Она снова посмотрела вниз: один из татар заметил их и делал рукой знак оставаться на месте. Мисси снова легла за мраморное надгробие, прикрыв Азали своим телом и шепнув Виктору лежать рядом.

– Это что, новая игра? – прошептала Азали, услышав треск пулеметной очереди.

Мисси выглянула из-за могильного камня и увидела, что татары покинули свое укрытие и короткими перебежками, таща за собой пулемет, приближаются к церкви. Татарин, махавший им рукой, залег у небольшой кочки, навел ствол пулемета в сторону прятавшихся за деревьями красных и нажал гашетку. Мисси увидела, как быстро исчезает в металлическом корпусе лента с патронами…

Мисси прижала Азали к груди, но сама не могла отвести глаз от разыгравшегося боя. Красные поняли, что со своими карабинами и маузерами они ничего не сделают против пулемета, и, подняв руки, выбежали из-за деревьев, прося пощады. Но татары не вняли их воплям. Пулеметчик снова нажал на гашетку, и через считанные секунды большевики попадали на землю, извиваясь в предсмертных конвульсиях.

Командир татар приказал одному из своих людей проверить, все ли противники мертвы, после чего поднялся из-за щита «максима» и подошел к Мисси. Это был высокий человек с дерзким взглядом. В руках он сжимал винтовку. На боку у него висела старинная сабля в дорогих кожаных ножнах.

Татарин пристально посмотрел на Мисси и Азали – бедная англичанка вся сжалась, моля. Бога, чтобы этот человек не причинил им зла. Но тут, к ее великому удивлению, Виктор перестал рычать. Вильнув хвостом, он улегся у ног Мисси, положив морду на передние лапы.

– Ты что, не знаешь, как опасно гулять в этих местах? – крикнул татарин. – По-русски он говорил с сильным акцентом. – Тебя могли убить!

– Вас тоже, – парировала Мисси. Татарин ухмыльнулся:

– Я—другое дело. Это моя работа. Терпеть не могу, когда на дороге попадаются всякие иностранцы! – Он посмотрел вбок и увидел Азали – Ксюша? Что ты здесь делаешь?

Девочка удивленно посмотрела на татарина.

– Не узнаешь меня? – спросил тот. Помнишь, как смеялись вы с братом, когда я корчил рожи? – с этими словами он лихо подкрутил усы и состроил забавную гримасу.

– Тарик! – радостно закричала девочка, прыгая татарину на шею. – Это же Тарик!

Татарин посмотрел на Мисси и, улыбнувшись, произнес:

– Меня зовут Тарик Казан. Мой отец был садовником на даче Ивановых. Когда они приезжали сюда, мы с Мишей целыми днями играли вместе. Мы не виделись с ним уже несколько лет. Когда началась война с Германией, меня призвали в армию и отправили на Балтику. Но как только начались революционные беспорядки, я вернулся в Севастополь. Теперь нам приходится прятаться в горах и вести партизанскую войну. – Мисси заметила усталость в его взгляде. Татарин улыбнулся и продолжал: – Но мы не побеждены! Эта сабля моих предков еще со времен Чингисхана. Она хорошо послужила свободе. Мы, татары, всегда боремся до конца – боремся и побеждаем!

Мисси вздохнула с облегчением. Ей стало ясно: этот человек – не враг, может быть, даже друг. Что если он поможет беглянкам? Она рассказала ему, что произошло с семьей князя Михаила.

В темно-синих глазах Тарика выступили слезы. Он даже не пытался скрыть их.

– Князь был моим хорошим другом, – спокойно произнес Тарик. – С какой бы радостью я отдал за него свою жизнь!

– Пожалуйста, помогите нам, – взмолилась Мисси. – Нам необходимо добраться до Константинополя, но – как? У нас нет документов, и потом княгиню Софью могут узнать… Красные захватили побережье раньше, чем мы смогли скопить сумму, необходимую на билет до Константинополя… Сейчас у нас нет ни копейки, живем за счет старого кучера и его жены… – Мисси замолчала, ожидая, что ей скажет Казан.

Их взгляды встретились.

– Можете положиться на меня, – проговорил Тарик. – Все будет в порядке.

Тарик Казан был чистокровным татарином знатного рода, восходившего к шестнадцатому веку – именно тогда его пращур переселился из разоренной Иваном Грозным Казани в Крым. Еще двести лет устраивали крымские ханы набеги на русские земли, но в конце восемнадцатого века Екатерина Великая завоевала Крым.

Часть рода Казанов перебралась в Турцию, предки Тарика остались в Крыму.

Казаны работали садовниками, пастухами, виноградарями. Это были трудолюбивые люди. Они никогда не стремились к высокому положению в российской империи, не забывая при этом, что их род принадлежит к татарской знати – воинские доблести их предков вошли в легенду… Когда в 1917 году началась революция, Казаны вспомнили об их подвигах: они наотрез отказались выполнять декреты новой власти и организовали в непроходимых лесах горного Крыма партизанские отряды, уничтожить которые не представлялось возможным даже самым отборным красным частям…

В эти годы Тарику минуло тридцать. Он был высок ростом, мускулист. Многих восхищала его ослепительная белоснежная улыбка. Он был прирожденным лидером. Никому и в голову не приходило оспаривать его права на командование партизанским отрядом.

Когда Тарик служил в царской армии, он познакомился с очаровательной китаянкой. Она была родом из Маньчжурии и звалась Хан-Су. Вскоре они поженились. У Тарика и Хан-Су родилось трое детей: сын Михаил, названный в честь лучшего друга детства Тарика князя Миши Иванова, и две дочери.

Тарик знал, что фамилия Ивановых значится под вторым номером после императорской в расстрельных списках ЧК, и понимал, что, если он срочно не поможет княгине Софье и ее спутницам, будет поздно.

Он пообещал Мисси спасти их – теперь надо было действовать. Как всегда, Тарик пошел за советом к жене. Хан-Су жила в маленькой рыбацкой хижине поблизости от ялтинского порта. Тарик старался как можно чаще посылать ей денег, а сама она выращивала овощи и фрукты на крошечном клочке земли на задворках хижины. Хан-Су была миниатюрная, изящная женщина, ее длинные черные волосы были всегда собраны в тяжелый пучок на затылке. Это была мудрая женщина, и даже гордый Тарик привык считаться с ее мнением.

– Что делать, Хан-Су? – спросил Тарик. – Я пообещал этой девушке спасти их. Я не могу нарушить свое обещание. Я обязан что-то сделать.

– Немедленно пришли их сюда, – ответила Хан-Су. – Прямо сейчас, засветло. Не думай, что под покровом ночи добраться будет легче – красные патрули рыщут по городу круглые сутки. Если они остановят ночью человека без документов – расстрел обеспечен: кто ходит ночью по улицам, у того явно плохие отношения с новой властью. Пусть сначала придет девочка. Ей надо взять с собой букетик цветов, чтобы все думали, что она идет в гости к друзьям. Если девочка будет одна, никто ее ни в чем не заподозрит. Чуть позже молодая англичанка выйдет выгулять собаку. Она должна как ни в чем не бывало гулять по набережной. Пусть зайдет в какую-нибудь забегаловку, выпьет стакан водички… Так не спеша и дойдет до нашего дома. Что касается старухи, то надо переодеть ее в крестьянское платье. Пусть закутается в шаль, возьмет с собой корзинку с овощами, изображая уличную торговку. Авось никто ничего не заподозрит.

– Хорошо, допустим, все соберутся здесь, – сказал Тарик. – А дальше что?

– Помнишь Василия Мургенева, вора в законе? Он большой мастер по липе: он воровал печати и штампы из самых разных учреждений – даже посольствами не гнушался… Так вот, сходи к нему и скажи, что тебе нужны бумаги для того, чтобы переправить троих человек в Константинополь и дальше в Европу. Он, конечно, заломит бешеную цену, но ты поторгуйся. Пока суд да дело, эти трое поживут у меня. Я тоже постараюсь кое-что сделать. Есть у меня один знакомый, начальник причала в Алупке. Он наполовину маньчжурец. Так вот, он поможет им сесть на корабль, отправляющийся в Константинополь.

– Молодец, Хан-Су, – воскликнул Тарик, крепко обнимая жену.

– Миша Иванов был твоим другом, Тарик, – спокойным голосом произнесла Хан-Су. – Помочь его родным – твой долг. Но помни: понадобится много денег.

Тарик вспомнил разговор с Мисси: она ведь сказала, что у них нет ни копейки… Он глубоко задумался, вздохнул и произнес:

– Это уж мое дело, Хан-Су. Я найду деньги.

На следующий день Тарик отправился к армянской церкви, где договорился встретиться с Мисси, и рассказал ей о плане Хан-Су. К концу следующего дня три беглянки и собака были уже в рыбацкой хижине.

Целую неделю бродил Тарик по домам своих друзей, собирая деньги. Друзья были небогаты, но знали: раз сам Тарик Казан просит, надо отдавать последнее. Конечно, Тарик рисковал – его могли задержать как подозрительное лицо, но это не пугало мужественного татарина. Ради семьи Миши Иванова он готов был на все.

Накануне отъезда в Алупку Тарик пришел в рыбацкий домик с бутылкой хорошей водки.

– Это вам не деревенская самогонка, – улыбнулся Тарик, наполняя стаканы. – Сегодня мы пьем за здоровье семьи князя Михаила Иванова. Дай им Аллах долгих лет жизни и благоденствия…

После этого тоста княгиня Софья протянула Тарику маленькую замшевую коробочку и сказала:

– Все в руках Божьих, Тарик. Ты сделал для нас все, что мог. Позволь мне хоть как-то отблагодарить тебя – возьми эту вещь. Надеюсь, она когда-нибудь поможет вам с Хан-Су. Ты храбрый и верный человек, Тарик Казан – недаром так любил тебя мой покойный сын, – с этими словами княгиня открыла коробочку.

При виде бриллиантового колье Тарик на какое-то время лишился дара речи. В разговор вступила Хан-Су:

– Вы очень щедры, Ваша светлость, но при всем почтении к вашей семье мы не можем принять этот дар. Помочь вам – наш долг. Поверьте, вы нам ничего не должны.

Маленькая китаянка решительно посмотрела на княгиню, давая понять, что это ее последнее слово. Тарик молча закрыл футляр и протянул его Софье.

– Вы меня неправильно поняли, Хан-Су, – проговорила княгиня. – Это вовсе не плата. Я буду рада, если вы примете от меня этот подарок.

Хан-Су низко поклонилась:

– Вы оказали нам честь, Ваша светлость.

На следующую ночь беглянки отправились в Алупку. Мисси и Софья ехали на ослах, а рядом шел Тарик, неся на руках Ксению-Азали. Через плечо у него висела винтовка, а на бедре – сабля. Ночь была темная и безлунная, но Тарик хорошо знал дорогу. Они ни разу не сбились с пути. Наконец Тарик указал рукой куда-то на море. Мисси напрягла зрение и с огромным трудом разглядела лодку. Все огни на ней были погашены.

Через некоторое время лодка с беглянками на борту снялась с якоря и взяла курс на Турцию. Тарик и Хан-Су каждый день молились за княгиню Софью и ее внучку. Они надеялись, что Всевышний защитит их от опасностей. Со своей стороны Тарик Казан и его жена сделали все, что могли. Они радовались, что помогли последним из рода Ивановых покинуть Россию, но радость эта омрачалась одним обстоятельством: они знали, что больше никогда не увидят этих людей.

ГЛАВА 9

Стамбул

Через год после того, как Мисси и ее спутницы благополучно покинули Крым, большевики ввели в горные леса дополнительные войска и стали планомерно уничтожать последние очаги сопротивления. Тарик понял, что не сможет победить в этой неравной борьбе. Под покровом ночи вся его семья погрузилась на утлое суденышко, пришвартовавшееся у того же алупкинского причала, и отправилась в Турцию. По прибытии в Константинополь мудрая Хан-Су действовала по своему плану. Вместо того, чтобы немедленно отправиться на городской базар и продать первому встречному скупщику бесценное колье—такой поступок таил в себе по крайней мере две опасности: колье могло быть узнано агентами ЧК; едва ли его удалось бы продать хотя бы за полцены, – она потихоньку передала драгоценность своим родственникам в Гонконг. Родственники Хан-Су смогли выгодно продать колье, и вскоре семья Тарика получила довольно крупную сумму денег.

Именно Хан-Су пришла идея вложить вырученные деньги в покупку небольшого грузового судна. Кораблик совершал рейсы по Средиземному морю, везя на Запад специи, шелка, ковры, изделия из серебра и меди и возвращаясь с необходимыми для национальной промышленности машинами, станками, а порой и оружием… Вскоре суденышко окупилось, но Хан-Су убедила мужа не спешить тратить деньги. Долгое время семья Казанов ютилась в жалкой хибарке на вершине одного из холмов неподалеку от перекинутого через Босфор Гадатского моста.

Через некоторое время судоходная компания Казана, состоявшая из одного-единственного корабля, стала процветать. Было наконец куплено второе грузовое судно – новее и мощнее, чем первое, и позволившее совершать более длительные рейсы. И турецкие, и иностранные предприниматели вскоре поняли, что на Тарика Казана можно положиться – ни разу их груз не пропадал в пути. Маленькая судоходная компания стала за несколько лет символом честности и надежности. Тарик покупал новые корабли, открывал новые рейсы, а рачительная Хан-Су следила за тем, чтобы вырученные деньги не тратились впустую. Уже через пять лет у Казана была целая торговая флотилия. Так были заложены основы судоходной империи Тарика Казана.