Барбара Картленд

Дорога в страну любви

От автора

Я, как и многие другие, всегда вожу с собой в машине медальон святого Христофора. Без него я ни за что не отправлюсь в путь, так как верю, что именно он сможет защитить от дорожных неприятностей.

Христофор, живший в третьем веке нашей эры, считается покровителем путешественников. Он принял мученическую смерть примерно в 250 году, во время царствования императора Деция.

Этому святому посвящено множество легенд. В них Христофор неизменно предстает великаном, который после обращения в христианство посвятил себя своеобразному подвигу: он на собственной спине переносил путников через реку.

Однажды к нему подошел маленький мальчик и попросил помочь перебраться на другой берег.

Неожиданно на середине реки ребенок вдруг стал настолько тяжелым, что Христофор невольно согнулся под его тяжестью.

— Даже если бы мне пришлось нести на спине целый мир, — возмутился Христофор, — то и он, наверное, не смог бы оказаться тяжелее тебя.

— В этом нет ничего странного, — отвечал мальчик. — Ведь на самом деле ты и несешь целый мир, а в придачу к нему и его создателя.

Вот почему и медальоны, и образа всегда изображают святого Христофора несущим на спине ребенка Иисуса.

Католическая церковь празднует день святого Христофора 25 июля, а Русская Православная церковь — 9 мая.

1

1819


Маркиз Мелверли покидал Лондон в дурном настроении.

Прежде чем отправиться в деревню, ему обязательно нужно было встретиться с леди Брэй.

Их нелепая ссора вызвала в душе маркиза бурю страстей — тут были и раскаяние, и возмущение, и сожаление, и гнев.

Леди Брэй слыла одной из первых красавиц светского сезона и звездой балов и раутов в Сент-Джеймском дворце.

До встречи с маркизом эта дама дарила свою благосклонность многим блестящим мужчинам, проявляя при этом, однако, немалую разборчивость.

Молодой маркиз, впрочем, сумел легко, почти сразу, завоевать ее сердце, и бурный роман вызвал сенсацию в светских гостиных.

Дела шли прекрасно до тех самых пор, пока из деревни не вернулся сам лорд Брэй.

Без долгих объяснений и не спрашивая согласия супруги, он заявил, что намерен немедленно увезти ее из Лондона.

Леди Брэй пришла в ужас.

Она наслаждалась невиданным успехом в обществе. Ее неизменно приглашали на каждый званый вечер, и красавица уже твердо уверовала в свою незаменимость, в то, что без ее участия принц-регент не в состоянии дать ни одного приличного обеда в Карлтон-Хаус.

Леди Брэй умоляла мужа позволить ей остаться в столице до конца сезона, но тот твердо стоял на своем.

— Ваше поведение, мадам, вызывает слишком много пересудов в обществе, а я не позволю марать в грязи мое доброе имя, — таким был вердикт непреклонного супруга.

Дэйзи Брэй не оставалось ничего иного, как рассказать о случившемся маркизу. Тот сначала никак не мог поверить, что все это правда, считая, что его возлюбленная просто кокетничает, желая вызвать ревность.

В свете установилось негласное правило, согласно которому дама после нескольких лет замужества, если она уже успела подарить супругу наследника, считалась относительно свободной в своем поведении. Мужу в этом случае предписывалось закрывать глаза на увлечения жены другими мужчинами, флирты — а иногда даже и гораздо более глубокие отношения.

Лорд Брэй, однако, оказался на редкость гордым человеком.

Как только сестра передала ему, о чем сплетничают в Мэйфере, он тут же собрался и примчался в Лондон.

— Никакие мои уговоры так и не смогли убедить его отказаться от принятого решения: в пятницу мы уезжаем в поместье, — со слезами пожаловалась Дэйзи своему нежному другу.

— Но я не могу вот так неожиданно, внезапно потерять тебя! — запротестовал маркиз. — Неужели ты готова в одно мгновение отменить все рауты и балы, на которых должна присутствовать? Как ты сможешь бросить все — ну и, конечно, меня?

— Вот именно это и огорчает меня больше всего, — нежно заверила Дэйзи, кладя руку на плечо маркиза, — но поверь, я действительно не в силах ничего изменить в данной ситуации: если Артур что-нибудь твердо решил, вот как сейчас, то я вынуждена беспрекословно подчиняться.

Однако решение лорда Брэя совсем не радовало маркиза. Он очень огорчился, считая себя обманутым в лучших чувствах.

А искать утешения молодой человек отправился в небольшой изящный особняк в Челси — тот самый, где он очень славно устроил свою постоянную любовницу. Она была необычайно мила и безусловно являлась одной из самых прелестных балерин в театре Друри-лейн.

Летти Лесс изумительно танцевала и так же изумительно делала все остальное, за что бы ни бралась.

Это «остальное» включало в себя и покорение сердец бесчисленных добивающихся ее благосклонности кавалеров.

Однако даже столь опытная львица, как она, не смогла устоять перед чарами молодого богатого маркиза, стоило ему только обратить на нее свое более чем пристальное внимание.

Балерина прекрасно отдавала себе отчет, что этот человек и щедрее, и умнее, и красивее, и значительнее всех остальных поклонников.

Она без колебаний согласилась переехать из скромных меблированных комнат, в которых жила, в миленький домик в Челси.

До Летти его занимала другая особа. Однако маркиз поспешил избавиться от нее: ему претила глупая манера хихикать при каждом слове. А кроме того, она еще и грызла ногти.

Среди завсегдатаев Сент-Джеймского дворца считалось весьма престижным держать собственную наложницу, не позволяя ей заводить отношения ни с кем другим. Проблема заключалась лишь в том, мог ли джентльмен позволить себе это.

Ну а уж маркиз Мелверли как раз мог позволить себе все, что угодно.

Два года назад, в двадцать шесть лет, он унаследовал огромное имение. Оно принадлежало их старинному роду на протяжении вот уже трехсот лет, и с каждым новым поколением благосостояние его лишь увеличивалось.

Отец его носил титул третьего маркиза Мелверли, а сам он — четвертого.

Четвертый маркиз Мелверли необычайно гордился и своим титулом, и своим знатным родом, и своим более чем достойным положением в жизни.

Хотя в настоящее время маркизу было всего лишь двадцать восемь, принц-регент уже поставил его в известность, что как только освободится пост лорда-наместника графства, то его займет именно он, маркиз Мелверли.

Его королевское высочество также изволил недвусмысленно намекнуть, что едва изменится его собственный статус и он станет королем, то маркизу непременно найдется теплое местечко при дворе.

Все эти авансы маркиз воспринял как должное, считая их лишь признанием его истинных заслуг перед страной и народом.

Молодой офицер, не знающий страха, успел отличиться в армии генерала Веллингтона, получив за храбрость две награды.

Он также прекрасно отдавал себе отчет в том, что, несмотря на его молодость, государственные мужи прислушивались к его мнению.

Да и сам принц-регент не пренебрегал советами маркиза относительно бесчисленного множества проблем, неизменно возникающих каждый день.

И вот теперь вдруг эта неожиданная неприятность. Он покинул Дэйзи Брэй в слезах: одна лишь мысль о том, что ей придется уехать из города, не встретившись с молодым лордом наедине, повергла красавицу в отчаяние.

Маркиз надеялся отвлечься от всех своих грустных размышлений в объятиях очаровательной Летти Лесс.

Вот уже три недели он не находил для своей малышки свободной минутки. Лорд Брэй сидел в деревне, занимаясь хозяйством, а молодой человек проводил все вечера, да и ночи тоже, у его супруги.

Но сейчас этот достойный джентльмен с удовольствием вспоминал, насколько же хороша и обворожительна Летти в танце. А кроме того, она сполна обладала умением заставить мужчину забыть все неприятности и треволнения. Стоило ей только обвить шею друга своими тонкими гибкими руками, как все иное тотчас же переставало существовать.

Но прежде маркизу предстояло присутствовать на обеде в доме герцога Бедфорда в Айлингтоне.

Обед оказался на редкость длинным и скучным, и ничто так и не смогло исправить отвратительное настроение молодого человека. Дамы, сидящие рядом, выглядели глупыми и безвкусными. Ни одна из них не шла ни в какое сравнение ни с Дэйзи, ни с Летти.

Казалось, обеду не будет конца. Но все-таки и он наконец закончился. Однако предстояла еще музыка, а потом карты, в которых также было необходимо принимать участие.

Уже почти в полночь маркизу удалось наконец оказаться в своем экипаже. И быстрые сильные лошади понесли его в Челси. К счастью, седок не успел заметить слабую усмешку, промелькнувшую на лице кучера, когда тот услышал адрес. Он не удержался и недвусмысленно подмигнул лакею.

— Все как и прежде, — тихо пробормотал тот в ответ, — лошади и сами прекрасно знают туда дорогу.

Кучер лишь хмыкнул. Про себя он размышлял о том, что ждать хозяина придется долго — почти всю ночь. Жена опять начнет жаловаться на тяжелую жизнь, когда он разбудит ее уже на рассвете.

До дома маркиза в Челси было недалеко, ведь он находился рядом со знаменитым госпиталем, в свое время открытым Неллом Гуином.

Перед госпиталем разбили сквер и посадили деревья. Под этими деревьями карета и остановилась. Маркиз вышел. Само собой разумелось, что обычно маркиза ждали. Однако сейчас было уже поздно, и служанка наверняка легла спать. На этот случай у хозяина имелся свой собственный ключ от входной двери. Доставая его из кармана и вставляя в замочную скважину, он подумал, что очаровательная малышка уже наверняка вернулась из театра и отправилась в свою спальню. И, разумеется, она придет в восторг от его визита, тем более что он так долго ею пренебрегал. В нежных объятиях она и не подумает упрекать своего повелителя.

Маркиз открыл дверь.

Как он и предполагал, в холле в двух серебряных рожках горели свечи, привезенные им из сельского дома. И он же приказал, чтобы они горели всю ночь — ведь никому не понравится спотыкаться в темноте, явившись поздно вечером.

Закрыв за собой входную дверь, маркиз положил ключ в карман и снял шляпу, уже собираясь оставить ее на стуле, на обычном месте.

И в этот момент он увидел, что место занято — на нем уже лежала мужская шляпа. Такого же фасона, такой же формы — можно сказать, в точности похожая на его собственный головной убор.

От неожиданности и удивления молодой человек застыл на месте. Интересно, когда это он забыл свою шляпу здесь и ушел без нее?

Но уже спустя минуту в душе славного джентльмена родилось зловещее подозрение.

Он положил свою собственную шляпу на столик перед зеркалом в золоченой раме. Зеркало это, как и серебряные подсвечники, тоже прибыло из поместья.

Очень тихо, стараясь ступать как можно осторожнее, маркиз поднялся по лестнице, устланной толстым мягким ковром. Вот наконец и небольшая площадка второго этажа с двумя дверьми — направо и налево.

Одна дверь ведет в маленькую комнату, которой редко пользуются.

Вторая же таит за собой просторную, хорошо убранную и очень уютную спальню, где, как правило, и происходят нежные свидания.

Маркиз не пожалел ни средств, ни времени, чтобы обставить и украсить эту спальню по своему вкусу. А вкус у него, надо признаться, был отменный.

Над огромной кроватью словно витал в воздухе золоченый венчик, а от него фалдами ниспадал роскошный полог тончайшего шелка.

Маркизу претили яркие тона и безвкусное убранство, которым обычно грешили спальни жриц любви. Если уж он решил содержать любовницу, то непременно должен позаботиться, чтобы ее окружали роскошь и изящество, соответствующие наклонностям патрона.

Поэтому комната Летти радовала глаз светлыми, нежными тонами, а дорогие ткани драпировок, гобеленов, покрывал и накидок давно стали предметом зависти всех девушек, которые танцевали в театре вместе с ней.

Дорогой пушистый и мягкий ковер поражал великолепной изысканностью расцветки.

Все картины на стенах принадлежали кисти самых модных французских художников.

Мебель, красивая и удобная, подобная той, что украшала покои принца-регента, прибыла не откуда-нибудь, а прямо из Версаля, после революции.

Размышляя самым приятным образом о своих успехах в искусстве дизайна, маркиз стоял на лестничной площадке, собираясь повернуть ручку двери, ведущей в спальню. И именно в эту минуту за дверью раздался смех Летти. Маркиз замер, словно сраженный молнией, не в силах даже пошевелиться. Несколько мгновений он просто не мог поверить в реальность происходящего, решив, что принял за женский смех какой-то совсем посторонний звук. Но в эту минуту прозвучал низкий мужской голос. Сомневаться не приходилось. Летти обманывает его.