Бертрис Смолл - Дорогая Жасмин

— Они в той галерее, что выходит на газон и реку, — крикнул паж вслед Вилльерзу.

— Ну что там на этот раз? — проворчала Жасмин, швыряя на стол карты. Ах, как не вовремя! Почему Вилльерзу приспичило появиться именно сейчас! Еще немного, и она наверняка выиграла бы!

— Расскажу по дороге, — ответил Джордж, чуть ли не силой поднимая влюбленную пару из-за стола. Пока они шли по бесчисленным коридорам, фаворит довольно связно сообщил неприятные новости.

— Черт бы все это побрал! — рявкнул Гленкирк. — Много лет назад Яков проделал подобное и с моим отцом! Отослал его, когда захотел немного поразвлечься.

Он не стал посвящать Джорджа в подробности семейной трагедии. Очень немногие знали, что мать графа была когда-то тайной любовью короля.

— Я еду домой, в Королевский Молверн, — заявила Жасмин.

— Ни в коем случае, мадам, — покачал головой граф. — Необходимо остаться! Ведь мы договорились, что король должен посчитать, будто вы серьезно относитесь к ухаживаниям маркиза Хартсфилда.

— Если вам понадобится помощь, леди Линдли, — добавил Вилльерз, — обращайтесь ко мне. Я в милости не только у короля, но и у королевы. Она была очень недовольна, когда повелитель предоставил вам право выбора мужа. По-моему, ее величество боится, что вы снова исчезнете и увезете с собой маленького Чарлза Фредерика.

Жасмин остановилась как вкопанная.

— Сэр, — тихо промолвила она, — мне пришлось уже дважды бежать из страны: сначала, чтобы спасти себя, а потом — детей. Никогда больше меня не вынудят покинуть родину! И я никому не позволю лишить моих малышей того, что принадлежит им по праву рождения. Можете повторить мои слова кому угодно.

Она быстро пошла вперед. Джордж с трудом догнал ее.

— Мадам, — задыхаясь, заверил он, — вы оказали мне величайшее доверие, и я ни с кем не собираюсь делиться услышанным.

— Мы ценим вашу дружбу, Вилльерз, — вмешался граф, стараясь загладить резкость Жасмин. — Надеюсь, вы понимаете, как расстроена леди Линдли.

— Да, сэр, конечно, — вежливо ответил молодой человек. Они добрались до королевских покоев и поспешили предстать перед царственной четой. Увидев вошедших, королева ободряюще улыбнулась. На физиономии Сен-Дени, однако, сияла такая злорадная ухмылка, что Жасмин захотелось отвесить ему пощечину. Очевидно, маркиз был весьма доволен собой. Леди Линдли и граф Гленкирк почтительно поклонились королю и королеве.

— Я посылаю тебя в Эдинбург, Джемми, — объявил Яков Стюарт, — проследить за всеми приготовлениями к моему визиту. Хотелось бы знать, как меня встретят. Поговори с предводителями кланов, приграничными лордами и с отцами церкви, конечно, неофициально, по-дружески. Они знают и уважают тебя и не станут лицемерить. Может, у тебя найдется время посетить и свои владения.

— Буду счастлив исполнить ваше поручение, сир, — улыбнулся Джеймс Лесли. — Но вряд ли я успею добраться до Гленкирка и вернуться в Англию к пятнадцатому июня.

— Твое отсутствие даст Пирсу возможность поухаживать за леди Линдли, — простодушно пояснил король. — Маленькая птичка шепнула мне, что ты не отходишь от маркизы.

— Когда вы приказываете мне уезжать? — осведомился граф.

— Утром, — последовал спокойный ответ. — Я не наделяю тебя никакими правами в этот раз, Гленкирк. Обычная поездка, которая не должна вызвать излишнего шума.

— Мудро, ваше величество, — согласился граф. — Я со своими людьми постараюсь вести себя как можно незаметнее. Однако позвольте мне передать от вас приветы всем, с кем я встречусь в Шотландии, дабы они уверились, что вы помните о них.

— Прекрасно, Джемми, — с облегчением вздохнул король. Джеймс Лесли и сегодня показал себя преданным слугой, как всегда, с того самого момента, когда он стал графом Гленкирком и взвалил на себя ответственность за членов своего клана. Сейчас король недоумевал, почему так волновался. Лесли всегда чтили его власть, а их преданность никогда не вызывала у него сомнений.

Король перевел взгляд на Жасмин, казавшуюся странно спокойной.

— Теперь у вас появится время лучше узнать нашего Пирса, мадам, — сказал он.

— Как будет угодно вашему величеству, — бесстрастно ответила она, еще сильнее раздражая короля. Он думал, что леди Линдли станет бурно негодовать в связи с его решением отослать графа. Правда, королева Анна считает, что муж делает огромную ошибку, но королевское слово нерушимо. Он пообещал дать Пирсу возможность завоевать сердце красивой и богатой женщины.

— Сегодня во дворце маскарад, — промямлил король. — Приезжайте с маркизом, мадам.

— Увы, сэр, у меня невыносимо болит голова, — учтиво произнесла она, — и кроме того, я не успею так быстро раздобыть костюм. Вы ведь знаете, как славится моя семья маскарадными костюмами.

— А что, если вам явиться в одежде своей родины, мадам? — настаивал король. — Это будет невиданным зрелищем.

— К сожалению, мой наряд остался в Королевском Молверне, ваше величество, — вздохнула Жасмин.

— Жаль, — разочарованно отозвался король, прекрасно помнивший появление Жасмин в украшенном бриллиантами одеянии несколько лет назад.

— Я пошлю за ним к бабушке, — пообещала Жасмин, стараясь погасить раздражение короля. — Ведь это не последний маскарад, будут и другие, правда, мадам?

Королева заговорщически улыбнулась и кивнула.

— Совершенно верно. Праздник в честь весны через две недели, — сообщила она супругу. — Уверена, к тому времени леди Линдли сумеет что-нибудь придумать, не так ли, дорогая?

— Конечно, ваше величество, — сказала Жасмин.

— Значит, решено, — весело продолжала королева. — Ну а теперь отправляйтесь поскорее домой, дорогая, и постарайтесь отдохнуть. Ты согласен, Джейми? Бедная крошка!

— Чем вы собираетесь лечиться, мадам? — с подозрением осведомился король.

— Горячим чаем, сир, и еще Адали разотрет мне плечи, — объяснила Жасмин. — Лучшего лекарства не придумаешь. Ну и крепкий сон, конечно, а к утру у меня все пройдет.

— Прекрасно, мадам, можете ехать, — неохотно согласился король.

Жасмин присела. Граф Гленкирк поклонился.

— Ты выезжаешь на рассвете, — снова напомнил король.

— Как изволите, сир, — ответил граф и, взяв Жасмин за руку, удалился.

— Ну вот, Пирс, — объявил Яков после их ухода, — я расчистил тебе дорогу, но остальное — твои заботы. Ты сам должен покорить сердце леди.

— Я завоюю ее, сир, — твердо заверил маркиз Хартсфилд.

— Как бы не так, — пробормотал себе под нос Джордж Вилльерз, но королева Анна услышала его и, не в силах сдержаться, громко расхохоталась, да так заразительно, что по щекам потекли слезы.

— Господи, Анни, — удивился король, — я уже много лет не слышал твоего смеха! Что с тобой, дорогая? Может, поделишься с нами причиной такой радости?

Но королева, задыхаясь, лишь беспомощно взмахивала руками.

— П-просто д-дурацкая шутка, Джейми, понятная только женщине, — едва выговорила она, наконец овладев собой. — Не обращай внимания.

Король, пожав Плечами, снова повернулся к маркизу, а его жена погрозила пальцем Вилльерзу, который лукаво ухмыльнулся и подмигнул.

— Ах ты, злой мальчишка, — добродушно попеняла она.

— Чистая правда, мадам, — согласился тот, целуя руку королевы. — И ваш покорный слуга.

Анна улыбнулась; светло-голубые глаза понимающе блеснули.

— А ты весьма неглуп. Я рада, что мы понимаем друг друга, Стини.

— Я никогда не причиню королю зла, ваше величество, — отозвался Джордж.

— В таком случае можешь быть уверен в моей вечной дружбе, — тихо ответила королева, — и надеюсь, по этому поводу мы тоже согласны?

— Да, мадам, и к тому же леди Линдли слишком влюблена в лорда Лесли, чтобы поощрять Сен-Дени, уверяю вас.

— Сен-Дени бессовестный, бесчестный негодяй, — предупредила королева, — но он умен и хитер.

— Я умнее, — заверил Джордж Вилльерз. Королева Анна вгляделась в ангельское лицо молодого человека.

— Да, Стини, — задумчиво произнесла она, — кажется, так оно и есть.

Он одарил ее сияющей улыбкой.

В окно опочивальни постучали. Жасмин спала и не видела, как под легким ветерком воды Темзы покрылись рябью. Газоны и сады были залиты серебряным лунным светом. Случайный прохожий, которому бы взбрело в голову поднять глаза, увидел бы темную мужскую фигуру, взбиравшуюся по толстой виноградной лозе, вьющейся по стене дома.

Держась за свою ненадежную лестницу одной рукой, незнакомец попытался отворить оконные створки и, когда ему это удалось, перепрыгнул через подоконник и, подойдя к кровати, наклонился к женщине.

К тому времени шум разбудил Жасмин, и она открыла глаза.

— Джемми! Да ты с ума сошел! — воскликнула она, узнав незваного гостя.

— Да, — прошептал граф. — Я схожу по тебе с ума, дорогая Жасмин! — Присев на край кровати, он снял сапоги и принялся сбрасывать одежду. — А ты воображала, что я отправлюсь в Эдинбург, даже не попрощавшись как следует?

Оставшись обнаженным, он скользнул под одеяло и обнял Жасмин.

— А как же Кипп Сен-Дени, мой верный сторожевой пес? — испугалась она. — Он немедленно побежит к братцу, а тот нажалуется королю, и тогда Господу одному известно, что случится!

— Кипп наконец отправился восвояси. Я просто-напросто выждал подходящий момент, но чтобы точно увериться, проводил его до дома Пирса. На войне и в любви все справедливо, не так ли, дорогая Жасмин?

Он прикусил маленькую мочку, вдыхая аромат ее теплого тела.

— Я даже постоял под окнами, пока в жилище Сен-Дени не потушили свечи, и только потом пришел к тебе.

— Ох, Джемми, — вздохнула она, прижимаясь к нему. — Я и так обезумела от желания, а теперь тебе придется мена покинуть.

— Но впереди у нас целая ночь, сердечко мое, и я сделаю все, чтобы ты ее не забыла. Боже, как я тосковал по тебе! Не могу дождаться дня, когда ты станешь моей женой.

— Обещай, что нам больше никогда не придется являться ко двору и иметь дело со Стюартами, — свирепо прошептала Жасмин. — Ненавижу, когда моей жизнью распоряжаются другие, Джемми! Поселимся в твоем Северном нагорье8 и избавимся от беспрерывных вмешательств короля в нашу судьбу. Яков не любит появляться у себя на родине, и вряд ли мы еще когда-нибудь его увидим.

Вместо ответа Джеймс поцеловал ее в губы, наслаждаясь знакомой сладостью пухлого рта.

— Мы, шотландцы, весьма противоречивы. Жасмин. Либо беспрекословно поклоняемся своим королям, либо убиваем их. Всем известно, что наша знать не желает покоряться королевской власти. Джейми всегда опасался шотландских лордов, и богатых и бедных, и думаю, не зря. Поживешь в Шотландии и поймешь, что я привез тебя в страну, где зреют вечные мятежи. И, как твоя мать, захочешь хоть несколько месяцев в году проводить в Англии.

Он погладил ее спину, сжал ягодицы.

Жасмин замурлыкала, нежась, как кошечка, и, выгнувшись, притянула голову Джеймса к ложбинке между грудями. Он на мгновение замер, слушая, как бьется сердце возлюбленной, и, обняв ее за талию, стал медленно лизать соблазнительную плоть под задорными холмиками. Язык обвел припухлость грудей, проложил обжигающую дорожку к плечам и стройной шее. Джеймс чуть подул на влажную кожу, потянул губами за сосок и нежно прикусил.

— Животное, — пробормотала она и, подняв голову, вонзила зубы в его мускулистое плечо.

— Сучка, — простонал он, с силой вдавливая ее в постель, и, накрыв губами второй сосок, принялся мять пышную грудь. Огромная рука проникла меж шелковых бедер, пальцы погрузились во влажные глубины.

— Иисусе, какая ты горячая! Истекаешь желанием и готова для меня, дорогая Жасмин!

Женщина легко высвободилась и крепко обняла его.

— Войди в меня, Джемми! Сейчас же, иначе я умру!

— Нет, — прошептал он. — Я не успел насладиться этими спелыми плодами, радость моя!

Джеймс отыскал маленький бугорок и стал ласкать чувствительное местечко, ощущая, как он набухает под его сладостной пыткой. Жасмин затрепетала. Ее пальцы впились ему в плечи.

— Ублюдок, — прошипела она. — Я хочу тебя! Хочу! Джеймс счастливо рассмеялся.

— Всему свое время, дорогая Жасмин, — пообещал он и снова принялся целовать ее, одновременно раздвигая сомкнутые лепестки, пока Жасмин не оросила их любовной росой.

— Ну вот, милая, это немного утолит твой голод.

— Ненавижу тебя, — слабо всхлипнула она.

— А я опьянен тобой, — вздохнул он. Их губы встретились, и Жасмин едва не потеряла сознание. — Каждый час в разлуке с тобой я буду вспоминать сегодняшнюю ночь и все другие ночи, проведенные в твоей постели. Стану считать дни до свадьбы, когда назову своей. Жасмин.

Он покрывал быстрыми поцелуями ее рот, сомкнутые веки, кончик носа, маленький упрямый подбородок.

— Скажи, что будешь тосковать по мне все эти долгие недели разлуки.

— Да, черт бы тебя побрал, — с трудом выдавила Жасмин.