И вдогонку пять смайликов с пончиками. Ухмыляясь, пишу ответ.

Смс для твоих глаз, донатсы для твоего ротика. И причём тут твои ушки?

Секунду спустя:

Кто-то в совершенстве изучил анатомию, работая сверхурочно;)

У меня больше знаний об анатомии, чем она может себе даже представить. Я расскажу ей и, уверен, она оценит.

Знаешь, что ты можешь привезти мне? Хотя, ты должен привезти его тепленьким, пишет она. Улыбаясь, я жду, пока она продолжит: Терияки. Они закрыли мой любимый ресторан на Олив-стрит, и теперь я не знаю, как жить дальше.

Я стараюсь не смеяться слишком громко. Мы ещё какое-то время переписываемся, пока для нее не приходит время ехать домой, и у меня, ну, гребаные NBC планирования, чтобы наверстать упущенное. Остальная часть полета в Токио проходит спокойно. Приземлившись, я, видимо секунд на десять, оказываюсь в гладком черном лимузине и, вскоре после этого, в Хилтоне, глядя вниз на улицы города с высоты тридцати этажей. Гостиничный номер - чистейший и по деловому элегантный, с мягким серым ковровым покрытием, стеной из окон, белым постельным бельем и низкой черной мебелью.

Именно тот тип номера и тип поездки, которыми наслаждались бы засранцы-миллиардеры. Когда Сюзанна еще присутствовала в моей жизни, я бы поехал в эту поездку с огромной чертовой усмешкой на лице и двумя сумками виски из дьюти-фри на борту. Частично, как способ избавиться от проблем дома, отчасти потому, что хотел быть одним из тех засранцев. Может быть, я все ещё могу им стать, если бы мне было до этого дело.

Но теперь Амелия живет в юрте на горе, что мне до сих пор не нравится. Даже двухнедельное отсутствие вдали от нее создаст проблемы в битве за опеку. Шел, тем временем, вероятно, танцует с Арчи по своей захламленной квартире. Я пару раз был в этом месте, и оно именно такое, где, как вы бы подумали, станет жить женщина, воспитанная клоунами. Ни одному человеку нельзя иметь столько шёлковых и шифоновых шарфов. Я не знаю, что она делает со всеми ними.

Сначала я пишу дочке, но ответа нет. Судя по времени, она, вероятно, только встаёт в школу. Затем пишу Шел, опять тишина, вероятно по этой же причине. Хотя может она сейчас бежит по каньону, ухмыляясь, когда продвигается вперед. Я могу видеть ее: наушники в ушах, штаны для йоги обтягивают безупречную попку. И собака, собака мешает моему воображению.

Фу, Арчи. Иди выпей с Бруно по стаканчику или займитесь чём-нибудь.

Две женщины моей жизни, вероятно, все ещё спят, а я чувствую себя как никогда бодрым. Это чувство одиночества, и я его ненавижу. Но встречи и конференции, а также все остальное дерьмо, которое займёт все мое время здесь, не начнётся до завтра. Прямо сейчас, в этом гигантском гостиничном номере, есть только я и никого больше. Нет Амелии, заказывающей слишком много мороженого из службы доставки. Нет Шел, которую надо уложить в кроватку.

Это будут самые длинные чертовы две недели за всю мою жизнь.

17

Шел

И в лучшие времена встретить родителей, которые неожиданно приехали посмотреть, как ты живешь, достаточно неловко. А встретить их, когда твоя новая социально-ориентированная постановка «Оливера» вот-вот состоится, и твой возможно-бойфренд находится в другой стране, и они притащили с собой обезьяну... что ж, это совсем другое.

Хотя, обезьяна забавно смеется. Это скандинавский карлик? Или родезийский? Как бы то ни было, он размером примерно с мою ладонь и любит обниматься, пока лопает арахис, так что, на мой взгляд, он миленький. Хотя Арчи от него досталось.

Ну, правда, Арчи просто счастлив позволить любому животному на планете сбить себя с ног и вытрясти всю душу. Думаю, он этим наслаждается. Черт, я все еще не понимаю, как это вообще было физически возможно.

— Знаешь, что мне нравится в этом месте? — говорит папа, когда делает два шага из моей спальни и оказывается уже в гостиной. — Здесь так много места! — Он говорит это, внимательно осматриваясь в поисках маленького свободного местечка, на которое можно было бы наступить.

Послушайте, у меня много шарфов.

Не помню, зачем они у меня, почему я их купила и что планировала с ними делать. Точно так же, как не помню, когда купила это пятифутовое чучело жирафа в углу. Но он - отличная вешалка для шляп. И поскольку у меня есть семь шляп...

Может, мне и правда стоит съездить в секонд-хенд.

— Ну, когда вы живете в трейлере в бесплодных местах Дакоты, любое место с крышей и без колес производит именно такой эффект, — говорю я, давая Чакли ещё один арахис, который он жует, забравшись мне на голову.

Ай. Блин, надеюсь, он не наделает снова в штанишки.

— Разве это не правда, — говорит мама, выходя из ванной. Смотрю на нее, и у меня кровь стынет в жилах, когда понимаю, что она не смыла макияж Арлекина. Мой папа играет роль клоуна Бозо: с белым лицом, большими красными губами, разноцветным костюмом и таким взглядом, от которого у детей бывают долгие ночные кошмары. У мамы же, с другой стороны, более классический черно-белый вид: клоун с чистым белым лицом и единственной черной слезой, скатывающейся по щеке. И именно этот грим сейчас на ней. По какой-то причине.

— Мам. А есть какая-то причина, по которой нам было необходимо приглашать на ужин Колумбину? — как бы, между прочим, спрашиваю я. Колумбина - один из персонажей мамы, которую она обычно играет на вечеринках по случаю дней рождений богатеньких детишек. Хорошо, что они богаты, им ведь нужно будет оплатить счета от психотерапевта.

— Подумала, что это привлечет внимание! Тогда, может быть, некоторые родители остановятся поболтать с нами, мы понравимся их детям и бум! — она поднимает руки, очень гордясь собой. — Нас с твоим отцом закажут для вечеринки.

— Вау, отличная идея! — лицо отца загорается, когда он подбегает к туалету. — Дебби, мы взяли мой рыжий парик, Да?

Я не оказываюсь у папы на пути, потому что выпадаю в коридор. Как я уже говорила, эта квартира маловата для нас троих, и особенно для нашего безумия.

— Ребята, можем мы просто пойти поесть без косых взглядов окружающих? Пожалуйста? — мои родители останавливаются. Мама выглядит грустной. В смысле, хотя на ее лице и нарисованы слезинки, она выглядит еще печальнее.

— Думал, тебе нравилось, когда Бонко и Колумбина ходили на ужин, — говорит папа, засовывая руки в карманы, вид который прям-таки кричит - грустный клоун-папа. Мне действительно нравилось, когда Бонко и Колумбина - боже, эти имена - отправлялись на ужин. Но мне было пять, и мы были в пиццерии «СиСи» в Салеме, штат Орегон, и настроение было совершенно другим. Мы получили бесплатное мороженое с фруктами после того, как папа сделал животных из воздушных шаров для шеф-повара. В центре Лос-Анджелеса такого не случится.

— Пожалуйста, мам? Мы можем раздать визитки.

Она вздыхает, но, по крайней мере, направляется в ванную.

— Твоя проблема, Шел, в том, что ты слишком много печёшься о том, что думают окружающие, — говорит она. Целует меня в щеку, которая, вероятно, сейчас покрыта макияжем.

Надо заметить, она не ошибается. Когда во время учебы в колледже я ходила в гости на ужин в дома других людей, я видела одинаковые дома среднего класса с такими же газонами, однотипными воротами и такими же семейными фотографиями на стенах. Слушала рассказы о дядях, которые продавали страховки, или дочерях, которые собирались заниматься юриспруденцией, и я была очарована. Никогда не могла понять, почему люди хотят знать, на что похоже детство, полное клоунов. Я уже жила так. Почему кому-то было до этого дело?

Но я люблю своих родителей, и они стараются, как могут.

— Вот что я тебе скажу. Почему бы тебе не принести красный нос, и, если мы увидим детишек, мы наденем его? — предлагаю я. Их лица сияют, и они идут, чтобы подготовиться, пока я кладу Чакли обратно в его маленькую клетку. Арчи сидит внизу, в ожидании, виляя маленькая задницей. То ли он пытается сесть, то ли потискать обезьяну, не могу сказать.

— Веди себя, как хороший сторожевой пёс, — чешу Арчи за ухом и выхожу, натягивая куртку.

Смотрю на телефон, нет ли сообщений, но там пусто. Вздохнув, я стараюсь не волноваться, когда одеваю сумочку на плечо. Обычно в это время Уилл посылает мне быстрое текстовое сообщение. В Японии у него очень насыщенное расписание, а это означает, что у нас есть около пяти минут в день, когда мы можем поздороваться друг с другом. Но мы все же находим способ. На самом деле, два дня назад мы ели суши. Он должен был принести свои в гостиничный номер, а мой вариант завтрака с суши - яйцами с беконом, завернутые в рис, на удивление получилось вкусно. Но было очень весело смотреть друг на друга по скайпу и говорить, пока мы обедали /завтракали. Это было похоже на обычное свидание, и я не понимала, как сильно скучаю по его лицу. Как сильно скучаю по смеху и по удовольствию, которое получаю, когда заставляю его смеяться.

С другой стороны, по крайней мере то, что Уилл находится в Токио, означает, что ему не придется встречаться с моими родителями. Я люблю маму и папу, но они серьезно помешаны на своем маленьком цирковом мирке. Для кого-то, с кем я в полуофициальных отношениях, реальность клоунской жизни может оказаться достаточно, чтобы разрушить наш маленький скрытый мир. Например, одно дело - заниматься с кем-то отличным сексом. Совсем другое - осознать, что ваши потенциальные будущие дети могут в конечном итоге захотеть профессионально жонглировать.

Мама и папа выходят, без грима и готовые идти. Папа достает красный нос, сжимает один раз до скрипа и возвращает в мамину сумочку. Они посылают друг другу взгляд: тот, который говорит, что у них, по прошествии стольких лет, все еще есть то самое - что бы это ни означало. Хотела бы и я когда-нибудь найти подобное. Если я смогу сделать это без краски на лице, будет намного приятней.

До того как мне удаётся спросить, все ли готовы идти, раздаётся стук в дверь. Черт, это может быть любительница птичек сверху. У миссис Хименес две дюжины попугаев, которых она учит петь в унисон, и иногда она пытается заставить меня пойти с Арчи на вечер бродвейских мелодий. Вообще-то я один раз ходила туда. Она сделала мне попкорн.

Но давайте будем реалистами, сегодня вечером у меня нет времени для «Привет, Долли» - вместо этого должно быть «Пока, пташка». Я открываю дверь, чтобы сообщить ей это, и вижу, что миссис Хименес превратилась в подтянутого мужчину ростом шесть футов. Эта коварная колдунья превратилась в моего возможно-потенциального бойфренда.

Уилл стоит передо мной, выглядя восхитительно помятым в шикарном сером костюме. Тот вид, который подразумевает, что большую часть своего полёта вы проспали в бизнес-классе. В руке у него белый бумажный пакет. Пахнет вкусно, и у меня начинает урчать живот. Хорошо, что я собираюсь пойти ужинать.

Со своими родителями. Которые тоже здесь. С клоунскими носами. А миссис Хименес может превращаться в других людей. И целых двенадцать секунд уходит на то, чтобы понять, что я совершенно неверно истолковала эту последнюю часть.

Все, что я додумываюсь сказать этому мужчине напротив с едой и уверенной улыбкой:

— Это терияки?

Да еще и с придыханием.

Уилл скользит рукой вокруг моей талии, прижимая меня к себе. Теперь я думаю о сексе на диване и японской кухне, и, позвольте заметить, эти картинки не объединены. Говорю вам это, чтобы пощадить вас. Но я не могу.

— Я обещал кое-что вернуть, да? — шепчет он мне в шею, и я становлюсь сверхчувствительной. Ощущаю его щетину на подбородке, и мои губы собираются схватить его...

— Эй! Кто это?— папа сигналит в гудок, и я почти забираюсь на Уилла, как кошка на дерево. Слава богу, мне удается себя контролировать, потому что уверена, иначе мы бы оба покатились с лестницы. У папы появляется его самый защищающий взгляд отца, и он принимает лучшую позицию боевого клоуна. А именно, рука на резиновом конце очень большого гудка, и он не боится использовать его снова.

— Уилл Монро, — он не столбенеет, а лишь протягивает руку моему отцу для рукопожатия. — Парень из службы доставки, — поднимает бумажный пакет, и его озорное, шутливое выражение лица, кажется, сразу покоряет папу. Он опускает гудок. Наконец-то мы все в безопасности.

— Пахнет хорошо, — говорит папа, когда мы впускаем Уилла в квартиру. Под «впускаем», я имею в виду, позволяем ему втиснуться внутрь. Теперь, когда нас четверо, ещё и обезьяна с собакой, находиться здесь невозможно. Одному из нас придется уйти. Я просто не хочу, чтобы это был Уилл. Или, если он уедет, я хочу, чтобы мы пошли с ним.

Угу, иногда не помешает думать головой, Шел. Это ж надо додуматься, пригласить большого, сильного мужчину на обед.

Хотя это означает, что ему придется провести определённое время с моими родителями, и, как я уже сказала ранее в глубине своего разума, не уверена, что это такая уж хорошая идея. Хочу сказать, вещи типа клаксона по-своему очаровательны, но если они вытащат большие резиновые туфли...