Я рассказала об этом Филипу.

— С чего это такой интерес? — спросил мой брат. — Всего лишь потому, что у нее похожее имя?

— У меня просто такое чувство.

Филип всегда относился скептически к моим предчувствиям. Он засмеялся.

— Как насчет прогулки верхом? — спросил он.

Я любила ездить верхом в его обществе и охотно приняла приглашение, однако никак не могла отделаться от мыслей об Энн Элис. Я продолжала думать о загадочной юной девушке, о позабытой могиле.

Стало еще жарче. Воздух был так неподвижен, что казался зловещим.

Все твердили:

— Слишком жарко для работы, слишком жарко, чтобы двигаться, почти что слишком жарко, чтобы дышать. — Скоро жара спадет, — говорили они. — Боже милостивый, нам нужен дождь.

Я была раздражена без всякой причины, поскольку все пои усилия разузнать что-либо о женщине, преследовавшей меня во сне, приносили одно разочарование. Миссис Гоу была явно слишком молода, чтобы помнить о ней, а миссис Терри была так одержима завистью к Гоу, что не могла сосредоточиться на Энн Элис. Где бы мне еще поискать?

Почему меня это так беспокоило? Почему для меня это было так важно лишь из-за того, что я нашла ее могилу, и у нее оказалось такое же имя, как у меня, а в день смерти ей было примерно столько же лет, сколько мне? Почему она постоянно присутствовала в моих мыслях? У меня было такое впечатление, будто она была жива и находились рядом. Филип сказал, что для меня это типично — волноваться из-за таких вещей. Какая теперь разница, что случилось с этой девушкой? Она ведь мертва, не так ли? Она была несчастлива, думала я. Я это чувствовала. Это было в доме. Это витало вокруг могилы.

Почему ее могила оказалась заброшенной? Остальные же были ухожены. Может быть, когда ее похоронили, хотели скорее забыть о ней.


Вторая половина дня была слишком жаркой, чтобы идти гулять или ехать кататься верхом. Я вытянулась на кресле в тени, прислушиваясь к жужжанию пчел. Лаванду уже почти собрали, цветы были уложены в саше для ящиков и шкафов, так что маленькие суетливые насекомые теперь трудились над пурпурными цветками вероники. Я лениво следила за стрекозой, пролетевшей над прудом, уловила проблеск золота — это рыбка проплыла в воде. Воздух был неподвижен, казалось, вся природа застыла.

Мы опорожняли ведра с дождевой водой и делали все возможное, чтобы не допустить дальнейших повреждений. Когда дождь прекратился и в ведра стали падать лишь отдельные капли, мы испытали огромное облегчение.

— Ну и ночь, — заметил Джон Бартон, пришедший из своей комнаты над конюшней.

— Не волнуйтесь, миссис Мэллори, — сказал Дженнингс. — Все не так плохо, как мне показалось сначала. Я поеду к Гоу, как только они откроются.

— А теперь, — объявила Бабуля М, — я считаю, что нам надо выпить чего-нибудь по-настоящему теплого. Думаю, горячего пунша. Будьте добры, позаботьтесь об этом, Дженнингс. Семье подайте в мою гостиную, пожалуйста, и присмотрите, чтобы пунш был подан на кухне.

Мы расположились в гостиной Бабули М, слушая слабые раскаты грома вдали, потягивали горячий пунш и говорили о том, что эту ночь мы запомним навсегда.


Утром явился Уильям Гоу, чтобы оценить размеры ущерба.

Молния попала еще в один дом в Грине, поведал он нам. Люди говорят, что это самая сильная гроза за последние сто лет.

Некоторое время Уильям Гоу провел на крыше, а когда спустился, вид у него был серьезный.

— Хуже, чем я думал, — сообщил он. — Придется там хорошенько потрудиться, не говоря уж о ремонте крыши — вы ведь знаете, миссис Мэллори, как трудно сейчас найти черепицу для этих старых домов. Она должна быть древней и одновременно очень прочной. Впрочем, и это еще не все. Повреждены кое-какие деревянные части. Придется их заменить.

— Прекрасно, мистер Гоу, — отозвалась Бабуля. — Скажите только, что именно.

— Вообще-то я хотел взглянуть на панели в той части, где есть повреждения. Некоторые из них придется заменить, иначе они сгниют и отвалятся.

— Осмотрите все хорошенько, — велела Бабуля, — А потом обсудим.

Уильям Гоу провел все утро, лазая вокруг, выстукивая и высматривая.

Я отправилась на прогулку в деревню. Многие кусты были побиты, но в воздухе стояла свежесть. Повсюду были лужи, но, казалось, вся деревня вышла на улицу, решительно намереваясь узнать последние новости.

Я не смогла устоять, чтобы не проведать миссис Терри. Та сидела в постели с видом древней пророчицы.

— Экая буря, и чему тут удивляться? Я села в постели и сказала: «Пусть получают, Господи! Это единственный путь проучить этих грешников!»

Я подумала о горничной, которую в пять лет запирали в шкафу, говоря ей, что гроза происходит от гнева Божия, и мне пришло в голову, что праведники могут принести много неприятностей.

— Я уверена, что Всевышний был рад услышать ваш совет, — не удержалась я от язвительной реплики.

— Говорят, в поместье попала молния, — продолжала миссис Терри, оставив без внимания мое замечание. — В крышу, верно? — Мне показалось, я ощутила разочарование в ее голосе от того, что разрушения оказались недостаточно велики. — И у Картеров тоже. В их дом тоже ударило. Не будут больше везде болтаться. А вы знаете, они ведь купили своей Амелии золотой медальон с цепочкой. В ее-то возрасте!

— И то, что в их дом попала молния, — это расплата за грех, что они болтаются и купили золотой медальон?

— Не знаю. Люди всегда получают по заслугам. Так сказано в Библии.

— Сказано? Где же?

— Неважно, где. Просто сказано, и все.

— Что ж, я рада, что вы остались живы, миссис Терри.

— О, я знала, что со мной ничего не случится.

— Особая охрана со стороны Провидения. Однако и праведные не всегда спасаются. Вспомните о святых и мучениках.

Но миссис Терри не собиралась допускать, чтобы ее втянули в теологическую дискуссию.

Она просто пробормотала:

— Это послужит им уроком… может быть.

Вернувшись в дом, я поднялась наверх, чтобы посмотреть, как идут дела у Уильяма Гоу и его помощника.

Я встретила его в коридоре, который всегда называла местом с привидениями.

Уильям сказал:

— Я осматривал эту стену, мисс Эннэлис. Сюда просочилась влага. Посмотрите-ка. — Он тронул стену. — Не поручусь за то, что она надежна, — продолжал он.

— Что вы предлагаете?

— Я считаю, что мы должны снести эту стену. Не понимаю, зачем она здесь вообще. Панели совсем другого сорта, чем остальная часть коридора.

— Я уверена, что бабушка согласится с тем, чтобы вы поступали, как считаете лучше.

Уильям постучал по стене и покачал головой.

— Она какая-то странная, — заметил он. — Я поговорю с миссис Мэллори.

Было много разговоров о ремонте, необходимом после бури. Ущерб был невелик, однако, как и во всех подобных случаях, требовалось больше работы, чем сначала предполагалось. Самым важным делом была крыша, и ее отремонтировали сразу же, а потом Уильям Гоу и его рабочие принялись за работы в доме.

Меня интересовала стена, которую надо было сносить, поскольку она находилась в коридоре, где, по словам некоторых слуг, водились привидения, и который я сама находила довольно странным. И в тот день, когда мужчины начали им заниматься, я постаралась находиться в доме.

Я поднялась наверх, чтобы посмотреть на их работу — вот так, и случилось, что я оказалась первым человеком, ступившим в ту комнату.


Мы не верили своим глазам.

Там было много пыли и гипса, стояло некое подобие тумана, но это была настоящая комната, и выглядела она так, словно кто-то только вышел из нее и собирался в любую минуту вернуться.

Уильям Гоу воскликнул:

— Отродясь такого не видел!

А его помощник пробормотал:

— Святой Моисей!

Я же просто смотрела во все глаза, охваченная сильнейшим волнением.

— Так, значит, она действительно была замурована. Это что-то необыкновенное. Этому должна быть какая-то причина.

И я ступила внутрь.

— Осторожнее, — предостерег Уильям Гоу. — Эта комната была, наверное, много лет закрыта. И воздух здесь нехороший. Вам бы лучше подождать чуток, мисс Эннэлис.

— Как это необычайно! — воскликнула я. — У нее такой вид, словно кто-то только что оставил ее.

— На вашем месте я бы держался подальше от пыли, мисс Эннэлис. Это может быть вредно. Отойдите-ка ненадолго. Пусть воздух наберется. Мы снесем всю эту стену, Билл. Это самое странное, что мне доводилось видеть.

Мое нетерпение было настолько сильным, что мне просто необходимо было войти, но в течение получаса я все же сдерживалась. Я бродила поблизости в ожидании, время от времени спрашивая, можно ли войти. В конце концов Уильям Гоу сказал, что пыль улеглась и в комнату проникло немного воздуха — и мы вошли туда вместе.

Комната была небольшой, и я предположила, что именно поэтому и стало возможным скрыть ее В ней стояла кровать. Над кроватью висел полог из голубого бархата — по крайней мере, казалось, что он голубой, поскольку под слоем пыли разглядеть было нельзя. Ковер на полу был темно-синим. В комнате также находился небольшой комод, два стула и туалетный столик. На стуле лежала кружевная косынка и перчатка. Я с интересом смотрела на них. Создавалось впечатление, что кто-то жил здесь до самого последнего момента, когда было принято решение замуровать комнату, а ее обитательница не успела забрать свою косынку и перчатки. Обитательницей была женщина — по крайней мере, это было ясно, при условии, конечно, что эти вещи принадлежали ей. И сама комната была женской. В этом я была убеждена. В комнате было что-то женское. Туалетный столик был отделан воланом, и на нем лежало ручное зеркало.

Уильям Гоу стоял рядом со мной.

— Там окно, — произнес он.

— Разумеется, окно. Там должно было быть окно.

— Замуровано, — сказал Уильям. — Похоже, работу делали в спешке.

Я обернулась, глядя на него во все глаза.

— Какое странное открытие, — заметила я. — Кому понадобилось вот так замуровывать комнату?

Уильям пожал плечами. Он не страдал избытком воображения.

Я продолжала:

— Можно было бы сперва вынести мебель.

Уильям не ответил. Его взгляд остановился на куске дерева, который он только что вытащил.

— В чем дело? — спросила я.

— Марка.

— Какая марка?

— Марка Гоу.

— Где?

Он показал мне. Это была крошечная резная белочка с орехом в лапках и поднятым пушистым хвостом.

Я вопросительно посмотрела на Уильяма, и он продолжал:

— Эту стену возвел кто-то из Гоу. Наверное, мой дед. Он всегда ставил марку. Мы по-прежнему ставим ее при работах по дереву. Она передается в семье из поколения в поколение.

— Да, по-видимому, так оно и было. Ваша семья занимается здесь плотничеством в течение многих лет.

— Это вроде как небольшое потрясение, — заметил Уильям Гоу.

Я подумала, что это еще мягко сказано, однако резьба по дереву меня не очень интересовала. Я была полностью поглощена приключением — найденной комнатой — и недоумевала, чья же это была комната и почему сочли необходимым ее замуровать. Сделать так, словно ее никогда не было.

Услышав о случившемся, Бабуля М была поражена. Я отправилась наверх с ней и Уильямом Гоу, чтобы осмотреть комнату еще раз. Что больше всего поразило Бабулю, так это то, что перед тем, как замуровать комнату, из нее не вынесли мебель.

— И почему, — сказала она мне, — они просто не заперли ее, раз уж не хотели ею больше пользоваться? Мэллори порой вели себя крайне странно, — продолжала Бабуля, мягко отделяя себя от семьи, что она делала очень редко. Лишь в тех случаях, когда поступки Мэллори выглядели небезупречно, Бабуля временно отмежевывалась от них.

— Должна была быть какая-то причина, — заметила я.

— Этого мы никогда не узнаем, — отозвалась Бабуля. — Ну, а теперь что будем делать? По-моему, сначала надо осмотреть мебель. Вы ведь, кажется, сказали, что здесь когда-то было окно? Ну, так для начала мы можем восстановить его. А эта мебель… Я полагаю, она загублена. Сколько времени это продолжалось? Кто знает? В мои времена комната точно всегда была замурована. Мы велим сразу же заняться очисткой комнаты. Вмешался Уильям Гоу:

— С вашего позволения, миссис Мэллори, эту комнату надо оставить на пару дней в покое. Впустить в нее воздух. Это может быть не хорошо… если вы понимаете, что я имею в виду.

— Отлично. Впустите в комнату воздух. Хорошо. Сообщите всем, что никто не должен входить сюда без моего разрешения. Полагаю, об этом будут много болтать. Скажите всем, что здесь не выставка.

— Хорошо, миссис Мэллори, — ответил Уильям. — И каждый, кто сюда входит, должен немного поостеречься.

Не знаю, как тут с полом и потолком после стольких-то лет.

— Мы не будем входить, пока вы не скажете, мистер Гоу.

— Мне бы хотелось сначала как следует осмотреть ее, миссис Мэллори. Хочу убедиться, что здесь все надежно, прежде чем начнут выносить что-то крупное.