– Марина, – весело улыбнулась охотница и выстрелила в добычу контрольным взглядом.

Диме действительно больше импонировали стройные барышни, немного стервозные, с умеренным багажом жизненного опыта и капризов. Как только объем капризов достигал критической массы, девушку либо ставили на место, либо вежливо махали ей ручкой. Обычно такие особы неважно ориентировались в пространстве, поэтому не успевали вовремя затормозить. Иногда девушки сами бросали Диму, но реже. В среднем его романы длились от пары месяцев до полугода и заканчивались спокойно, почти без скандалов и по обоюдному согласию. От дамы требовалось быть ухоженной, хорошо одетой, не нести откровенной ерунды в присутствии его друзей и принадлежать на определенном этапе жизни только ему. Барышня, готовая, как блоха, в любой момент перепрыгнуть на более жирного пса, была ему не нужна, хотя Дима прекрасно понимал, что подобная внутренняя установка есть у каждой. Но кто-то умеет удерживаться в рамках приличий, а кто-то пытается откусить кусок пожирнее, неинтеллигентно надгрызая все блюда, выставленные судьбой на стол. Задумываться о старости в окружении внуков ему было рановато, поэтому каждую новую подругу Дима рассматривал как новый автомобиль: тщательно проверяя комплектацию, бдительно тестируя на возможные дефекты, но при этом зная, что каким бы замечательным ни было авто, в скором времени его придется менять.

Марина была красивым цветком, соответствовавшим необходимым требованиям, и он с удовольствием занялся ее окучиванием.


Вика была предоставлена самой себе, поскольку Бульбенко в очередной раз вошла в штопор, борясь за свое светлое будущее, и заниматься аморфной подругой ей было некогда. Они изредка перезванивались. Вика покорно выслушивала неинтересную болтовню про подарки, которые описывались в деталях, про новые веяния моды, про сногсшибательные качества кавалера, которого она помнила весьма смутно и перед которым испытывала некоторое неудобство за свое несимпатичное поведение, и про то, что раз ей, Вике, все равно нечем заняться, то надо потратить лето на то, чтобы похудеть.

Похудеть Вика хотела, а вот заниматься этим – нет. Она мечтательно представляла себе времена, когда наука изобретет какой-нибудь моментальный способ избавления от лишнего веса. А пока она каждый вечер говорила себе, как хронический алкоголик, что со следующего утра начинается новая жизнь, в которой не будет кексов, булок и макарон, а будут утренние пробежки, качание пресса и кефирная диета.

В конце июля произошло довольно неприятное событие, ставшее толчком к осуществлению ее фантазий на тему избавления от жировой прослойки.

Она решила съездить в центр и погулять по магазинам. Денег все равно не было, а когда не собираешься покупать что-то конкретное, ограниченное материальными рамками финансового базиса, щекочущего руки и требующего немедленно приплюсовать содержимое кошелька к доходу какого-нибудь бутика, можно расслабиться и щупать вещи спокойно и обстоятельно, не бегая кругами, как собачонка, зарывшая кость среди одинаковых камушков и потерявшая ориентир.

Поездка сорвалась. Сев у окошка в полупустом троллейбусе, она разглядывала стайки молоденьких девиц, гулявших по городу в полуголом виде и способствовавших росту процента сердечных заболеваний среди мужчин трухлявого возраста. Вика развлекалась тем, что сравнивала их с собой, с удовольствием находя в каждой какой-нибудь дефект. От этого ее самооценка приподнималась, как буек при приливе.

Через несколько остановок в салон вползла совершенно рассыпающаяся бабулька времен Первой мировой войны. Вика тоскливо оглянулась: все места оказались заняты.

– Садитесь, пожалуйста, – вздохнула она, вставая.

Бабка молча плюхнулась на сиденье и начала суетливо копаться в допотопном ридикюле.

– Во, корму отъела, аж одежа лопнула, – вдруг раздался сзади довольный женский голос. Вика оглянулась: комментарий принадлежал усатой полной старухе, старательно молодившейся и, судя по высоте прически, щеголявшей в такую жару в парике. Из-под свалявшихся волос свисали тяжелые серьги, а сама выступавшая была облачена в платье с люрексом, поблескивавшее, как новогодняя елка. Вика с ужасом поняла, что сказанное относилось к ней. Она неловко изогнулась и попыталась разглядеть тыл. Весь салон с интересом наблюдал за происходящим. Вика провела рукой по юбке и едва не упала в обморок: хлипкий материал разошелся по шву ровно посередине. Хуже не придумаешь!

Двое юнцов обрадованно заржали, худая женщина с желчным лицом презрительно скривилась, симпатичный молодцеватый мужик отвернулся, а две толстушки, восседавшие недалеко от места трагедии, испуганно завозились, оглядывая друг друга.

Прикрываясь полиэтиленовым пакетом, Вика почти в слезах добралась до дома и, едва войдя в квартиру, горько разрыдалась.

Вечером пришедшая с работы мама немного приободрила дочь, убедительно заметив:

– Ну и что, что лопнула? Просто мала стала. Заинька, ты не толстая, ты пухленькая, очень многим мужчинам это нравится. Не надо делать из своего плюса трагедию. А юбку можно расставить.

Утром Вика решительно влезла в шорты и, воткнув в уши плеер, побежала в ближайший лесопарк бороться со своими достоинствами.

Бег трусцой оказался весьма рискованным занятием. Не успела она насладиться ароматами цветов и свежей зелени, замечательно сочетавшимися со сборником последних хитов, как «люли-люли» были перебиты оглушительным собачьим лаем, и Вика узрела огромное лохматое чудовище, летевшее за нею со скоростью междугородного экспресса. Сзади семенила хозяйка и что-то кричала, но фабричные девчонки забивали своими звонкими голосами жизненно важные инструкции, сопровождаемые бешеной жестикуляцией, и ополоумевшая от ужаса Вика в два прыжка достигла ближайшего дерева, вскарабкавшись на него с ловкостью ящерицы. Собака скакала внизу, разбрызгивая слюни и размахивая розовым языком. Наушник выпал из правого уха и кротким жучком улегся на подпрыгивавшей от бешеных ударов сердца Викиной груди.

– Я же вам кричала: не бегите! – донеслось до Вики параллельно с уверенными воплями в другом ухе: – Нас не догонят!

– Жаклин, девочка не хочет с тобой играть, пойдем поищем кого-нибудь другого, – присюсюкивала переставшая интересоваться Викой хозяйка косматого людоеда. Звучало это так, словно сладкая парочка собиралась поискать себе кого-нибудь на завтрак. Вика заранее не завидовала этому «другому».

– Эй, а как же я? – жалобно прошептала она.

– Слезайте, она не кусается.

«Ага, – подумала Вика. – Она, наверное, как удав: глотает не жуя».

И девушка опасливо поджала ноги, преданно обняв ствол, по которому ползали деловитые муравьи. В другой ситуации Вика с визгом начала бы отряхиваться, но сейчас насекомые ей даже нравились.

Тетка взяла собаку на поводок и решительно потащила за собой.

– Подождите, – перепугалась Вика. – Мне надо слезть.

Тетка тут же развернулась и с готовностью пошла обратно:

– Вам помочь?

Увидев, что собаку ведут обратно, Вика затрясла головой:

– Нет, спасибо, я сама. Всего вам хорошего.

– До свидания, – вежливо подтвердила тетка, а Вика немедленно подумала, что второго свидания она не переживет.

Когда женщина скрылась из виду, Вика аккуратно сползла по стволу вниз, с удивлением отметив, что он гладкий и никаких выступов, по которым можно было бы забраться так высоко, там нет.

«Твои губы опять не туда угодили», – сообщил наушник под приятную музыку.

«Было бы куда прицелиться, – горько подумала она, – а уж я не промахнусь».

Внимательно оглядев аллею и не обнаружив собак, она предприняла вторую попытку пробежаться. Тут же выяснилось, что грудь очень мешает процессу. Она противно подпрыгивала, а потом падала вниз. Вика решила придерживать ее руками. Через несколько минут к ней присоединился еще один спортсмен.

– Ведете здоровый образ жизни? – жизнерадостно пыхтя, поинтересовался он.

– Угу, – односложно ответила Вика, мельком оглядев коллегу. Он ей не понравился: во-первых, по возрасту он годился ей в отцы, во-вторых, у него был какой-то рыбий взгляд, а в-третьих, он бежал в рубашке, брюках и ботинках, из чего можно было сделать вывод, что он либо с приветом, либо увязался за нею из корыстных побуждений. Побуждения не замедлили из него вылезти:

– А грудь не похудеет? – озабоченно поинтересовался он, кивнув на бюст, летавший по мучительной амплитуде.

Вика злобно промолчала и прибавила темп.

– Мы, мужчины, кстати, любим полных. Это распространенный блеф, что мы любим стройных. Его активно поддерживают среди народонаселения худые женщины, которым не удалось нарастить мышечную массу. А что такое женщина без пышных форм? Это все равно что суп без мяса: он постный и неароматный. Столовский вариант для язвенников. В блюде должен быть соблюден баланс белков, жиров и углеводов. Женщин в теле ценили во все времена и везде. И интеллигенты, и все прочие! Что есть женщина без филейной части? Чем она будет вдохновлять поэта и художника? О чем им обоим мечтать? Почему вы молчите? Вы не согласны?

Вика уже поняла, что убежать от демагога ей не удастся. Он легко приспосабливался к ее темпу, поэтому ее задачей было добежать до людного места. Она, холодея, вспомнила, что вчера вполуха слышала, как по телевизору рассказывали про очередного маньяка, которого ловили все, и, как обычно, никто не мог поймать. Подробности она слушать не захотела и вот теперь ругала себя, не имея возможности распознать степень грозящей ей опасности.

– Девушка, я, кажется, с вами разговариваю, – обиделся мужик. – Вы хоть понимаете, насколько важно сберечь генофонд, сохранить нормальную русскую бабу во всей ее красе, а не культивировать стиль «унисекс»!

Вика его почти не слушала, из последних сил перебирая каменно-неподъемными ногами, но слово «секс» уловила, после чего у нее открылось второе дыхание.

Когда они наконец добрались до проспекта, лектор неожиданно завершил выступление и, не сбавляя скорости, понесся за подъезжавшим к остановке автобусом.

Вика обессиленно плюхнулась на ближайшую скамейку и начала нервно смеяться. Есть чипсы дома перед телевизором оказалось куда более полезно для нервной системы, чем растрясать жир в лесопарке.

– Деточка, – задребезжал над ухом старческий дискант. – Что же ты, лапушка! Попкой, и прямо…

Договорить дед не успел. Вика, чувствуя себя в безопасности ввиду большого количества куда-то спешивших или просто прогуливающихся прохожих, взвилась и ядовито зашипела прямо в физиономию обалдевшего от неожиданности ветерана:

– А тебе, мухомор старый, что надо? Тебе мое филе на борщ или на последние радости? А?! Может, у вас тут гнездо?!

Старик испуганно отшатнулся и посеменил прочь, тряся авоськой. Вика оглянулась, чтобы посмотреть, не осталось ли что-нибудь на скамейке, и уперлась взглядом в большой лист с надписью «окрашено!».

Она густо покраснела и понеслась за дедом извиняться. Бедный старик, с удивлением оглядывавшийся по мере удаления от ненормальной девицы, заметив ее марш-бросок, довольно резво поскакал от нее по проспекту, ловко огибая встречных пешеходов.

«Удачный день», – удрученно констатировала Вика и поплелась домой.


Ближе к вечеру про нее вспомнила Маринка:

– Викусик, ну как? Киснешь?

– Тухну.

– Я что случилось? Облом на любовном фронте?

– Какой облом? Фронт еще не развернут, – грустно сообщила Вика, с удивлением глядя в телевизор, где какой-то хитромордый зверек с пачкой порошка в лапах заглянул Золушке под юбку и сообщил всем интересующимся, что у нее там чисто.

– Слышь, Золушка, – неожиданно в тему парировала Маринка, – твой принц еще не приехал, но он уже близко.

– Знаешь, Марина, принцы бывают разные, – не разделила оптимизма подруги Вика, почему-то подумав, что при ее везении вместо принца ей обязательно попадется такой вот гибрид с пачкой порошка.

– Не суть. Главное, что они иногда попадаются, а ты пасешься на колхозном дворе, куда они даже не заглядывают.

– Я так понимаю, что ты меня в очередной раз хочешь вывести в поля, – проницательно констатировала Вика. – Тебе не надоело?

– Ты, Муравьева, останешься куковать в девках с таким подходом к жизни. Счастье надо строить своими руками, а не ждать выигрыша в лотерею. Я не спорю, люди выигрывают, но иногда они до старости выигрывают по мелочи, так и не оторвав у судьбы крупный куш! Ты так хочешь?

– Я не хочу позориться, – выпалила Вика. – Мне надоело быть посмешищем!

– Ой-ой-ой! Откуда у нас эти комплексы! Не хочешь – не будь! Если ты сама перестанешь потешаться над собой, то, будь уверена, и другие перестанут. Тем более что все эти проблемы надуманны! Давай одевайся, мы через полчаса за тобой заедем!

– Что опять?

– Едем в клуб. Кавалер для тебя уже упакован и перевязан ленточкой.

Вика почему-то представила руку в гипсе и заволновалась: