Дженнифер Арментроут - Доверься мне

— Попробуй поспать. — Сказал я и обнял ее за талию под мерцающие тени от телевизора, распространившиеся по всей комнате. — Утром станет лучше.

Пироженка тихонько вздохнула и прижалась к моей груди. — Ты не уходишь?

— Неа.

— Вообще?

Опустив голову, я прижался губами к ее лбу. — Никуда я не пойду. Я буду здесь, когда ты проснешься, милая. Обещаю.

Я проснулся в той же позе, в какой отрубился. Эвери по-прежнему сидела у меня на коленях, свернувшись калачиком, ёрзая на месте. Я застонал, крепче обняв ее, когда она бедрами прижалась к моей эрекции.

— Прости, — сказал я. — Утро, еще и ты сидишь на мне. Это гремучая смесь.

Я открыл глаза вовремя, чтобы увидеть пылающие щечки моей Пироженки. Я переложил руку на ее бедро, наблюдая за ней сквозь сонные, неподъемные ресницы.

— Хочешь, чтобы я встала? — спросила она.

— Нет, что ты. — Я провел второй рукой по ее спине, просовывая пальцы сквозь мягкие волосы. — Даже не думай.

Она улыбнулась. — Хорошо.

— Наконец-то, думаю, мы на самом деле в чем-то согласились.

Склонив голову набок, она долго смотрела на меня изучающим взглядом. — Прошлая ночь действительно была реальностью?

Я усмехнулся. — Зависит от того, что, по-твоему, произошло.

— Я раздевалась перед тобой?

При упоминании этого, мой взгляд опустился вниз. Через футболку были хорошо видны ее набухшие соски. — Да. Это было незабываемо.

— И ты меня отшил?

Моя рука скользнула ниже ее бедра. — Только потому, что наш первый раз не должен быть на пьяную голову.

— Наш первый раз?

Я лениво улыбнулся. — Ага.

Она покраснела. — Ты действительно так уверен, что у нас будет первый раз?

— Конечно. — Я прислонился к подушке, наблюдая за ней, в то время как, поглаживал ее бедро вверх-вниз.

— Мы же поговорили? — Она посмотрела на свое запястье. — И я рассказала тебе, когда сделала это?

— Да.

Она подняла свои ресницы. — И ты не считаешь меня помешанной стервой?

— Ну…

Она одарила меня сухим взглядом.

Я улыбнулся и положил руку ей на затылок. — Хочешь знать, что я думаю?

— Смотря, что.

Я наклонил ее голову так, что наши губы почти соединились. — Думаю, нам надо поговорить.

— Надо, — прошептала она.

Но чем дольше она сидела у меня на коленях, тем меньше шансов было у нас на этот разговор. Я взял ее за бедра, приподнял вверх, опуская на подушку рядом с собой.

— Я думала, нам надо поговорить, — сказала она, когда я встал с дивана.

— Поговорим. Я сейчас вернусь.

Она сидела, не понимая, что происходит.

— Оставайся на месте, хорошо? — сказал я, направляясь к двери. — Даже не шевелись. И ни о чем не думай. Просто сиди на месте, а я сейчас вернусь.

Она положила подбородок на спинку дивана. — Хорошо.

— Я серьезно, не думай ни о чем. — Я открыл дверь. — Ни о последних паре минутах, ни о прошлой ночи. Ни о последнем месяце. Или что будет дальше. Просто сиди там.

— Ладно, — прошептала она. — Обещаю.

Я какое-то время смотрел на нее и, убедившись, что она не запрется в своей спальне, поспешил в свою квартиру. Внутри было тихо, а возле дивана валялась пара женских туфель. Улыбаясь, я быстро почистил зубы, а затем схватил нужные предметы из кухни. На все про все ушло пять минут, и когда я вернулся в ее квартиру, Эвери сидела на том же месте, где я ее оставил.

Она посмотрела на то, что я держал в руках и улыбнулась. — Яйца… ты принес яйца.

— И свою сковородку. — Бедром я закрыл за собой дверь. — А еще я почистил зубы.

— А футболку так и не одел.

Я бросил на нее долгий взгляд. — Я знаю, что если ты не сможешь видеть меня без рубашки, это разобьет тебе сердце.

Когда я выложил яйца на столешницу, я услышал приглушенный скрип и повернулся к двери. — Эвери, ты что это там делаешь?

— Ничего, — ответила она.

Я улыбнулся и развернулся обратно. — Тогда тащи сюда свою попку. — Когда я услышал, как она слезла с дивана, я нахмурился. — И не вздумай переодеваться. — Я сделал паузу. — Потому что мне нравится, как ты выглядишь в моей одежде.

— Ну, раз ты так просишь… — сказала она, входя на кухню.

— Что? — Я посмотрел на нее через плечо. — Так соскучилась по моей яичнице?

Она медленно моргнула.

— Я не думала, что ты снова будешь готовить на моей кухне.

Эти слова произвели на меня большее воздействие, чем она думала. Я зажег плиту и спросил:

— Ты так сильно по мне соскучилась?

— Да.

Я повернулся к ней, проводя рукой по волосам. — И я соскучился по тебе.

Пироженка глубоко вздохнула. — Я хочу извиниться за свою реакцию, когда ты… когда увидел мой шрам. Его раньше никто не видел. — Она шаг за шагом приближалась ко мне, кусая нижнюю губу. — Я знаю, это не оправдание, потому что я была той еще стервой, но…

— Я приму твои извинения при одном условии. — Я сложил руки на груди.

— Я готова на все, — сказала она страстно.

— Ты должна мне доверять.

— Я доверяю тебе, Кэм.

— Нет, не доверяешь. — Я подошел к столу и выдвинул из-под него стул. — Присядь.

Когда она села и поправила позаимствованную футболку, я вернулся к плите и разбил яйцо на сковороду. — Если бы доверяла, то реакция у тебя была бы другой. И я тебя не осуждаю. Я не из робкого десятка, меня этим не спугнешь. Ты должна верить, что я забочусь о тебе.

После ее мягкого вздоха, я повернулся к ней. — Я многого о тебе не знаю, но, надеюсь, мы это исправим. Давить я не буду, но и ты не отгораживайся от меня. Хорошо. Ты должна мне доверять.

Наши взгляды встретились. — Я тебе доверяю. Я буду доверять тебе.

— Твои извинения приняты.

Я дожарил яичницу и вернулся к столу со стаканом сока, прежде чем задал главный вопрос. — Итак, что будет дальше? Чего ты хочешь?

Она замерла с яичницей на вилке. — Чего я хочу?

— От меня. — Я засунул целое яйцо в рот. — Чего ты хочешь от меня?

Пироженка откинулась на спинку стула, опустив вилку на тарелку. Она открыла рот и, распрямив плечи, сказала: — Тебя.

В груди что-то дернулось, и на мгновение я потерял дар речи. — Меня?

— Я хочу тебя, — сказала она, краснея. — Очевидно же, что у меня никогда не было отношений, и я даже не знаю, хочешь ли ты этого. Может это…

— Именно этого.

— Серьезно? — спросила она.

Я хмыкнул, чувствуя себя намного легче, чем за последние несколько недель и съел еще одно яйцо. — Ты так удивилась, как будто не можешь в это поверить. Это так мило. Пожалуйста, продолжай.

— Пожалуйста, продолжай…? — покачала она головой. — Я хочу быть с тобой.

Я медленно жевал яйцо. — Мы второй раз за утро сошлись во мнениях.

— Ты хочешь быть со мной?

Я усмехнулся. — Я хотел быть с тобой с того момента, когда ты мне первый раз отказала. Я просто ждал, пока ты созреешь. Если мы собираемся это сделать, есть парочка правил.

— Правил?

Кивнув, я прикончил третье яйцо. — Их не так уж много. Не закрываться от меня. Есть только ты и я и больше никого. И самое главное, ты дальше будешь чертовски сексуально выглядеть в моих футболках.

Она засмеялась глубоким настоящим смехом. — Думаю, эти правила выполнимы.

— Хорошо. — У меня дрожали руки, когда я доедал последнее яйцо, и мне стало интересно, заметила ли она это.

— Я никогда раньше не делала этого, Кэм. И со мной бывает непросто. Я это знаю. И не обещаю, что тебе будет легко.

— А кому сейчас легко. — Я допил молоко и решил, что пора заканчивать разговоры. Я должен был рассказать ей, что случилось три года назад, и куда хожу по пятницам вечером, но этому придется подождать. Мне нужно было сделать то, о чем я мечтал с ночи Дня Благодарения.

Я встал и подошел к ней. Взял ее за руки и, подняв со стула, обнял ее за талию. Я опустил голову, потерся губами о ее щеку и сказал: — Я серьезно к тебе отношусь, Эвери. Если ты хочешь меня по-настоящему, я — твой.

Пироженка прижала ладони к моей груди. — Я хочу тебя по-настоящему.

— Рад это слышать. — Касаясь ее губ своими, сказал я. — Потому что, если нет, то это будет немного неловко.

Она рассмеялась, но я прервал ее смех поцелуем. Этот поцелуй был необходим мне, как глоток свежего воздуха. Он был мягкий и медленный, но как только она запустила руки в мои волосы, я углубил поцелуй, давая ей то, что она молча попросила. Мои губы скользили по ее, назад и вперёд, побуждая и подталкивая, а затем я приоткрыл их языком.

От ее стона у меня закипела кровь. На вкус она была слаще сока. Мои руки опустились ей на бедра и, подтянув к себе, я поднял ее вверх. Она обвила мою талию ногами, что удивило меня. Я прижал ее к стене, соединяя наши тела.

Я планировал лишь поцеловать ее, но ощущение ее груди и разгоряченного лона, прижатых к моему телу, стало моей погибелью. Я растворился в ней. Пироженка была робкой и во многом невинной, но также очень страстной, а ее отклик был настоящим и безумно соблазнительным.

Я простонал, когда она прижалась ко мне бедрами в своей восхитительной неумелой манере. Ее пальцы сильнее потянули мои волосы, когда она продлила поцелуй. Я был так возбужден, что кусочек материала, прикрывающий ее бедра, был небольшой помехой. Ничего мне не хотелось больше, чем овладеть ею прямо здесь и сейчас, прижав к стене, и я сомневаюсь, что она была бы против, но это было не правильно.

С усилием я оторвался от ее губ. — Мне надо идти.

Ее руки скользнули вниз по моим щекам. — Ты уходишь?

— Я не святой, милая. — Мой голос был глубоким и грубым от желания. — Так что, если я не уйду сейчас, то останусь надолго.

Она вздрогнула, и мое тело сжалось. — А если я не хочу, чтобы ты уходил?

— Чёрт. — Я схватил ее за бедра, на секунду закрыв глаза. — Ты делаешь так, что становится сложно быть хорошим парнем, каким, по твоим словам, я был вчера.

Она коснулась губами моей щеки. — Я не пьяна.

Тихо рассмеявшись, я прижался лбом к ее лбу. — Да, я вижу, но пока одной только мысли овладеть тобой прямо здесь и сейчас, возле стены, достаточно, чтобы я потерял контроль, я хочу, чтобы ты знала, что у меня серьезные намерения. Ты не просто девушка на одну ночь. Ты не подруга с привилегиями. Ты значишь для меня гораздо больше.

Она закрыла глаза, когда ее грудная клетка поднялась. — Так, это было… действительно, в какой-то степени идеально.

— Я и правда в какой-то степени идеален, — подразнил я ее, распутывая ее ноги и ставя на пол. — Все это знают. Просто до тебя немного медленно это доходило.

Она засмеялась, и ее взгляд потеплел. — Что ты собираешься делать?

— Принять душ.

— Серьезно?

— Ага.

Она опять рассмеялась. — Ты вернешься?

— Всегда. — Я нежно ее поцеловал. Это был короткий и быстрый поцелуй, но я вложил в него все свои чувства.

— Хорошо. — Она расплылась в улыбке, и это было самое божественное, что я когда-либо видел. — Я буду ждать тебя.

— Тебя вечером не ждать, я правильно понял? — спросил Джейс. Его голос едва было слышно из-за музыки.

Обуваясь, я держал телефон между щекой и плечом. — Неа. Я веду Эвери на ужин. Думаю, если мы вернемся…

— Не нужно объяснений. Я тебя не виню. — По его голосу было слышно, что ему скучно, но не разговаривать со мной, а из-за всего происходящего. — Не похоже, что твоя девушка из тех, кому нравятся вечеринки.

Я завис из-за фразы «твоя девушка» и наполнился гордостью, похоже немного на дольше, чем требовалось. — Да, думаю это так.

Джейс тихо усмехнулся. — Она круто тебя изменила.

Я улыбнулся, хватая ключи. Похоже Джейс прав. С тех пор как в августе я встретил Эвери, у меня кардинально изменились интересы, а после ночи боёв и того сильнее. — Типа того.

— Что ж, веселитесь. Только смотри детей там не наделай.

У меня вырвался смешок. — Джейс, дружище, да ладно тебе…

Он опять засмеялся. — Да шучу я.

Закатывая глаза, я попрощался и направился к Эвери.

Мы быстро поужинали в Мартинсбурге и вернулись к ней домой. Я заскочил к себе и захватил Рафаэля, позволив немного поползать на кухне Эвери. Надо же парню размяться в конце концов. И, похоже, Эвери нравилось поднимать и разворачивать его в другую сторону, чтобы он ползал туда-сюда между нами. Я никогда бы не подумал, что буду заниматься чем-то подобным в субботу вечером, но мне не было скучно и не хотелось быть где-то в другом месте. По правде говоря, мне было гораздо веселее, чем когда-либо на какой-то вечеринки братства.