем глубоко в ее киску. Затем, для верности, добавляю второй. Постанывая от удовольствия, Шел начинает объезжать мои пальцы, насаживаясь на них. Черт, она такая мокрая и тугая. Киска сжимает мои пальцы, движения требуют, чтоб я взял ее полностью. Прежде чем сдаться, прижимаю большой палец к клитору, потирая все сильнее и сильнее, пока она не закидывает голову назад и не кричит:

— Боже, я сейчас кончу. Ох, черт, — стонет она, прижимаясь ко мне. Иисус, думаю, я вот-вот потеряю голову от того, как ее киска сжимается вокруг моих пальцев.

Я отдергиваю руку, когда Шел садится, прижимая колени к груди. Она поднимает на меня глаза, умоляющие и полные самодовольства. Она знает, я хочу этого так же отчаянно, как и она, может быть, даже сильнее.

— Ты кончишь, когда я буду внутри тебя, жёстко трахая тебя, — говорю я, наконец, вытаскивая презерватив. Шел тянется и берет его, потирая мой член. Бл*дь да, она гладит его до основания и сжимает, прежде чем двинуться обратно. Я низко стону, когда она продолжает, наклонившись вперед, чтобы дотронуться губами до самого кончика. Боже, я мог бы кончить прямо сейчас, но знаю, ее киска будет лучше. Я должен быть внутри нее.

Шел встаёт на колени, все ещё проходясь рукой вверх-вниз по моему члену. Я прижимаюсь ближе, приподнимая ее, пока снова целую.

— Ты нужен мне внутри, — шепчет она против моих губ. В руке презерватив и она ловко раскатывает его по моему стволу, затем снова седлает меня. Мой член трется о ее вход. Она тянется вниз и, поддразнивая, проводит им по своим складочкам. Похныкивая, она почти скользит им внутрь. Почти. Но это моя работа.

Я застаю ее врасплох, укладывая обратно на диван. Начинаю погружаться в нее, пока она ловит ртом воздух, но затем наполовину выхожу обратно. Усмехаясь, слушая ее хныканье, проделываю это снова и снова. Провожу членом вверх и вниз по ее киске, задерживаясь на клиторе. На какое-то мгновение, прежде чем войти в нее, я снова останавливаюсь. Она замирает, глаза широко раскрыты и умоляют.

— Попроси меня, — говорю ей, зубы стиснуты, руки дрожат. Это все, на что я способен, чтобы сдержаться и не позволить себе взять эту женщину так жёстко и так долго, как хочу. Я хочу знать, как сильно она жаждет меня, что она хочет меня так сильно, что не может жить без моего члена глубоко внутри нее.

Шел отвечает, кусая мое плечо достаточно для того, чтобы мои нервы взорвались от удовольствия. Ворча, я прижимаю ее к себе и отвожу волосы, целуя шею и прокладывая дорожку из поцелуев к плечу. Ее кожа пылает против моей, и она задыхается, когда я двигаюсь на нее сверху, мой член такой твёрдый и готовый, что я больше не вынесу.

— Пожалуйста, — шепчет она, обнимая меня за шею. — Пожалуйста, трахни меня. Заставь меня кончить.

Затем ее рот прижимается ко мне, и, когда она целует меня, я в последний раз провожу головкой члена по ее клитору. Затем медленно погружаюсь в нее, прислушиваясь к ее стону, пока мой член заполняет ее. Господи, я никогда раньше не встречал такую тугую женщину. Она толкается ко мне, тяжело дыша от нужды, когда я вхожу до конца, пока не оказываюсь так глубоко, как хочу. Когда мы соединяемся вот так, я выпускаю стон.

Охренеть, давно мне не было так хорошо. Может, мне вообще никогда не было так хорошо.

Медленно, я отстраняюсь и смакую ощущение того, как сжимается ее киска, пытаясь удержать меня. Затем толкаюсь снова и снова, наслаждаясь тем, как она выкрикивает мое имя, пока ее бедра двигаются с моими в едином ритме. Я хотел делать все еще медленнее, заставлять ее умирать от желания и умолять меня, но я не могу себя контролировать. Толкаюсь сильнее, глубже и быстрее, прислушиваясь к прекрасным моментам наших вздохов. Она сжимает мои волосы в кулак и прячет лицо в моей шее, крича, когда я врезаюсь в нее. Снова и снова, как молитву и освобождение, повторяя мое имя. Я прижимаюсь к ней ближе, чувствуя ее буфера, когда они подпрыгивают в едином ритме. Мои шары напрягаются, и зрение начинает затуманиваться. Я на грани, но хочу услышать, как она будет стонать мое имя, когда кончит. Хочу посмотреть, как сильно могу заставить ее кричать.

Поднимаю ее колени выше, прижимая к ее груди. Шел вскрикивает, когда начинаю вколачиваться в нее, а я просовываю руку между нашими соединенными телами и, в последний раз, касаюсь ее пульсирующего клитора. От моего прикосновения все ее тело начинает дрожать, и она откидывает голову назад.

— Черт, я сейчас кончу, — хнычет она.

Да. Вот так. Да. Это правильно. Продолжаю дразнить ее, кружа по клитору, пока толкаюсь все сильнее и быстрее. Хочу, чтобы она знала, что я здесь. Хочу, чтобы она помнила. Когда она снова выкрикивает мое имя, умоляя освободить ее, я ощущаю давление, нарастающее в моем собственном теле. Ее киска плотно сжимается на моем члене, и я знаю, что пропал.

Шел содрогается и визжит - действительно визжит - когда оргазм накрывает ее. Глаза плотно закрыты, рот широко раскрыт, когда она падает через край. Это все, что мне нужно, и затем мой член дергается, когда я вхожу в нее.

— Черт, — рычу я, теряясь в ней, выкрикивающей мое имя, и горячем хлопанье наших тел, кончающих вместе. Затем, как только оргазм затихает, а части мира воссоединяются, позволяю себе лечь на нее сверху. Шел, все еще всхлипывая, целует мою грудь, шею, челюсть. Веки дрожат, и она облегченно вздыхает.