Николь Берд - Дорогой притворщик

Почему Гейбриела преследуют?

К ее огорчению, ей не удалось поговорить с ним. Все время до отъезда они находились в окружении гостей. Когда гости начали разъезжаться, Психея вызвала свою карету и, не входя в дом, простилась с хозяйкой у дверей. Они с тетей Софи сели в коляску, Гейбриел устроился напротив них, и коляска покатилась.

Психея видела, что Гейбриел следил за дорогой до самого Лондона, но их враги, казалось, оставили их в покое. Когда они подъехали к дому, Психея с облегчением вздохнула. Они помогли тетушке выйти из коляски и проводили в дом.

– Я хочу поговорить с вами, – повернувшись к Гейбриелу, сердито шепнула Психея. – В библиотеке. Сейчас же.

Психея передала утомленную Софи спустившейся им навстречу горничной.

– Вы должны поспать, мисс Софи, – сказала горничная, обеспокоенная усталым видом хозяйки. – Сегодня вы не отдыхали, как обычно.

– Глупости. Я прилягу ненадолго, отдохну с закрытыми глазами, вот и все, – заявила старая дама.

– Да, мадам. – Горничная переглянулась с Психеей, через пять минут Софи крепко заснет.

Наконец девушка была свободна. Сняв шляпу и перчатки, она поспешила в библиотеку. К ее разочарованию, там никого не было. Она позвонила и вызвала Джоурса.

– Ты не видел лорда Таррингтона? – пытаясь сохранять спокойствие, спросила она.

– По-моему, он у себя в комнате, мисс. – На лице дворецкого тоже воцарилось выражение безразличия.

– О! – Вероятно, он пошел сменить испачканную кровью рубашку.

– Укладывает вещи, – добавил дворецкий. Психея открыла рот, но быстро спохватилась.

– Понятно, – только и сказала она. – Это все. Было ясно, что дворецкий не смог бы ответить на ее вопросы. Когда он вышел, Психея поспешно направилась к лестнице и почти бегом поднялась наверх. Остановившись перед лучшей комнатой для гостей, она нетерпеливо постучала и, повернув ручку, распахнула дверь.

Джоурс сказал правду. Гейбриел аккуратно укладывал свои новые рубашки в потрепанную дорожную сумку, стоявшую на стуле у гардероба. Слуга, ставший его камердинером, с мрачным выражением лица помогал ему.

– Что вы делаете? – спросила Психея.

Гейбриел поднял голову. Он не улыбнулся, как делал обычно при встрече с ней. Вместо этого Синклер бросил взгляд на слугу.

– Спасибо, я сам закончу.

Камердинер поклонился и исчез в гардеробной, плотно закрыв за собой дверь. Дверь в коридор оставалась приоткрытой. Психея взглянула на нее. Она не хотела нарушать приличия, но и не могла допустить, чтобы их разговор услышали. Психея со вздохом закрыла дверь.

Гейбриел наблюдал за ней, и в его голосе послышалась обычная насмешливая нотка.

– Если вы желаете попрощаться наедине…

– Я не расположена шутить, – решительно оборвала его Психея. – Чем же это вы занимаетесь?

– Я уезжаю, дорогая мисс Хилл. Я не хочу ставить вас в затруднительное положение и тем более подвергать опасности. Поэтому я тихо уеду, а вы сможете по-прежнему жить спокойно и в полной безопасности.

Именно этого Психея и хотела, и в то же время вопреки разуму она почувствовала, как в ней закипает гнев от того, что он готов все бросить и выйти из игры.

– Вы не имеете права уезжать! – с жаром воскликнула она.

– Простите? – В его голосе слышалось искреннее удивление.

Психея тоже не понимала, что на нее нашло, но продолжала:

– Вы дали мне обещание, а я все еще не получила свои деньги от дяди, но он скоро должен отдать их мне. Вы должны оставаться здесь, пока я не получу их и пока я не признаю, что в ваших услугах больше нет необходимости.

Гейбриел отложил в сторону тонкую полотняную рубашку и внимательно слушал ее.

– Но…

– Это не значит, что… что я не хочу знать, что именно происходит. Почему эти люди преследуют вас… нас? Почему они стремятся напасть на вас?

Гейбриел нахмурился.

– Только правду, а не какую-нибудь выдуманную историю, – предупредила Психея.

– Хорошо, но объяснение займет много времени. Не уверен, что здесь подходящее место. – Гейбриел бросил взгляд на кровать. – Меня не беспокоят сплетни, если они не беспокоят вас, но…

Психея покраснела. Вот это поворот! Он думает о приличиях, в то время как она сама о них забыла.

– Я буду ждать вас в библиотеке, – сказала Психея, стараясь держаться с достоинством. – Но я прошу вас не задерживаться.

«А если ты попытаешься ускользнуть, – подумала она, – я… я никогда этого тебе не прощу!» Выйдя из комнаты, она пыталась собраться с мыслями. Психея давно хотела избавиться от него, ей следовало отпустить его.

Но ее семья, дядя, наследство, которое она пыталась получить, – нет, он нужен ей, по крайней мере, пока. Потом, когда Психея станет хозяйкой своего состояния, когда Цирцея будет учиться, когда они смогут путешествовать, тогда… Но сейчас не время думать об этом. Психея вошла в библиотеку и позвонила.

– Принеси чай для двоих, пожалуйста, – попросила она появившегося Джоурса.

Дворецкий принес поднос с чайными принадлежностями, и в это время вошел Гейбриел. Он кивнул ей и остановился перед камином, ожидая, пока уйдет дворецкий.

Когда за Джоурсом закрылась дверь, Гейбриел спросил:

– Так что же вы желаете узнать?

– Что я желаю узнать? – раздраженно переспросила Психея. – Я желаю узнать, почему вас преследуют люди с ножами, нападают на нас обоих! Не притворяйтесь простаком, расскажите, в какую историю вы впутались.

– Все началось с игры в карты, – сказал Гейбриел, на этот раз с некоторым смущением.

Психея покачала головой. Чего еще она могла ожидать от картежника?

– И?

– Я выиграл имение, – с вызовом заявил он. Психея слышала и раньше о невероятных ставках при игре в карты или кости, но никогда не верила, что такое возможно.

– Имение? – с недоверием повторила она. – Это еще один карточный домик…

– Вроде маркиза, созданного вами? Нет, моя дорогая мисс Хилл, эта собственность реальна и принадлежит мне, или будет принадлежать очень скоро.

– Какой же сумасшедший рискнул имением в азартной игре?

– Тот, кто думал, что играет лучше меня. Но он ошибся, – таким же холодным тоном ответил Гейбриел.

– И вы собираетесь получить его?

– Разумеется, собираюсь. Карточный долг – долг чести, дорогая Психея. – Он прекрасно знал, как повлиять на нее. – Однако проигравший, некто Баррет, тянет время, – вынужден был признаться Гейбриел, – не хочет отдавать имение.

– Значит, не всякий долг – долг чести?

– Или не всякий человек выполняет его, – добавил Гейбриел.

Психея смотрела на него, словно не решаясь ему поверить. Неужели она теперь относится к нему по-другому? Человек, имеющий собственность, заслуживает уважения, думал Гейбриел, вспоминая, какую он испытывал радость, когда обыграл Баррета в ту незабываемую ночь в игорном доме Парижа.

– Говорят, это небольшое славное имение на юге Англии, – вслух размышлял Гейбриел, – со старинным домом и прочими постройками. Большой парк при доме и несколько ферм, арендаторы которых платят ренту.

– Имение джентльмена, – начала понимать Психея. – И это позволило вам вернуться на родину.

Гейбриел кивнул, оценив ее сообразительность.

– Да. Я надеялся восстановить свои законные права. И намереваюсь сделать это.

– Но какое это имеет отношение к тем людям в лабиринте?

– А, да, ну… – Он впервые отвел глаза. – Кажется, Баррет нанял шайку головорезов.

– Для чего? – спросила Психея, чувствуя, как по рукам у нее пробежали мурашки. Она боялась, что угадала ответ.

– Чтобы убить меня. Таким образом… Баррет надеется… добиться признания сделки недействительной.

– Но это глупо, – возразила Психея. – Имение получат ваши наследники.

Слабая улыбка пробежала по губам Гейбриела.

– У меня нет наследников.

– Совсем нет родных? – Она не могла скрыть удивления.

– Никого, кто бы считал меня родственником, – коротко ответил он равнодушным тоном. Но Психея видела, что Гейбриел старается скрыть боль, и на минуту ей стало жаль его. Он отвернулся, чтобы она не видела его лица, и смотрел на огонь в камине.

Он выглядел таким одиноким.

Психея знала, что такое одиночество. Но когда умерли родители, у нее оставались многочисленные дяди, тети, кузены и кузины, которые могли поддержать ее. Ее одиночество несравнимо с его положением. Почему ему пришлось покинуть Англию? Может быть, Гейбриел совершил что-то такое, что привело бы ее в ужас, вызвало отвращение, и поэтому он хранит молчание? Но сейчас она думала только о страдании, которое он скрывает под внешней беззаботностью и очарованием. Гейбриел одинок. Ему нужен друг.

– Вы не можете уехать, – сказала она, протягивая ему руку. – Я не отступлю перед неудачником без чести и совести и его наемными убийцами.

Гейбриел с удивлением посмотрел на нее, и огонек, вспыхнувший в глубине его глаз, заставил ее отвести взгляд. Психея не хотела, чтобы он подумал…

– Это ради меня самой, – поспешила она добавить, убирая руку. – Я хочу сказать, что вы мне нужны как доказательство моей помолвки. Скоро я получу наследство, а вы, возможно, получите полные права на имение. Но сейчас вы должны остаться.

Гейбриел старался сохранять равнодушный вид. Психея теребила кружева на своем платье и избегала его взгляда. Не могла же она думать… нет, так было лучше для них обоих.

Теплое чувство, охватившее его, когда Психея отказалась отпустить его, заполнило пустоту в его душе, с ощущением которой он так долго жил и полагал, что ничто никогда ее не заполнит.

Она протянула ему руку, а ее взгляд был взглядом друга этом Гейбриел был уверен, а не женщины, которая наняла актера для определенной роли, и даже не женщины, которую привлекала его физическая красота и мужская сила. Он достаточно часто встречал такое влечение, иногда равное его собственному, но в этих отношениях никто не испытывал глубоких чувств, они были циничны и бесперспективны.

С Психеей такого никогда не могло произойти. Ему хотелось получить от нее нечто большее. Она не знала, какие желания вызывала в нем, и не должна этого узнать.

Когда игра закончится, он уедет. У него не было прав на такую прелестную женщину, ибо на нем лежала вина за гибель другой очаровательной женщины. Гейбриел проклинал себя за свои грехи, и он один должен нести их бремя.

– Хорошо, – сказал Гейбриел. Неожиданно для самого себя он почувствовал, что у него сжалось горло, но попытался беспечно улыбнуться. – Пока я вам нужен, я останусь.

Нельзя было забывать что за Гейбриелом охотились наемные убийцы. И в тот же день Психея приказала Джоурсу нанять еще нескольких лакеев.

– Предпочтительно крепких, сильных мужчин, – сказала она. – И особенно следи, чтобы входные двери были заперты, а также обращай внимание на незнакомцев, которые интересуются нашим домом.

Как всегда, выражение лица дворецкого оставалось непроницаемым, и он спокойно сказал:

– Как прикажете, мисс.

Они с Гейбриелом пили чай и одновременно придумывали убедительные причины, по которым он мог бы не выходить из дома, оставаясь в безопасности.

– Не думаю, что вам что-либо угрожает. Они охотятся только за мной, – сказал Гейбриел.

Психея кивнула.

– Если я откажусь от всех приглашений, Салли поднимет шум. Начнутся разговоры.

И на следующий день они с тетей Софи поехали в театр одни, без мужчин. Когда после первого акта в их ложу ворвалась толпа разочарованных дам, чтобы узнать, почему с ними нет очаровательного лорда Таррингтона, у Психеи был готов ответ.

– Увы, вчера во время загородной прогулки он подвернул ногу, и у него страшно распухла лодыжка, – с любезной улыбкой объяснила Психея дочери миссис Моннат.

– Но я не заметила, чтобы он хромал, – возразила другая молодая леди. – Я все время следила за ним. – Девица покраснела.

– Я в этом не сомневаюсь, – сухо заметила Психея. – Нет, сначала было незаметно, но когда мы вернулись домой, нога уже посинела. Доктор посоветовал ему воздержаться от ходьбы и держать ногу в приподнятом состоянии.

– Но скоро бал у миссис Форсайт, – чуть не со слезами сказала еще одна молодая женщина. – А он его пропустит.

– Думаю, он об этом очень сожалеет, – согласилась Психея.

– Но спорю, что не так сильно, как светские дамы, – закрывая веер, заметила Софи.

Молодые женщины смутились, но начинался второй акт, и они поспешили на свои места.

– Может, одолжить тебе мою палку, чтобы отбиваться от них? – сказала тетушка. – Брак с таким пострелом может оказаться весьма утомительным для тебя, племянница.

– Вы полагаете, мне следует швырнуть его обратно в море и ждать лучшего жениха? – усмехнулась Психея.

Софи фыркнула.

– Сомневаюсь, что сумеешь найти кого-то лучше Таррингтона. Будь я лет на тридцать моложе, я бы первая постаралась его отбить.

Психея с удивлением посмотрела на тетку. Она не думала, что этот очаровательный мошенник околдовал и ее. Но обаяние Гейбриела превосходило даже его красоту. В его смеющихся синих глазах блестели ум, доброта, которые он тщательно скрывал, однако охотно уделял внимание ребенку и старой даме.