Джейн Фэйзер - Достоинство

Лондон, 1750 год

— В настоящее время у меня нет на примете такой девушки, ваша светлость.

— Я и не предполагал, что она у вас есть, мадам. Но бьюсь об заклад, при желании вы с легкостью ее добудете. — Тарквин, третий граф Редмайн, склонился к благоухающему розовому бутону и вдохнул его нежный аромат.

— Нелегко будет найти девушку, которая удовлетворяет таким необычным требованиям. — Госпожа Деннисом задумчиво взглянула на своего собеседника поверх дорогого, изысканно раскрашенного веера.

— Вас с мистером Деннисоном ожидает достойная награда за труды. — По худощавому лицу графа промелькнула улыбка.

— Граф, вы же знаете, как я ненавижу говорить на такие… непристойные темы.

— Тема действительно непристойна, — согласился граф. — Но все-таки позвольте еще раз остановиться на самом важном условии, мадам. Меня устроит лишь девственница. Женщина, хоть раз познавшая любовь мужчины, не подойдет, как бы свежа она ни была.

— Как вы можете подозревать меня в обмане, ваша светлость? — обиженно насупилась Элизабет Деннисон.

Граф широко улыбнулся и, тряхнув кудрями, вытащил из глубокого кармана камзола лазуритовую табакерку. В залитой солнцем гостиной повисла тишина — граф достал понюшку табака, поднес ее к носу и, вдохнув, воспользовался кружевным шелковым платком.

— Позвольте поинтересоваться, ваша светлость, — небрежно нарушила молчание Элизабет. — Вы хотите использовать девушку только для своих собственных надобностей? — Она рисковала, задавая этот вопрос, поскольку, имея дело с графом Редмайном, никогда нельзя было поручиться, что он не сочтет обычное любопытство за недопустимую дерзость.

— Вы должны быть твердо уверены в том, что девушка нужна исключительно мне, — поднимаясь с кресла, сказал граф. — Не сомневайтесь, она изведает самые изысканные удовольствия.

— Полагаю, сэр, что самые изысканные удовольствия доступны всем нашим дамам, — укоризненно ответила миссис Деннисон, вставая и рассерженно шелестя юбками. — Мы с мужем гордимся тем, что составляем счастливое, достопочтенное семейство.

Элизабет позвонила в колокольчик.

— Если бы я усомнился в этом, Элизабет, я никогда бы не обратился с подобной просьбой к вам, — галантно склонил голову граф и протянул руку к трюмо, чтобы взять перчатки и трость.

— Я постараюсь незамедлительно навести справки, граф, — смягчившись, улыбнулась Элизабет.

— Не забывайте ставить меня в известность о том, как идут дела, мадам. Желаю вам всего хорошего. — Граф отвесил хозяйке церемонный поклон. Но, приседая в глубоком реверансе, она заметила потаенный блеск в его серых глазах и отчего-то почувствовала себя неловко. Впрочем, граф Редмайн у многих вызывал подобное ощущение. Миссис Деннисон справилась со смущением и обратилась к слуге, пришедшему на зов, обычным, исполненным достоинства тоном:

— Его светлость покидает, нас.

— Мадам, ваш покорный слуга… — пробормотал граф, склоняясь в прощальном поклоне, после чего проследовал за лакеем к выходу. Его шаги гулко раздавались в утренней тишине дома. В этот час слуги передвигались по дому на цыпочках, боясь потревожить хрупкий сон господ и тех своих собратьев, которые несли нелегкую службу ночью и получили возможность прилечь лишь на рассвете.

В тот миг, когда за гостем закрылась дверь, улыбка исчезла с лица госпожи Деннисон. Граф задал ей отнюдь не легкую задачу: найти юную целомудренную девушку, которая безропотно согласится выполнять любые прихоти графа.

Найти девственницу не составит труда… Каждый день в столицу приезжает столько невинных, неискушенных деревенских девчонок! Но вот отыскать среди них покладистую и неболтливую…

К тому же граф неоднократно повторил, что она нужна ему не просто для развлечения и что обычная шлюха его не устроит, так что поискать придется как следует!

Элизабет Деннисон передернула роскошными плечами и решила как можно скорее поведать о своей беседе с графом мужу, который, без сомнения, поможет ей выполнить это поручение.

В конце концов у них нет выбора.

Незавидная участь ожидает того, кто осмелится ослушаться приказания или перечить человеку столь могущественному и влиятельному, как Тарквин, граф Редмайн.

Джулиана задыхалась. Новоиспеченный супруг навалился на нее всем своим весом и, отвратительно пыхтя и сопя, бессмысленно уставился в одну точку мутными от обильных возлияний глазами. Джулиана внутренне смирилась с таким финалом свадебного торжества, более того, она по-своему хорошо относилась к сэру Джону, уважала в нем физическую силу и богатый жизненный опыт. Но в эту минуту муж вызывал в ней лишь брезгливость и отвращение. И если она немедленно не изыщет способа выбраться из-под грузного, расслабленного тела, то неминуемо испустит дух.

Джулиана уткнулась в богатырский торс мужа и не могла даже повернуть голову. Ее мысли путались, она плохо осознавала, что с ней происходит, но, судя по тем проклятиям, которые извергал сэр Джон, со своими обязанностями он справлялся не самым блестящим образом. Перед глазами у Джулианы запрыгали черные точки, ее грудь конвульсивно содрогнулась в тщетной попытке вобрать хоть немного воздуха. В паническом ужасе Джулиана судорожно хваталась за воздух руками, пока ее пальцы вдруг не коснулись латунной рукоятки постельной грелки.

Движимая безотчетным стремлением вырваться из тисков супружеских объятий, грозящих стать для нее смертельными, Джулиана опустила массивную грелку на спину сэра Джона. Она хотела лишь привести мужа в чувство, но результат оказался совсем иным.

Глаза сэра Джона расширились; взгляд, устремленный в стену за изголовьем кровати, остекленел; тяжелая челюсть отвисла. И через секунду со звуком, похожим на тот, какой издает лопнувший надувной шарик, сэр Джон обрушился на свою жену.

Если раньше он казался Джулиане непомерно тяжелым, то теперь стал просто неподъемным. Она что было силы толкала его, извивалась всем телом, стараясь выскользнуть из-под груды обмякших мышц, громко звала его по имени, напрасно пытаясь разбудить.

Тот животный ужас, который охватил ее, не шел ни в какое сравнение с недавними страхами. Она решила позвать кого-нибудь на помощь, но вскоре убедилась в тщетности своих намерений: ее голос, глухой и сдавленный, наталкивался на непреодолимое препятствие в виде безжизненного торса сэра Джона. Кроме того, массивная дубовая дверь спальни была закрыта на засов, прислуга спала, а Джордж наверняка уже прикончил третью бутылку портвейна на диванчике в библиотеке и впал в забытье, так что рассчитывать на ее великовозрастного пасынка вовсе не приходилось.

Наконец ценой неимоверных усилий ей удалось высвободиться для того, чтобы медленно, дюйм за дюймом, отползти в сторону. Упершись руками в плечи мужа, Джулиана приподняла его настолько, чтобы молниеносным движением выбраться из-под него, прежде чем он рухнул замертво. Зажав рот ладонью, чтобы не закричать от страха, Джулиана медленно подошла к мужу и склонилась над ним.

— Джон! — дрожащим голосом позвала она его и, тронув за плечо, легонько потрясла. — Джон!

В спальне повисла неестественная, зловещая тишина. Сэр Джон лежал, уткнувшись лицом в мягкую пуховую подушку. Джулиана повернула его к себе лицом и натолкнулась на безжизненный, остекленевший взгляд.

— Святой Боже, милостивый и всемогущий! — прошептала Джулиана, в ужасе отступая назад. Она убила своего мужа!

Отказываясь поверить в случившееся, Джулиана стояла возле супружеского ложа, прислушиваясь к шорохам и звукам, которыми был полон спящий дом: тиканье часов, скрип мебели и половиц, стук оконной створки на ветру. И никаких признаков жизни.

Господи, неужели ее собственная неуклюжесть привела к такой трагедии?! Ну почему все, что бы она ни сделала в жизни, оборачивается несчастьем для нее самой и для окружающих?!

Наверное, надо пойти и кого-нибудь разбудить? Но что она скажет домашним? На лопатках сэра Джона проступал бурый круг от удара. Похоже, она не рассчитала сил, но она сделала это неумышленно — во всем виновата злая судьба, сыгравшая с ней такую жестокую шутку.

Джулиана дотронулась до грелки и отдернула руку, поскольку металл еще был горячим. Она убила мужа раскаленной грелкой!

Джордж не станет попусту терять время, слушая ее объяснения. Он во всеуслышание обвинит ее в убийстве с той же легкостью, с какой заявил сегодня утром, что она вышла замуж за его отца, человека на много лет старше ее, прельстившись его богатством. Он скажет, что, играя на доверчивости и влюбчивости отца, она вынудила его жениться на ней, а потом убила с целью завладеть причитающейся ей по брачному договору частью состояния. Джордж считал, что все отцовские деньги должны перейти со временем к нему по праву наследования, и поэтому принял появление Джулианы в роли мачехи в штыки.

Если Джордж уличит ее в умышленном убийстве с корыстной целью, ему, без сомнения, поверят — молодые жены частенько изводят своих богатых дряхлеющих мужей ради денег — и приговорят к сожжению на костре. Джулиана подбежала к открытому окну, отдернула шторы и стала жадно глотать теплый ночной воздух, напоенный легким бризом. Ее привяжут к позорному столбу и сожгут заживо!

Однажды она своими глазами видела такую казнь у стен Винчестерской тюрьмы. Миссис Гэдсби приговорили к смерти за убийство своего мужа, который упал с лестницы и сломал шею. Несчастная женщина до последней минуты пыталась убедить судей в том, что она невиновна: ее муж был сильно пьян, жестоко избил ее, а когда погнался за ней по лестнице, то не удержался и свалился вниз. Даже издали было видно, что ее лицо покрыто ссадинами и кровоподтеками. Но тем не менее ее осудили и публично сожгли.

Джулиана была тогда еще ребенком, но зрелище так потрясло ее, что воспоминание о нем сохранилось на долгие годы. И запах… казалось, она до сих пор ощущает запах горелого человеческого мяса. Джулиана почувствовала приступ дурноты и успела добежать до кровати и вытащить из-под нее ночную вазу, прежде чем ее стошнило.

Может быть, судьи и поверили бы в то, что Джон умер естественной смертью, которая произошла по какой-то причине в момент полового возбуждения… но как быть с отметиной на его спине? Не мог же он сам себе ее поставить?

И Джордж обязательно обратит на нее внимание. Он сделает все, чтобы его мачеху осудили: ведь тогда Джулиану лишат всех прав по брачному договору и он станет полноправным наследником отца.

Джулиана не помнила, как долго она просидела на полу, склонившись над ночной вазой. Пот, выступивший у нее на лбу, высох, а мысли прояснились.

Надо бежать. Никто не скажет ни единого слова в ее защиту… то есть в опровержение фактов и улик. Ее опекун подписывал брачное соглашение, потирая от удовольствия руки: настал момент освобождения от тяжкого бремени воспитания девочки-сиротки, навязанной его семье. Так что в целом свете нет человека, которому была бы небезразлична ее судьба!

Джулиана поднялась и, трезво оценив ситуацию, стала решать, что делать дальше. Лондонский дилижанс останавливается у «Розы и короны» в Винчестере в четыре часа утра. До Винчестера напрямик через поля всего десять миль, так что она наверняка успеет. К тому времени, когда проснется прислуга или протрезвеет Джордж, она будет уже далеко.

Если ее станут разыскивать, то в Лондоне она спрячется лучше, чем где-либо еще. Нужно только постараться не привлекать к себе внимания, когда она доберется до «Розы и короны».

Избегая смотреть на супружеское ложе, Джулиана подошла к шкафу, где хранилось ее приданое. Среди новых платьев у нее были припрятаны шерстяная юбка и старенькая кружевная кофточка. В этом наряде она имела обыкновение тайком выбираться из дома опекуна в тех нередких случаях, когда придирки и оскорбления, на которые была щедра его жена, становились невыносимыми. Еще никто не уличил ее в минуту переодевания и не узнал во время долгих прогулок по окрестностям. Разумеется, ее побеги не оставались незамеченными и безнаказанными, но розги леди Форсет казались Джулиане ничтожной платой за бесценные часы одиночества и свободы.

Она быстро оделась, натянула чулки и грубые башмаки, собрала огненно-рыжие волосы в тугой пучок, надвинула шерстяной капор на глаза и завязала бант на подбородке.

Ей нужны были деньги. Немного денег, чтобы заплатить кучеру и снять жилье на первое время, пока она не найдет работу. Она решила не брать никаких ценных вещей, дабы избежать обвинений в воровстве.

Джулиану изумляло, насколько хладнокровно и обдуманно она все делает. Казалось, мозг действовал независимо от ее существа, потрясенного происшедшим и неспособного отделаться от страха и смятения: анализировал возможные и невозможные пути спасения, отвергая одни и детально разрабатывая другие.

Джулиана достала из нижнего ящика комода четыре соверена. Она видела, как Джон клал туда деньги… всего несколько часов назад, когда гости наконец разошлись, оставив новобрачных наедине и напутствовав их циничными пожеланиями.