Николь Берд - Дорогой притворщик

– Я знаю, он скрывается, но я – Уэстбери. Передай ему, пожалуйста.

– Я вас помню, милорд, – возразил лакей, – но его действительно нет дома.

– Я подожду здесь, – заявил Дэвид. – Видишь ли, может быть, я ему понадоблюсь. Для защиты.

– Я позову дворецкого, – с недовольным видом сказал лакей и ушел.

Дэвид остался один, но через минуту услышал, как кто-то произнес звонким голосом:

– Знаете, а его на самом деле нет. Вы немного опоздали.

Дэвид оглянулся и увидел маленькую фигурку, сидевшую на ступеньках лестницы. Она сидела, притянув колени к груди, и пышная юбка была аккуратно натянута на ноги. Это был ребенок, девочка – бледная и худенькая. Она с серьезным выражением лица смотрела на него. Кто-то из семьи, очевидно. Слишком молода, подумал Дэвид, но наверняка знает, кто где. Он подошел поближе.

– Он уже уехал на бал? – спросил Дэвид. Она кивнула.

– Черт… о, простите. Надо было прийти на полчаса раньше.

– А вы тоже едете на бал? – спросила девочка.

У нее был приятный звонкий голосок. Очень жаль, что она так некрасива – одни глаза и рот.

– Да, – сказал Дэвид. – Не очень я их люблю, но могу понадобиться Таррингтону. У него есть враги, знаете ли.

– Знаю, – согласилась девочка. – Но у вас нет маскарадного костюма.

– О! Это ничего, терпеть не могу всякие глупости с переодеванием.

– Психея говорит, что Салли никого без маски не впустит, – серьезным тоном продолжала девочка. – Ее лакеи дадут вам пару мышиных ушей.

– Мышиных? – Дэвид подумал, что ослышался. Но он за обедом выпил только один бокал вина, и… – Что же случилось с этой женщиной, а?

– Это из-за того, что она – Золушка, – терпеливо разъяснила собеседница. – Вы, мне кажется, не очень хорошо знаете волшебные сказки.

– Да… нет. – Дэвид нахмурился. Неужели ему наденут мышиные уши? – Может, я и не поеду. Нет, все-таки должен. Обещал Таррингтону.

– И наверное, встретите там свою возлюбленную? – предположила девочка.

– Я? Нет, нет. Не интересуюсь юбками, слишком сложно.

– Очень жаль, – задумчиво протянула девочка. – У вас необыкновенно выразительные глаза.

– Вы так думаете?

Уж не перебрал ли ребенок за обедом, подумал Дэвид, или дети не пьют вина?

– Да, я разбираюсь в глазах, – заверила девочка. – И в руках, и в губах тоже.

Уэстбери был несколько озадачен.

– По-моему, вы слишком много знаете для школьницы.

– Когда я вас увидела, то подумала, что вы глуповаты, но сейчас, когда познакомилась поближе, думаю, вы со временем исправитесь.

– Ну вот, – обиделся Дэвид. – Зачем же сразу оскорблять человека?

– Да, вероятно, вам следует подождать меня.

Дэвид впервые заметил, какие у нее ясные зеленые глаза. Просто фея какая-то, а не ребенок!

– Подождать вас? Вы тоже собираетесь на бал?

– Всего лишь через шесть лет мне будет восемнадцать, – объяснила Цирцея. – Не так уж долго ждать?

Если он откажется, она наверняка превратит его в мышь, и не только с ушами, но и с усами, и хвостом.

– Не правда ли? – повторила она.

– О нет, нет, – заверил он пятясь. – Подожду, конечно. Однако мне пора. Спокойной ночи.

Дэвид заспешил к дверям. Явно фея, а не ребенок.

Карета остановилась, и Гейбриел заставил себя оторваться от губ Психеи, у которой вырвался вздох сожаления. Он взял с сиденья маску и надел на нее. Завязывая атласные ленты, Гейбриел с радостью заметил в ее глазах просыпающуюся страсть. Это он пробудил ее! Синклер улыбнулся, вспомнив, что сегодня он Эрос, бог чувственной любви.

Он едва успел закрыть маской и свое лицо, как лакей откинул ступеньки кареты. Гейбриел вышел первым и протянул Психее руку. Чуть замешкавшись, она позволила ему поддержать себя. В наступавших сумерках улицу перед домом Форсайтов освещало множество фонарей, горевших на самых разнообразных экипажах, запрудивших дорогу. Гости в маскарадных костюмах выходили из них, образуя веселую толпу у дверей.

Психея почти ничего не замечала. Ее мысли были все еще в темной глубине кареты, с этим человеком, который сейчас с нежной галантностью поддерживал ее под локоть. Если бы они могли провести так всю жизнь, поглощенные друг другом, любящие друг друга с такой же страстью, с какой она любила его в эту минуту!

Вздохнув, Психея прервала полет своей фантазии. Она не влюблена в него. Она не могла его любить.

Они поднялись по лестнице, и Гейбриел пропустил ее вперед. Психея уже слышала музыку, смех, говор многочисленных гостей.

Слуга взял ее накидку, но Гейбриел не расстался со своим плащом, который, как надеялась Психея, должен был скрыть мощное тело и широкие плечи Гейбриела. Сегодня он должен оставаться неузнанным.

Поглощенная мыслями о Гейбриеле, Психея забыла о себе. Дуновение воздуха коснулось ее обнаженных плеч, и она вспомнила о своей одежде. Глядя в зеркало, Психея надеялась, что не переступила границу приличия.

О чем она только думала раньше? Долгие оценивающие взгляды двух джентльменов отнюдь не успокоили ее. Гейбриел, казалось, прочел ее мысли.

– Ты выглядишь, как и подобает богине, – сказал он. В его глазах, как всегда, поблескивали насмешливые искорки.

Психея поняла, что он хотел сказать, и невольно улыбнулась. В этот момент она была греческой богиней, а не заурядной мисс Хилл со своими чаепитиями и строгими платьями. Сегодня она могла спрятаться под золотой маской, и это давало ей непривычное ощущение свободы.

Когда они по мраморной лестнице поднялись на второй этаж, где находился бальный зал, она увидела сборище странных существ: лохматого волка в красном бархатном камзоле, с приклеенными усами, кругленького веселого Шалтая-Болтая, скромную пастушку, волочившую за собой живую блеющую овцу.

Представив, как отнесутся к этому слуги Салли, которым предстоит убирать за овцой, Психея рассмеялась и забыла о своих тревогах. Сегодня она забудет о приличиях. Сегодня она – греческая богиня, пришедшая развлечься с простыми смертными и, может быть, покорить пару сердец.

Бальный зал украшали фантастические цветы, как живые, так и сделанные из шелка и атласа. Такие яркие, неестественно блестящие цветы могли существовать только в мире грез. Волны музыки хлынули им навстречу. В зале витали ароматы духов, вина и цветов, и Психея на минуту застыла на пороге этой волшебной страны.

Странные существа, окружавшие их, были персонажами из книг. Психея увидела проходившую мимо Клеопатру, с чучелом змеи на шее и сверкающими браслетами на руках. Ее белое платье, смоченное по французской моде, облепляло фигуру. Психея почувствовала себя свободнее в собственной тунике, которая при сравнении выглядела просто пуританской.

Сияющее золотом и бриллиантами видение приблизилось к ним, и Психея воскликнула:

– Салли, это великолепно! Какое зрелище!

– Я же говорила, что потрудилась на славу, – послышался из-под усыпанной драгоценными камнями маски голос миссис Форсайт. – И не называй меня Салли, сегодня я – Золушка.

– Золушка, представляю тебе Эроса, – сказала Психея.

– Вы – чудное видение из волшебной сказки. – Гейбриел галантно склонился к ее руке и слегка прикоснулся губами к пальцам.

– А вы – настоящий бог любви, – заявила Салли, кокетливо обмахиваясь веером. – Боже, какая страшная маска, дорогая. Восхитительно! Вы должны потанцевать со мной. Это приказ королевы.

– А кто же будет встречать гостей? – удивилась Психея.

– На маскараде никто не представляется, – махнула веером Салли. – Пойдемте, Эрос, и не разочаруйте меня.

Гейбриел смеющимися глазами посмотрел на Психею.

– Я вернусь – пообещал он и повел Золушку в центр зала.

К Психее подошли две женщины. Одна из них была в старинном платье с высоким жабо и с золотой короной на голове. Ее дочь, тоже с короной на голове, очевидно, изображала Марию Тюдор, а старшая – Екатерину Арагонскую. Во всяком случае, они старались выглядеть особами королевской крови.

Когда старшая заговорила, Психея узнала голос миссис Флеминг, другая, вероятно, была ее дочерью.

– Это вы, Психея? – спросила старшая. – Какое… э-э… необычное платье, дорогая.

– Вам нравится? – спокойно спросила Психея. – Я должна соответствовать своему имени.

Она уже вполне овладела собой и не собиралась позволять этой старой кошке – ах да! этой королеве – испортить ей настроение. Она представила тощую матрону с приклеенными усами, как у того волка, которого видела на лестнице, и чуть не рассмеялась.

– А ваш жених тоже здесь? – с интересом спросила дочь. – Маркиз?

– О, этого я не могу сказать, мы же на маскараде, – объяснила Психея.

– Мама, посмотри, – обратилась к матери молодая женщина, – вон на того высокого мужчину в костюме китайского императора, по-моему, это он. Не так ли, Психея?

Психея только загадочно улыбнулась, и обе женщины поспешили прочь.

Рядом с Психеей оказался солидный джентльмен в монашеском одеянии.

– Дорогая моя богиня, ваша красота покорила меня! Вы, бесспорно, Венера, богиня красоты. Не могу ли я рассчитывать на следующий танец? – Он смотрел на нее с далеко не монашеским смирением, и Психея вновь вспомнила о том, каким открытым было ее платье.

– Очень сожалею, но этот танец я уже обещала.

– Тогда, может быть, бокал вина?

– Разве вы не знаете, что пища богинь – только нектар и амброзия? – Психея улыбнулась и отошла от него.

Под одной из полумасок она увидела знакомое лицо.

– Матильда, это ты? – Спросила она.

Пухленькая кузина была в полосатом платье цвета лаванды, которое ей очень шло, а каштановые волосы украшало сооружение из крупных шелковых лепестков. Ее молодой человек, высокий и худощавый, был в зеленом костюме. Психея не могла сообразить, кого они изображают, возможно, какие-то растения.

– Психея, ты такая красавица! – Матильда вся раскраснелась от приятного возбуждения. – Бал просто великолепен! Ты знакома с мистером Стилтоном? – еще больше краснея, спросила кузина.

– Да, конечно. Приятно увидеть вас снова.

Молодой человек поклонился, с некоторым изумлением глядя на обнаженные плечи Психеи и ее короткую тунику. Но, и это делало ему честь, сразу же обратился к ее кузине.

– Пойдемте танцевать, а то там такая толкотня, что не останется и места, – чуть шепелявя, произнес он.

– Мы пойдем, Психея, – извинилась Матильда.

Молодая женщина в костюме Матушки Гусыни, в широкополой шляпе и с игрушечным гусем под мышкой, подошла к Психее.

– Мисс Хилл?

– Да, – ответила Психея. Ее явно легко узнавали. В следующий раз она оденется китаянкой. Или гусем!

– Моя бабушка, леди Серена, хотела бы поговорить с вами, – смущенно сказала девушка. – Она сидит вот там, в стороне.

– Конечно.

Леди Серена была ровесницей тети Софи. Психее предстоит объяснить отсутствие тетушки и любезно немного побеседовать с ней. Это, по крайней мере, избавит ее от монаха, который по-прежнему пожирал ее глазами, и от кавалера в голубом плаще, тоже не сводившего с нее глаз. К тому времени танец закончится, и Гейбриел вернется к ней. Матушка Гусыня проводила Психею к леди Серене.

На голове старой дамы красовался роскошный пурпурный тюрбан, искусно задрапированная косынка скрывала морщинистую шею, платье было прекрасного покроя, и единственной уступкой маскараду была полумаска, висевшая на запястье. «Даже Салли не смогла укротить грозную леди Си», – с улыбкой подумала Психея.

– Здравствуй, дитя, а где же Софи? Я надеялась, она развлечет меня своим остроумием, – пожаловалась леди Серена.

– У тети кашель, – объяснила Психея. – Она передает вам свои сожаления.

Старая дама фыркнула.

– Я сожалею еще больше, сидя в этом бедламе, где не с кем словом перемолвиться. Я вот что хотела сказать тебе, детка Софи спрашивала меня об одной семье, о кентских Синклерах.

– Да? – Вежливое внимание Психеи сразу же сменилось острым любопытством.

– Мне есть что рассказать ей, – заявила Серена мрачным тоном.

Гейбриел танцевал с Салли, ее умелое и легкомысленное кокетство забавляло его.

– Знаете, я танцую с вами, и все дамы завидуют мне, – сказала Салли.

«Правило номер один: джентльмену надо льстить», – подумал Гейбриел.

– Вы слишком добры, – улыбнулся он.

– И я дорожу этой минутой, поскольку знаю, что весь вечер вы будете рядом со своей невестой, – продолжала Салли, когда фигуры танца снова свели их.

«Правило номер два: намекните, что он вам нравится».

– И это правда, – согласился Гейбриел. Они соединили руки и снова разошлись.

– Но я надеюсь еще на один танец, ведь даже невеста не может рассчитывать на постоянное внимание, – добавила Салли, когда они снова сошлись. – Это было бы так провинциально! – взмахнула она длинными ресницами.

«Правило номер три: вызовите у джентльмена интерес к вашей особе».