Пол был застелен толстым ковром с узором в виде разбросанных пионов. Между комнатными дверями стояли напольные вазы с цветами.

― Подожди! ― Анастасия остановилась у комнаты и открыла дверь. Обстановка была знакома. Когда она убегала, рассматривать особенно было некогда, но необычной формы зеркало в виде сердца, поддерживаемое амурами, ей запомнилось.

Муж стоял, засунув руки в карманы халата, и наблюдал за женой.

― Значит, это был ты?

― Да. Я. Анастасия, я хотел бы тебе все объяснить...

― Не надо.

― Ты обязана меня выслушать!

Миссис Хорн не закричала на мужа, не ударила его, не заплакала и не рассмеялась. Она вновь превратилась в чопорную мисс Анастасию К. Бьюкмен.

Черт бы побрал этих Роберта и Луизу, не могли обвенчаться в один день с ними! Из-за них он не мог увезти жену и приручить ее к себе! Прошла всего лишь ночь, меньше суток после данных обетов. Они не стали близкими, хотя и были близки.

― Я ничем вам не обязана, сэр, ― спокойно произнесла Анастасия, ― пойдемте обедать, я голодна.

― Стейси! Выслушай меня! ― Виктор схватил девушку за плечи. Он услышал, как его невесту называла Кэтрин, и ему так понравилось, что он решил, дома, наедине, он будет именно так звать жену.

Анастасия поморщилась.

― Вы делаете мне больно.

― Прости, ― отступил Виктор.

Анастасии больше всего хотелось остаться в одиночестве. А еще ей хотелось плакать, ругаться как торговке и поколотить Виктора. Как он мог? Он обманывал ее, все понимал и подсмеивался!

Зачем он женился на ней? И как теперь быть? Она его любит. Она принадлежит ему. У нее нет, да и не было никаких прав на себя.

Девушка вздохнула. Забота о дальнейшей жизни с ним ложится на ее плечи. Возможно, стоит дать ему шанс все объяснить?

― Сэр Хорн, ― обратилась она к Виктору.

― Миссис Хорн? ― в столь же надменной манере ответил муж.

Придется привыкать, подумала Анастасия.

― Я готова выслушать вас. Почему вы, все зная, мучили меня неизвестностью? Зачем, все выяснив, вы женились на мне? Что вам это дало? Почему вы не сознались раньше? О, сэр, не приближайтесь ко мне! ― она почти отбежала от мужа. Если он дотронется до нее, она не выдержит и закричит, потеряв самообладание!

― Понимаю, ― ухмыльнулся Виктор, ― ты боишься меня, потому что что бы я ни сказал, ничто не изменит нашу привязанность. Мы влюблены друг в друга. Ты боишься дать волю чувствам. Стейси, я не позволю тебе превращаться в ледышку! Я буду приставать к тебе, буду преследовать тебя, пока ты не станешь вновь настоящей, страстной и нежной, а не придуманной для общества куклой.

Она расширившимися глазами наблюдала, как приближался Виктор, а сама отступала в угол, пока не уперлась спиной в стену. Она выставила руки перед собой, как последний барьер.

― Ты боишься меня? ― удивился он, резко развел ее руки в стороны и прижал жену к себе.

Анастасия замерла.

― Вот и прекрасно, моя дорогая послушная Анастасия Каролина Хорн, теперь я тебе поведаю всю правду.

И Виктор, чаще целуя жену, чем рассказывая правду, объяснил и свое поведение в ту ночь, и уверенность в том, что он совратил ее, и затеянную позже интригу.

Анастасия расслабилась. Признание звучало правдоподобно, и она решила простить дорогого ей интригана.

― Я тоже была ужасно глупа, ― смущенно призналась она, ― я даже имя дочке придумала.

― Какое?

― Августа.

― В честь леди Этвуд?

― Нет, в честь зачатия в августе.

Виктор улыбнулся.

― Но почему именно дочка?

― Я бы ни за что не стала, воспитывать ее так, как воспитали меня. Девочкам в этом мире живется нелегко, и мне хотелось для нее счастья.

― Клятвенно обещаю, если ты меня накормишь, я постараюсь обеспечить тебя дочкой, но все же, первым обязан родиться сын. Пойдем, я познакомлю тебя с кухней, это самое мое любимое место в доме.

― Почему? ― удивилась Анастасия, хотя кухня ей понравилась. Длинная плита со съемными кругами сияла белизной, вытяжная труба была начищена. Развешанные на крюках сковороды и кастрюли блестели. В углу, над небольшим столом висели пучки засушенных трав.

― Вот поэтому, ― Виктор указал на стол. ― Кухарка оставила нам еды на два дня, чтобы мы не умерли от голода.

Две недели блаженства и наслаждения обществом друг друга промчались незаметно. Молодожены нередко подшучивали над ситуацией, в которой они оказались и так и не познакомились.

Виктор упрекал Анастасию в трусости.

― Ты должна была устроить хорошенький скандальчик, взять меня за ухо и отвести к отцу, чтобы тот заставил меня жениться немедленно.

― Больше всего я боюсь скандалов. И еще, ― жена лукаво улыбнулась, ― я думала, что ты уродлив лицом.

― Я? Как ты могла! Это бросает на тебя тень!

― Почему?

― Ну не могла же ты полюбить уродца.

― Во-первых, мне было не до того, чтобы рассматривать твое лицо, во-вторых, я не любила тебя, а в-третьих, я успела рассмотреть, что ты прекрасно сложен.

― Разглядывала обнаженного мужчину, леди?

― Да, ― чопорно призналась Анастасия. И покраснела, ― признаться, мне было ужасно интересно.

― Какая безнравственность!

Анастасия пожала плечиками. Что можно еще ожидать от Хорна? Он часто подшучивал над ней, что ей, на самом деле, нравилось.

Виктор показал Анастасии конюшни отца и лошадей. Они катались по окрестностям или гуляли пешком. Анастасия попыталась отыскать полянку в виде запятой, но место, где отдыхала в стогу, так и не нашла.

Муж посвятил ее в планы оборудования рудника современными техническими совершенствованиями и заверил, что они обязательно прокатятся в повозке без лошади.

Анастасия категорически отказалась от сомнительного, с ее точки зрения, проекта. Она с недоверием относилась ко всему механическому, прекрасно помня детское впечатление от посещения фабрики.

Виктор лишь посмеялся, обозвал ее ретроградкой и уверил, что ей непременно понравится.

Вечера они проводили за чтением или музицированием, оказалось, что Хорн неплохо поет, а ночи были отданы страсти.

30



Глава 30. Известия

Отец Виктора вернулся домой. Ему безумно надоело безделье, он скучал по своим занятиям, да и молодых рад был увидеть, также он привез письма сыну и невестке.

Леди Августа писала, что вновь осталась одна, дочь и зять укатили в Италию, пока Кэтрин могла свободно передвигаться. Сэр Мэтьюз, утомившись от гостей, никуда не сопровождал леди Августу, отдыхал дома. Родители девушки уехали следом, спустя три часа после отъезда молодоженов.

Второе письмо было от Луизы. Подруга сообщала, что Кристофер уехал в Брайтон, подлечиться, голова у него продолжала болеть, в остальном чувствовал себя неплохо. Луиза предлагала кузену отложить свою свадьбу, на что тот уговорил оставить все как есть. Подготовка к свадьбе шла полным ходом.

Анастасия пожалела Кристофера. Он успел вернуться на свадьбу Виктора, но был слаб и бледен.

Когда Беккет нашелся, Виктор немедленно помчался к нему. Оказалось, бедолагу приютила сердобольная пожилая чета. Вызвали доктора, ухаживали за ним, молодой человек был без сознания несколько дней. Сейчас делом об ограблении занималась полиция, но предупредили сразу, что шансы найти грабителя не велики. Виктор подключил своих знакомых детективов. Беккет переживал только за фамильную драгоценность, единственную память о родителях. Вот тут-то его уверили, что перстень будет найден, бандиты всегда стараются быстрее продать такие приметные изделия.

Библиотекарь и его жена побывали в доме Кристофера, он отнесся к ним как к родителям, почитал и глубоко уважал, а еще пытался хоть как-то улучшить им жизнь, предлагал деньги за спасение, но те отказались. Мистер Чампан уверил, что им вполне достаточно для скромной жизни своих средств, и он бы не хотел, портить отношения с сэром Беккетом этим вопросом. И, если не сочтет за труд, когда придет время мистера Чампана покинуть этот мир, пусть сэр Беккет не оставляет миссис Чампан без присмотра. Вот такие удивительные люди заботились о Кристофере.

Гилберт написал пространное письмо. Дальний путь, небольшое общество и новые впечатления увлекли брата. Он был доволен переменой в своей жизни, познакомился с интересными спутниками. Восхищался своим старшим коллегой, его профессиональными качествами. У мистера Гоуэна есть дочь Джеки, после кончины матери та всюду сопровождает отца. Девушке всего семнадцать, она слишком молода, она похожа на ангела, у нее нежнейший смех, она красива, добра и счастлив будет тот, кто когда-то станет ее мужем. Она обожает отца, не капризна и хорошо воспитана. Мисс Гоуэн была посвящена целая страница. Анастасия улыбнулась, вспоминая слова брата о его будущей жене. А она собиралась свести брата с мисс Барри!

И наконец, она открыла письмо от Марты.

Подруга поздравила молодоженов, просила передавать приветы леди Августе и Луизе. Она сообщила о своих печальных новостях. Ее мама скончалась, похороны были скромные. Марта не может вернуться к няне из-за отчима, тот парализован и совсем сник, ей надо помочь кузену.

Няня в письме сообщила, что идет на поправку, Моррис ей помогает, Сет здоров и доставляет уйму хлопот своей непоседливостью. Марта попросила навестить няню, когда Анастасия будет в Лондоне.

Она написала, что скучает по Анастасии, вспоминает счастливое время, что они провели вместе, но не может покинуть Марка даже на день, он совсем не приспособлен к жизни, к тому же, у него испортился характер.

Характер братца Марты испортиться просто не мог, он всегда был капризным, избалованным человеком. Анастасия из письма поняла, что Марте нужна хоть какая-то поддержка, но в силу воспитания, девушка не могла открыто попросить.

Миссис Хорн отправилась к мужу, показала письмо подруги и попросила разрешения взять коляску. До Уэллингборо было не слишком далеко.

Виктор ответил, что сам не прочь повидать мисс Литтоун, поэтому отвезет жену к подруге. Анастасия неожиданно разрыдалась.

Она теперь часто, то плакала, то смеялась, чем несказанно радовала Виктора.

― Что с тобой, моя девочка?

Хорн поднялся из-за стола, за которым работал, отвечая на письма деловых партнеров, и прижал к себе плачущую жену.

― Не знаю, мне так жаль Марту и стыдно, что я забыла о ней, наслаждаясь новой жизнью.

― Глупости! Иди, собирайся в дорогу, а я велю закладывать лошадей.

После полудня, несколько раз останавливаясь, чтобы уточнить дорогу, Виктор и Анастасия подъехали к дому, где жила Марта.

Небольшой двухэтажный дом стоял у подножия холма, невдалеке, отдельной группкой стояли несколько свинарников.

Дверь открыл старый подслеповатый слуга, впустил их в холл, а сам с трудом стал взбираться по лестнице на второй этаж.

Дом носил отпечаток умершей хозяйки, повсюду лежали вышитые скатерти, салфетки, шторы на окнах и дверях имели веселенький пестрый рисунок. Ковры на полу лежали добротные, что говорило о достатке в доме, только они совершенно не гармонировали с обстановкой.

Вначале спустился Марк Клодмен. Выглядел он опухшим и одет был неопрятно. Он фамильярно потрепал Анастасию по щеке, а Виктору предложил выпить.

Хорн, взбешенный таким обращением с его женой, едва сдержался, чтобы не огорчить Анастасию.

Следом спустилась Марта. Увидев гостей, она расцвела. После приветствий и поцелуев, Анастасия решительно потянула Марту из дома.

― Нам следует поговорить.

― Марта, ― вмешался Марк, ― отец станет тебя спрашивать!

― Да, кузен, я ненадолго.

― Надеюсь, ― проворчал он и поднялся наверх.

Виктор отошел к лошадям, предоставив возможность девушкам поговорить.

― Как ты? Я едва узнала тебя, дорогая! Бледная, измученная, темные круги под глазами, ты же заболеешь! Посмотри на себя! ― воскликнула Анастасия, едва он отошли от дома. ― Что ты делаешь здесь одна в доме с двумя чужими мужчинами? Я очень тебе сочувствую из-за смерти мамы, но не стоит портить себе репутацию, Марта! Тебе нельзя оставаться в доме Марка. Поехали ко мне, или к леди Этвуд, или к няне. Об отце должен заботиться сын!

― У меня есть компаньонка, мне нельзя уезжать, надо заботиться об отчиме, ухаживать за ним. Он не желает видеть чужих людей. Отчим любил маму, только я и могу утешить его, иногда он называет меня ее именем.