Бертрис Смолл - Дорогая Жасмин

— Придется немало потрудиться, чтобы ее укротить, — заметил тот, — но, по-моему, ты с наслаждением возьмешься за это нелегкое дело, Пирс.

Кипп Сен-Дени был незаконнорожденным сводным братом Пирса. Мальчики росли вместе. Бастарду внушалось полное и безоговорочное повиновение единственному законному наследнику маркиза Хартсфилда. Мать Киппа была горничной юной маркизы. За неделю до свадьбы жених хозяйки изнасиловал служанку, оказавшуюся невинной. Вскоре после венчания маркиз приказал обеим проводить в его постели каждую ночь. Он всегда был человеком без чести и совести, а жена-сиротка, чье приданое состояло из обширных земель, примыкающих к поместью мужа, не противилась ему и покорялась без лишних слов. Имение располагалось в уединенной местности, и даже слуги боялись сплетничать из страха перед жестоким наказанием.

Братья родились почти одновременно, с интервалом в час. Обе женщины рожали рядом, в одной комнате. Будь Кипп законным сыном, именно ему выпало бы стать наследником — он появился на свет раньше. Новорожденных положили в одну колыбель, и с тех пор они никогда не разлучались. Кипп был похож на мать. Пирс пошел лицом в отца, но оба унаследовали отцовский характер. Несмотря на разницу в положении, сводные братья были бесконечно преданны друг другу, и между ними никогда не возникало ни зависти, ни ревности. Кипп всегда находился рядом с Пирсом и был для брата секретарем, камердинером, наперсником, одновременно оставаясь верным другом и советчиком.

— Ах, Кипп, но это не обычная кобылка, которую достаточно хлестнуть, чтобы она послушно пошла галопом, а чистокровная лошадка, требующая особой выучки! Заметил, как вздымаются ее груди над вырезом лифа? Соблазнительные холмики любви так и молят о ласках!

— Если хочешь покорить ее, сначала избавься от графа Гленкирка, Пирс, — покачал головой брат. — Пока он здесь, у тебя нет никаких шансов на победу. Я слышал, что она говорила тебе! Мадам полна решимости стать женой Лесли. Кроме того, братец, он живет вместе с ней в доме на Стренде и, возможно, делит постель и объезжает маркизу каждую ночь! Мы ведь не хотим, чтобы она пришла к тебе с животом, набухшим его ублюдком? Поговори с королем, и он позаботится обо всем, уверяю тебя. Разве старый болван не обожает своего малыша Пирса?

Кипп Сен-Дени многозначительно подмигнул.

— Ты прав, — согласился маркиз. — Жаль терять такую выгодную партию. Леди Линдли сказочно богата и к тому же мать единственного внука короля! Бастард, как ты, Кипп, но королевский бастард! Сколько еще воды утечет, пока юный принц Чарлз обзаведется женушкой и собственными детьми! А маленький герцог Ланди будет оставаться любимцем деда. Стать отчимом парнишки означает получить настоящую власть, Кипп! Вилльерз может наслаждаться кислой миной своей суженой! Я приобрету богатство и влияние на короля!

— Для начала ты должен убедить леди Линдли выйти за тебя замуж! Я уже вижу, что ты не сумеешь ее запугать. Она сама королевская дочь, и ее родственники в чести у короля. Отчим Жасмин — его кузен, граф Брок-Кэрн, а дяди — граф Линмут и лорд Бурк из Клерфилдза. Бабка — старая графиня Ланди. Подумать только, она не побоялась выступить против самой Бесс Тюдор и чуть не вышла победительницей, да еще и пережила королеву! Леди де Мариско обожает свою внучку, Пирс, а семья беспрекословно ей повинуется. Попробуй сказать слово поперек леди Линдли, и родные бросятся на ее защиту и уничтожат тебя за дерзость. Семейство очень велико. Ее тетка замужем за графом Альсестером, а другая вышла за лорда Блекторна. Жасмин Линдли обладает прекрасными связями, и тебе придется влюбить ее в себя, если, конечно, ты на такое способен.

— Я должен получить ее! — свирепо прошептал Пирс Сен-Дени. — Она возбуждает меня как ни одна женщина. Ее богатство, красота, королевский бастард! Но даже и без этого ублюдка я все равно желал бы ее, Кипп.

— Сначала граф Гленкирк, — напомнил брат. — Пока он рядом с леди Линдли, забудь о свадьбе! Кстати, они уходят! Быстрее, Пирс! Ты должен немедленно поговорить с королем.

Маркиз Хартсфилд с небрежной грацией пересек комнату и загородил дорогу Гленкирку и Жасмин, уже попрощавшимся с Яковом Стюартом.

— Сир, — громко сказал он, — если леди Линдли собирается предоставить мне возможность ухаживать за ней наравне с другим поклонником, не думаю, что лорд Лесли должен жить с мадам в одном доме и делить постель!

— Что? — удивился король. — Джемми, это правда? Ты живешь в Гринвуде с леди Линдли?

— Да, милорд, — сухо подтвердил граф, бросив на маркиза гневный взгляд.

— Нет-нет, Джемми, мы не можем этого позволить!

— Сэр, лорд Лесли будет моим гостем, — заявил, выступив вперед, граф Линмут и низко поклонился. — Мы с Джемми старые приятели.

— Превосходно, превосходно, — кивнул король. — Ты остановишься у Робина Саутвуда, Джемми? Это великолепное решение, не так ли?

Граф Гленкирк отвесил глубокий поклон королю.

— Я провожу Жасмин домой, сир.

— И я тоже поеду с вами. Перевезем твои вещи в Линмут-Хаус, — добавил граф Линмут, глазами приказывая графу и племяннице помолчать.

— Линмут-Хаус рядом с домом леди Линдли, — прошептал Кипп брату.

— Если я начну жаловаться, королю надоест мое нытье. Я не стану унижаться, досаждая ему бесконечными мольбами.

— Милорд, — сказала Жасмин Сен-Дени, когда они вышли из дворца, — вы зря тратите время и выставляете себя глупцом в глазах общества. Оставьте меня в покое.

Король найдет вам богатую невесту, стоит лишь вам хорошенько его попросить, а я уверена, вы поднаторели в этом искусстве, не так ли?

Она мило улыбнулась, видя, как красивое лицо Пирса потемнело от бешенства. Но Пирс тут же овладел собой и весело рассмеялся.

— Ах, мадам, каждое ваше слово чарует меня. Еще ни одной женщине не удавалось привести меня в такую ярость. Но не надейтесь, я не перестану вас преследовать. Вы слишком заинтриговали меня, и клянусь, я отобью вас у Гленкирка.

— Никогда! — разъяренно бросила Жасмин. Маркиз Хартсфилд взял ее за руку, оттеснив графа Гленкирка, который угрюмо последовал за графом Линмутом.

— Мадам, не прогоняйте меня! Я вам понравлюсь, вот увидите! Все любят меня, если не считать Вилльерза. Но дело в том, что я в отличие от других вижу его насквозь. Он всего-навсего жалкий выскочка. Я самый добрый и очаровательный малый, и скоро вы в этом убедитесь.

Жасмин невольно рассмеялась.

— Милорд, — спокойно заметила она, взяв себя в руки, — мы оказались в трудном положении. Я, по-видимому, кажусь вам настоящей сварливой ведьмой, но вы должны понять, что мы знакомы с Джеймсом много лет. Я полюбила его. Наш союз благословили небеса. Мои дети обожают его. Меня не собьет с пути истинного даже ваше прославленное обаяние. Вы попусту тратите время, и, честно говоря, я безгранично зла на короля за то, что он это затеял!

— Вы восхитительны, когда сердитесь! — промурлыкал он.

— Гром и молния! — вырвалось у Жасмин. Пирс Сен-Дени фыркнул. В голубых глазах плясали дьявольские искорки.

— Ваш маленький сын сыплет проклятиями на индийском! А вы тоже умеете ругаться на индийском? Чудесный паренек, ваш королевский бастард!

— Меня когда-то научили ругаться на семи языках, — объяснила Жасмин, Они вышли во двор, где уже ждала карета. Маркиз, широко улыбаясь, помог Жасмин сесть.

— Я нанесу вам визит завтра, мадам. Если погода будет хорошей, мы могли бы отправиться в путешествие по реке. Я прибуду в своей барке.

Закрыв дверцу, он велел кучеру трогать и весело помахал на прощание Жасмин, а потом, поклонившись Робину и Джеймсу, поспешил в тронный зал.

— Ублюдок! — выругался Гленкирк. — Я приехал в карете с Жасмин и не взял верховой лошади. Как я теперь вернусь в Гринвуд?

— В моем экипаже, — утешил Робин. — Хартсфилд весьма ловко избавился от нас. Похоже, он не из тех, кто легко сдается. Пирс доведет Жасмин до безумия за те несколько недель, пока не настанет срок отправляться в Королевский Молверн.

— Мы помирились с королем, — прорычал Гленкирк, — и можем ехать к мадам Скай, как только соберем вещи.

— О нет, Джемми, — возразил Робин. — Ты же слышал, Яков велел Жасмин выбрать мужа. Немного неожиданно, конечно, но король всегда все делает невпопад. Он предложил в мужья Жасмин своего фаворита. Если вы сейчас уедете в Королевский Молверн, монарх снова разгневается, и Хартсфилд, вероятно, последует за вами. До свадьбы еще пять недель. Оставайтесь в Лондоне на месяц, и посмотрим, что выйдет. Пусть Пирс Сен-Дени разыгрывает страстного поклонника, а Жасмин в конце концов объявит о своем решении выйти за тебя. А потом вы отправитесь к матушке с благословения повелителя. Королева, как видно, одобряет твою женитьбу на Жасмин. Обещай мне, Гленкирк, что не наделаешь глупостей и станешь следовать моему плану.

— Почему единственное мое желание — надавать красавчику маркизу хороших оплеух? — проворчал Гленкирк.

— Потому что он мерзкий подлый слизняк, — ответил Робин Саутвуд.

— Какого дьявола Яков в нем нашел?

— Молод, умен и умеет развлечь короля! Яков Стюарт наслаждается тем, что двое молодых людей соперничают за его благосклонность. Он так и не оправился после смерти принца Генри, а принц Чарлз — угрюмый малый, с дурным характером и совсем не похож на Хэла. Король не верит, что он станет хорошим правителем, и без стеснения говорит об этом. Чарлз безумно ревнует к Вилльерзу и Хартсфилду, не без основания считая, что они лишают его отцовской любви, но лично я сомневаюсь, будто эта самая любовь так уж велика. Ну, Джемми, надеюсь, ты будешь вести себя благоразумно?

— Кажется, ничего другого мне не остается, — буркнул граф Гленкирк.

Робин Саутвуд, однако, явно не разделял настроения друга и весело хмыкнул:

— Отчего же, мы могли бы заманить Хартсфилда в темный переулок и там придушить.

— Прекрасная мысль! — с энтузиазмом согласился Джеймс Лесли.

— Придется убедить Жасмин, чтобы она не показывала виду и действовала с нами заодно, — сказал Линмут.

— Предоставляю эту честь тебе, — вздохнул Гленкирк.

— Но ты должен поддержать меня, Джемми! Сам знаешь, каково это — урезонить мою племянницу!

— Согласен, но если она все-таки откажется, помоги нам небо! Мы пропали!

— Черт, как жаль, что здесь нет матушки! — покачал головой Робин.

— Тут уж ничего не поделаешь, но мадам Скай шкуру с нас спустит, если мы опростоволосимся, Робин. Надеюсь, она одобрила бы все, что мы задумали.

И тут графа Линмута неожиданно осенило:

— А кто нам запретит послать гонца с письмом и сообщить обо всем матушке? Она должна все узнать!

— Совершенно верно, — рассмеялся Гленкирк. — Уж мадам Скай не побоится наставить короля на путь истинный! Для нее власть монарха — пустой звук, не так ли, Робин?

— Ты прав. Думаю, Жасмин куда больше походит на нее, чем все остальные дети и внуки!

— Но Жасмин всегда почитала право помазанника Божьего распоряжаться судьбами своих подданных! — возразил Гленкирк.

— Только не в том случае, когда он мешает ей выйти замуж за своего избранника! — лукаво подмигнул Линмут. — Она всегда помнит о том, что рождена дочерью Великого Могола. И если король не перестанет вмешиваться в ее жизнь, пусть побережется! Хартсфилд горько пожалеет о том, что пытался приручить нашу дикарку Жасмин.

Ричард Стоукс, граф Бартрам не находил себе места от тревоги. Он преданно служил королю с самого прибытия Джеймса в Англию и снискал милость монарха усердным трудом, скромностью и воздержанностью. Протеже Роберта Сесила, графа Сейлсбери, сына лорда Бергли, бывшего до самой своей смерти доверенным советником короля, лорд Стоукс предпочитал оставаться в тени, исполняя долг перед правителем и государством. Очень часто он задерживался во дворце за полночь и крайне мало времени проводил с семьей. Но его жена Мэри все понимала и не роптала.

Только по воскресеньям король не мог залучить во дворец Ричарда Стоукса. Воскресенье — день Господень, а граф был очень набожным и свято соблюдал заповеди Божьи.

И хотя официально лорд Стоукс исповедовал принципы англиканской церкви, втайне он был пуританином, поскольку отвергал папизм и показную мишуру, которые, по его мнению, чернили и порочили чистоту веры. Он полагал, что церковь должна быть образцом и примером для подражания и нести прихожанам слова Создателя, простые и доступные пониманию каждого. Граф Бартрам порицал догмы, торжественные красочные ритуалы и алчность святых отцов. Люди должны следовать библейскому учению, как заповедал Господь, иначе это не было бы записано на скрижалях Святой Книги. Благочестивый аскетизм — вот к чему подобает стремиться истинной церкви!

Однако Ричард Стоукс держал эти мысли при себе, ибо считал, что вера — нечто очень личное и бежит громких клятв. Он ненавидел тех людей, что публично проповедовали на городских площадях, призывая остальных следовать их учению. Кроме того, пуритане, во всеуслышание назойливо провозглашавшие, что готовы умереть за веру, словно намеренно стремились приобрести терновые венцы мучеников. И в самом деле, их преследовали даже больше, чем тех несчастных, которые имели мужество оставаться католиками. Яков Стюарт понимал тех, кто, для вида оставаясь в лоне англиканской церкви, втайне был приверженцем другой веры, — слишком хорошо он помнил судьбу своей матери Марии Стюарт, заклейменной страшным прозвищем еретички. Из-за этого он рано разлучился с матерью, и детство его было одиноким, лишенным тепла и человеческой доброты.