Мы печально бродили вокруг трибун (чтобы быть подальше от «торсов» — еще ночью приснятся, бррр!) и от нечего делать разглядывали публику. Даааа, видимо, все московские феи решили повторить творческий путь Джулии Робертс: натянули платья-стрейч и шляпы из какой-то позорной синтетической соломки — насмотрелись, блин, на фильм «Красотка». Кстати, отличный тест-драйв — спрашивать у всех свеженьких провинциалок, какой их любимый фильм, и если она говорит — «Красотка», то сразу же направлять их к Листерману и в «GQ-бар»!

2 сентября

— Ну и в чем проблема? — спросила мой психоанлитик, закуривая сигариллу.

— Нет счастья в жизни, — печально констатировала я, почесывая за ушком ее скотч-терьера.

— Что так? — удивилась Татьяна.

— Да вот так! — емко ответила я.

— Так в чем проблема? — снова спросила Татьяна.

— Да козлы одни кругом! Едят свою козлиную еду, ездят на свои козлиные курорты, трахают своих коз…

— А вы, несчастная овечка… — начала было Татьяна.

— Только не надо про овец, умоляю! — Меня передернуло.

— Хорошо. — Татьяна внимательно посмотрела на меня. — Значит, вокруг одни козлы, а кстати, где вы с этими козлами встречаетесь?

— Как где? — удивилась я. — В «Пушкинъ», в «GQ-баре», в «Галерее»… ммммм… на «Причале»… Да где обычно!

— Может, в этом вся проблема? — еще более внимательно посмотрела на меня Татьяна.

— В ресторанах? — снова удивилась я.

— И в ресторанах тоже, — покивала Татьяна. — Вы постоянно жалуетесь на козлов, козлиную еду, козлиные курорты и прочих коз… жалуетесь, жалуетесь! — в ответ на мой недоуменный взгляд, сказала Татьяна. — Только козлами их не называете, а просто неумытыми, вульгарными или лохами.

— Хм, — задумалась я.

— Хм! — подтвердила Татьяна, — и при этом проводите среди них все свободное время.

— А где же его проводить? — очень удивилась я. — В музее?

— Можно и в музее, — согласилась Татьяна.

— В музее я и так часто бываю: там то один благотворительный банкет, то другой, — я пожала плечами.

Татьяна внимательно посмотрела на меня, потом вздохнула:

— Я не банкеты имею в виду, а что-то отличное от вашего обычного окружения.

— Н-да, — задумалась я, — на банкетах космонавтов не встретишь….

— Вы мыслите в правильном направлении, — одобрила Татьяна, — вы бываете только там, где водятся козлы с козами и их козлиные развлечения, но вокруг целый мир!

— Хм, — вновь задумалась я.

— Хм! — опять подтвердила Татьяна. — И в этом огромном мире есть другие животные… тьфу! Я хотела сказать — мужчины.

— Другие? — искренне удивилась я.

— Ну, не совсем другие, но отличные от козлов!

— А как найти этот другой мир? — жадно спросила я.

Татьяна снова внимательно посмотрела на меня:

— Лана, мы не в сказке «Алиса в Стране Чудес», его искать НЕ НАДО, и пить-есть всякую гадость тоже НЕ НАДО!

— Клево! — обрадовалась я и чмокнула терьера в мокрый нос.

— Просто подумайте хорошенько и вспомните, где вы не бываете, не потому что там плохо, а потому что в голову не приходило. Может, стоит туда зайти?

6 сентября

Я думала целый день. Полистала светский ежедневник Glamourama, позвонила Оле, Ане, Инночке, Алене и Насте, наконец, посоветовалась с Димычем и поняла, что мне никогда не приходило в голову ходить на посольские приемы! Если, конечно, меня туда не затаскивают знакомые лошадники, но не будем о грустном… А ведь там попадаются внуки герцогов!

Оля и Аня очень заинтересовались моим открытием, выкрутили руки, кто брату, кто папе, — и вот мы оказались обладательницами VIP-приглашений на прием к французскому послу. Чтобы не пугаться в незнакомых ситуациях, мы выбрали показ коллекции одежды (Оля особенно на этом настаивала).

Дрожа от предвкушения, мы подрулили к одному из самых красивых и недоступных особняков города — бывшему дому купца Игумнова, а ныне официальной резиденции посла Франции в России (интересно, а бывает НЕ официальная резиденция?..). Из уважения к хозяину дома мы напялили на себя все французские одежки, что смогли найти. Аня поклялась, что добыла даже французские прокладки (надо проследить, чтобы она не ляпнула это кому-нибудь).

Первый приятный сюрприз ждал нас прямо в вестибюле: очень милые французские военные отказались обыскивать наши сумки, притом, что в каждой из них можно было пронести достаточное количество динамита, чтобы разнести на хрен всю округу (у меня — Birkin, у Оли — Kelly, у Ани — Chanel). Мы торжествующе переглянулись и торжественно поднялись наверх, собственно, в покои.

Очень милый домик был у купца Игумнова, я вам скажу. Конечно, чересчур напоминает хоромы старорежимных бояр, но у тогдашних успешных предпринимателей так было принято — это как сегодня «мой личный Кремль». Посол с супругой облагородили что смогли: гобелены повесили, столики на гнутых ножках поставили и… ой! Вячеслав Зайцев в килте! Мы переглянулись, а затем снова присмотрелись: точно он! Кроме «красного Диора» в покоях также были замечены: телесериальные дивы с неудачно выщипанными бровями, ведущие с музыкальных телеканалов с плохо прокрашенными корнями волос, рублевские жены с заботоксированным выражением лица и так по мелочи — капризные стилисты из популярных салонов, пара модных пиарщиков-конкурентов и одна престарелая фея, а ныне владелица модельного агентства. Н-да, съездили на посольский прием. Оптимистка Аня прошептала, чтобы мы не расстраивались раньше времени, вон-де симпатичные французы у портьеры кучкуются. Мы снова воспряли духом, поправили сумки и направились к свои местам.

Господин посол с супругой тепло поприветствовали гостей и заверили собравшихся, что дефиле «Трепет тканей» олицетворяет франко-российскую дружбу (тут я начала что-то подозревать — и точно!), потому что «Трепет тканей» — это объединенный показ новых коллекций одежды двух подруг — россиянки и француженки, начинающих, но очень талантливых модельерш.

Вы поверили? Вот и я нет. И была абсолютно права: обе модельерши оказались поклонницами стиля «женщина-вампир», поэтому созданные ими вещицы были преимущественно броских цветов, плотно облегающими тело, часто — полупрозрачными и непременно декорированными блестками, бисером, вышивкой, контрастными кантами и перьями. Мне пришлось пнуть Олю, чтобы она не взвизгивала от восторга.

Симпатичные французы, на которых так рассчитывала Аня, глядя на полуголых манекенщиц, необыкновенно оживились (понятненько, этих тоже вычеркиваем). Единственное, что порадовало, — для посла этот форменный стриптиз также стал сюрпризом: сидя в первом ряду рядом с супругой и новоявленным шотландцем Зайцевым, он с удивлением следил над взлетавшими над головами шифоновыми юбками, но, тем не менее, после завершения дефиле тепло поздравил франко-российский тандем. Мне бы такую дипломатичность! А так осталось только заглушить свое разочарование французским шампанским.

8 сентября

Наш провал обсуждали все вместе. Алена, Инночка, Наташа и Настя сначала чуть не придушили нас, что мы намылились в посольство, не захватив их, но потом успокоились и стали думать, что мне, собственно, делать дальше? Самый сложный вопрос состоял в том, где я не была.

— Ты не работала в офисе! — наконец, придумала Настя.

— Работала-работала, — возразила я, принимая у официанта «Оливье» (разумеется, мы заседали в «Пушкинъ»). — Помнишь, у меня еще был совместный проект с этой толстозадой коровой…

— Да пусть не похудеет она до 46-го размера! — хором провозгласили девчонки, посмеиваясь надо мной.

— Точно-точно, — согласилась я. — И это были самые кошмарные полгода в моей жизни!

— А если тебе стать дизайнером интерьеров? — предложила Инночка.

На нее дружно зашикали: что мы, феи какие-то?

— А может быть, в Думу? — неуверенно спросила Аня.

— Забудь об этом, — не отрываясь от «Оливье», сказала я.

— Тебе нужно в глянец, — наконец придумала Оля.

— Ее не возьмут в глянец, — подняв голову от тарелки с «Цезарем», возразила Наташа.

— Что значит не возьмут?! — возмутилась Настя. — Если ее не возьмут, то кого же тогда?

— Там все свои, — объяснила Наташа, — все эти шизанутые на моде и красоте тетки из спальных районов. Они костьми лягут, но не допустят конкуренции. Ведь работа в глянце — это единственное, что позволяет им вырваться из своей убогой жизни. А оставшиеся вакансии перекрывают все эти дочки министров и нефтяников. Эти дуры считают, что раз с четырнадцати лет начинают выезжать в Милан на шопинг, а с пятнадцати делать бразильскую эпиляцию, то все понимают в моде и красоте. А долбанутые на гламурной жизни главные редакторы (не поверите, все — бывшие референты издателей!) берут их на работу из-за внешнего вида и связей. А там, типа, научатся.

Это абсолютная и окончательная правда. Все российские компании (и глянец в том числе) помешались на юных представителях громких фамилий. Особенно в цене специалисты в области пиара или журналистики, где узнаваемость играет не меньшую роль, чем талант. Тех, кого мамы-папы еще не пристроили к себе, с руками и ногами отрывают конкуренты. Ксения Горбачева, родственница понятно кого, начала работать PR-менеджером в одном из рекламных агентств, еще будучи студенткой факультета журналистики МГИМО. Но не скоро будет побит рекорд Шахри Амирхановой, внучки аварийского поэта Расула Гамзатова, которая в двадцать один год возглавила русское издание журнала Harper`s Bazaar. Конкурентам мажоров-карьеристов остается уповать лишь на свою удачливость, поскольку кадры у нас до сих пор решают все.

— У нас та же фигня, — призналась Настя. — Одни протеже.

— Да и зачем тебе в глянец? — Наташа внимательно на меня посмотрела. — Там одни девицы и пидоры. Ты с кем там собираешься знакомиться: с первыми или вторыми?

— Ой, тогда я не хочу в глянец! — испугалась я.

— Ей нужно в арт-бизнес, — подала голос Алена. — там куча богатых коллекционеров. И не все они женаты.

— Дааааа?! — Заинтересовалась Оля. — А почему же ты нам раньше об этом не говорила? А только все время жаловалась на неумытых художников?

— Неумытых там тоже достаточно, — не стала отрицать Алена, — но есть и положительные моменты, нужно только набраться терпения.

— Я готова набраться терпения, — твердо сказала я. — Хочу коллекционера!

— Я не просто так про арт-бизнес сказала: есть одна вакансия в художественной галерее, только боюсь, тебе ее не получить. — Алена с сомнением на меня посмотрела.

— Почему?! — заволновалась я. — Я не такая худая?

— Ты слишком худая и слишком яркая, — ответила Алена.

— Так в чем же проблема? — удивилась Настя. — С каких пор внешность стала мешать карьере?

Алена закатила глаза:

— Просто хозяйка галереи — баба долбанутая, и если ты заявишься к ней во всей красе, работы тебе не видать. Ты что, не знаешь, что такое женщина постбальзаковского возраста?

Мы почему-то покосились на Олю.

— Что, нужно одеться в рванинку? — уточнила я.

— И в рванинку тоже, — закивала Алена. — У тебя что-нибудь завалялось от бельгийцев или японцев, знаешь, эти серо-буро-малиновые свитера и пальто швами наружу?

Я задумалась:

— Кажется, есть что-то… Точно есть! Для выездов на бабушкину дачу специально покупала.

— И грязь можешь не счищать, так даже надежнее. — обрадовалась Алена. — И тени с блестками сотри.

— Ты куда это ее отправляешь? — заволновалась Инночка.

— Куда надо, туда и отправляю — за коллекционерами!

11 сентября

Я даже волновалась перед собеседованием. Я ведь никогда раньше его не проходила! Не считать же за собеседование первые встречи с этими гениями российской моды? Это я их собеседовала!

Долго перебирала свой гардероб, даже думала сгонять к маме за заляпанной краской рабочей курткой нового папы, но решила, что это слишком (я же не художником устраиваюсь, верно?). Наконец завернулась в свитер и твидовые брюки, зачесала хвостик, а вместо Louis Vuitton взяла кошелку Fendi (Fendi — это же достаточно скромно?).

Баба-галеристка действительно оказалась не в формате: размер 52–54, килограммы египетского жемчуга и ботильоны на металлических шпильках. Осмотрела меня с ног до головы, но осталась довольна. Долго водила меня среди белых стен, чуть не указкой показывала на картины. Я смотрела во все глаза — искусство, еклмн! Затем мы перешли, собственно, к моим обязанностям.

Итак:


1. Я сижу в галерее и встречаю реальных и потенциальных клиентов (ок, а зачем же я сюда устраиваюсь?).

2. Я отвечаю на телефонные звонки и объясняю реальным или потенциальным клиентам, как удобнее проехать к галерее на их лимузинах (ок, как действует телефон, я в курсе).