А потом мы поехали отмечать в «Nobu» (при нашем появлении хостес вздрогнула и побледнела), и в полумраке в шевелюре Димыча светились не отклеившиеся стразы. Ой, он наш звездный мальчик!

3 июня

Сегодня спозаранку позвонила Аня и пригласила составить ей компанию на выставке «Сады на Даче». Несмотря на то, что Анин дом еще даже не обзавелся крышей, а по участку разбросаны землянки со строителями-гастарбайтерами, она уже дальновидно интересуется ландшафтным дизайном.

Вообще-то, «Сады на Даче» — это выставка достижений рублевских жен и примазавшихся к ним. Арт-галерея «Дача», на территории которой и устраивается этот гламурный дебош, уже не знает, что и придумать, дабы привлечь к себе внимание покупателей, вот и решила заманить их возможностью проявить творческий потенциал (а какая рублевская жена откажется что-нибудь подизайнировать?!). Кто не в курсе, «Дача» — это гигантская белая «избушка» посреди Жуковки, от фундамента до чердака забитая предметами прикладного искусства со всего мира по ценам антиквариата из Версаля. Их активность можно понять, верно?

Не знаю, каких там идей для своего сада решила наворовать Аня, но я на этот разгул дизайна смотрела с искренним любопытством, тем более что темой этого года были «Сады моего детства». Мы с Аней бродили среди «стендов» и оценивали, какое у кого было детство. И надо сказать, путь на рублевские просторы у всех был разной продолжительности: у кого-то во дворе сохло детское бельишко, у кого-то анютины глазки на грядках цвели, у кого-то — карликовые кипарисы, а у Ирины Гафиной стояла белая плетеная мебель и супруг — вице-президент «Альфа-банка».

Созерцая Александра Гафина, я просто слезы проливаю от умиления. Его любимая супруга на двадцатом году брака расхотела быть столбовою дворянкой, а захотела быть?.. Ну, дети, кто ответит?.. Правильно, дизайнером! Для начала Ирина Гафина занялась дизайном шляп, а точнее модернизацией антикварных головных уборов, затем — декорировала стразами элитные бейсболки, теперь дело дошло и до ландшафта. И, что примечательно, при полной поддержке супруга! Вот и сейчас — он послушно собрал вокруг сада «Гафин & Гафин» толпы фотокорреспондентов и телекамер. Просто визуальный укор прочим рублевским мужьям!

В общем, насмотрелись до кровавого газона в глазах. Потом перебежали дорогу и расположились подкрепиться в «Базаре».

— Ну что муж? — спросила я, когда немного пришла в себя и ополовинила коктейль.

— Муж объелся груш, — печально констатировала Аня.

— Что, уже?! — округлила я глаза.

— Он на самом деле объелся, — виновато сказала Аня.

— Так сильно домогался? — сочувственно уточнила я.

— Угу. Достал уже: целыми днями гоняет мячик, а я — торчу на стройке! Приезжаю домой без задних ног, а тут он — в полной боевой готовности! — со злостью выпалила Аня.

Надо сказать, на Аниного супруга не распространяется утверждение моего психоаналитика о том, что после целого дня физической нагрузки мужчина должен падать бездыханным, как после встречи с маньяком с топором. Потому что Анин муж — спортсмен, правда, вышедший в профессионалы — он тренер какой-то там сборной. По-моему, пупсик устроился неплохо — занимается любимым делом, а его любимая супруга целыми днями проводит в окружении представителей бывших союзных республик и по колено в цементе. Кстати, особняк строится на деньги Аниного папы (крепкого хозяйственника, недавно перешедшего в ГосДуму), так как Анин муж своим мячиком с трудом зарабатывает на чаевые в ресторанах. Вы спросите: на фиг Ане такой муж? Мы тоже ее об этом спрашивали перед свадьбой (кстати, также оплаченной хозяйственным папой), но там была ЛЮБОВЬ! А кроме, собственно, любви, еще и ТАКОЕ тело! Но по прошествии трех лет после Аниной свадьбы могу смело заявить: лучше бы у него был ТАКОЙ кошелек!

8 июня

Ну вот, наконец-то, наступило полноценное лето. А лето в Москве — замечательная пора, если, конечно, знаешь нужные места. А я эти места знаю!

Во главе моего списка пристрастий — прибрежный ресторан «Причал» в поселке Ильинское, между прочим, самая близкая к резиденции Президента точка общепита. Акватория ресторана заполнена правильными людьми (читай — не всех фей туда пускают), да и природа среднерусской полосы вдохновляет куда лучше среднерусского SPA, да.

Но так как по такой жаре на Рублевку лень тащиться, то я направляюсь в «Gorky-пляж» — единственный пляж в самом центре Москвы, на набережной «Парка Горького». Здесь есть: деревянные шезлонги, белые мягкие диваны, бассейн, бар и раздевалки с тростниковой крышей, в общем — как будто и не улетала с Барбадоса! Кстати, рядом за заборчиком расположено кафе «Веранда», выдержанное в колониальном стиле, где также есть бассейн, а посреди него, представьте себе, стеклянная танцплощадка!

На «Веранде» хорошо завтракать и отплясывать посреди бассейна по ночам, а в «Gorky-пляж» — загорать днем и мечтать по вечерам, глядя на Москву-реку. Сейчас, собственно, день, я валяюсь на диване в «Gorky-пляж» в компании Димыча, щурюсь от солнца и пью «мохито». Вокруг на шезлонгах — полгорода. Совершенствуют загар, пьют, сплетничают, рассылают SMS или просто дремлют.

Такое ощущение, что работа вышла из моды — никого не затащишь в офис. Даже Настя плюнула на свою сверхважную работу, взяла продолжительный отпуск и улетела в Ирландию. Я сначала удивилась такому выбору, но потом поняла: она хочет побыть в одиночестве, в окружении бессловесных овец и баранов, чтобы отдохнуть от овец и баранов офисных. В общем, никто больше не работает. Все только отдыхают.

— Димыч! — лениво окликнула я своего визави.

— А?.. — привычно откликнулся он.

— Бэ, по шее получишь!

— А что сразу я?

— Придумай, куда вечером пойти.

— А надо?

— Ты что, больше никому не хочешь рассказать, как сиял и переливался на подиуме? — лукаво взглянула я на Димыча.

Надо сказать, что выступление на May Fashion подействовало на Димыча возбуждающе. Успех, еклмн! В течение последних двух недель мы раз сто выслушали подробный рассказ, как ему наклеивали стразы (отдельное и не менее освещаемое эссе было посвящено тому, как ему ТАМ наклеивали стразы), как под белы руки выводили на подиум, а потом заводили обратно (Наташа в конце концов призналась, что ей пришлось силой затаскивать Димыча за кулисы — все не хотел уходить с авансцены всеобщего внимания). А уж как ему аплодировали! Никому так громко не аплодировали. Короче, Димыч сам напросился на то, чтобы мы признались: «Было очень холодно, и если бы не некоторые движения руками, то можно было повторить подвиг генерала Карбышева».

Как он обиделся! Поджал губки, нахохлил бровки, отказался пересказывать сплетни. Ну, и пожалуйста! — сказали мы и обиделись в ответ. Но потом Олино фото вышло на светских страницах Harper’s Bazaar (с братом, издалека и с неудачного ракурса), и мы поняли, что «илиада» Димыча была еще цветочками! А если учесть, что после светского триумфа Оля почему-то села на жесточайшую диету и стала огрызаться даже на «сыночка», то Димыч был прощен, обласкан, и избранные моменты его «одиссеи» даже благосклонно выслушивались. Чем Димыч и сейчас воспользовался:

— А ты помнишь, как я закружился перед носом у фотографов и они взвыли от восторга?!

Вот так и проявляется настоящая дружба.

— Расскажи еще раз, Димыч. Боюсь, этот момент загородил от меня живот Эрнеста.

И он рассказал! Причем со всеми подробностями! Впрочем, до вечера было еще далеко, и какая разница, что в такую жару слушать?

15 июня

Второй час торчу в гардеробной. Душно так, что хочется раздеться до трусиков и заснуть под кондиционером. Но нет, нужно наряжаться и тащиться в гости к Пете с Марианной! Что бы такое надеть? Что бы и не жарко, и горячо?

Игорь заглядывает и движением бровей уточняет, на какой я стадии. О, отлично!

— Как ты думаешь, надеть этот сарафанчик или вот этот? — Я демонстрирую Игорю две тряпочки.

— Этот, — тыкает Игорь в ближайший от него.

— Нуууу, ты хочешь, чтобы я смотрелась на фоне Марианны как кошка драная? — надуваю я губы.

— Тогда тот, — быстро передумывает Игорь.

— Хм, — окончательно обижаюсь я, — ладно, иди, ты мне только мешаешь.

Через двадцать пять минут я, наконец, определяюсь (очень милое платье Mary Quant 1967 года), и мы отправляемся в Петин мавзолей. Это я так тактично называю его поместье на Николиной горе.

Надо сказать, Петя относится к тем людям, которые все и строго делают «как у людей». Иными словами, все едут в Куршевель — и Петя туда же, все едят суши — и Петю не вытащишь из «Самосана», все содержат малолеток из Тамбова, так Петя находит самую малолетнюю и самую тамбовскую содержанку (это мне Оля на днях поведала — благодаря ее болтливому брату мы всегда в курсе личной жизни московских нефтяников). И, разумеется, такая существенная часть жизни, как дом на Рублевке, не могла выйти за рамки «как у людей». Поэтому Петино «поместье» выглядит так: участок в десять соток, а на нем — большой враскоряку раскинувшийся дом, увенчанный спутниковой антенной. В произвольном порядке по участку также разбросаны: хозяйственные постройки, псарня с охраной, банька с сауной, бассейн с мангалом, а вокруг — трехметровый кирпичный забор и глухие железные ворота с видеокамерами.

И «как у людей», несмотря на обширные размеры, в этом доме едва ли найдется пара гостевых комнат, не говоря уже об отдельном доме для гостей. Поэтому неосмотрительно оставшимся на ночь, обычно долго подыскивают спальное место, и в итоге укладывают в гостиной на раскладном диване (так сказать, болезненное наследие прошлого). Еще один «последыш» советского детства — кухня, объединенная со столовой и гостиной: все вместе едят, отдыхают, смотрят телевизор. А запах готовящейся еды распространяется по всему особняку вплоть до спален.

А вот к интерьеру приложила свои акриловые руки уже Марианна. Она также озабочена тем, чтобы все было «как у людей», «прилично» и «я видела в журналах». Поэтому дом обставлен солидным «чиппендейлом» — внушительные диваны, объемные столы, кресла-монстры и обязательно комоды-серванты. Плюс пара восточных предметов для актуального «антуражу»: японский сундук, переделанный в журнальный стол, и шкура зебры — в коврик у камина.

И уж никак Марианна не могла пройти мимо последней рублевской моды — постановочных семейных фотографий (стилизованные под портреты Боровиковского и Брюллова, на холсте метр на полтора и в золоченых латунных рамах). Со всех стен на меня смотрели нарядные и загримированные Петя и Марианна, Петя и Марианна по отдельности, Петя и Марианна с детьми, Марианна с детьми и дети сами по себе. Скажу честно, зрелище это душераздирающее (грабителей, которые собираются посетить Петин мавзолей в ближайшее время, предупреждаю: не забудьте захватить валидол, а то живыми наружу не выберетесь!). В общем, как говаривала одна хозяйка борделя, зациклившаяся на интерьере: в приличном заведении обязательно должен быть шикарный рояль, тогда хоть знаешь, куда поставить вазу с гладиолусами.

И хотя я не в первый раз посещаю этот счастливый семейный очаг, Марианна в который раз протащила меня по всем этажам и комнатам, вплоть до хозяйского туалета. И в каждом ее слове и жесте только слепой не мог увидеть: «Мое! Я добилась своего! Теперь все это — мое!» Дорогуша, ты еще не знаешь последних новостей из сексуальной жизни своего драгоценного супруга, но если будешь меня доставать, то, так и быть, — я тебе их поведаю. В общем, настроение у меня было боевое и, скажу честно, Марианна еще не скоро оправится.

— Какое милое платье, — с ходу сказала я ей.

— Это я купила весной в Милане, — выпятив грудь так, что затрещала ткань, ответила Маринна.

— Не может быть! — с ужасом воскликнула я. — Неужели итальянцы так наебывают покупателей!

— Что?! — переполошилась Марианна.

— В Третьяковском проезде это платье в прошлом году висело на распродаже, а в Милане его как новую коллекцию продают! Или ты его там тоже на распродаже купила? — прищурившись, уточнила я.

— Нет-нет! Это была новая коллекция! — возмутилась Марианна.

— Значит, точно наебывают! — победно заключила я.

Марианна приуныла и осмотрела свое платье с уже меньшим восторгом.

— Оно точно было на распродаже? — на всякий случай уточнила она.

— Спрашиваешь! Да я с Ольгой… Ольгу знаешь?.. Каждые два месяца прочесываю все бутики, — добила я ее.

Марианна совсем поникла. Еще бы! Платье она купила на той самой распродаже, а Пете сказала, что в Милане отоварилась. Разница была потрачена на консумацию в «Красной шапочке»! И Марианна сама себя выдала:

— Только ты Петюнчику не говори, а то он знаешь, какой вспыльчивый?!.. Специально поедет с этими итальяшками разбираться, — задушевно зашептала мне она на ухо.