Люсьен сидел в глубоком мягком кресле рядом с камином, с прошлой зимы не вычищенным от золы и копоти. У его ног стояла бутылка коньяка, другая, пустая, валялась посреди комнаты на ковре. В руках виконта дрожал бокал.

Когда Джордж вошел, Люсьен вздрогнул от неожиданности.

— Дик, грязный ублюдок, я же велел тебе… — Он пристально посмотрел в лицо Джорджа, силясь вспомнить, где видел этого человека. Наконец он узнал его. — А… чем обязан удовольствию видеть тебя?

— Вы должны помочь мне, — начал Джордж. Он подошел к креслу виконта, поднял с пола бутылку и сделал большой глоток. Взгляд Люсьена стал колючим и внимательным. Не иначе что-то произошло! А то с какой стати этому олуху являться к нему. Да и вида он какого-то странного: куда подева-лись тупая самоуверенность и провинциальное бахвальство.

— Сам себе помогай, приятель, — с деланным безразличием ответил Люсьен. — Твои дела меня не касаются.

— Вот спасибо! — Джордж отхлебнул из бутылки еще раз, по его телу разлилось тепло от спиртного, от чего еще жарче разгорелось пламя ненависти в его душе.

— Так чем же ты хочешь, чтобы я помог тебе, дружище? — Люсьен отобрал у Джорджа бутылку и поднес ее ко рту. — Черт побери! Она пуста! Позвони-ка, чтобы пришел Дик. — Он указал Джорджу на стену, где болтался шнурок колокольчика.

Джордж осторожно потянул за него, опасаясь, что тот может оборваться. В пустом доме гулко раздался звонок.

— Я намерен похитить Джулиану, — сказал Джордж, шагая по комнате из угла в угол и с живостью вспоминая, какому унижению подвергся со стороны графского конюха. — И на этот раз меня никто не остановит.

— Да? — В глазах Люсьена мелькнуло злобное любопытство. Он выпрямился в кресле, ожидая рассказа Джорджа о его приключениях, которого, однако, не последовало.

— Я сделаю это завтра, — продолжал Джордж с монотонностью, как будто повторял хорошо затверженный урок. — Я заранее подготовлю закрытый экипаж, и мы немедленно увезем ее из Лондона в Винчестер. Форсетам придется подтвердить ее личность, если судья припрет их к стенке. И потом, в округе куча народу, который знает Джулиану с детства и может опознать ее. А когда она окажется в Винчестерской тюрьме, графу уже не удастся ее оттуда вытащить.

Люсьен ехидно улыбнулся:

— Похоже, с тобой произошла какая-то неприятная история, если ты… А, Дик! Принеси-ка нам еще бутылочку бренди.

— Не думаю, что у нас еще осталась выпивка, сэр, — ответил камердинер.

— Тогда пойди и купи!

— На какие деньги, милорд? — усмехнулся слуга.

— Вот, на. — Джордж достал из кармана монету и протянул ее слуге.

— Иди же, иди, ленивый негодяй! — воскликнул Люсьен. — У меня пересохло в горле.

Дик хмыкнул, сунул деньги за пазуху и скрылся за дверью.

— Отъявленный мерзавец, — заметил про него Люсьен. — Он до сих пор не сбежал от меня, несмотря на то что я не плачу ему вот уже полгода, только потому, что знает: уйди он, не дождавшись моей смерти, ничего ему не видать. Так вернемся к нашим делам. Почему так срочно возникла необходимость этого похищения?

Джордж не собирался пересказывать виконту неприятный разговор с графом и его подручным, который состоялся во дворе гостиницы «Веселый садовник». Он поежился и отвел глаза.

— Просто мне хочется покончить с этим делом. Сколько можно тянуть! Да и домой мне пора. Так что без вашей помощи мне не обойтись, — пробубнил Джордж.

— А что ты предложишь мне за это? — спросил виконт.

Джордж был попросту ошарашен его вопросом. Он был уверен, что Люсьен точно так же жаждет мести, как и он сам.

— Как что? Она будет в вашей власти. Вы сделаете с ней все, что захотите… ну, я не знаю… изобьете, например, или еще что-нибудь…

Джордж замялся, видя, как отвращение исказило черты лица виконта.

— Я хотел бы избавиться от нее, дружище, а не заполучить, — ответил Люсьен. — Надеюсь, ты меня понимаешь. Ты подашь на нее в суд, я с ней разведусь. Таким образом, Тарквин будет прижат к стенке и абсолютно безоружен. Девчонку сожгут на костре. Все это так, но я не понимаю, какая мне от этого выгода?

— А разве всего этого вам мало? — изумленно вытаращил глаза Джордж.

— Конечно, мало, — хмыкнул Люсьен. — Я собираюсь получить с тебя за помощь тысячу гиней, не меньше. По-моему, такая сумма будет достойным вознаграждением для меня. Хотя, разумеется, все зависит от того, что именно ты от меня хочешь.

Джордж не сразу совладал с собой. У него никогда бы не поднялась рука выложить целую тысячу гиней этому грязному недоноску, если бы ему любой ценой не нужна была Джулиана. А без помощи виконта, похоже, обойтись не удастся.

— Мне нужно, чтобы вы помогли мне проникнуть в дом графа и выкрасть ее. Одному мне это не под силу.

— Черт побери! — Люсьен изумленно смотрел на Джорджа, поражаясь столь циничному предложению. — И как же ты намерен сделать это?

— Мы придем к ней среди ночи. Проберемся в ее спальню, свяжем ее, пока она будет спать, завернем в плед и вынесем через заднее крыльцо, — деловито выкладывал Джордж. — Вы ведь знаете, где расположена ее спальня? Кроме того, вам наверняка известно, как проникнуть в дом незамеченным.

— А с чего ты взял, что я смогу помочь тебе? — приподняв бровь, спросил Люсьен.

— Сможете, я уверен, — ответил Джордж. — Вы ведь жили в этом доме. У вас небось и ключ остался.

Люсьен почесал в затылке. У него действительно был ключ от боковой двери. В то время, пока он жил у Тарквина, ему пришло в голову сделать дубликат ключа. Его кузен придерживался очень строгих правил в отношении своих домочадцев, но Люсьену иногда было просто необходимо обмануть недремлющее око Тарквина, который пытался ограничить его свободу.

— Допустим, у меня есть ключ, — сказал Люсьен. — Попасть в дом труда не составит, но вот выбраться наружу, да еще с этой рыжей ведьмой, которая наверняка станет визжать и вырываться, совсем другое дело.

— Она будет вести себя тихо как мышка, — уверил его Джордж.

— Да? — недоверчиво переспросил Люсьен.

— Не сомневайтесь.

Люсьен пристально посмотрел на Джорджа и кивнул.

— Я тебе верю. Ты знаешь, мне даже немного жаль свою жену. Интересно, как ей удалось пробудить в тебе столь лютую ненависть, а?

Люсьен выдержал паузу, но никакого объяснения от Джорджа не последовало. Скрытность Риджа только подхлестнула любопытство виконта, который так и не оставил надежды удовлетворить его со временем.

— Есть одна маленькая сложность, — заметил он. — Спальня моего драгоценного кузена находится по соседству с ее комнатой. Уверен, что это не случайность и что граф устроил так специально — он любит комфорт.

— Вы наверняка знаете, что Джулиана — его любовница? — Джордж жаждал подтверждения своей догадке.

— Разумеется, иначе с какой стати моему кузену так носиться с этой шлюхой? — пожал плечами Люсьен. — Впрочем, я не припомню, чтобы он когда-нибудь селил своих любовниц в доме. Наверное, она очень дорога ему, и для него будет большой потерей ее лишиться. — Он криво усмехнулся. — Я думаю, мне удастся как-нибудь выманить кузена завтра из дома. Нам только на руку, если он будет где-нибудь подальше в ту минуту, когда мы займемся его потаскухой… А, вот и ты, бездельник! Что ты нам принес, Дик? Давайте выпьем за успех. Подай бутылку и пошел вон… Ну, пусть удача нам улыбнется!

Джордж взял стакан, наполненный до краев щедрым хозяином. Он залпом осушил его и вдруг увидел себя со стороны. Джулиана вконец свела его с ума, он превратился в безумца, одержимого жаждой мщения. А граф Редмайн, сам того не зная, подлил масла в огонь, когда решил запугать сэра Джорджа Риджа. Он выпустил, из бутылки страшного джинна, с которым не справиться никому на свете.


Граф остановил лошадей у своего дома. Словно по мановению волшебной палочки из-под земли вырос Тед. Он уже был наслышан об истории, которая с легкой руки кучера Джона распространилась среди обитателей дома, и теперь взволнованно оглядывал Джулиану, чувствуя за происшедшее собственную вину.

— Позаботься о лошадях, Тед. — Тарквин спрыгнул на землю и протянул руку Джулиане, а затем Лили. Он принял из рук Квентина Розамунд, чтобы его брат спустился на землю, не обремененный своей ношей, потом вернул ее Квентину и во главе процессии направился к входной двери.

— Кэтлет, позови дворецкого, пусть отведет этим двум леди спальню. Пришли к ним горничную. И попроси Хенни немедленно прийти в апартаменты виконтессы.

— Нет, не нужно! — воскликнула Джулиана. — Будет лучше, если Хенни позаботится о Розамунд. Я сама в состоянии переодеться и принять ванну.

Тарквин взял ее за руки и перевернул их ладонями вверх.

— Ты ничего не в состоянии сделать самостоятельно, пока не заживут раны. Если ты отказываешься от помощи Хенни, я сам исполню роль твоей камеристки, — сказал он.

— Не беспокойтесь, ваша светлость, — ответила Джулиана строптиво. — Мне вовсе не нужна нянька.

— И все же тебе придется выбрать между мной и Хенни. Ну же! — нетерпеливо настаивал Тарквин.

— Я выбираю вас, — равнодушно сказала Джулиана, понимая, что Розамунд никак не обойтись без заботы и медицинских знаний Хенни.

— Очень хорошо. — Он повернулся к Кэтлету: — Позаботьтесь о том, чтобы в апартаменты леди Эджкомб немедленно доставили ванну, горячую воду, бинты, щелок, самое мягкое мыло, какое есть в доме… Квентин, ты проследишь, чтобы девушек устроили как следует?

— Разумеется.

— Пойдем, Джулиана. — Граф взял ее под руку и повел по лестнице наверх. Джулиана вяло повиновалась.

Ее спальня была залита солнцем; в многочисленных вазах каждое утро меняли цветы, и комната была напоена их благоуханием. Вид постели с белоснежным бельем, накрахмаленными простынями, пуховыми перинами и подушками подействовал на нее как магнит. Джулиана почувствовала, что кошмарные воспоминания о Брайдвеле отступают в знакомой, уютной обстановке ее спальни.

Неужели она исподволь начала относиться к дому графа, как к своему собственному? Голос Тарквина вывел ее из состояния задумчивости.

— Неплохо бы вымыться тебе перед сном. В этой грязной дыре легко подцепить какую-нибудь гадость. Например, паразитов…

— Паразитов? — Джулиана невольно потянулась рукой к растрепанным волосам и с отвращением почувствовала, что они спутаны и грязны и напоминают паклю. Так вот почему Тарквин приказал принести щелок!

— Стой спокойно и не двигайся. Лучше лишний раз не касаться твоей одежды, поэтому платье придется разрезать. — Он направился к туалетному столику, в ящике которого Хенни хранила ножницы.

Джулиана стояла не шевелясь и внутренне содрогаясь от отвращения. Она вспомнила, что Мэгги дотрагивалась до ее платья, дергала за накидку Розамунд своими заскорузлыми, грязными, пахнущими какой-то мерзостью руками. Ее вдруг затошнило. Она оттолкнула приблизившегося к ней Тарквина и бросилась к умывальнику.

Тарквин кинул ножницы на кровать и подошел к Джулиане. Его теплая рука легла ей на затылок, потом ласково и успокаивающе скользнула по спине. Как-то отстраненно Тарквин подумал, что, если бы еще неделю назад кто-нибудь сказал ему, что он будет ухаживать за женщиной, которую выворачивает наизнанку над умывальником, он искренне рассмеялся бы в лицо тому человеку. Но Джулиана изменила его жизнь, его самого.

— Простите, — прошептала она, когда спазмы перестали душить ее. — Я не знаю, что это на

меня нашло.

В этот миг она позавидовала Розамунд, рядом с которой находилась внимательная, заботливая Хенни. Какой стыд! Ее вырвало в присутствии мужчины, человека, с которым ее связывают любовные отношения. Джулиане захотелось провалиться сквозь землю, тем не менее чувствовать на своей спине его руку было необыкновенно приятно.

— Не извиняйся, — тихо сказал Тарквин, смачивая полотенце теплой водой из кувшина. Он вытер рот и подбородок, деловито и ласково, и, когда Джулиана взглянула ему в глаза, она не заметила в них ни тени гнева и недовольства. Тарквин отложил полотенце, взял ножницы и принялся разрезать ленты и подвязки, на которых держалось платье.

Через несколько минут Джулиана была полностью обнажена. Тарквин безжалостно кромсал ее платье, потом рубашку, нижнее белье. Она сама стянула с себя чулки и бросила их на кучу изуродованной одежды, которая валялась у ее ног. Но вдруг ей стало неловко, и она пожалела о том, что отказалась от услуг Хенни. Она не знала, куда деть руки, попыталась было закрыться ими, понимая, что это желание абсурдно. Откуда вдруг такое смущение перед человеком, с которым она была так безгранично близка? Как будто он не знал каждый изгиб ее тела, никогда не касался ее кожи, как будто его губы и язык никогда не проникали в самые потаенные уголки, как будто его плоть не входила в ее лоно, как будто он не обладал ею!

Тарквин смотрел на удивление бесстрастно. Очевидно, он напросился к ней в горничные не потому, что искал близости, а потому, что искренне беспокоился о состоянии ее здоровья. Но от этого Джулиана не чувствовала себя менее стесненно. Она все на свете готова была отдать за то, чтобы сейчас рядом с ней оказалась Хенни или другая служанка. Любая женщина, принимать услуги которой она смогла бы со спокойной совестью.