— Виконт только вчера женился. И переехал к графу вместе с супругой… несчастная девушка!

Супруга! Нет, это невозможно! Но злосчастный конюх уверил Джорджа, что описание леди Эджкомб полностью совпадает с описанием Джулианы: волосы, глаза, рост — все то же. Ошибка исключена!

Джордж поднял со стола ложку и принялся хмуро хлебать суп, не чувствуя вкуса деликатесного блюда. Когда тарелка опустела, он вытер ее куском хлеба, который не замедлил тут же съесть и запить джином. Потом он откинулся на спинку стула и уставился в стену. За его спиной раздался взрыв хохота и аплодисменты. Джордж невольно оглянулся и тут же с отвращением отвел глаза. Прямо на столе две девицы изображали половой акт. Джордж не мог смотреть на эту мерзость. Такого разврата он не видел ни в Винчестере, ни даже в Портсмуте, где на каждой скамейке, под каждым кустом вдоль побережья, прилегающего к порту, легко было обнаружить совокупляющуюся парочку.

Джордж немедленно покинул бы таверну, если бы не заказал на второе гуся, рассчитывая, что плотный обед поможет ему обрести душевное равновесие. Если Джулиана действительно вышла за виконта Эджкомба, то леди Ридж ей уже не стать. Но это только в том случае, если церемония венчания была настоящей, а не фиктивной. Отблеск последней надежды сверкнул в его воспаленном, растревоженном сознании, и Джордж набросился на утопающего в собственном жиру гуся с энтузиазмом воина перед сражением. Он смачно чавкал, разрывая птицу руками, накалывал картофель на нож и, макая в гусиный жир, отправлял в рот, нимало не заботясь, что жир липкими струйками стекает по подбородку. Джордж прихлебывал дешевый кларет прямо из бутылки, которая вмиг стала скользкой от жира. По мере того как мысль о фиктивной свадьбе все глубже проникала в его мозг, отвратительная сцена за спиной вызывала у него все меньше отрицательных эмоций. Действительно, как могла Джулиана за несколько дней, что она пробыла в Лондоне, познакомиться, обворожить и вынудить виконта по-настоящему просить ее руки? Джордж, правда, плохо представлял себе манеры и образ жизни представителей высшего света, но справедливо полагал, что у них не принято вступать в брак под влиянием минутного каприза. К тому же знатному господину не пристало жениться на девушке без имени и состояния, даже если она так же хороша собой, как Джулиана. А значит, все это — дьявольская хитрость, подстроенная какой-нибудь опытной сводней. Джулиану просто обманули, разыграв свадебный обряд. Все сходится, если учесть, что Джулиана скорее умерла бы с голоду, чем стала зарабатывать на хлеб продажей собственного тела.

Джордж почувствовал прилив оптимизма, вытер жир с подбородка рукавом камзола и заказал порцию миног. Джулиана еще будет благодарна ему за то, что он спасет ее из сетей лжи и интриг, когда обман раскроется. А он, безусловно, человек, исполненный высокого благородства. Не каждый мужчина отважится жениться на проститутке. И Джулиана наверняка оценит его великодушие, которое вкупе с обещанием снять с нее подозрения в убийстве сэра Джона убедит ее в необходимости сочетаться с Джорджем законным браком и стать для него верной и послушной женой.

Джордж зло усмехнулся и воткнул вилку в середину блюда, полного рыбы. Он безостановочно отправлял рыбины в рот до тех пор, пока блюдо не опустело. Потом с тем же ожесточением набросился на пудинг.

Через пару часов, сморенный дремотой, Джордж устало опустил голову на руки, — не забыв прежде удостовериться, что сидит на своем кожаном кошеле с деньгами, — и громко захрапел среди остатков трапезы. Ни единый человек в таверне не обратил на него никакого внимания.


Виконт Эджкомб глотнул коньяка и крякнул от удовольствия. Они были вдвоем с Джулианой в ее гостиной.

— Я действительно хочу показать вам город, моя дорогая. Я знаю такие места! Вы будете приятно поражены.

— Его светлость не одобрит такой экскурсии, — холодно возразила Джулиана.

— Это уж точно! — Люсьен постарался сфокусировать свой взгляд, но был уже настолько пьян, что это ему никак не удавалось. — Конечно, он запретит прогулку. Господи, как же он мне надоел!

— Но ведь вы ему не подотчетны, сэр, не так ли? Трудно представить, чтобы вы стали подчиняться чьим бы то ни было приказам!

— Да, это так, — ответил Люсьен, снова наполняя рюмку. — Но замечу прямо: Тарквин распоряжается содержимым моего кошелька. Он очень щедр и следит за тем, чтобы в нем водились деньжата. Так вот, мне бы не хотелось лишиться его субсидий. Вы не представляете себе, как дорога нынче стала жизнь.

— А почему граф дает вам деньги? — спросила Джулиана.

— Как почему? Потому что я согласился на этот фиктивный брак.

— В таком случае, если он откажется платить вам, вы можете пригрозить ему тем, что откажетесь от меня, как от своей жены, — задумчиво произнесла Джулиана, разглаживая складки на юбке.

Люсьен изумленно уставился на виконтессу:

— Я и не подозревал в вас столько хитрости и коварства, миледи. За что же вы так невзлюбили Тарквина?

Джулиана небрежно пожала плечами. Люсьен, по-видимому, не знал обо всех деталях ее соглашения с графом Редмайном.

— Я не люблю, когда со мной обращаются, как с вещью.

— Понятно. — Скабрезная улыбка тронула уголки рта Люсьена. — Тарквин говорил мне, что вы будете выполнять все его приказания. Он что же, домогается вас?

— Только потому, что у меня нет ни друзей, ни человека, способного оградить меня от его посягательств, — спокойно ответила Джулиана. — Ну и, конечно, он понимает, что я полностью завишу от него.

— И вы хотите поставить его на место? — ухмыльнулся Люсьен. — Это не в ваших интересах.

— Я подписала с ним официальное соглашение, нарушить которое он не вправе, — с ледяным достоинством ответила Джулиана. — Документ подписан также адвокатом и засвидетельствован госпожой Деннисон. Граф обязан содержать меня и покровительствовать мне при любых условиях.

— Дорогая моя, — снова ухмыльнулся Люсьен. — Граф, конечно, человек слова, но объяснять ему его обязанности — пустой звук.

— Наверное, вы правы. — В голосе Джулианы зазвучало нетерпение. — Но я хочу поехать в Ковент-Гарден и посмотреть, что это такое и как там живут люди. Ваш кузен не повезет меня туда, а вам это ничего не стоит. Ведь вы, насколько я понимаю, большую часть жизни проводите именно там. Это место вам знакомо. А если вы возьмете меня с собой, я не причиню вам никакого неудобства.

— Да, но вы причините неудобство Тарквину. — Люсьен сделал еще один глоток коньяка и критически осмотрел ее наряд. — Великосветские леди довольно часто начинают свою карьеру в борделях. На попечении Бедняги Фреда несколько таких птичек. Чем я хуже других?

— Кто это — Бедняга Фред?

— Принц Уэльский. У него как-то неудачно все складывается в жизни. Отец его презирает и использует любую возможность, чтобы публично унизить или оскорбить сына. Ни за какие короны в мире я не хотел бы оказаться на его месте.

— Так значит, в том, что я пойду с вами, нет ничего предосудительного?

— Маленькая глупышка! — воскликнул Люсьен. — Да это будет откровенный вызов тому чопорному обществу, самыми напыщенными членами которого являются мои достопочтенные кузены! Эту прогулку стоит совершить хотя бы ради того, чтобы увидеть позеленевшее от злости лицо Тарквина. Мы обязательно предпримем ее, а если он посмеет угрожать мне, я найду способ защититься.

— Я всегда знала, что вы человек твердой воли, — заявила Джулиана, пытаясь скрыть внезапный перелом в своем настроении под маской воодушевления. — Мы можем отправиться немедленно?

— Когда пожелаете, — ответил Люсьен и снова хмуро окинул ее взглядом с головы до пят. — В вашем гардеробе найдутся бриджи?

— Бриджи? — изумилась Джулиана. — Я не знаю…

— А впрочем, не важно, — грубо перебил ее Люсьен. — Как ни старайтесь, на мальчика вы все равно не будете похожи. Слишком пышные у вас формы.

В первую минуту Джулиана не нашлась что ответить. Она вспомнила, с каким отвращением смотрел на нее Люсьен, когда застал в спальне в одной ночной рубашке.

— Вам нравится, когда женщина похожа на мальчика, милорд?

— Вообще-то я предпочитаю настоящих мальчиков, миледи. Но если уж приходится общаться с женщиной, пусть она будет худенькой и маленькой, чтобы, переодетая в бриджи, она походила на мальчика.

Господи, сколько еще мерзостей доведется ей узнать о своем собственном муже! Она слышала, что есть мужчины, которые любят мальчиков, но считала их преступниками, более того, в провинциальном Хэмпшире к ним относились как к пособникам дьявола.

— Боже, как вы невинны! — усмехнулся Люсьен, словно прочитав ее мысли. — Мне доставит истинное удовольствие избавить вас от постыдного невежества. Я покажу вам все достойные внимания развлечения, которые предлагает Ковент-Гарден. Кто знает, вдруг кое-что вам настолько понравится, что вы и сами не откажетесь поучаствовать. Кстати, захватите с собой накидку.

Джулиану охватили дурные предчувствия. Стоит ли пускаться в эту авантюру и вверять себя отвратительному, порочному, изъеденному сифилисом ублюдку?! А впрочем… у нее ведь есть свои собственные деньги, и она может вернуться домой в любое время без его сопровождения. Ей так хочется своими глазами увидеть настоящую жизнь Ковент-Гардена без прикрас, увидеть тех женщин, которые зарабатывают на кусок хлеба проституцией.

— Я вернусь через минуту. — Джулиана направилась к двери. — Вы подождете меня?

— С удовольствием, — кланяясь ответил Люсьен. — Я готов ждать вас до тех пор, пока не опустеет моя бутылка.

Джулиана достала из шкафа темную накидку скромного покроя и надела ее. Она не носила никаких драгоценностей, кроме золотого обручального кольца, а дорогое, роскошное платье полностью скрывала накидка. Оглядев себя в зеркале, она немного успокоилась — в таком неброском виде она не привлечет внимания.

Джулиана вернулась в гостиную и нашла Люсьена полулежащим на софе с рюмкой коньяка в одной руке и пустой бутылкой в другой. Он обернулся к двери, когда Джулиана вошла. но, казалось, не сразу узнал ее. Взгляд его помутневших глаз бессмысленно блуждал по комнате и долго не мог сфокусироваться на Джулиане.

— А… это вы. — Люсьен с трудом поднялся и, шатаясь, выпрямился; за те несколько минут, что отсутствовала Джулиана, его речь перестала быть членораздельной.

— Вы уверены, что сейчас сможете отправиться на прогулку?

— Не говорите ерунды! — Люсьен запрокинул голову и залпом допил коньяк, остававшийся в рюмке. — Я трезв как стекло. К тому же у меня нет ни малейшего желания весь вечер торчать в этом мавзолее.

Шатаясь из стороны в сторону, Люсьен направился к двери. Джулиана мрачно последовала за ним. Они вышли из дома и остановили проезжавший мимо свободный кеб.

Пять минут спустя Тарквин вышел из большой гостиной. Он решил отправиться в кофейню Уайта на улице Святого Джеймса, чтобы принять участие в традиционном вечернем политическом диспуте и сыграть в «фараона». Тарквин взял у лакея плащ и перчатки и велел ему не запирать вечером входную дверь, поскольку предполагал, что может вернуться поздно. Он вышел на вечереющую Албермарль-стрит с легким сердцем. Ему и в голову не пришло поинтересоваться, где Джулиана. Он был уверен, что она либо у себя в гостиной, либо в желтой спальне у постели больной подруги.


Джулиана сидела в углу кеба, завернувшись в накидку, и с любопытством смотрела в окно. Экипаж с трудом продвигался в уличной толчее, то и дело останавливаясь. К тому же только главные улицы были освещены фонарями, а стоило свернуть в проулок, как повозка проваливалась в темноту.

Ковент-Гарден жил бурной ночной жизнью. Двери театров уже закрылись, спектакли повсюду давно начались. Кеб остановился у собора Святого Павла и высадил пассажиров. Оказавшись на мостовой, Джулиана плотнее завернулась в накидку. Люсьен вылез вслед за ней и протянул кучеру монету.

На церковных ступенях собралась огромная шумная толпа; мелодичные звуки маленькой флейты, на которой играл оборванный и грязный старик, сливались с непристойной пьяной руганью.

— Что происходит? — спросила Джулиана.

— Откуда я знаю, — пожал плечами Люсьен. — Пойдите и посмотрите сами.

Джулиана направилась к церкви. Люди, стоявшие в последних рядах, поднимались на цыпочки, чтобы поверх голов разглядеть происходящее впереди.

— Не стесняйтесь, проталкивайтесь вперед, — услышала Джулиана над ухом голос Люсьена. — Вежливость здесь не поможет.

Виконт отстранил ее и принялся протискиваться сквозь толпу, расталкивая окружающих локтями, а Джулиана старалась не отставать, опасаясь, что может потеряться и тогда ее затопчут. Люсьен отчаянно ругался и использовал свое тщедушное тело в качестве тарана, причем на его голову проклятия сыпались с той же щедростью, с какой он их сам раздавал. Тем не менее они в конце концов пробились в первые ряды.

На ступеньках лестницы стоял мужчина в грубой рабочей блузе, позади него была женщина в платке и темном шерстяном платье с передником. Ее руки были крепко перетянуты веревкой, которая к тому же обвивала ее шею. Несчастная не смела поднять глаз, ее плечи подрагивали от беззвучных рыданий. Казалось, больше всего на свете ей хотелось провалиться сквозь землю или стать невидимой. По толпе прокатился ропот одобрения, когда мужчина взял ее за подбородок и заставил таким образом поднять глаза.