— О Боже! — пролепетала Жасмин, не веря своим ушам. — Такая неожиданная милость!

— Да, мадам, вы вступили в неравный брак, но теперь я это исправил. Да здравствует новая герцогиня Гленкирк! — воскликнул король, улыбаясь ей.

Джеймс Лесли никак не мог опомниться. Он — герцог! Боже, как были бы горды его отец и мать!

Упав на колени перед королем, он поцеловал его руки и, к своему великому удивлению, почувствовал, как слезы навернулись на глаза. Герцог Гленкирк! Он никогда не мечтал о подобной чести!

— Спасибо, Джейми, — так, чтобы слышал один король, тихо шепнул он, и произнес уже громче:

— Благодарю, ваше величество.

Он встал и низко поклонился, а Жасмин присела. Брок-Кэрн и многочисленные родственники Джеймса окружили его и стали поздравлять, громко хлопая по спине. Но Джеймс еще не оправился от потрясения. Его старший сын Патрик когда-нибудь станет вторым герцогом Гленкирком, и если Господу будет угодно, его род продолжится. Ведь он сам потомок Патрика Лесли, простого шотландского лэрда, которого король Яков IV когда-то сделал графом.

Лесли из Гленкирка попрощались с королем в Фолклендсе и отправились домой. Жасмин едва дождалась минуты, чтобы написать бабушке о великом событии. Она хотела, чтобы Скай приехала в Шотландию, но та отказалась, утверждая, что с нее достаточно путешествий. Жасмин очень скучала по Скай. Лучшего друга у нее не было, а как много еще нужно рассказать!

— Скорее бы лето, — повторяла она мужу, — мне не терпится поехать к бабушке.


Король со двором вернулся в Англию поздней осенью. Наступила зима. Миновал год, и начался другой. Но вот пришла весна, на холмах растаял снег, и Жасмин вместе с семейством пустилась в путь на юг, в Королевский Молверн. К ее восторгу, оказалось, что семидесятивосьмилетняя Скай по-прежнему здорова и весела. Въехав во двор, Жасмин соскочила с лошади и бросилась в объятия бабушки.

— Ax, моя дорогая девочка, как же я рада! — шепнула старая дама и, еще раз расцеловав внучку, обратилась к Джеймсу Лесли:

— Подойдите же, милорд герцог, и поцелуйте меня! Последним герцогом, удостоившим меня такой чести, был мой несчастный пятый муж, да упокоит Господь его бедную душу.

— У тебя было пять мужей, бабушка? — недоверчиво переспросила десятилетняя леди Индия Линдли.

— Шестеро, малышка, и несколько ослепительно красивых любовников. Конечно, Индия, ты не видела меня молодой, но поверь, я была так же прелестна, как твоя мама.

— Ты и сейчас очень красива, бабушка, — возразила Индия.

— Спасибо, — дитя мое, да благословит тебя Господь, — засмеялась Скай. — Ты вся в прадеда, такая же очаровательная. Но заходите же в дом, дорогие мои! Вот-вот хлынет дождь, а я хочу поскорее рассмотреть ваших малышей. Как поживаешь, Патрик Лесли? Я твоя прабабка и помогала тебе появиться на свет. А где другой ребенок? Тезка моего Адама? Ах, вижу! У мальчика его глаза, верно?

— С рождения, бабушка, — кивнула Жасмин.

— Завтра, когда дождь перестанет, я покажу тебе памятник на его могиле, — пообещала Скай.

Они быстро освоились в Королевском Молверне. Через несколько недель Генри Линдли с сестрами собрались в родовое поместье Гэдби. Сопровождать их должен был Адали. Они намеревались остаться там до конца лета, потом вернуться в Королевский Молверн, а оттуда — в Гленкирк. Лорд и леди Гордон также хотели посетить Гэдби, однако Джеймс Лесли настоял на том, чтобы лично отвезти детей.

— По крайней мере у нас останется время побыть вдвоем, — утешила Скай внучку, когда обе прохладным летним вечером уселись у огня. Крошки Лесли мирно спали в колыбельках. Малыш Чарли, не любивший расставаться с братом и сестрами, упросил позволить ему тоже поехать в Гэдби. Он страшно гордился этим, чувствуя себя совсем взрослым.

— Ты, конечно, счастлива, дорогая, — заметила Скай, — а значит, счастлива и я. Собираешься еще рожать?

Она пригубила вина и взяла из чаши засахаренную сливу.

— Я обещала Джемми троих сыновей, — отозвалась Жасмин, — но хотела бы еще и дочку, если на то будет воля Божья.

— Принимаешь снадобье, которое я тебе дала? Жасмин кивнула:

— Двое детей за два года пока вполне достаточно. Я хочу немного отдохнуть, иначе состарюсь прежде времени.

— Разумно, — одобрительно пробормотала Скай. — Я тоже так делала после рождения Юана и Мурроу. Мне сказали, что его сын спас тебя в прошлом году?

— Я прибежала на пристань Лея и случайно увидела «Лорда Адама». Какое счастье, что Джеффри заменял капитана. Будь на его месте кто-то другой, наверняка не поверил бы столь удивительной истории. Во всяком случае, сын Джеффри посчитал меня сумасшедшей или портовой шлюхой. Я была одета как простая шотландка, потому что мы возвращались с игр, которые устраивал клан Брюсов.

— Пирса Сен-Дени так и не нашли? Жасмин покачала головой.

— Я все еще боюсь, что он когда-нибудь вернется и попытается увезти меня. Он безумен, бабушка.

— Ничего не опасайся, дорогая девочка. Сен-Дени, несомненно, покинул страну.

— Страх, мадам, — превосходное орудие, когда имеешь дело с непокорной женщиной, — раздался знакомый голос, и из тени выступил сам Сен-Дени в одежде небогатого торговца. Только белый кружевной рюш нарушал суровость черного сукна.

— О Боже! — прошептала Жасмин задыхаясь. Неужели этот безумец снова вошел в ее жизнь.

— Как вы очутились в моем доме? — надменно спросила Скай, ничуть не испугавшись. Старая леди не сомневалась, что Сен-Дени потерял рассудок, но кроме этого, он чем-то походил на ее первого мужа, Дома О'Флаерти, а она всегда презирала его, считая хвастуном и наглым грубияном, любившим издеваться над беззащитными.

— Парадная дверь была открыта, мадам, и все слуги куда-то исчезли. Ай-яй-яй! Какая беспечность, — ухмыльнулся Пирс.

— Убирайтесь! — спокойно приказала Скай. Но он лишь рассмеялся, искренне забавляясь ее высокомерием. Жаль, что она такая старая и высохшая! Если слухи верны, лучшей любовницы когда-то не мог пожелать ни один мужчина. Но ничего, у него остается ее внучка, обладание которой сулит немало наслаждений!

— Как ты узнал, что я здесь? — наконец выдавила Жасмин, и неожиданно ее ужас сменился неукротимой яростью.

— Всем известно, что ты и твоя матушка привыкли проводить лето в Королевском Молверне. Конечно, в прошлом году вам было не до того, не терпелось поскорее вымолить у короля кусочек пожирнее, но я знал, что этим летом ты непременно будешь здесь. Пришлось выждать, пока твои родители и муж повезут юных Линдли в Гэдби. Мое терпение безгранично, дорогая, а ты женщина умная и хитрая.

Больше я никогда об этом не забуду. Представляешь мое удивление, когда, вернувшись в наше любовное гнездышко, я обнаружил, что птичка улетела? И как остроумно с твоей стороны броситься за помощью в Лей, зная, что я буду искать тебя в Эдинбурге. Весьма находчиво, прелесть моя.

— Что вам здесь нужно? — резко бросила Скай.

— Мадам, столь проницательная женщина, как вы, уже и сама должна обо всем догадаться. Я собираюсь прикончить вас обеих, а потом прирежу отродье Лесли. Жаль только, что не смогу придушить бастарда Стюартов и разбить сердце старого дурака, как он разбил мое. Видите ли, мадам, я оставил надежды когда-либо заполучить вас, но вы одна виновата в том, что я потерял все. Если бы вы не завлекали меня лишь для того, чтобы потом оттолкнуть, я по сей день оставался бы маркизом Хартсфилдом и жил бы припеваючи с богатой женой, а король по-прежнему бы души во мне не чаял. Ты, только ты причина всех моих несчастий, и обещаю, заплатишь за свою измену.

— Нет! — закричала Жасмин. — Вы сами повинны в своих бедах, сэр! Я не скрывала, что влюблена в Джеймса Лесли и обручилась с ним, но вы ничего не желали слушать и твердили, что я стану вашей! Последовали за мной в Шотландию, даже после того как я уже вышла замуж и родила ребенка, и имели наглость похитить меня. Всему виной ваше упрямство и высокомерие. Убирайся, пока еще есть время, иначе я позову слуг, и тебя схватят и отведут к шерифу. За твою голову назначена награда, и многие не прочь ее получить!

Пирс шагнул ближе и остановился прямо перед женщинами.

— На этот раз ничто не помешает мне добиться цели, мадам! Знайте это и страшитесь! Мой предатель-брат на днях овдовел. Не будь он в Лондоне во время моего визита в Хартсфилд-Холл, я бы расправился и с ним. Зато женушка оказалась весьма аппетитной! Сначала я стегал ее кнутом, пока не содрал кожу со спины, хоть она и молила о пощаде. Потом заставил ее, как и тебя, показать, на что она способна, но дурочка совершенно не понимала, зачем ей даны язык и рот. Не то что ты, прелесть моя. Но все-таки я вытерпел до конца, а потом взял ее! Как же она кричала, особенно когда я взломал ее врата Содома: видно, братец берег супругу и никогда не хаживал той дорогой. Я сполна насладился зрелыми прелестями невестки, перерезал ей глотку и оставил умирать в луже крови. Но прежде чем покинуть дом, я удушил ее новорожденного сына. Не позволю отпрыскам этого ублюдка пятнать благородное имя Сен-Дени!

— А где были слуги, пока вы творили все это, сэр? — спросила Скай, не веря собственным ушам.

— На деревенской ярмарке, — пояснил Пирс. — Она отпустила всех, глупое, мягкосердечное создание! Но я трачу слишком много времени. Нужно довершить то, зачем пришел, а потом исчезнуть навсегда. Те драгоценности, что на вас, мадам Скай, позволят мне еще много лет прожить в довольстве и покое.

Сен-Дени улыбнулся и протянул руку, пытаясь сорвать тяжелое золотое ожерелье с сапфировым кулоном с шеи Скай.

У Жасмин закружилась голова, к горлу подкатила тошнота. Неужели Сен-Дени не лжет и действительно способен на подобное? Но тут снова вмешалась Скай.

— Когда-то я уже говорила, сэр, что вы еще слишком зелены, чтобы состязаться со мной! Вам мои игры не по зубам, — спокойно произнесла она, и в этот момент Жасмин заметила молниеносное движение тонкой руки. Узкий клинок, появившийся словно из воздуха, пронзил сердце Сен-Дени. Скай улыбнулась прямо в его широко раскрытые глаза и резко повернула оружие, желая причинить как можно больше мук и увериться в том, что нанесенная рана смертельна. — Я больше не позволю тебе калечить жизнь моей дорогой девочки! — воскликнула она, отступая. Сен-Дени согнулся пополам, как тряпичная кукла, и рухнул на пол. На красивом лице, носившем следы всех пороков, появилось бесконечное изумление. Из уголка рта потекла струйка крови. Сен-Дени со всхлипом втянул в себя воздух в последний раз и застыл. Для него все было кончено.

— Б-бабушка! — охнула Жасмин, вздрогнув. По спине побежали мурашки.

В эту минуту в зал ворвался Рыжий Хью.

— Иисусе! — загремел он. — Почему, миледи, меня никогда с собаками не разыщешь, как только этот мерзавец снова начинает вам досаждать? Кто?..

Не договорив, он опустился на колени рядом с трупом.

— Он мертв, — заверила Скай. — И пробрался сюда, потому что входные двери были открыты, а в передней не осталось слуг. На будущее прикажите, чтобы там всегда кто-нибудь стоял на карауле. — Она без сил опустилась в кресло. — Принесите мне вина, Хью. Я собственными руками уничтожила отродье самого дьявола.

— Лучше виски, мадам, — возразил Хью, наливая в чашу янтарной жидкости. — Вот! Пейте залпом, и я дам вам еще немного.

Скай молча последовала совету. Руки ее слегка тряслись: она совсем ослабела от потрясения. Хью поднес ей виски.

— Немного согреться не помешает. Вы слишком бледны, мадам, но я впервые вижу такую чистую работу. Чтобы женщина одним ударом попала прямо в сердце! Не знал, что вы носите кинжал.

— Старая привычка, — заметила Скай. — Я с самого детства не расстаюсь с клинком. — Она бесстрастно оглядела тело Сен-Дени. — Избавьтесь от него. Рыжий Хью. Отнесите к деревенскому священнику, пусть похоронит мертвеца в неосвященной земле. Он был самим воплощением зла, и может, Господь простит его, а от людей пусть милости не ждет.

Скай с трудом встала.

— Дорогая девочка, помоги мне подняться наверх. С меня довольно волнений. Настанет ли день, когда я обрету покой? Нет. Я знаю ответ и даже слышу, как твой дед смеется над моей глупостью. Для Скай О'Малли не будет отдохновения, пока она не ляжет в могилу.

— Уверена, что хотя бы тогда ты обретешь вожделенный покой? — поддразнила Жасмин, уводя бабушку наверх.

— Кто знает, дорогая герцогиня, — вздохнула Скай, и женщины дружно рассмеялись.

Эпилог

Королевский Молверн

Канун Иванова дня, 1623 год

Старая женщина умирала. Ей, конечно, ничего не говорили, но по какой еще причине все дети собрались в Королевском Молверне вместе с женами, мужьями, детьми и внуками? Даже старший сын, шестидесятисемилетний Юан, проделал долгий путь из Ирландии, чтобы попрощаться с матерью. Кровь Христова! Кажется, только вчера она родила Юана в продуваемой насквозь башне, которую О'Флаерти называли домом! Ее сестра, Эйбхлинн, к счастью, помогала при родах, а десять месяцев спустя появился на свет Мурроу.